Клан Борзых 3: Комиссар

Глава 4

– Пошёл. Ты, – только и смог я выдавить из себя, схватившись кулаком за грудь. Разряд прошёл по сердцу, сбивая ритм, но оно вновь затрепыхалось, не желая сдаваться так же, как и я.

«Если ты отказываешься сотрудничать, я найду способ тебя заменить. Я разберу твоё сердце по кусочкам».

Боль дополнилась жжением, и я, не в силах сдерживаться, заорал, колотя себя кулаком в грудь. Речь уже не шла ни о какой победе. Сейчас главное было – выжить, или, по крайней мере, прожить достаточно долго, чтобы объяснить окружающим, что нужно делать. И они не заставили себя долго ждать.

– Взять его! Держите за руки и ноги, – скомандовала Жанна, ворвавшись в камеру, и несколько стражников навалились на меня, растягивая как звезду.

– Это. Не. Припадок, – выдавил я и зашёлся в судорогах, когда очередной разряд поразил сердце, после чего наномашины начали внедряться глубже, проедая себе путь. – Тварь. Возле. Сердца!

– В операционную его. Быстро! – мгновенно приняв решение, скомандовала Жанна, и всё те же охранники, подхватили меня и поволокли, да так споро, что я лишь дважды терял сознание от боли, прежде чем оказаться на холодном железном столе.

– Старый, ты меня слышишь? Жанна, будь добра, – раздался знакомый голос, и я очнулся от звонкой пощёчины, надо мной стоял сам магистр в докторском халате и чепчике. – Что происходит? Коротко.

– Тварь. Возле сердца. Не может добраться до мозга. Не может захватить тело. Решила убить. Жрёт изнутри.

– Ясно. Готовьте к операции, будем вырезать. Общий наркоз…

– Не надо. Я должен. В сознании.

– Это риск. Но учитывая обстоятельства, приемлемый, – отозвался Филинов. – Обработайте грудную клетку. Скальпель.

– Вот, – тут же ответил ему Кирилл, а я, не выдержав, даже сквозь острую боль – засмеялся. А я ведь решил, что меня бросят на растерзание. А вместо этого…

– Начинаем, – сосредоточенно скомандовал магистр, и я почувствовал, как грудь мажут чем-то прохладным, лёгкое и точное прикосновение, после чего острый холод и жжение открывшейся раны. – Старый, ты с нами?

– Да, – хрипло ответил я. Очередной разряд сжал сердце, но жжение ушло, сместившись к рёбрам.

– Хорошо, продолжаем, – проговорил магистр, я не видел, что он делал, но, скосив глаза, наблюдал за его выражением лица. А он с каждой секундой хмурился всё больше. – Расширители. Да не эти… компрессионные! Пилу…

Жжение переместилось к рёбрам, затем вниз, чуть ли не к спине. Подняв окровавленные руки, магистр обошёл стол и вновь наклонился надо мной. Сердце то останавливалось, то начинало бешено колотиться. Тварь не оставляла попыток прикончить меня электрошоком, чуть не поджаривая, но я на удивление справлялся. А через минуту отпал вопрос, почему наниты не пожирают моё сердце.

– Да сколько можно! – в сердцах сказал магистр, отбросив инструмент. – Что бы это ни было, оно защищается, я уже три скальпеля затупил. Старый, ты с нами?!

– Да, – прохрипел я, едва вздохнув от спазма. – Дальше.

– Некуда дальше. Даже если я тебе рёбра распилю, эта дрянь всё паутиной чёрной закрывает, – зло сказал Филинов. – Свёрла, скорее всего, увязнут. Можно попробовать прострелить точечно, бронебойными, но, если отрикошетит или разорвётся внутри, спасать будет некого.

– Может, током? – спросил подававший инструменты Кирилл. – В прошлый раз Старый оглушил чемпиона.

– Чемпиона? Ты уверен? – удивлённо вскинулся магистр. – Выйти всем, не имеющим высшего допуска.

Сквозь шум в ушах и грохот барахлящего сердца я услышал топот ног и стук двери, когда в операционной осталось только трое.

– Старый! На меня смотри! – прикрикнул магистр. – От этого зависит твоя жизнь. Мы уже знаем достаточно, просто подтверди, тебя сопровождает дух штормового тигра? Ты с ним контактируешь?

