Перед Бурей

– Да что ж такое-то, а?

– Нет-нет! Вы не подумайте! Я не смеюсь! Странная ситуация, однако… Целый город был уничтожен, и ни единого очевидца, выжившего. Очень странно.

– Не спорю, но в любом случае это не имеет значения. Не такая уж и страшная потеря для нашего государства.

– Расскажите, пожалуйста, про Архальевичей. Откуда они появились, кем были раньше?

– Хорошо, но только после того, как ты мне скажешь, почему ты так горячо интересуешься Архальевичами.

Нестор немного помялся, опустил глаза, выдохнул, а уже после начал свою речь:

– Можно сказать, что из некой… зависти, наверное. Из ниоткуда появилась никому неизвестная семья и получила княжеский титул. Почему так? Не находите ли вы в этом некую несправедливость?

– Ха! Теперь мне всё понятно. Очень может быть, но тут не всё так однозначно: Федор, первый из рода Архальевичей, был не просто случайным мужиком из леса, а служил в царской гвардии. За заслуги перед царём он и получил титул и земли. В этом ничего такого нет, рядовая ситуация. Единственное, что интересное, – так это то, что царь отдал ему земли в Северном Пределе. Раньше он давал дворянский титул исключительно в южных землях, в крайнем случае на западе. Но чтобы на севере… Северские… странный народ. Свои обычаи, своя культура. А тут БАХ! У вас южанин. Нет, само собой, понятно, для чего это было сделано, но… – Посадник замолчал. Летописец долго наблюдал за погружённым в думы хозяином усадьбы. Глаза Владимира бегали из угла в угол, а лицо с каждой секундой становилось всё мрачнее и мрачнее. – Глупая затея всё-таки оказалась. Ничего не вышло. Север всё ещё почти отдельное государство, да и вера наша там не прижилась. Результатов никаких.

– Видимо, для выполнения «окультуривания населения» необходимо больше времени. А откуда появилась жена Федора?

– Злата? Также из южной дворянской семьи. Ну… дворянской их можно было назвать с натяжкой. На момент их свадьбы её семья была на грани разорения. Но семья древняя, получившая свой титул ещё при прадеде нашего царя.

– Иначе говоря: княжеская семья в Архале, правящая северным народом, была родом из Южного Предела?

– А что ты так удивляешься? Это весьма распространённая ситуация. Князья в Западном Пределе, в большинстве своём, северяне. А главная боярская семья на востоке, по происхождению, тоже южная. Редко когда правитель имеет такое же происхождение, как и подчинённый ему народ. В этом нет ничего такого. Кроме царя, соответственно – он батюшка всех народов.

– Не сомневаюсь.

Медовуха дала в голову собравшимся за столом – Владимир побагровел, на лице появилась глупая улыбка, а рот развязался:

– Злата… прекрасная девушка! Знал я их семью, порядочные люди! А она… – посадник нежно провёл рукой по столу и тут же резко ударил по нему кулаком в знак резкой смены темы. – Взятие Кургана! Великое событие! – Нестор, также расслабленный хмельным напитком, поддержал его высказывание. – Во! Такой ты мне нравишься больше. Ещё одна такая битва, и у северских вовсе князей не останется. И в этом задумка воевод!

– Вы хотите сказать, что война идёт на измор и вымирание северной знати?

– Весьма глупый вопрос, я бы даже сказал провокационный!

– Прошу меня простить… Я не хотел…

– Да не извиняйся, всё нормально. Север не так просто захватить, а вот раздробить его, заставить грызть друг друга, – это другое дело. Тем более после резни в Солнцеграде… северские уже начали междоусобную войну. Взять того же Радогора! – Владимира понесло совсем в другое русло, он продолжал поносить каждого в Северном Пределе и восхищался великими воинами царской армии. Нестор не стал его останавливать, только слушал и ждал, пока это прекратится. – … Вот так! Прошу меня простить, вырвалось.

– Да не извиняйтесь, я всё понимаю. – Посадник улыбнулся, облокотившись, стал смотреть на летописца, как бы давая знак, что он готов продолжать отвечать на его вопросы. – Не появились, мало ли, известия о Яре?

