Долгий путь к себе

Загадочный артефакт

Никогда не думал, что можно соскучиться по городу. Скучают обычно по людям, а ещё чаще вообще нифига не скучают. Зачем привязывать себя к людям? Или людей к себе? Жить надо проще. День пришёл, и прекрасно. Прошёл – ещё лучше, завтра наступит новый.

Так во всяком случае всегда думал Эрик.

Ему казалось, что он так думал.

Он смотрел на эти узкие улочки, покосившиеся крыши саманных домишек и понимал – ему жутко не хватало вот этого всего. Этой экзотики, которую ни единая душа в Старом городе не считала за экзотику. Это была просто жизнь, обычная, со всеми минусами, плюсами, тревогами, разборками с пацанами из соседнего гузара, походами в киношку и играми в теннис до поздней ночи, погонями по крышам и по вечерам выволочками от матери.

Лёгкой кошачьей походкой он скользил по переулкам, и память столь же легко выдавала воспоминания с ними связанные. С этой крыши он чуть не навернулся, когда пытался доказать друзьям, что он крутой трейсер. Вон по той улочке они с Джахоном тащили кальян, а вот по этому переулку, в компании с тем же Джахоном, и ещё Фарриком, они ночью пугали жителей, изображая из себя привидений. Вот же ржали они тогда!

Эрик и не заметил, как ноги вынесли его к дереву «мудрости». Дерево со странным наростом в нижней части ствола в виде «пятой» точки человека. Почему он присвоил ему статус мудрости? Кажется, цепочка ассоциаций выстраивалась примерным образом – задница-туалет-он же кабинет мудрости и размышлений. Или просто потому, что мудрость жизни до него доходила через нижнюю часть мозга? Короче, леший там разберётся в причинах, но дерево это ему безумно нравилось. Эрик на радостях чуть не кинул «Привет», потом одумался, ещё за крейзи примут. И вдруг взгляд выцепил в густой траве какой-то блеск.

Эрик наклонился и полминуты спустя разглядывал на своей ладони кусок потемневшего металла. Он стряхнул с него налипшую грязь и траву, обнаружив серебряный кружок с полустёртым рельефом. Эрик пристально вглядывался в старинные рисунки. Чёрт, точняк царская физиономия в короне.

Охренеть!

Это же монета, и явно старинная. Как она тут оказалась? В этой части города никогда не вели раскопок. Чем больше Эрик разглядывал случайно найденную древность, тем больше она казалось ему странной. Монета тянула к себе, и словно пыталась управлять разумом.

Воздух вдруг сгустился, грудь сдавило так, что дышать было просто невозможно. Эрик хватал ртом воздух, периферийным зрением ухватив, что вокруг странно потемнело.

Он выдохнул и оглянулся. Солнце по-прежнему нестерпимо ярко светило, вокруг неторопливо шагали равнодушные прохожие, прятавшиеся от жарких лучей за тёмными очками и панамами.

Эрик, с трудом восстановив нормальное дыхание, вновь бросил взгляд на монету. Что чёрт возьми происходит? Монета потеплела в его руке. Или Эрику это просто почудилось? Но нет. Ладонь на коже ощутимо нагревалась от контакта с ценным металлом. От невыносимого жжения Эрик едва не выронил монету, но не расставаться же теперь с таким сокровищем. А что эта древность бесценна, он уже не сомневался. Эрик вытащил из кармана платок и завернул в него монету.

Размышляя, что теперь с ней делать, он брёл от цитадели до мечети, и вышел к Мир-Арабу. На Пои-Калян толпились туристы, и сквозь раздумья он вдруг понял, что двери медресе Мир-Араб, обычно наглухо затворённые от мирских посетителей сейчас распахнуты настежь, и вереница гостей втягивается внутрь, как пыль пылесосом. Он прибавил шагу. Сколько лет он прожил в этом городе, но ещё ни разу ему не довелось побывать за воротами этого медресе, поныне действующего. Говорили, что там сохранились усыпальницы основателя шейха Сейида Абдуллы Йеменского и его покровителя хана Убайдуллы. Про хазрата вообще столько легенд сложено, какая-то часть истины в них есть?

Уже забыв про найденное сокровище, он поспешил догнать туристические группы и слиться с ними.

Прохладные своды принесли желанную прохладу. А вот искомая гробница.

