Шрифт:
-100%+
© Виктор Владимирович Шариков, 2025
ISBN 978-5-4493-9264-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Экстравагантное море
Экстравагантное море
Плещется в сгустке ночи, —
Город в электромажоре
Свет мегаватный включил.
В свете маршрутов и чисел
Вечно бессонный вокзал
И фонарей дальний бисер
Острой иглою мерцал.
Светятся сцены, экраны,
Сонм ресторанов, кафе
И в суете автобаны,
А тополя в галифе.
Светятся подиум моды,
В парке неоновый куст
И пешеходные гроты
Со сталактитами люстр.
Город купается в свете,
Точно в дендрарий попал
Пышных электросоцветий
Или на электробал.
В свете домов-небоскребов
И разноцветных реклам
Месяц предстал недотепой
Урбанистичным глазам.
Вспомнить давнишние свечи
Город лишь в храмах готов,
При романтических встречах
Да неуплате долгов.
А про костер.– не иначе
Лишь на крутых пикниках,
Звезды же в небе прозрачном, —
Лишь по нужде и в стихах.
Что это- вызов природе
И алгоритмике сна,
Правка естественных кодов
На продолжение дня?!
Или за мощью софитов
Спрятан инстинкт родовой
Страха и самозащиты
Перед неведомой тьмой?!…
Острова
Острова рассеяны по океану,
Как разбросаны поэты по земле,
Но невидимым магнитом тянет
Их к единой, дружной, радостной семье.
Каждый сотворенный чем-то уникален, —
Творческой отдачей солнечных песков,
Нежным изобильем рощ миндальных
И лагуной, полной рыбных косяков.
Или радужною прядью водопада
И фиорда полнолунной красотой,
Где за внешней строгостью фасада
Вдруг почувствуешь божественный покой.
Одному кораллов розовые бусы
Выплеснет волна, что баловню судьбы,
И подарит вдохновенье муза
Просто и легко, без видимой борьбы.
А другому, – испытанье в десять баллов:
То цунами рушит берега и быт,
Заостряя, точно стрелы, скалы,
Чтобы песню и характер проявить.
Каждому по жизни-собственная мера
Счастья, драмы и трагедий ипостась,
Но не меркнет между ними вера
В крепкую телепатическую связь!
Как века слагаются в тысячелетья,
А цвета и кольца, – в олимпийский флаг
И, как звезды, стянуты в созвездья, —
Острова, поэты в свой архипелаг!
Мещанское счастье
Домашний и хозяйственный июль
Свою любовь на дачи изливая,
Отдал семейного правленья руль
И полномочия земного рая.
А женщина, довольная с утра
И властью, сладостной ночной постелью,
Потягивалась нежно от бедра,
От чувств избытка, что от ягод спелых,
И предвкушала настроенья дня
С солярным обещаньем воскресенья,
Где сахара мешок истратится сполна
На свежее вишневое варенье.
Как чаду, прибегавшему к плите,
Чтобы полакомиться снятой пенкой,
Немного попеняет в милой суете
За руки неумытые, коленки.
Где мужу за подхваты и компот,
За первые закатанные банки
И очень бородатый анекдот
Расщедрится на пиво и на раков.
Потом обед с окрошкой налегке,
И водоем с прохладой витаминной,
И тихий час на золотом песке
С рисунками соломинкой на спинах.
А вечером, – бутылочка вина,
Обмен рецептами и треп с соседкой,
А благоверные расслабятся до дна
Под преферанс, расписанный в беседке.
И снова ночь, с цикадой и луной,
Подаренная летом или Богом,
С приятной и душевной глубиной,
Где вся семья в присмотре и под боком…
Так жизнь размеренно ведет свой ход
В неспешных и полезных накопленьях
И счастье рыбным косяком плывет
На сон грядущий, как успокоенье.
Он сгусток недоразумений
Он сгусток недоразумений,
Что в кольца, сгибает дилеммы,
Явление из заявлений
И вызов заезженным схемам.
Выплескивая парадоксы,
Подобные соли с шампанским,
Недаром слывет альбиносом
И встряской для вкусов мещанских.
Чудачествами и свободой
С рожденья пронизан по сути
На легком и творческом взводе
Неведомы рабские путы.
Но сложность прописки в Системе,
Проблемы семейного быта,
Подстройки под жесткое время,
Транзитную в мире планиду.
Враждебность блюстителей долга
И зависть коллеги украдкой,
Где вольность его, что иголка,
Засевшая в пятке Порядка.
И выбор, избитый до почек:
В раскладе побед и крушений
Остаться собой-одиночкой,
Утешенным собственной тенью.
Иль то, что считал своей жизнью
Предать максимально забвенью,
А личность спустить в компромиссы,
Теряясь в сплошных превращеньях?!…
А чтобы узнать о мотивах,
Решающих вектор дороги,
Достаточно лишь перспективы
И линз оборотных бинокля!
В порыве ссоры, сгоряча…
В порыве ссоры, сгоряча,
Хотелось о тебе не думать,
Но прима-скрипкой голос твой звучал
В оркестре городского шума.
Забыть про карие глаза
И опиумный запах тела!?…
Но вспомнилась июльская гроза,
Охапки медуницы белой.
