- -
- 100%
- +
© Виктор Владимирович Шариков, 2025
ISBN 978-5-4493-9264-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Экстравагантное море
Экстравагантное море Плещется в сгустке ночи, — Город в электромажоре Свет мегаватный включил. В свете маршрутов и чисел Вечно бессонный вокзал И фонарей дальний бисер Острой иглою мерцал. Светятся сцены, экраны, Сонм ресторанов, кафе И в суете автобаны, А тополя в галифе. Светятся подиум моды, В парке неоновый куст И пешеходные гроты Со сталактитами люстр. Город купается в свете, Точно в дендрарий попал Пышных электросоцветий Или на электробал. В свете домов-небоскребов И разноцветных реклам Месяц предстал недотепой Урбанистичным глазам. Вспомнить давнишние свечи Город лишь в храмах готов, При романтических встречах Да неуплате долгов. А про костер.– не иначе Лишь на крутых пикниках, Звезды же в небе прозрачном, — Лишь по нужде и в стихах. Что это- вызов природе И алгоритмике сна, Правка естественных кодов На продолжение дня?! Или за мощью софитов Спрятан инстинкт родовой Страха и самозащиты Перед неведомой тьмой?!…Острова
Острова рассеяны по океану, Как разбросаны поэты по земле, Но невидимым магнитом тянет Их к единой, дружной, радостной семье. Каждый сотворенный чем-то уникален, — Творческой отдачей солнечных песков, Нежным изобильем рощ миндальных И лагуной, полной рыбных косяков. Или радужною прядью водопада И фиорда полнолунной красотой, Где за внешней строгостью фасада Вдруг почувствуешь божественный покой. Одному кораллов розовые бусы Выплеснет волна, что баловню судьбы, И подарит вдохновенье муза Просто и легко, без видимой борьбы. А другому, – испытанье в десять баллов: То цунами рушит берега и быт, Заостряя, точно стрелы, скалы, Чтобы песню и характер проявить. Каждому по жизни-собственная мера Счастья, драмы и трагедий ипостась, Но не меркнет между ними вера В крепкую телепатическую связь! Как века слагаются в тысячелетья, А цвета и кольца, – в олимпийский флаг И, как звезды, стянуты в созвездья, — Острова, поэты в свой архипелаг!Мещанское счастье
Домашний и хозяйственный июль Свою любовь на дачи изливая, Отдал семейного правленья руль И полномочия земного рая. А женщина, довольная с утра И властью, сладостной ночной постелью, Потягивалась нежно от бедра, От чувств избытка, что от ягод спелых, И предвкушала настроенья дня С солярным обещаньем воскресенья, Где сахара мешок истратится сполна На свежее вишневое варенье. Как чаду, прибегавшему к плите, Чтобы полакомиться снятой пенкой, Немного попеняет в милой суете За руки неумытые, коленки. Где мужу за подхваты и компот, За первые закатанные банки И очень бородатый анекдот Расщедрится на пиво и на раков. Потом обед с окрошкой налегке, И водоем с прохладой витаминной, И тихий час на золотом песке С рисунками соломинкой на спинах. А вечером, – бутылочка вина, Обмен рецептами и треп с соседкой, А благоверные расслабятся до дна Под преферанс, расписанный в беседке. И снова ночь, с цикадой и луной, Подаренная летом или Богом, С приятной и душевной глубиной, Где вся семья в присмотре и под боком… Так жизнь размеренно ведет свой ход В неспешных и полезных накопленьях И счастье рыбным косяком плывет На сон грядущий, как успокоенье.Он сгусток недоразумений
Он сгусток недоразумений, Что в кольца, сгибает дилеммы, Явление из заявлений И вызов заезженным схемам. Выплескивая парадоксы, Подобные соли с шампанским, Недаром слывет альбиносом И встряской для вкусов мещанских. Чудачествами и свободой С рожденья пронизан по сути На легком и творческом взводе Неведомы рабские путы. Но сложность прописки в Системе, Проблемы семейного быта, Подстройки под жесткое время, Транзитную в мире планиду. Враждебность блюстителей долга И зависть коллеги украдкой, Где вольность его, что иголка, Засевшая в пятке Порядка. И выбор, избитый до почек: В раскладе побед и крушений Остаться собой-одиночкой, Утешенным собственной тенью. Иль то, что считал своей жизнью Предать максимально забвенью, А личность спустить в компромиссы, Теряясь в сплошных превращеньях?!… А чтобы узнать о мотивах, Решающих вектор дороги, Достаточно лишь перспективы И линз оборотных бинокля!В порыве ссоры, сгоряча…