Эрик, не торопясь, подошёл. И сердце вдруг бешено заколотилось о рёбра, словно пойманная птица о прутья клетки. Воздух снова стал густым и тяжёлым. В каменной кладке над могилой шейха Эрик увидел отверстие, формы которого напомнили ему виденный несколько минут назад кусок металла. Эрик не успел ни о чём подумать. Монета словно выпрыгнула из кармана джинсов и плавно приземлилась в ладонь. Казалось, неодухотворённый предмет, неживой предмет, может мыслить, и эти мысли Эрик считывал, как свои собственные. В ужасе от того, что делает, и не в состоянии больше противиться настойчивой силе, истекающей из монеты, он вставил серебряный кружок с погнутым кантом в отверстие. Монета идеально влилась в проём, совпав всеми вызубринами на своих щербатых краях.

Мгновение спустя по канту растёкся свет, тусклый поначалу, но от секунды к секунде становившийся мощнее. Вскоре красно-оранжевое сияние закрыло всю стену, и часть кирпичей исчезла, словно растворившись в воздухе. Но за ними глазам Эрика открылась не знакомая площадь, а нечто другое.

И это другое тянуло его к себе, как сверхмощный магнит.

Он сделал шаг навстречу свету…

Долгий путь к себе.

Серый ландшафт. Буро-серые клочки какой-то растительности. Серые скалистые холмы. Серое небо. Даже воздух казался серым. Унылый холод пронизал Эрика, пролез под джинсы и футболку, принеся с собой уныние. Как же тоскливо! Хотелось упасть и не шевелиться.

Что это за место чёрт возьми? Или его столь часто поминали, что чёрт уже взял, и Эрик сейчас стоит в прихожей ада? Куда же он попал? В прошлое? Будущее? Иной мир?

О, кажется, допёр. Он в несознанке, валяется в обмороке после солнечного удара. Сейчас он очнётся, стряхнёт с себя пыль и отправится решать все неудобные вопросы с документами, которые и привели его назад в родной город. Как же он ненавидел эту бумажную бюрократическую волокиту, и всякий раз пытался увильнуть от ответственности за принятие важных решений.

Хотя стоп! При потере сознания наступает пустота, словно часть жизни намертво вырезают из памяти. И осознавать окружающую реальность ты начинаешь лишь тогда, когда оно к тебе возвращается. Плавали, знаем.

Это не обморок. Точно. Тогда что же это?

Эрик решил оставить сомнения и просто двигаться вперёд. Из любого дерьма, а оно ведь случается, как говорил великий Форрест, из любого дерьма есть выход. Но ещё одно Эрик внезапно осознал – если он сейчас, сию секунду не сделает шаг, он рухнет на землю, и уныние, уже овладевшее мышцами, отказывающимися повиноваться, доберётся до головы и обгрызёт его до костей.

Он заметил слабое шевеление рядом с собой. Текучая воздушная субстанция словно парила вокруг. Что-то эта тень ему напоминала. Или кого-то. Чёрт возьми! Как будто в зеркало посмотрел. Мутное, со старой патиной. Это точно была копия самого Эрика. Но какая-то расплывчато-размазанная, серый бесплотный силуэт, на который художник пожалел красок.

– Гадаешь, куда тебя занесло?

Эрик вздрогнул. Охренеть, не встать. Тень разговаривает.

– Кто ты вообще такой? Где я? Что это за фигня вокруг творится?

– Легче, брат. Сколько вопросов сразу. Отвечаю по порядку. Я – это ты, точнее твоя проекция.

– Что ты несёшь? Какая ещё нафиг проекция?

– Объясняю популярно, на пальцах. Мир, который ты привык видеть, неоднозначен. Он не единственный. Существует множество миров, и в каждом живёт сущность, похожая на тебя. То есть – ты сам, спроецированный в ином мире. Но сейчас ты попал в межмирье. Некое пространство между мирами.

– И поэтому ты бестелесен?

По тени пронеслись яркие оранжево-красные всполохи.

– Угадал. Между мирами нет жизни, здесь лишь отображение того, кто ты есть сейчас.

– Я так понял, что я сейчас вообще никто? Ничего из себя не представляю, так, некая серая сущность, без имени, пола, характера, блин даже запаха и того нет.