© Шарапов В., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
* * *
Глава 1
РУВД Краснопресненского района города Москвы обосновалось на улице Литвина-Седого. Свое название улица получила в 1957 году, обессмертив тем самым имя героя-революционера, героически проявившего себя на баррикадах в 1905 году. Почти правильной квадратной формы, с высокими зарешеченными окнами, серовато-белыми оштукатуренными стенами и низкой пристройкой размером в двадцать пять квадратов, здание районного управления милиции больше походило на пункт приема стеклотары, чем на оплот законности и порядка. Это было весьма странно, так как Краснопресненский район располагался почти в самом сердце столицы и в добротных, солидных зданиях недостатка не испытывал.
Предприимчивые сотрудники ЖЭКа в попытке облагородить вид, открывающийся из окон жилых домов, проявили чудеса изобретательности. Они обсадили дом высокорослыми деревьями, и с мая по октябрь здание РУВД укрывала шапка свежей зелени. Попасть к одноэтажному непритязательному зданию, скромно ютящемуся во дворах более высоких и солидных собратьев-многоэтажек, можно было двумя путями: со стороны Красногвардейского бульвара или со стороны улицы Подвойского.
О том, что за стенами скромного домика несут нелегкую службу советские милиционеры, сообщала неброская вывеска над массивной деревянной дверью, на которой по черному полю рассыпались золотые буквы. Неизменное изображение герба напоминало, что здание относится к госструктурам и гражданам с преступными наклонностями лучше держаться от него подальше. Законопослушным горожанам такое соседство приносило успокоение, ведь лозунг, брошенный в народ поэтом Маяковским: «Моя милиция меня бережет!» – в социалистическом обществе воспринимался вполне серьезно.
Сотрудникам районного управления их «второй дом» казался вполне уютным, а его расположение – удобным: близко к центру и в то же время скрыт от любопытных глаз. Чего еще желать? Разве что зарплату посолиднее да начальника помягче, но это уже из области фантастики. Старший оперуполномоченный уголовного розыска Роман Савин в свои неполных тридцать два фантастикой не увлекался. Он воспринимал жизнь вполне серьезно, так же относился и к работе в отделе по расследованию уголовных преступлений. Его непосредственный начальник майор Владимир Валерьевич Кошлов был человеком суровым, скорым на расправу, но справедливым, чего нельзя было сказать о начальнике Краснопресненского РУВД подполковнике Шибайло. Вот уж кому не помешало бы поучиться сдержанности и уважению к подчиненным.
Впрочем, капитана Савина и этот аспект милицейской службы не слишком расстраивал. За восемь лет работы он сменил четыре отдела и на личном опыте убедился, что, как говорится, «бывает и хуже». Зато здесь, на Краснопресненке, ему повезло с напарником, а это в оперативной работе словно выигрышный лотерейный билет в «Спортлото» вытянуть. Конечно, у старшего лейтенанта Якубенко были свои недостатки: и поспать он любил, отчего частенько опаздывал на летучки, а Роману Савину приходилось изворачиваться, придумывая для напарника оправдания, и с начальством поспорить не прочь, сколько его за это ни ругай, и, чего греха таить, к женскому полу неравнодушен, хоть вот уже два года как счастливо женат. Но кто в этой жизни без греха?
При всех минусах старлея Якубенко, плюсы однозначно перевешивали. Работу свою он знал досконально, по той простой причине, что являлся потомственным опером. Его отец тридцать лет прослужил в том же Краснопресненском отделе и с малых лет таскал позднего, а оттого долгожданного сынишку на «настоящую мужскую работу», пока шальная пуля заезжего гастролера-налетчика не прервала его жизнь. К тому моменту Саше Якубенко исполнилось шестнадцать, и он, несмотря на запрет матери, упросил начальника РУВД дать ему работу при управлении. К двадцати восьми годам он успел окончить школу милиции, получить место оперативника и обзавестись красавицей женой, но приходить на службу вовремя так и не научился.