– Нет. Хотя его поиски идут до сих пор! Видимо, действительно погиб где-нибудь в глухомани. И я этому весьма рад! Дай угадаю, хочешь знать, как титул князя перешёл к нему, учитывая, что в семье Архальевичей было очень, очень много детей?

– Нет, не хотел. Но раз уж вы начали – не откажусь послушать.

– При загадочных обстоятельствах почти все дети Федора и Златы или пропали, или были найдены мёртвыми. Кроме старшего – тот погиб в битве у Змиевых Врат. Остался только Яр. Ходили слухи, что семья проклята, потому дети и погибали. – Нестор побледнел, только услышав о проклятии, но быстро взял себя в руки.

– Вы согласны с этим?

– Шутишь? Нет, конечно! Во всем виноваты представители знати города. Каждый из них выбрал себе фаворита, который должен был сесть на престол, когда Федор Дурной отправится на тот свет, и начали устраивать игрища, в ходе которых тот или иной Архальевич умирал. Яру повезло, он был самым младшим, потому был что-то вроде запасного варианта, к которому знать и пришла в конце концов. Естественно, потеря ребёнка, даже одного, вызывает горе. В таком случае, наверное, это благо, что Злата пережила только одного своего ребёнка…

– Поражаюсь вашей осведомлённости! Откуда вы это всё знаете?

– Серьёзно?! Я посадник Солнцеграда и приближённый самого царя! У меня в обязанностях знать всё и о всех! – гордо выдавил из себя хмельной Владимир. – Что-то я перебрал, пора расходиться.

Нестор рассматривал гостевую комнату и поражался её красоте. Спать ему не хотелось, медовый нектар заставлял искать приключения на свою голову. Потому, подождав, пока из покоев посадника будет доноситься храп, летописец пошёл осматривать усадьбу вдоль и поперёк. Книжные шкафы были забиты летописями, словарями, трактатами о ведении войны и управлению государством. Впрочем, ничего такого, чтобы заинтересовало хмельного летописца, так и не нашлось. Исследуя усадьбу, на глаза попалась дверь, выбивающаяся из общей композиции. Как он мог раньше не заметить обычную, ничем непримечательную дверь?

К счастью или сожалению, дверь была заперта, отчего интерес только разгорелся. Хмель заставлял его отпереть дверь, полную секретов. За время своего обучения в храме он многому научился, в том числе вскрытию замков. С дрожащими руками и плывущей головой ему удалось вскрыть эту загадочную дверь. В помещении, как и подобает, свет не горел. Нестор взял лампу и направился в секретную комнату. Пьяное сознание уже предвкушало найти государственные тайны, секреты посадника, в крайнем случае – темницу, но увы, это был гардероб с богатыми платьями и шубами. Изрядно выругавшись, он направился в свою комнату, полный разочарования, но и гордости за совершенное. Маленькое приключение летописца завершилось у выхода из гардероба. Результатом оказался разбитый нос.

– Ты ничего не перепутал?! Какого чёрта ты тут делаешь?! Да за такое пальцы отрубают! – Нестор не отвечал, только кряхтел и держался за нос. – Вставай! Быстро спать!

Владимир дотащил пьяное тело до комнаты, бросил на кровать и пнул его в качестве профилактики. Как только голова Нестора впечаталась в подушку, посадник услышал храп и невнятную речь. Пьяный взломщик проснулся в полдень, но не без помощи со стороны:

– Вставай, пьянь! – растормошив спящего, едва пришедший в себя летописец наблюдал ехидную улыбку Владимира. – За работу! За сегодня мы должны закончить год и начать нынешний.

Записывать события было невыносимо, Нестор еле улавливал речь посадника. В какой-то момент он бросил писало на стол и попросил отдых. Владимир Харитонович посмеялся и дал своё согласие. Нестор вышел на улицу, подышать свежим воздухом. Дыхательная практика действительно помогла, головная боль почти прошла, и существовать стало куда лучше. Чем яснее становился его разум, тем сильнее накрывало чувство стыда за содеянное ночью. Кара за содеянное не заставила себя долго ждать – летописца вырвало на яблоню, что росла у террасы.

– Ох… Зачем я это сделал?

– Потому что перепил, – ответил за летописца хозяин. – Ты не кори себя, всякое случается после выпитого. Я зла не держу.