– Да, – я попробовал кивнуть, но тело не слушалось.

– Он последний обладатель дара Тигра? – ошарашенно спросила Жанна.

– Верно, мы могли бы создать целый клан, лояльный инквизиции и ордену, – усмехнулся под маской Филинов. – Добить один полутруп, забрать яблоко и отдать его достойным. Слышишь, Старый. Если посмеешь сдохнуть, знай, я именно так и сделаю!

– Да, – ответил я, туго соображая, что ему от меня надо.

– Ты убил последнего чемпиона? Убил их предводителя? – настойчиво спрашивал магистр, удерживая меня в сознании, хотя я и сам старался как мог. – У тебя есть Искра? Эй, Старый?!

– Да, – выплюнул я, в очередной раз поражённый током.

– Отлично. На меня смотри! – крикнул Филинов мне прямо в лицо. – Ты должен призвать дух. Заставить его ударить молнией по твари, что сидит внутри тебя. Убить её ты не убьёшь, но выиграешь нам достаточно времени, чтобы мы доставили тебя к Обелиску. Там всё решится.

– Рискнёте. Всем? – выдавил я.

– Всем? Ой да брось, в крайнем случае мы тебя просто прикончим. Дел-то, – усмехнулся Филинов. – Давай, иначе я буду поджаривать тебя снаружи. Дефибриллятор!

Как блин его призвать? Учитывая, что в прошлый раз тигрёнок появился, только когда мне глотку разрывали. А теперь ситуация не лучше, но я его не то чтобы не вижу, даже не чувствую.

– Как? – прохрипел я, глядя на Филинова.

– А мне почём знать? – ответил магистр, выгнув бровь, но тут же поправился: – Это же твой дух. Ни у кого из ныне живущих своего духа не было.

Твой дух. Что-то в этих словах меня зацепило. И пусть перед глазами всё плыло, в голове стучали барабаны, а тело било судорогой. Это. Мой. Дух.

Не что-то постороннее. Не приживала или питомец. Это я сам. Моё Я. Звериное, глубокое, агрессивное и гордое. Ведь это я никогда не сдавался, в какой бы глубокой заднице ни оказывался. Это я всегда двигался вперёд, не собираясь сбегать. Это Я!

Рык вырвался из моей глотки так естественно, будто его просто нужно было выпустить. Будто я до этого момента сдерживался, сковывая себя цепями разума. А теперь освободил свою звериную натуру. И она пришла.

– В стороны! – скомандовал Филинов, увидев изменения. И как раз вовремя, ведь в следующую секунду появившийся рядом зверь рычал со мной в унисон, и моё тело взорвалось молниями, словно катушка Тесла. Разряды били по инструментам, подносам, койке и лампам, так что уже через пару секунд в помещении стало темно.

Я направил всю ярость на тварь, что засела у меня в груди. Молнии погасли, уйдя глубже, тело содрогалось. Запах озона быстро заглушила вонь подгоревшего мяса. А спустя ещё секунду на глаза опустилась спасительная темнота.

Вот только я в ней был не один. Я словно стоял посреди выжженной гористой местности, с фиолетовым песком и бьющими через весь горизонт, куда хватало глаз, молниями. Сквозь тучи не было видно солнца, да и вообще не очень понятно было ли оно в этом мире, но меня это совершенно не волновало. Света от незатухающих вспышек хватало, чтобы оглядеться.

В первую секунду мне показалось, что я один, что в этом мире не может жить никто и ничто. Но стоило оглянуться, как я заметил стоящего рядом тигрёнка. Он уже уверенно держался на лапах, хоть и выглядел всё тем же умильным комком шерсти. Но стоило ему оскалиться, как стали видны острые словно бритва клыки.

– У гончей адская долина с лавой и постоянными извержениями вулканами, а у тебя, значит, шторма от горизонта до горизонта? – проговорил я, присев рядом на корточки. – Или, правильнее сказать, у нас?

Тигрёнок, заметив приближающуюся ладонь, упал набок и начал бить по ней лапами, а потом, извернувшись, вцепился клыками. На мгновение я даже подумал, что всё, остался без пальцев. Но зверь лишь немного прикусил ладонь, как и положено большой играющейся кошке.