Вот и этим утром Роман Савин, сидя напротив Кашалота (так за глаза оперативники называли майора Кошлова), моргал глазами и спешно придумывал задание, выполняя которое доблестный старлей Якубенко никак не мог присутствовать на еженедельном совещании. Утро понедельника майор всегда был не в духе, а в этот раз и подавно. Его законный отдых, который в кои-то веки пришелся на август, бесцеремонным образом прервали по причине путаницы в отчетности его отдела, и Кашалот готов был проглотить, прожевать и выплюнуть каждого, кто оказался хотя бы косвенно причастен к его внеплановому возвращению.
Дело, над которым работал их отдел, было успешно завершено еще в четверг, поэтому неопределенным объяснениям капитана Савина майор Кошлов не поверил ни на грош. Он выставил Савина из кабинета, приказав доставить ему Якубенко в течение тридцати минут, иначе… Заканчивать майору не было смысла, потому что его подчиненные и так знали, чем страшна подобная угроза.
От назначенного времени оставалось всего пять минут, а Савин так и не нашел старлея. Он сидел в их общем кабинете за столом и яростно накручивал диск телефона. В квартире Якубенко, которую молодожены делили с тестем и его старухой-матерью, трубку никто не взял. На лодочной станции, с которой напарник частенько брал напрокат лодку, чтобы порыбачить на выходных, старлея не видели больше месяца. У школьного приятеля по прозвищу Барон Якубенко тоже не появлялся довольно продолжительное время. В запасе Савина оставался всего один телефонный номер – бывшей подруги старлея.
Он сидел с занесенной над телефонным диском рукой и раздумывал, стоит ли прибегать к крайним мерам и беспокоить «бывшую», которая, по сведениям капитана, до сих пор лелеяла надежду, что красавец старлей одумается и вернется к ней, когда дверь кабинета с шумом распахнулась и в дверном проеме появился виновник переполоха. Красавец брюнет с пышной шевелюрой, озорными искорками в карих глазах, пухлыми губами и синеватым отливом вечной, плохо поддающейся бритве щетины на щеках, он являл собой резкий контраст с блондинистым Савиным, обладателем серо-голубых глаз и строгого, проницательного взгляда. В отличие от Савина, имеющего вполне стандартные размеры, Якубенко при росте метр девяноста два и широченных плечах едва проходил в дверной проем.
– Только ничего не говори! – завопил он с порога. – Если бы ты знал, каково мне пришлось в выходные, ты бы тут же велел мне рвать когти домой, а не просиживать штаны в казенном кресле.
– Кашалот вернулся, – негромко произнес Савин, и с лица Якубенко мгновенно слетела улыбка.
– Как вернулся? Он же в отпуске, – растерянно произнес он. – Разве три недели уже истекли?
– Отозвали, – пояснил Савин и, бросив взгляд на часы, быстро ввел напарника в курс дела. – На летучке пришлось сказать, что ты отрабатывал свидетеля по делу Кромаря, того, что не захотел сотрудничать. Пришлось ехать рано утром в Хамовники и потолковать с ним еще раз. Все понял? У нас ровно сорок секунд, чтобы успеть к Кашалоту «на ковер» в отведенный срок.
Последние слова Савин произнес уже в коридоре, напарника он тянул за собой. Тот еще не успел осмыслить ситуацию, но послушно плелся за капитаном. У дверей кабинета майора Кошлова он выдернул руку из цепкой хватки Савина и негромко произнес:
– Не дрейфь, капитан, все будет в ажуре.
Савин осуждающе покачал головой и открыл дверь.
– Разрешите, товарищ майор?
– Нашел? – Майор Кошлов оторвался от бумаг, разложенных на столе, и воззрился на Савина.
– Так точно, товарищ майор. Старший лейтенант Якубенко прибыл с задания, – отрапортовал Савин и сдвинулся в сторону, пропуская старлея в кабинет.
– Знаю я ваши задания, – ворчливо произнес майор Кошлов. – Да входите уже, хватит у порога топтаться.
Савин и Якубенко вошли и остановились у стены.
– Говорю же, проходите, – рассердился майор Кошлов. – Тридцать раз повторять приходится! Меня не было всего неделю, а вы уже успели распоясаться!