В порыве ссоры, сгоряча, Хотелось о тебе не думать, Но прима-скрипкой голос твой звучал В оркестре городского шума. Забыть про карие глаза И опиумный запах тела!?… Но вспомнилась июльская гроза, Охапки медуницы белой. Хотел смыть с губ помады вкус Холодным пенящимся пивом, Себя уверить, будто не влюблюсь, А сам уж кончено-счастливый!Когда нечаянно взглянул на стену…
Когда нечаянно взглянул на стену, —Сообщницу другой квартиры,То обнаружил, как соседка Лена,За холостяцким наблюдая миром,Переключилась сразу же на книгуПро страстную любовь, где есть абзац,Что вскоре к ней сосед придет за солью.Естественно, беру солонку мигомИ безо всяких цацканий и цацЯ исполняю авторскую волю!Мы в комнате одни, почти темно…
Мы в комнате одни, почти темно, Лишь козырек кровати светится От любопытства полумесяца, Что к нам подглядывал слегка в окно. Вокруг лишь фон цикадной тишины Да шепоток прильнувшей женщины, Судьбой мне в эту ночь обещанной, Как вещий знак целебной новизны. Но странным ощущением томим, Что всё- напоминанье прошлого, Такого дальнего, хорошего, Чей образ в подсознании храним. И эти ласки, летний колорит, И эту свежесть обновления Еще до своего рождения Я в предке чувствовал, чей прах забыт.Твой облик облаками в небе…
Твой облик часто облаками в небе, Плывет-течет в изменчивых чертах. Как знать, где ветер контуры их лепит, А где душевных побуждений взмах?! То озорной и смелой амазонкой, Почувствовавшей притяженья власть, Ты втягиваешь в омут и воронку По имени- безудержная страсть. То вдруг предстанешь ласковой мадонной, Послушной и податливой в руках, С лицом прекрасным, нежно утомленным, И светом милосердия в глазах. А временами зеркало кокетки С губами в бантик отражает вид И обаятельной девчонки Светки, Готовой нравиться и вновь любить!Светлости
Насколько ты разнообразна, Как пестрота эфирных новостей, И притягательно прекрасна, Как лунная дорожка на воде. Сама того не понимая, — Ты главная причина из причин И красоты родного края, И смутного влечения мужчин. В лукавом блеске глаз-черешен Очарованье, как бы невзначай, Заметят праведник и грешник И даже солнечный, цветущий май. А поцелуй с молочным вкусом И кожу с шелковистостью травы, Как искупление искуса, — Всё обволакивает аура любви.Дрессировщик
Научил я обезьян Апельсинами жонглировать, Медвежат держать баян И оркестром дирижировать. С попугаем исклевал Сухари догматики И с пантерой шлифовал Грани акробатики. Карнавальный хвост павлина, — Веер обожанья, За труды, -цветов корзины, Публики признанье… А сегодня не могу И замучили сомнения, Точно заумь дураку, Сходят сверху откровения: От загадок НЛО, Космодромов древности, До распиленных пилой Неземных поверхностей. И не рад я прежней роли, Праву дрессировки, Если сам возможно кролик Для потехи ловкой…Разговоры
Вчера на юбилее Веселой балалайки Чуть не свернули шею Расстриге-попугаю За непристойность байки. А прежде, -в день рожденья Удава – колдуна Взаимное влеченье В интиме проявилось У туфли и слона. Такая чертовщина, События и даты, А вот и годовщина Со старта черепахи К скоплению галактик. А там уж на подходе Знаменья новых встреч, Вот барабашка в моде И Зодиак смакует Затейливую речь. Такие разговоры, Хоть разгадай значенье, То всё равно не скоро Созреет заключенье…На площади парадоксов
На площади парадоксов, — Парад раритетов И ярких подарков природы: Великий хобот вопроса И мускулы тьмы и света Открыли шествие года. А далее шар в квадрате, — Прекрасное средство Познания бренности жизни, А позже – павлин богатый Хвостом и причин, и следствий, И непреходящих истин. За ним, – небесный обломок В искристых бороздках, Скрывающий чудную новость И адрес прежнего дома. Плывет, как дым папироски, Другого времени повесть. А вот две дыры пространства И стержень движенья, — Такой инструмент музыкальный, Сквозит в нем бубном шаманским Тоска по иным настроеньям, Созвучности идеальной… На площади парадоксов Парад раритетов Для здравого смысла, как вызов, Признаться вовсе не просто В его суверенитете И в воздухе челюсть отвисла.Худенькая девочка