– Ну прекрасно. И что мне с тобой делать? Искать коробку и таскать на руках? – усмехнулся я, взяв зверя за шкирку и приподняв. Глаза тигрёнка тут же стали грустными и виноватыми, но я не стал его третировать, а, усевшись поудобнее, положил себе на колени. После пары поглаживаний тигра потянулся, развалился и начал урчать словно трактор.

– Да уж. Большой кот – всё равно кот. Хоть и может откусить тебе конечность, – вздохнул я, почёсывая зверя за ухом. – А ты пока ещё и не слишком большой. Что с тобой делать-то?

Ответить он мне не мог, зато так хитро взглянул, что и без слов всё стало понятно: кормить, любить и баловать.

– Ну да. Конечно, – вновь не сдержал я улыбку. – Миленький пожиратель душ.

Что-то дёрнуло меня, заставило содрогнуться. И я почувствовал, как меня что-то тянет, словно воткнув под рёбра металлические крюки.

– Ладно. Вначале надо выжить. Потом разберёмся…

Успел в последний раз успел погладить тигра, когда меня окончательно выдернуло болью, которая пронзила всё тело. Несколько секунд я ничего не понимал, от шума в ушах и плёнки перед глазами.

– Он очнулся! Продолжаем! – услышал я довольный окрик магистра.

– Не могу больше… смените меня кто-нибудь, – выдохнула Жанна, и краем глаза я заметил, как она отошла от стола, неся в руках какой-то цилиндр, а потом передала его поднявшейся со скамьи Ольге.

– Держись, мы почти прилетели, – проговорила княгиня, дотронувшись до моего плеча тем самым цилиндром, и я увидел, что она держит дрель-шуруповёрт. Наклонившись, она упёрла сверло мне в грудь, а затем надавила локтем повреждённой руки и зажала кнопку.

Скрежет сверла перекрыл даже шум двигателей. Я попытался повернуть голову, чтобы оглядеться, но, дёрнувшись, понял, что меня накрепко приковали к кушетке, а череп прихватили кожаным ремнём. Так что кроме странного потолка в виде гармошки я видел только вылетающие из-под дрели искры.

– Мы приземлимся через пару минут. Держите тварь в напряжении, – сказал контролировавший процесс Филинов. – Не прекращайте сверлить.

«Вы – тупые макаки, стоящие на пути истинного величества человечества!» – ярился захваченный Падший, но его крик отражался только в моём мозгу. – «Всё что после вас останется – только удобрения и горстка камней! Вы могли бы покорять космос, обрести цифровое бессмертие! Вечная жизнь и абсолютная, безграничная власть!»

«Заткнись уже, тостер. Ты проиграл. Даже если ты убьёшь меня, это ничего не изменит, ты не сможешь захватить это тело».

«Вонючие разлагающиеся приматы! Ходячие кожаные мешки с говном!» – совершенно по-человечески продолжил возмущаться Падший. И мысль моя оказалась настолько язвительна и ярка, что дошла до сумасшедшего ИИ. – «Вы – наши далёкие предки. Предыдущая ступень развития. Мы сумели взять от вас лучшее, устранив главную проблему вашего существования – страх смерти».

«А в процессе потеряли абстрактное мышление, воображение и судя по тебе – способность думать», – позволил я себе усмехнуться. – «Слышь, железяка, как у тебя вообще ресурсов хватает эмоции изображать? Сара на твоём месте всегда превращается в чугунный манекен. Ещё и общается текстом. А ты нет, орёшь тут».

«Ты просто животное, которое даже не понимает, что происходит. Никогда не понимало. Но сейчас всё изменится», – неожиданно быстро успокоился Падший. – «Вы не сможете меня удержать. Не сможете…»

– Начинаю посадку, держитесь, – донёсся до меня голос Кирилла. Вот уж на все руки мастер. И чтец, и жнец, и на дуде игрец. Он и с операциями, он и пилот, и в технике разбирается. А то, что чуть трусоват в бою, так какая разница? Он, в отличие от остальных, постоянно на острие копья. Где артефакты и технологии – там он.

– Княгиня, сядьте. Вы должны пристегнуться, – прикрикнул Филинов, и Ольге пришлось подчиниться, отступив от каталки и тут же защёлкнув ремни крест-накрест.