– Никак нет, товарищ майор, – бравым голосом проговорил Якубенко. – Мы всегда в форме.
– Особенно ты, Якубенко. – Кошлов фыркнул. – Ладно, на этот раз тебе повезло, разбор полетов отменяется.
Савин и Якубенко переглянулись, не понимая, с чего вдруг такая доброта, но дальнейшие слова майора все разъяснили.
– Поступил сигнал: на Звенигородском шоссе найден труп мужчины. Савин, отправляйся туда и выясни, с чем имеем дело. Идешь в пару к Альберту. А ты, Якубенко, на весь день поступаешь в распоряжение майора Трещихиной. У нее сегодня день профилактики, так что без работы не останешься.
– Товарищ майор, за что? – Якубенко застонал. Майор Трещихина всего несколько месяцев назад возглавила экспериментальный отдел по работе с трудными подростками района. За это время она подняла на уши весь личный состав Краснопресненского РУВД, заставляя милиционеров всех должностей и званий участвовать в сомнительных экспериментах. Этим она снискала себе сомнительную известность и прозвище «рыба-прилипала», а у майора Кошлова появился новый вид наказания: всех провинившихся он командировал под начало Трещихиной.
– Молчать! – гаркнул Кошлов и добавил: – Чего стоим? Шагом марш на задание!
Якубенко и Савин тихонько ретировались. В коридоре Якубенко снова застонал:
– Вот ведь непруха. И откуда только эта Трещихина взялась?
– Хорош стонать, – оборвал старлея Савин. – Ты хоть за дело отдуваться будешь, а вот мне за какие грехи Альбертик достался?
Альберт Фарафонтов работал в отделе следователем и был не более почитаем, чем майор Трещихина. В Краснопресненское районное управление Фарафонтов попал благодаря тестю, занимающему высокий пост в главке. Работой своей Фарафонтов тяготился, но отказаться от должности никак не мог, так как опасался последствий со стороны своего маститого родственника, бывшего оперативника, до мозга костей преданного сыскному делу. Каждый раз, когда оперативникам приходилось работать под началом Фарафонтова, они скрежетали зубами и всеми правдами и неправдами пытались от такого начальствования избавиться. Сам же Фарафонтов старался брать на себя по минимуму, спихивая сложные дела на коллег, а в легких делах стараясь вылезти на толковых оперативниках, чтобы впоследствии пожинать лавры, как за собственные заслуги.
– Да, с Альбертиком тебе, конечно, не повезло, – посочувствовал Якубенко. – Ладно, не горюй, может, еще обойдется.
– Возможно, и обойдется, – согласился Савин. – Если меня ждет классический наезд, то Альбертик наверняка постарается свалить дело транспортникам.
– Всегда надо надеяться на лучшее, мой друг, – философски изрек Якубенко и, махнув напарнику рукой, свернул в боковой коридор, который вел к кабинету майора Трещихиной.
Капитан Савин проводил его тоскливым взглядом, вздохнул и направился к выходу. На подъездной дороге его ждал милицейский автомобиль. Новенький жигуленок модели 2101, всего два года как выпущенный с конвейера, обслуживал старейший водитель отдела, которого все без исключения сотрудники именовали не иначе как Митрич. Машины Митрич обхаживал так, как иной жену свою не обхаживал. Вот и сейчас он старательно натирал лобовое стекло, хотя оно и без того блестело, отражая теплые августовские лучи и рассылая их в виде солнечных зайчиков по всему двору.
– Здорово, Митрич! – Савин подошел ближе и протянул руку: – Как оно живется-можется?
– Здоров, Роман. – Митрич переложил тряпку в левую руку и обменялся с Савиным рукопожатием. – Тебя, что ли, на Звенигородское везти?
– Меня и еще следователя Фарафонтова, – подтвердил Савин.
– О нет! – Митрич нахмурился. – Его ждать, так мы к обеду только со двора тронемся.
– Ничего не поделаешь, Митрич. Начальство приказало, наше дело подчиняться.
– Садись в машину, – подумав, произнес Митрич. – Сейчас я все улажу.