Не глядя на своего подопечного, посадник передал ему тарелку с горячим куриным супом. Казалось бы, обычное блюдо, ничего особенного, но в состоянии похмелья Нестор чуть-ли не молился на этот суп. Владимир Харитонович не успел и глазом моргнуть, как тарелка уже была пуста, а летописец стал расцветать на глазах.

– Благодарю вас, Владимир Харитонович. Я не повредил ничего в гардеробе?

– Я бы тебе сказал. И благодари Святой Лик, что всё целое, иначе бы ты у меня в рабстве оказался, а возможно, и твои дети.

– Прошу меня простить…

– Прощаю. А я взболтнул лишнего? Замечательно. – обрадовался посадник, услышав от летописца краткое: «Нет». – Но учти, если это не так – разглашение государственных тайн карается особо жестоко.

– Прекрасно понимаю. У меня вопрос… на будущее, скажем так… Когда мы дойдём до осады Кварка, мы же будем писать как было или как надо?

– С похмелья у тебя вопросы ещё глупее, чем обычно.

Оставшееся время до прибытия Бронзовой Хоругви Трофим отводил Яра за город, к заброшенному тренировочному полю. Тренировки были невыносимо тяжёлые: начинались они ранним утром, а заканчивались поздней ночью. Сначала легкая пробежка. Как только сорок кругов по зарослям подходили к концу, сразу же за ними следовали отжимания и приседания с вёдрами воды или под весом самого Трофима. Утомлённый Яр, не успев перевести дух, тут же брал в руки тренировочное оружие и бился с наставником. Трофим сражался с особой жестокостью, но не из неприязни к князю. Как он говорил: «В настоящей схватке никто тебя жалеть не будет, потому и я не собираюсь». Если первые два дня Яр уже готовился оказаться на кладбище, то с каждым новым днём становилось всё легче и легче. Он чувствовал, как тело крепнет, растут мышцы. Навыки фехтования также улучшились, но всё равно не дотягивали до мастерства Трофима. Последний же лестно отзывался об успехах юноши, что не могло не радовать. В заключительные дни обучения командир предоставлял возможность своему ученику восстановиться, и последний данным подарком с удовольствием пользовался.

Поросшее травой поле, где происходили тренировки, располагалось совсем недалеко от города, на одиноком холмике среди вековых деревьев, чьи корни захватывали пространство и всеми силами жаждали вывихнуть Яру ногу во время бега. С холма виднелся вечно живой большак, ведущий на юг. С повозок и телег проезжающие то и дело кричали и свистели, завидев два силуэта на холме. А порой с хохотом поддерживали юного бойца, когда тот начинал проигрывать в схватке, и у Яра действительно открывалось второе дыхание, позволяющее ему продержаться ещё несколько минут.

В ночь перед внедрением в стан врага все трое сидели в столовой, выпивали сыту – напиток из мёда, смешанного с водой, что совсем недавно приобрёл статус народного любимца. Собравшиеся же не разделяли народной любви, но продолжали пить. Трофим ещё раз повторил план действий, отчего Яр не выдержал и задал командиру вопрос:

– В любом случае, план звучит как полнейший бред. Никаких точных инструкций, ни от Верховного князя, ни от вас.

– Яр, твоя задача не критиковать поставленные приказы, а их исполнять. Ты должен сделать всё, чтобы их выполнить. Умри, но сделай. Когда выполнишь – тогда и высказывай свои недовольства. Ты меня понял?

– Предельно!

Разговоры прекратились. Далее троица сидела в молчании и стремилась как можно быстрее опустошить свои кружки, дабы уже выпить что-то более приятное. Никто и не хотел говорить. Не выдержав томного молчания, Трофим ещё раз повторил план действий и покинул столовую. Как только тяжёлый топот затих, слово взял Авель:

– Яр, ответь как чувствуешь – ты же не готов убивать ради своей цели?

– Чья бы корова мычала. Ты вот ради своей цели убил.

– Не начинай. Я тебе, между прочим, жизнь спас. Да и к тому же на тот момент я шёл вместе с тобой уже не ради наживы. Не стоит обесценивать это, понял?

– Ладно, извини меня…

– Что-то ты через чур хмурый. Недоволен развитием дальнейших событий? Или же опять ужасный сон?