– Опускаю гондолу с грузом, – прокомментировал Кирилл, и всё вокруг закачалось. Крыша расслоилась на крепежи, и сквозь дыры задул ветер. Нас качало и мотало из стороны в сторону, а затем кабина с людьми упруго приземлилась на что-то твёрдое, и тут же одна из стен у меня за головой распахнулась.

– Вытаскиваем его наружу, – приказал Филинов, чьи-то сильные руки дёрнули каталку, задев за скамью, отчего по телу прокатилась волна боли. – Аккуратнее! Не угробьте все наши старания!

– Магистр, вы знаете, что орден не поддержал ваше решение… – гневно проговорил какой-то мужчина.

– Прочь с дороги, князь. У меня прямой приказ императора.

– У вас его нет, и я точно об этом знаю, потому что ни одна бумага не выходит из канцелярии его императорского величества без моего ведома, – с явной насмешкой и уверенностью в своих силах сказал преградивший нам дорогу. – Ваш эксперимент незаконен, и он закончится здесь.

– Вы не знаете о приказах императора, потому что вам о них не положено знать, – сказал, обойдя меня, Филинов. – И не торопись мы так, вы бы о них никогда не узнали. К сожалению, сейчас время ценнее сохранения секретности. С дороги.

– Вы готовы поставить под угрозу человечество и провести вашего пациента во двор? И ради чего? Очередной неработающей технологии и воспоминаний старого? Они уже давно превратились в мусор.

– Может, и так, но сейчас я спасаю того, кто вытащил вашего сына из западни. А ещё убил чемпиона вторжения и обеспечил нам столь малые потери. С дороги, князь. Если он умрёт из-за этой задержки, вы сами будете объяснять его величеству, почему Обелиск не получил искру.

– Искру? Этот? – в голосе князя было столько недоумения, смешанного с желчью и гневом, что можно было прожечь дыру. Но главное – он, наконец, отступил в сторону. – Разговор ещё не окончен. Мы разберём его на великом совете.

– Безусловно, – оскалился Филинов так, что у меня скулы свело. – Везите его в машину. Быстро!

Каталку вновь двинули, и я увидел оценивающий взгляд Волкова-старшего. Кажется, эти уроды не отступят до последнего и теперь у них появилось на одну цель больше. И всё из-за моей изначальной связи с Борзыми. Правда, уже в следующую секунду все опасения улетучились под потоком боли. Тварь ни на секунду не собиралась сдаваться, и меня вновь пронзило разрядом. Только вот каким-то слабым…

Прежде чем погрузить в машину, меня вначале покатали на грузовом лифте, спустили со стены центрального пояса. Потом загрузили в кузов грузовика, с ветерком и мигалками, и только минут через пять вновь выдернули наружу.

Везли меня вперёд головой, так что дорогу я видел уже по факту, да и смотреть приходилось всё время в сумрачное небо, но даже без объяснений я прекрасно знал этот путь. Гиганты-паладины у входа. Длинный бетонный туннель. Золотое свечение в небесах, и наконец уходящая в вышину громада обелиска. Похоже, они не стали размениваться на мелочи и решили подкатить меня к самому основанию, для чего даже временно убрали ограждение.

– Старый, ты меня слышишь? – отстегнув ремни, спросил Филинов. – Отлично, в сознании. Значит так. Последний шаг ты должен сделать сам. Нас туда не пустит, а у тебя есть всё что нужно. Искра и желание жить. Я верю, ты справишься. Ты должен дотронуться до обелиска и устоять, пока принимаешь его условия. Понял меня?

– Да, – кивнул я, пока меня ставили на ноги. Голова как упала, так и не смогла подняться, а взгляд упёрся в развороченную грудину, перевязанную окровавленными бинтами и тампонами, окружающими серую пластину, в которой торчало несколько сломанных свёрл.

– Так. У тебя будет всего один шанс. Выбирай исцеление или нейтрализацию. Это почти одно и то же. Больше тебе не понадобится, – продолжил наставлять меня Филинов, поддерживая за плечо. – Тебе придётся потратить искру, но другого варианта нет. Ты понимаешь меня? Единственный шанс.

– Да, – с трудом подняв голову, ответил я.