Митрич скрылся за дверью управления, а Савин послушно занял место на заднем сиденье. Пассажирское кресло рядом с водителем он, не желая нарушать субординацию, оставил для следователя. Через пару минут вернулся Митрич. Сел за руль, завел двигатель и, трогаясь с места, пояснил:
– Фарафонтов еще в прокуратуре, так что его Акимов сразу на место подбросит. Повезло нам с тобой, Роман, с ветерком домчим да еще и покалякать успеем.
Поболтать Митрич любил, особенно с оперативниками, у которых что ни день, то приключения. Всю дорогу до места происшествия Савин подробно рассказывал о том, как опергруппа ловила вора-рецидивиста по кличке Кромарь. Митрич попеременно то ахал, то качал головой, восхищаясь проворством оперативников ровно до той поры, пока машина не доехала до Звенигородского шоссе. Здесь Митрич сразу посерьезнел, сбавил скорость и начал рыскать глазами, будто надеясь первым обнаружить место происшествия.
– Съезжай на обочину, Митрич, – через какое-то время произнес Савин. – Вон на противоположной стороне дороги инспектор ГАИ. Там и труп.
– Почем знаешь? – не поверил Митрич. – Может, они просто операцию «Трезвый водитель» проводят.
– Нет, Митрич, они нас дожидаются, так что придется тебе кружок проехать, чтобы на место попасть, – сказал Савин. – А меня здесь высаживай, я пешком быстрее доберусь.
Митрич послушно съехал на обочину, высадил Савина и поехал дальше, искать ближайший съезд. Савин быстро перешел дорогу и направился к группе людей, стоящих у обочины. Завидев Савина, инспектор ГАИ пошел ему навстречу. Двое других, мужчина и женщина, остались на месте.
– Здравия желаю, инспектор Госавтоинспекции лейтенант Крутояров, – козырнув, представился инспектор. – Вы из управления?
– Так точно. Старший оперуполномоченный капитан Савин. Что тут у вас?
– Да вот, молодые люди обнаружили тело, доехали до КПП и сообщили нам, а мы, в свою очередь, передали в управление. – Инспектор покосился на мужчину и женщину и чуть понизил голос: – Вы бы с ними не мешкали, а то они жутко нервные. Я еле-еле убедил их дождаться вашего приезда.
– Спасибо, лейтенант. С них и начну, – пообещал Савин и посмотрел по сторонам. – Группа экспертов разве еще не прибыла?
– Никак нет, вы первый, товарищ капитан.
– Плохо. – Савин нахмурился и пояснил: – Я сегодня без напарника, не очень удобно. Либо за местом происшествия смотри, либо свидетелей опрашивай.
– Да вы не переживайте, товарищ капитан, я постерегу, – охотно отозвался инспектор. – Вы свидетелями занимайтесь, а я покараулю, а то мало ли кто пожелает здесь остановиться и ноги размять. Верно, товарищ капитан?
– Верно, инспектор, – согласился Савин и направился к молодой паре.
На вид им было лет по двадцать – двадцать два, не больше. Молодой человек, коротко стриженный, но с бородой (видно, отрастил для солидности), все время поправлял очки в роговой оправе. Девушка, на голову выше парня, нервно теребила край легкой ситцевой кофточки и переминалась с ноги на ногу. Савин обратил внимание, что обувь девушка носит без каблука, видимо не желая увеличивать и без того большую разницу в росте. Савин подошел к молодым людям, поздоровался и представился. Девушка смущенно улыбнулась, парень лишь кивнул. Первым делом Савин записал данные свидетелей. Оказалось, что перед ним семейная пара из Подольска. В Москву приезжали на выходные для культурного отдыха. Обратно в Подольск выехали в восемь утра, так как девушке к десяти нужно было попасть на работу. Савин взглянул на часы, стрелки показывали половину десятого.
– И кем же работают, чтобы в десять рабочий день начинался? – полюбопытствовал капитан.
– Я натурщица, – чуть смущенно призналась девушка. – К нам в Подольск часто начинающие художники приезжают, в основном над пейзажами работают, но кому-то бывает нужно потренироваться рисовать натуру, вот я и помогаю.