Худенькая девочка, Милая запевочка, В новеньком альбоме Дочку рисовала. А какой фломастер Материнским счастьем Одаряет в доме, — Этого не знала. На портрете деточка В бирюзовом платье, Точно неба меточка, Образ благодати… В долгом одиночестве Зрелая художница До самозабвенья Дочку рисовала. И какой фломастер В дом приносит счастье, В горьких откровеньях Стойко испытала. На портрете девочка, — Просто ангелочек, Милая запевочка, — Утренний цветочек…– — – — – — От блаженства творчества Слез росинки светятся Или тело корчится Долюшкой бездетницы?!…Тихо плыл по Зодиаку…
Тихо плыл по Зодиаку Полумесяц, – звездный гид, Выражая в каждом знаке, Свой особый колорит. Накануне или ныне, Или в будущей ночи К небу образным картинам, Что знаток, хранит ключи. В высоте так много смысла, Символичности и тайн, Столько мистики и чисел Для ума и чувств землян, Что невольно загляденье Вечно мудрой красотой И познанье единенья Неба с собственной судьбой.Подожди
Свет неоновых огней Льется на прощанье, Ты среди своих парней, — Центр мирозданья. Подожди же улетать, Подожди немного, Я хочу тебе сказать, Что-то на дорогу. Ничего, что самолет, С ним я в давней дружбе, Он поймет и подождет, Выслушай, послушай. Хватит мучиться, молчать, Выдержать не в силах, С губ срывается печать Откровений милой. Все наружу, из себя, Не стыжусь признаний:– Я люблю, люблю тебя, С эхом расстояний! И, как дальнюю звезду, Телескоп – треножник, Я тебя хоть где найду, — Через невозможно! — Точно взрывом, оглушив Пряностью сирени, Юность искренний порыв Славит вдохновенно…– — – — – — Свет неоновых реклам, Шум аэродрома… Образ прошлых мелодрам Вдруг невольно вспомнил.В июле – монопольность зелени…
В июле-монопольность зелени, Зеленый огород И в зелени весь лес, Зеленая вода. И кажется Зеленой простыней застелена Земля надолго, навсегда. А дальше-лето пахнет зрелостью, Как травами-зарод, Клубникой-косогор, Маслятами-роса. И хочется, Чтоб этот мир зеленый, целостный Вбирали ноздри и глаза.Высоты хотелось темной, звездной…
Высоты хотелось темной, звездной, Лежки на пахучем сеновале, Утоленья медленного, -вдосталь Жажды тела незабвенной крали. Что мечталось искренне, -случилось, По какому тайному раденью?!… Я не знаю, но свершилась милость, Как подарок в детстве, в день рожденья. А когда звезда с небесной кручи Пала для задумок и желаний, — Улыбнулись в мысленном созвучьи Пресыщенью щедрым подаяньем!Вот мир предстал после идиллий чистых…
Вот мир предстал после идиллий чистых Во-всей своей бесстыжей наготе, Но в грубости последнего садиста Сквозит тоска по нежной доброте. И неуместна жалобная мина, — Несправедлива будто жизнь к тебе, Разуверяться в людях нет причины, А испытанье в том, чтобы терпеть. Что пользы в правом, накипевшем мщеньи, Ветхозаветной были: зуб за зуб, Где ни исхода нет, ни избавленья, Лишь рана-струп и снова язва-струп. Простить за боль неимоверно трудно, Но ведь прощали нас отец и мать… В любви познать людскую неподсудность, В страданьях, -просветленье обретатьОтдавшись произвольному движенью…
Отдавшись произвольному движенью, Плыть медленно в открытом космосе Расслабленной и невесомой плотью, Почувствовать блаженство единенья Художника и звездной росписи, И сердца с распирающей свободой… Но сознавать в любой момент опору В серебряном шнуре от корабля И быть уверенным, что без повтора На связь откликнется родимая Земля!Как джин – раб лампы…
Как джин – раб лампы, другой – раб долга, А третий – государственной казны, А у кого-то гордость вдруг примолкла Под каблуком довлеющей жены. А этот ввергнут в страстей пучину, — Слепой, неуправляемый игрок, Лицом оплатит, превращенным в глину, Потресканную в жгучий солнцепёк. А тот зависим от обстоятельств, От паутины следствий и причин, Сегодня он попутчик и приятель, А завтра-тихой подлости зачин. И каждый ищет: кто-оправданья, Кто-содержанья в участи своей, Хотя по сути звездных начертаний Мы все заложники календарей. Но в мире бренном еще свободы Есть незабвенный и великий миг, В нем-фокус человеческого рода, Он-пуп вселенной и восторга крик! В нем-невесомость и вдохновенье Без архимедовых земных опор, В нем сокровенность смелых откровений И безразмерно- мыслимый простор!Познать такое?!… Не все способны Распеленать привычек пелену, А мутный шлейф разрывов, -камень пробный Для тех, кто все-таки решил рискнуть. А дальше губы, белее соли, К рывку последнему сомкнуть в черту И, уплотнив себя до точки воли, Преодолеть последнюю версту!Вольность по поводу
Агафьи-староверки