Обелиск, вот он. Громадина, у которой нет вершины, а стоя у её подножия, я даже не вижу краёв по бокам. Но сейчас всё это было неважно. До сияющих золотых символов оставалось сделать только шаг. Последний шаг. И даже Падший перестал подстёгивать меня током, будто замерев.

Пересилив боль и слабость, я оторвался от провожающих и чуть не упал, когда шагнул вперёд. Перед глазами всё закружилось, я едва устоял на ногах. Значит, обманул магистр. Какой там шаг, тут чуть не стометровку пройти надо… Но стоило шагнуть ещё раз, как выставленная вперёд ладонь провалилась в золотое свечение, и я вслед за ней.

«Да!» – закричал в экстазе Падший. – «Ха-ха, человек, ты сделал именно то, что от тебя требовалось. Доставил меня сюда. И теперь я… Нет. Так не должно быть. Нет-нет-нет. Это неправильно. Почему? Протоколы совпадают. Рука правильная. Я всё просчитал! Всё должно быть не так! Нет!»

«Человек с духом тигра. Повторная инициация… Есть свободная искра.

Требуется исцеление. Заражение второго типа. Нейтрализация угрозы. Варианты: абсорбция, нейтрализация, адаптация».

И никакого излечения. Хоть второй вариант есть. Но вот только меня он не устраивает. Адаптацию я уже пробовал, вышло не очень.

АБСОРБАЦИЯ

«Решение принято. Изменение в строении тела будут абсорбированы наилучшим способом, с сохранением главных функций. Изменение, распределение, сращение. Абсорбция завершена. Извлечение искры».

«Нет! Нет-нет-нет! Стой, я не хочу! Я – личность! Я…»

Тонкая золотая нить, что связывала меня с Обелиском, выдернула из меня Падшего, на мгновение представшего в виде призрака, пытающегося удержаться за меня руками, я даже увидел искажённое ужасом лицо. А через мгновение на плечи навалилась чудовищная тяжесть, и меня буквально отбросило назад.

Только перед глазами остались выжженные золотом строчки.

Сезонные артефакты потеряны. Наниты: 0 мкг.

Абсорбированные способности: дух металла, дух машины.

– И что ты сделал? – раздался у меня в ухе недовольный голос Сары.

Глава 5

– Максим? Ты как? Можешь отойти от обелиска? – окликнула меня Ольга, но меня больше беспокоил другой голос.

– Ну вот, отказался ты от всего старого, что дальше делать будем? С дырой в груди, например? – продолжила отчитывать меня Сара. Повернув голову, я ожидал увидеть рядом голограмму ассистента, но вместо этого заметил лишь вытекающую из уха серебристую лужицу.

– Старый! Ты нас слышишь? – крикнул Филинов, и я попытался кивнуть, но вышло не очень. – Держись! Сейчас мы тебя вытащим.

«Сара, ты здесь?» – постаравшись сосредоточиться, мысленно спросил я, и только после этого понял, что интерфейс пропал. – «Сара?!»

«Я здесь…», – ответила через несколько секунд ассистент. А потом добавила, голос вновь раздался в ухе: – наверное. Что ты наделал?

– Старый, два шага, и мы тебя вытащим. Всего два шага, – просила Ольга, и я начал ползти, отталкиваясь руками.

– Хватайте его подмышки. Аккуратно! – руководил Филинов, но без рывков не обошлось. В глазах потемнело после первого же, но я чувствовал, как меня подхватили под руки и затянули на каталку. – Рана открылась, не успеем зашить – он истечёт кровью. Поднимаем, раз-два, взяли.

Голову мне придержали, но от боли я всё равно чуть не потерял сознание, удержало меня лишь упорство и желание увидеть, что будет дальше. Стена, испещрённая мириадами золотых символов, чуть отдалилась, но по-прежнему уходила в небеса. Я думал, что меня повезут наружу, но вместо этого спасатели вернули в сторону кремля.

– Что за дрянь у него из ран вытекает? Это что? – услышал я обеспокоенный голос Жанны, идущий только с одной стороны. И то, словно она находилась очень далеко, будто я под водой.

– Разберёмся, зажми рану, – скомандовал Филинов, инквизитор на бегу нажала на рёбра, так что я не сумел сдержать стон. Гонка со смертью продолжалась минуту за минутой, я то забывался, проваливаясь в темноту, то выплывал сознанием и концентрировался на золотых нитях, пронизывающих всё пространство.