– Поймите, это не работа. Скорее хобби, – вклинился в разговор молодой человек. – Анечка собирается стать писателем, а для этого нужно накопить какую-то сумму денег. Того, что я зарабатываю на хлебозаводе, не хватит, понимаете? А натурщицы в нашем городке – профессия востребованная, так почему бы и нет?
– Леня, товарищ милиционер и не говорит, что натурщицей работать запрещено, – остановила его девушка. – Не нужно распаляться.
– Я не распаляюсь, дорогая. Я просто объясняю, почему нам так важно было вернуться в Подольск к десяти.
– Опоздали? – посочувствовал Савин.
– Да мы говорили этому, – молодой человек сердито ткнул пальцем в сторону инспектора. – Только разве нас кто-то слушал? Заладил свое: свидетели, свидетели, не могу отпустить. А какие мы свидетели? Мы ведь только и сделали, что тело обнаружили? Мы его толком и не видели, если честно!
– То есть как не видели? – Савин напрягся. – Тела не видели?
– Ну да, – молодой человек в недоумении смотрел на Савина. – А что, разве мы должны были его рассмотреть?
– Вы хоть убедились, что он мертв? – повысил голос Савин.
– Мы – нет. Инспектор убедился.
– Ну, хоть этот сообразил, – чуть слышно проворчал Савин. – Так, значит, вы не видели труп и не знаете, как он оказался на обочине, так?
– Совершенно верно. Не знаем и не видели, – подтвердил молодой человек.
– Тогда как вы вообще узнали, что он там?
Этот вопрос смутил обоих супругов. Помявшись, молодой человек все же признался:
– Понимаете, накануне вечером мы ели арбуз. Большой сочный арбуз, килограммов на десять. Ну а ночь была слишком коротка, чтобы все продукты жизнедеятельности…
– Я вас понял, – остановил молодого человека Савин. – Итак, продолжим: вы остановились для того, чтобы сходить в туалет. Что было дальше?
Смущаясь и запинаясь, молодой человек рассказал, что они с супругой спустились в овраг, собираясь справить нужду. Дойдя до первых кустов, они вдруг увидели, что в кустах кто-то лежит. Ноги человека, обутые в дешевые кеды, торчали из кустов, самого же его видно не было. Анна отступила в сторону, предоставляя возможность мужу Леониду разобраться с ситуацией. Леонид негромко кашлянул, привлекая внимание мужчины, но тот не реагировал. Тогда Леонид предложил жене найти более уединенное место, и она согласилась.
Удовлетворив естественные физиологические потребности, они направились обратно к машине, но тут девушку вдруг одолели сомнения. Мужчина никак не реагировал на их появление, хотя звук шагов по гравию он не услышать не мог, к тому же супруги громко переговаривались между собой, полагая, что они одни. Пару минут муж с женой спорили, решая, стоит ли вновь подойти к мужчине и выяснить, не нужна ли ему помощь. Победила Анна, и Леониду пришлось вернуться к кустам. Сначала он пару раз окликнул мужчину, затем постучал носком ботинка по кедам незнакомца. Не дождавшись реакции, Леонид раздвинул кусты и отшатнулся: мужчина лежал лицом вверх, глаза его были открыты, и тогда Леонид понял, что мужчина мертв.
– После этого мы уже не могли просто сесть в машину и уехать, – подытожил Леонид. – Искать телефон-автомат на трассе смысла не было, поэтому мы доехали до ближайшего КПП и сообщили о трупе. Инспектор ГАИ попросил нас показать точное место происшествия, после чего заявил, что мы свидетели и должны дождаться следователя. Вот! Мы дождались. Теперь нам можно ехать?
– Боюсь, придется побыть здесь еще немного. Следователь прибудет с минуты на минуту. Возможно, у него к вам будут вопросы, – произнес Савин.
– Следователь? А кто же вы? – растерялся Леонид.
– Я оперуполномоченный. Лицо, отвечающее за сбор информации, улик и прочее. Ведением расследования занимается следователь, – терпеливо объяснил Савин и добавил, увидев подъезжающий автомобиль, приписанный к управлению: – А вот, кстати, и он.