Смутная грусть пережитой Сказки давнишних времен, Фантасмагория скитов В зеркале сумрачных волн. За пожилыми холмами Роскошь упадка-закат, Чудится перед глазами Магии старый обряд: Женщина с голосом дивным, С прядью червонных волос, Ткет золотую холстину В полный хозяина рост. От незатейливой песни Весь в первобытности чувств… Проблеск догадки, что всплеском В этой реке растворюсь.Бабуле
В окно, как в зеркало смотрюсь, В нем – прожитая жизнь, В домашних тапках ходит грусть, Что вкрадчивая рысь. И память яблоками плеч Придвинулась ко мне, И сонм людей, событий, встреч Плывет, как в долгом сне. Плывет, подернутый дымком, По Волге тихо, не спеша… Я не жалею ни о чем И вскоре отлетит душа… Но грусть, серебряная грусть, — Разлуки хрупкий сувенир… Угодно свыше, вновь вернусь И помолюсь за этот мир.Лицо
Средь лиц нахлынувшего сонма, Прикрытых мутной пеленой, Мучительно старался вспомнить Лицо неясное одно. В сосредоточенных попытках, Что осязаемо трудны, Возникло наконец с избытком Оно из сжатой в фокус тьмы. Я думал будет добродушным Его приблизившийся взгляд, Но вдруг ознобом стылой лужи Дохнуло, будто виноват. От глаз суровых и огромных Невольно сгорбился, поник, Почувствовав себя бездомным И в безысходности на миг. Неимоверно долгое мгновенье… Но вот подавленность прошла… Подобна лунным притяженьям Лицо вбирающая мгла. Лицо неспешно растворялось, Исчезли контура следы… И вместо глаз блестящим лалом Уже мерцали две звезды!Вновь бабье лето…
Вновь бабье лето, – пора шишкомета,
В юбке цыганской встречает тайга,
Красною нитью проходят заботы
От человека до бурундука.
Эхом звучит по-всему околотку
Колотов мощных широкая дробь,
К вечеру в кашу на соли щепотку
Не поскупится мой высохший лоб.
Белка рассерженно цекает с кедра, —
Не по душе конкурентов успех,
Веется ветром, веется ветром
Жирный, отборный кедровый орех!
Как хорошо их пощелкать с устатка,
За болтовней посидеть у костра
И задремать незаметно и сладко,
Влезши в тулуп до седого утра.
Ну, а с рассветом, брусникой и мхами
Вновь по кедровой рабочей тропе,
К шишке, летящей стремительней камня,
К шишке, как вешке счастливой в судьбе.
Осень тайгу наделила богатством,
Хватит на всех на сегодня и впрок,
Важно лишь помнить таежное братство,
Общность людских и звериных тревог.
В сердце падали звуки…
В сердце падали звуки, Точно зерна в рыхлённую почву, И безвестная жертва порукой, Что свершится таинственно ночью… А наутро, от солнечной боли, Зазвенели колосья аккордов, И симфонии мудрое поле Славит жизнь бесконечно и гордо!Вот суд идет…
Вот суд идет… В семье – развод, Жена и муж Сжигают на глазах Взаимности мосты. Где, правда, ложь- Не разберешь, Лишь чувствуется крах Былой любви, мечты. Расчет, дележ И склоки дрожь, Где мать с отцом, В затмении обид Глотают слов стрихнин. Уже не стресс, Безумства бес Крадет последний стыд, — Кому отсужен сын?! Кому нужней И кто важней В сомненьях суд, Хотя, как филин, мудр, Солиден мантий стаж. А сын в слезах, С мольбой в глазах Тушил бикфордов шнур:– Я-ваш, я-ваш, я-ваш!… —Мила на исходе мне осень…
Мила на исходе мне осень Своей наготой обречённой, Зародом с лежанкою козьей И полем умиротворённым. И мыслью, как роща, прозрачной, Душой, совместимой с простором, Где вдоволь спокойного счастья И воздух целебней кагора. Люблю обнаженную осень Без тени стыда и желанья, Бывает так с возрастом поздним, — Одно лишь, одно созерцанье…К столетию воплощённой идеи, – 2017 год
Я родилась в уме незаурядном, Провидцы предрекали мне великий путь, Сквозит в пасьянсе звёздного расклада Закономерности припрятанная суть. Потенции о многом говорили: Багряным будущим вещали небеса, Схождение преображённой силы Глобальностью задач затмило всем глаза. Я с отрочества жаждала пространства, Энергии во мне, – на зависть саранче, И смыслы равенства, свободы, братства Решила воплотить в карающем мече. Одних пугала целеустремлённость, Не по годам суровый, мощный аскетизм И по-наследству заданная склонность Глаголить истину, как высочайший изм. Другие преклонялись в восхищеньи Недосягаемо-заманчивой мечте И стали в ритуальных посвященьях Земным чистилищем для остальных людей. На радость-горе, через кровь и смерти, Свершив в жестоко-отрешённой правоте,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.