Осенний приговор

– Зинаида Фёдоровна, а как давно вы знали Игоря Сергеевича?

– Да лет десять, наверное. С тех пор, как он дом купил и сюда переехал. Мы с ним соседи, здороваемся всегда, иногда перекидываемся парой слов. Но чтобы близко общались – нет. Он человек замкнутый был, больше молчал, чем говорил. Хотя вежливый, никогда грубо не ответит.

– У него были частые гости? Друзья, знакомые?

Крюкова пожала плечами.

– Не могу сказать. Я же некруглые сутки в окно смотрю. Иногда видела, что машины приезжают, люди заходят. Но кто именно – не знаю. Один раз видела женщину, молодую, приезжала на красной машине. Это было\… месяца три назад, может. Она приехала вечером, часа в два пробыла, потом уехала.

– Как она выглядела?

– Молодая, лет тридцати, не больше. Блондинка, высокая, в джинсах и куртке. Больше ничего не разглядела, темно уже было.

Светлова записала это в блокнот. Молодая блондинка. Может, любовница? Или коллега?

– А ещё кто-нибудь приезжал?

– Ну, мужчина один раз был, крупный такой, на джипе. Это недавно было, недели две назад. Они с Игорем Сергеевичем во дворе стояли, о чём-то разговаривали. Потом мужчина уехал.

– Ссорились?

– Не знаю, я не слышала. Но вроде бы нет, спокойно разговаривали.

Светлова сделала ещё одну пометку. Крупный мужчина на джипе. Ещё одна зацепка.

– Зинаида Фёдоровна, скажите, а Игорь Сергеевич жаловался вам когда-нибудь на что-то? Возможно, он упоминал, что ему кто-то угрожает, или делился информацией о своих проблемах?

Крюкова покачала головой.

– Нет, никогда. Он вообще о своих делах не рассказывал. Мы больше о погоде говорили, о ценах, о том о сём. Один раз только он обмолвился, что устал от работы. Сказал, что судить людей – дело неблагодарное. Все недовольны, все считают, что их несправедливо осудили.

Светлова кивнула. Типичная жалоба судьи.

– Хорошо. Если вспомните что-то ещё, пожалуйста, сразу звоните, – она протянула Крюковой визитку. – Любая деталь может быть важной.

Крюкова взяла визитку, разглядела её близоруко и убрала в карман фартука.

– Конечно. Ох, бедный Игорь Сергеевич. Кто бы мог подумать\… Тихий человек был, никого не трогал. За что его?

– Мы это выясним, – пообещала Светлова поднимаясь.

Она вышла из дома Крюковой и направилась обратно к особняку Ковалёва. Дождь, наконец, прекратился, но небо всё ещё висело низко, серое и тяжёлое. Береснев уже закончил опрос ближайших соседей и стоял у ворот, что-то диктуя в телефон.

Увидев Светлову, он отключился и подошёл к ней.

– Елена Викторовна, опросил всех, кто был дома. Почти никто ничего не видел и не слышал. Позавчера вечером Ковалёв вернулся домой около восьми, это все подтверждают. После этого никто посторонних машин у его дома не замечал. Одна женщина живёт в доме через три от Ковалёва, говорит, что слышала ночью шум машины, но это могло быть что угодно. Время точно не помнит, говорит, что уже спала, проснулась от звука, потом снова заснула.

– Во сколько примерно?

– Говорит, что между полуночью и двумя ночи. Но это очень приблизительно.

Светлова задумалась. Машина ночью. Может, убийца приезжал на машине? Но тогда кто-то должен был её видеть.

– Ладно. Продолжайте работать. Нужно опросить всех жителей посёлка, даже тех, кто живёт далеко от дома Ковалёва. Может, кто-то видел чужую машину, запомнил номер или марку.

Береснев кивнул и снова вытащил телефон.

Светлова вернулась в дом. Соловьёв всё ещё работал в гостиной, фотографируя место преступления с разных ракурсов, собирая образцы крови и волокон. Тело уже подготовили к транспортировке в морг.

– Георгий Павлович, есть что-то новое?

Эксперт поднял голову.

– Нашёл несколько интересных деталей. Во-первых, на ковре есть следы чужой обуви – не тапочки жертвы, а кроссовки или ботинки, размер сорок второй или сорок третий. След частично стёрт, но кое-что осталось. Отправлю на экспертизу, может, определим марку обуви. Во-вторых, на статуэтке нашёл частичный отпечаток пальца, очень смазанный, но, возможно, удастся восстановить. И в-третьих, – он указал на край камина, – здесь волос, короткий, тёмный. Не принадлежит жертве, у него волосы светлее и длиннее. Возможно, волос убийцы.

Светлова почувствовала, как внутри что-то потеплело. Зацепки. Пусть небольшие, пусть не гарантирующие успеха, но это уже что-то.

– Отлично. Как быстро будут готовы результаты экспертиз?

– Дня три-четыре, если повезёт. Может, быстрее, если дадут приоритет.

– Я договорюсь с Громовым, чтобы дал приоритет. Это дело нужно раскрыть быстро.

Соловьёв усмехнулся.

– Елена Викторовна, быстро и качественно – это две разные вещи. Но постараюсь.

Светлова обошла дом, заглянула в другие комнаты. Спальня на втором этаже, кабинет рядом, ванная, гостевая комната. Везде тот же стиль – старая мебель, пыль, запустение. Только в кабинете было более или менее чисто и опрятно. Письменный стол, заваленный бумагами, папки с делами, ноутбук. Полки с юридической литературой, кодексами, комментариями к законам.

Светлова осторожно открыла ящик стола. Документы, ручки, скрепки, визитки.Ничего примечательного. В соседнем ящике – личные вещи: старые фотографии, письма, какие-то записи. Она достала одну фотографию – на ней Ковалёв, гораздо моложе, стоял рядом с женщиной и двумя детьми. Семейное фото, сделанное лет пятнадцать-двадцать назад. Все улыбались, счастливые. Интересно, что пошло не так? Почему развелись? Почему Ковалёв остался один в этом огромном пустом доме?

Она убрала фотографию обратно и закрыла ящик. Ответы придут позже. Сейчас нужно было собрать факты, построить картину, найти убийцу.

Светлова спустилась. В прихожей она остановилась, разглядывая висящие на стенах картины. Одна из них привлекла её внимание – портрет женщины в старинном платье, с суровым лицом и холодными глазами. Внизу на раме была небольшая табличка: «Александра Петровна Ковалёва, 1887».

Прабабушка? Или кто-то из далёких предков? Светлова не знала и не была уверена, что это важно. Но что-то в этом портрете её зацепило. Может, взгляд. Или выражение лица. Словно эта женщина знала что-то, что остальные не знали.

Она отвернулась от портрета и вышла на улицу. День клонился к вечеру, и нужно было возвращаться в офис, чтобы начать обрабатывать собранную информацию, строить версии, планировать дальнейшие шаги.

Убийство судьи Ковалёва было только началом. Впереди были допросы, проверки алиби, экспертизы, поиски улик. И где-то там, в этой паутине лжи и правды, скрывался убийца.

Светлова села в машину. Береснев уже ждал за рулём, Соловьёв устроился на заднем сиденье, укладывая чемодан с уликами.

– Поехали, – сказала она.

Машина тронулась, оставляя позади старый дом, ворота, забор. Оставляя позади тело Игоря Ковалёва, который больше никогда не вернётся в свой особняк, не выйдет в сад, не сядет в кресло у камина с чашкой чая.

Осенний приговор был вынесен. Теперь оставалось только понять, кто его вынес и почему.