Леонид проследил за взглядом капитана, нахмурился, но остался стоять на месте. Савин же воспользовался паузой и сбежал с проезжей части к кустам, на которые ранее указали Анна и Леонид. Стараясь двигаться так, чтобы не затоптать возможные следы, Савин добрался до кустов. Ноги, обутые в кеды, он увидел еще издали. Подойдя ближе, он, как и Леонид, раздвинул ветки. Сомнений не было: мужчина в кустах был мертв, и смерть его наступила не от естественных причин.
Савин успел зафиксировать в памяти позу, внешние признаки, повлекшие смерть, состояние одежды и обуви и расположение тела относительно дороги, прежде чем услышал позади себя торопливые шаги. Он оглянулся: в его сторону быстрым шагом направлялся следователь Альберт Фарафонтов.
– Что тут у нас, Савин? – Фарафонтов обошелся без приветствия. – Очередная жертва наезда? Водитель, как водится, скрылся.
– Пока непонятно, товарищ следователь. – Фарафонтов признавал только такое обращение, и Савин был об этом осведомлен. – Свидетелей нет, только те ребята, которые нашли тело.
– Где эксперты? – Фарафонтов нетерпеливо отодвинул Савина в сторону, бросил беглый взгляд на тело и тут же отошел. – Почему еще не на месте?
– Не могу знать, товарищ следователь. Сам только что подъехал.
– Тогда что ты здесь делаешь? Затоптать улики хочешь? – Фарафонтов возмущенно фыркнул и поспешил на дорогу, бросив Савину через плечо: – Дело ясное – банальный наезд. Дождись экспертов, проследи, чтобы эти ухари не устраивали здесь отсебятину. Как закончите, сразу ко мне на доклад.
– Вас понял, товарищ следователь, – нехотя проговорил Савин.
Фарафонтов его уже не слушал. Он спешил вернуться в уютный кабинет, полагая, что во всем разобрался. Поднявшись наверх, он повернулся к Савину и, повысив голос, чтобы тот расслышал, прокричал:
– Наезд, Савин, банальный наезд! И никакой отсебятины!
Савин отвернулся, он опасался, что Фарафонтов, каким бы твердолобым болваном он ни был, прочитает по его лицу, что он думает о работе следователя.
– Банальный наезд, – ворчал он, продолжая осматривать место происшествия. – Ты бы хоть одежду его осмотрел, болван.
Одежда жертвы действительно заслуживала внимания. Не имея возможности до приезда экспертов провести более тщательное обследование тела, Савин довольствовался визуальным осмотром, но даже эта простейшая процедура давала пищу для размышлений. Первое, что бросалось в глаза, – одежда была слишком чистой для жертвы наезда. Прокатившись кубарем с откоса, летний костюм светло-бежевого цвета должен был по меньшей мере запылиться, но следов пыли или механических повреждений капитан Савин на костюме не наблюдал. Второй аспект – расстояние. От обочины до кустов примерно тридцать пять – сорок метров. Трудно представить, что, получив удар автомобилем, тело могло пролететь такое расстояние. Но даже если оно действительно не катилось, а летело по воздуху, тогда, приземлившись, тело должно было поломать кусты, а ветви кустарника, под которым лежало тело, были все целехоньки. Допустим, погибший, получив удар, умер не сразу и какое-то время полз самостоятельно, пока не добрался до кустов. Тогда где следы, ведущие от дороги к кустарнику? Опять же, если он полз, почему одежда чистая? Не мог же он ползти на спине?
– Савин, чего ты там застрял? Тащи сюда свои ходули!
Савин поморщился, услышав голос следователя, но не подчиниться он не мог, как-никак Фарафонтов и званием выше, и должностью. Вздохнув, Савин развернулся и поплелся к дороге. По пути он обратил внимание на склон, чуть дальше по ходу движения автотранспорта. Что-то во внешнем виде дорожного покрытия привлекло его внимание, но он решил не «будить лихо» и дождаться, пока Фарафонтов уедет, а уж потом заниматься обследованием окрестностей.