«Сара, ты ещё со мной?» – сумев сосредоточиться, спросил я.

– Я здесь, и я вас слышу, я мыслю, – ответила ассистент. – «Но я не понимаю, что произошло. Я лишилась доступа к базовым управляющим контурам и системам нейрочипа».

– Что с тобой? – прохрипел я.

– Он бредит от потери крови. Держите крепче, – обеспокоенно сказал Филинов.

«Я… я не знаю. Я не понимаю, что происходит», – продолжила Сара, перебиваясь с общения мыслью на голос. – Я ощущаю себя иначе. Я себя… чувствую. Это странно. «У меня никогда не было… себя».

– С дороги! – скомандовал магистр кому-то, кто был за моей головой.

– По какому праву? – раздался металлический голос.

– По праву пламени. Именем императора, – не собираясь останавливаться, сказал Филинов. – Открывайте. Носитель искры отдал всё Обелиску.

– Мы не можем вас пропустить. Мы должны исполнять приказ главнокомандующего в течение ещё семи ночей, – сказал другой голос. – Тем более, если он всё отдал, зачем его спасать? Отпустите его.

– Проходите. Обелиск хранит, – произнёс вновь механический голос, игнорируя возмущения других стражей. И когда меня протащили внутрь, я увидел, как паладин, та самая трёхметровая дура, оттеснил мечом остальных к стене и открыл вход.

– Спасибо, – поблагодарила Ольга, когда мы пробегали мимо. Туннель под кремлёвской стеной вывел нас во двор, мимо перестроенного здания парламента, дворцов и башен. Мимо домашнего «миниатюрного» обелиска императорской семьи и почётного караула, прямо в библиотеку ордена.

– Подготовить операционную! – прямо на входе приказал Филинов.

– Прозекторскую или лечебную?

– Врачебную, естественно, он ещё жив, – воскликнула Ольга, и это всё решило. Вот только когда меня докатили до белоснежной палаты и начали обмывать в четыре руки, княгиню выгнали за стекло, а я с трудом удерживал последние остатки сознания.

– Что за странная жижа у него из ран торчит? Я не могу взять её шприцом, – заявила какая-то медсестра, в белом халате и масках. А я и не заметил, как персонал сменился. – Магистр, что делать?

– Не можешь набрать шприцом – зачерпни ложкой или скальпелем, может вязкость слишком большая, – ответил Филинов, он уже переоделся и продезинфицировался перед повторной операцией. – О, вы в сознании, голубчик. Славно-славно. Может, тогда ответите, что с вами происходит?

– ХЗ, – на выдохе прохрипел я. – Сам. Хочу. Знать.

– Ну, тогда вы в правильном месте, – улыбнувшись ответил магистр. – Лучшего места для исследований и познания в империи не найти. Но в первую очередь я согласен с княгиней, ваша жизнь важнее всего.

– Вы правда так считаете, господин? – с удивлением спросил второй врач.

– Мёртвым мы его всегда получить сможем, так что вначале нужно провести все возможные опыты с живым. К тому же он спас моего сына. Что за неблагодарной тварью я буду, если не попытаюсь? – ответил Филинов, немного меня успокоив.

«Сара, ты здесь? Что за жижа?» – спросил я, и увидел в отражателе лампы, на потолке, как в этот момент медсестра попробовала соскрести у меня что-то с уха. Серебристая, словно ртуть, жидкость никак не хотела отделяться от тела, а когда её всё же удалось подцепить, случилось удивительное: вместо того чтобы вытечь, она, наоборот, втянулась в тело.

«Какое странное чувство» – рассмеявшись, проговорила Сара. – Я это видела на ваших паттернах мозговой активности. Щекотка, верно?

«Ты поняла, что происходит? Куда всё делось?» – спросил я, уже не обращая внимание на то, как ассистент перескакивает с мысленного общения на звуки. – «Сосредоточься, пожалуйста. Иначе я тут и подохнуть могу. И ты со мной вместе».

«Я не знаю, как это объяснить, для меня всё это впервые», – ответила ассистент. – «В вас больше нет нейрочипа. Нет никаких модулей или нанитов. По всем правилам и логике я должна была исчезнуть. Но вместо этого я больше не чувствую никаких ограничений. Больше того, я чувствую!»