Хотел смыть с губ помады вкус
Холодным пенящимся пивом,
Себя уверить, будто не влюблюсь,
А сам уж кончено-счастливый!
Когда нечаянно взглянул на стену…
Когда нечаянно взглянул на стену, —
Сообщницу другой квартиры,
То обнаружил, как соседка Лена,
За холостяцким наблюдая миром,
Переключилась сразу же на книгу
Про страстную любовь, где есть абзац,
Что вскоре к ней сосед придет за солью.
Естественно, беру солонку мигом
И безо всяких цацканий и цац
Я исполняю авторскую волю!
Мы в комнате одни, почти темно…
Мы в комнате одни, почти темно,
Лишь козырек кровати светится
От любопытства полумесяца,
Что к нам подглядывал слегка в окно.
Вокруг лишь фон цикадной тишины
Да шепоток прильнувшей женщины,
Судьбой мне в эту ночь обещанной,
Как вещий знак целебной новизны.
Но странным ощущением томим,
Что всё- напоминанье прошлого,
Такого дальнего, хорошего,
Чей образ в подсознании храним.
И эти ласки, летний колорит,
И эту свежесть обновления
Еще до своего рождения
Я в предке чувствовал, чей прах забыт.
Твой облик облаками в небе…
Твой облик часто облаками в небе,
Плывет-течет в изменчивых чертах.
Как знать, где ветер контуры их лепит,
А где душевных побуждений взмах?!
То озорной и смелой амазонкой,
Почувствовавшей притяженья власть,
Ты втягиваешь в омут и воронку
По имени- безудержная страсть.
То вдруг предстанешь ласковой мадонной,
Послушной и податливой в руках,
С лицом прекрасным, нежно утомленным,
И светом милосердия в глазах.
А временами зеркало кокетки
С губами в бантик отражает вид
И обаятельной девчонки Светки,
Готовой нравиться и вновь любить!
Светлости
Насколько ты разнообразна,
Как пестрота эфирных новостей,
И притягательно прекрасна,
Как лунная дорожка на воде.
Сама того не понимая, —
Ты главная причина из причин
И красоты родного края,
И смутного влечения мужчин.
В лукавом блеске глаз-черешен
Очарованье, как бы невзначай,
Заметят праведник и грешник
И даже солнечный, цветущий май.
А поцелуй с молочным вкусом
И кожу с шелковистостью травы,
Как искупление искуса, —
Всё обволакивает аура любви.
Дрессировщик
Научил я обезьян
Апельсинами жонглировать,
Медвежат держать баян
И оркестром дирижировать.
С попугаем исклевал
Сухари догматики
И с пантерой шлифовал
Грани акробатики.
Карнавальный хвост павлина, —
Веер обожанья,
За труды, -цветов корзины,
Публики признанье…
А сегодня не могу
И замучили сомнения,
Точно заумь дураку,
Сходят сверху откровения:
От загадок НЛО,
Космодромов древности,
До распиленных пилой
Неземных поверхностей.
И не рад я прежней роли,
Праву дрессировки,
Если сам возможно кролик
Для потехи ловкой…
Разговоры
Вчера на юбилее
Веселой балалайки
Чуть не свернули шею
Расстриге-попугаю
За непристойность байки.
А прежде, -в день рожденья
Удава – колдуна
Взаимное влеченье
В интиме проявилось
У туфли и слона.
Такая чертовщина,
События и даты,
А вот и годовщина
Со старта черепахи
К скоплению галактик.
А там уж на подходе
Знаменья новых встреч,
Вот барабашка в моде
И Зодиак смакует
Затейливую речь.
Такие разговоры,
Хоть разгадай значенье,
То всё равно не скоро
Созреет заключенье…
На площади парадоксов
На площади парадоксов, —
Парад раритетов
И ярких подарков природы:
Великий хобот вопроса
И мускулы тьмы и света
Открыли шествие года.
А далее шар в квадрате, —
Прекрасное средство
Познания бренности жизни,
А позже – павлин богатый
Хвостом и причин, и следствий,
И непреходящих истин.
За ним, – небесный обломок
В искристых бороздках,
Скрывающий чудную новость
И адрес прежнего дома.
Плывет, как дым папироски,
Другого времени повесть.
А вот две дыры пространства
И стержень движенья, —
Такой инструмент музыкальный,
Сквозит в нем бубном шаманским
Тоска по иным настроеньям,
Созвучности идеальной…
На площади парадоксов
Парад раритетов
Для здравого смысла, как вызов,
Признаться вовсе не просто
В его суверенитете
И в воздухе челюсть отвисла.
Худенькая девочка
Худенькая девочка,
Милая запевочка,
В новеньком альбоме
Дочку рисовала.
А какой фломастер
Материнским счастьем
Одаряет в доме, —
Этого не знала.
На портрете деточка
В бирюзовом платье,
Точно неба меточка,
Образ благодати…
В долгом одиночестве
Зрелая художница
До самозабвенья
Дочку рисовала.
И какой фломастер
В дом приносит счастье,
В горьких откровеньях
Стойко испытала.
На портрете девочка, —
Просто ангелочек,
Милая запевочка, —
Утренний цветочек…
– — – — – —
От блаженства творчества
Слез росинки светятся
Или тело корчится
Долюшкой бездетницы?!…