– Слушай сюда, Савин. – Фарафонтов нетерпеливо переступал с ноги на ногу. – Молодую пару я отпускаю. Ты записал их данные на случай, если придется вызвать повесткой?
– Так точно.
– Отлично, хоть этому тебя в школе милиции научили, – высокомерие так и перло из Фарафонтова. – Остальное сделают эксперты. Твоя задача находиться здесь и оберегать место происшествия от вездесущих варваров, и под варварами я имею в виду любопытных прохожих. Надеюсь, с этой задачей ты справишься.
Савин промолчал, он вообще старался поменьше открывать рот в присутствии Фарафонтова. Следователь его молчание принял за знак повиновения и, довольно улыбнувшись, подытожил:
– Итак, у нас наезд. Все просто до безобразия. Пострадавший шел по обочине по ходу движения. Водитель в темноте его не заметил и сбил. Испугавшись последствий, водитель скрылся с места ДТП. Следовательно, необходимо найти машину, на которой скрылся водитель. Савин, когда здесь закончишь, отправляйся по авторемонтным мастерским, машина нарушителя наверняка пострадала, и владельцу придется ее восстанавливать. Проверяй все подозрительные заказы, авось и выйдем на нарушителя.
– Не похоже на ДТП, – внезапно в разговор вклинился инспектор ГАИ. Он подошел к автомобилю Фарафонтова и некоторое время слушал рассуждения следователя. – Тут на обочине никаких свидетельств: ни следов торможения от шин, ни осколков фар, ни стекла, а судя по тому, как далеко улетело тело, всего этого должно быть в избытке. Да и вообще, после такого удара мало кто смог бы удержать машину на дороге. Водила как пить дать в кювет бы улетел. Я аварий навидался, уж можете мне поверить.
– Товарищ, вы кто? – Фарафонтов смерил инспектора презрительным взглядом.
– Инспектор Госавтоинспекции лейтенант Крутояров, – простодушно представился лейтенант, еще не подозревая, что его ожидает. – Это я вызвал вас.
– А! Вы нас вызвали! А для чего, позвольте узнать? Быть может, для того, чтобы мы на месте установили суть произошедшего? И все потому, что мы, по долгу службы, разбираемся в этом побольше вашего? Разве нет? Не поэтому вы поступили так, как поступили, инспектор э…
– Крутояров, – не моргнув глазом, повторил лейтенант. Было видно, что, вопреки ожиданиям Савина, слова следователя его ничуть не задели. – В преступлениях вы, конечно, разбираетесь побольше моего, но, что касается дорожно-транспортных происшествий, тут я вам фору в десять очков дам. И я с полной ответственностью заявляю: в данном случае дорожно-транспортного происшествия не было. Хотите поспорить, товарищ следователь?
Савин подавил смешок, Фарафонтов побагровел от злости, а инспектор Крутояров взирал на него невинным взглядом, словно и вправду ждал ответа. С трудом сдержав гнев, Фарафонтов обошел инспектора, сел в машину и приказал водителю трогаться. Двигатель заурчал, и через минуту авто Фарафонтова скрылось из виду.
– Ну и павлин, – усмехнувшись, проговорил Крутояров, обращаясь к Савину. – И где только таких выращивают?
– Лихо ты его. – Савин с одобрением взирал на инспектора. – Впервые вижу, чтобы кто-то заткнул за пояс нашего Фарафонтова.
– Невелика птица, чтобы Иван Крутояров перед ней пресмыкался, – невозмутимо заявил инспектор и сменил тему. – А насчет наезда я не преувеличивал. Точно говорю: мужика этого машина не сбивала, ни в этом месте, ни в каком-либо другом. Одного не пойму, чего это ваш следователь так упирается? Найти автомобиль, не имея ни единой зацепки для поиска, – задача невыполнимая. Тут только на удачу надеяться, а она дама капризная.
– Чего упирается? Тут как раз все понятно: наезд – не наша юрисдикция. Для проформы пробежаться по автомастерским и сдать дело в соответствующий департамент. Вот такая арифметика, инспектор.
– Сами-то что думаете? – не удержался от вопроса Крутояров.
– Пока рано выводы делать, – уклонился от ответа Савин. – Еще эксперты не поработали, да и я толком ничего не видел, так что, пожалуй, вместо гадания на кофейной гуще займусь работой.
Крутояров понял, что больше Савин ничего не скажет. Вздохнув, он с разочарованным видом махнул рукой:
– Ладно, не буду отвлекать. Занимайтесь своей работой, товарищ старший оперуполномоченный, – произнес он. – И не волнуйтесь, экспертов ваших я дождусь.
– Спасибо, – поблагодарил Савин и быстро сбежал вниз. Не доходя до кустов, в которых был обнаружен труп, он развернулся лицом к дороге и начал изучать склон. Когда он спускался первый раз, что-то привлекло его внимание, и теперь он пытался отыскать глазами это «что-то». Он снова увидел это, когда сдвинулся чуть в сторону относительно дороги: метрах в пятидесяти от кустов по направлению движения гравий на насыпи как будто осыпался больше, чем в других местах. Савин направился туда. Подойдя ближе, он увидел еще кое-что: следы крови на траве и дальше, на пыльной земле, чуть поросшей травой, широкую полосу, ведущую от дороги.
«Здесь явно кого-то тащили волоком, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кого именно», – мысленно произнес Савин и взбежал по откосу на шоссе. Он надеялся найти там следы шин или еще что-то, что позволило бы с уверенностью сказать: тело привезли на машине, сгрузили на обочину и отволокли в кусты. Увы, дорога казалась чистой, как первый снег. Дождей в Москве и по области не было больше недели, поэтому на обочине, кроме привычной пыли, изъезженной множеством колес, ничего обнаружить не удалось. Асфальт на проезжей части также не хранил следов резкого торможения или иных признаков того, что имело место дорожно-транспортное происшествие. Постояв на обочине, Савин решил вернуться к телу.
Пока он шел обратно, к обочине подкатил РАФ-«буханка», и из него вышли три человека. Одного, эксперта-криминалиста Василия Шапошникова, Савин знал хорошо. Не раз им доводилось работать в паре, и они всегда оставались довольны сотрудничеством. «Хоть в этом повезло», – обрадовался Савин и поспешил навстречу Шапошникову. Увидев Савина, Шапошников остановился. Дождавшись, когда Савин поравняется с ним, эксперт протянул руку для рукопожатия:
– Снова набедокурил, капитан? – выдал излюбленную шутку криминалист. – И когда тебе только надоест в неприятности ввязываться?
– Здравия желаю, Василь Василич, – Савин с искренней радостью потряс протянутую руку. – Ждем вас с нетерпением.
– Прям так и с нетерпением? – Глаза Василия Васильевича искрились от смеха. – Небось весь труп уже залапали.
– Никак нет, Василь Василич. Все честь по чести, ждем вас, но, если честно, до жути хочется проверить содержимое карманов.
– Хотел по карманам шарить, чего ж в опера подался, а не в щипачи? – балагурил эксперт. – Хоть каждый день пенки снимай. А где твой непутевый напарничек?
– Якубенко?
– Кто же еще? Или у тебя с десяток непутевых напарников?
– Почему непутевый-то, Василь Василич? – Савин попытался заступиться за отсутствующего напарника. – Он, между прочим, потомственный опер и дело свое лучше многих знает.
– Ладно, ладно, шучу я, – пошел на попятную криминалист. – Знаю, что твой драгоценный Санечка чего-то в нашем деле да стоит. Еще бы девок не обижал, цены б ему не было.
На это заявление возразить Савину было нечего. История о том, как старлей Якубенко два месяца обхаживал племянницу Василия Васильевича, а когда та влюбилась в парня по уши, вдруг резко к ней охладел и переметнулся к очередной пассии, до сих пор стояла между Якубенко и Шапошниковым, отбрасывая тень и на Савина. И не важно, что племянница Шапошникова еще раньше Якубенко удачно вышла замуж и на настоящий момент имела уже двух пацанов-погодок, обиды криминалист Якубенко не забыл и всякий раз, когда им приходилось работать над общим делом, не упускал возможности поддеть оперативника.