– Да всё разом! Теперь мне снится мать…

– Тоже в кошмарах? – Яр кивнул. – Дурно… Ты мне о ней никогда не рассказывал. Может, сейчас посвятишь меня.

– Да я ничего и не помнил, до тех пор пока она не стала являться мне в кошмарах.

– И что же ты вспомнил?

– Как она выглядела, её голос. На этом всё.

– Да… не густо. А что за кошмар тебе снится?

– Я вижу её, после она пропадает, а за спиной появляется дверь, где я слышу её крик. И так уже целую неделю! Ничего больше мне не снится. Этот кошмар стоит как вкопанный, ничего больше. Только это!

– Не стоит переживать по этому поводу, любой кошмар рано или поздно закончится. Раньше же тебе другой снился, теперь этот. Когда-нибудь и вовсе все кошмары пройдут. Может, что-то нужно сделать, есть идеи?

– Только вернуть свои земли. Больше я не вижу выхода из ситуации.

– Не думаю, что это поможет. Надо бы поискать другой подход к такой… проблеме.

– Даже не собираюсь. Для меня сейчас главное именно это. Кошмары я смогу выдержать сколько угодно.

– Ладно… будет по-твоему. Ты готов к завтрашнему дню? Уверен в своих силах?

– Конечно!

– Охотно в это верю, Яр, охотно верю.

Ночные кошмары в ночь перед уходом в ряды Бронзовой Хоругви разбушевались, они буквально сводили Яра с ума. Он не мог ни спать, ни бодрствовать – ужасы сонного мира преследовали его и на яву. Во тьме комнаты, в каждом углу мерещились убитые друзья и близкие. Обезображенные и окровавленные лица с улыбкой смотрели на него белыми глазами. Куда бы он не смотрел эти лица преследовали его. Яр закрыл глаза, дабы призраки исчезли. Обождав несколько секунд глаза снова открылись. Не успел он и выдохнуть после исчезновения ужасных лиц, как обнаружил около своей кровати маму с таким же чудовищным лицом, смотрящую на него. Князь был настолько сильно напуган, что дыхание спёрло. Господство ужаса нарушил скрип двери и свет из коридора. В проёме появился ещё один тёмный силуэт, что заставило Яра закричать в истерике. Тень испугалась такого развития событий и ворвалась в комнату, дабы успокоить юношу. Яр подметил, что у тени был голос Авеля:

– Ты чего, дружище? – Яр был не в состоянии ответить, но Авель всё прекрасно понял, обратив внимание на его глаза, полные ужаса, граничащего с потерей рассудка. – Этих кошмаров не существует, это плод твоего ума, глупая шутка твоего сознания. Всё это выдумка, и на яву их быть не может. Да и не будет. Успокойся, выпей воды.

Глоток воды и слова Авеля подействовали на Яра в позитивном ключе, он и впрямь успокоился. Теперь из раздражителей был только холодный пот по всему телу. Князь поблагодарил своего товарища и уже хотел лечь обратно в кровать, как Авель его остановил и попросил рассказать, что он видел:

– Всё и сразу… Старые кошмары с убитыми людьми, чудовище во тьме, мёртвый всадник, убивающий меня из раза в раз с таким хохотом, что стынет кровь, и напоследок крики матери. Последнего я боюсь больше всего. Видимо, я действительно скоро сойду с ума…

– Видимо, да… – Яр с негодованием посмотрел на своего друга, своим взглядом он требовал объяснений. – А что ты хотел, чтобы я сказал? Каждую ночь видеть мёртвых людей, ужасных тварей, собственную смерть и… и… я так понимаю, событие из твоего детства, причём явно страшное – явно в здравом уме тебя не оставят.

– Не думаю, что кошмар про мать – это моё воспоминание. Даже не так: могу с уверенностью заявить, что это не воспоминание.

– А что ты помнишь из своего детства?

– Ладно, теперь я сомневаюсь… но не хочу верить, что нечто подобное происходило в моей жизни. – Спустя время Яр дал такой ответ. Он вспоминал своё детство очень долго, прежде чем так ответить, что вызвало у него некую грусть. – Я… я не знаю… – Князь взял ещё одну долгую паузу, прежде чем ответить. – В храм сходить? Вдруг поможет.

Авелю понравилось такое заключение, по большей степени потому, что Яр сам улыбался после сказанного:

– Как вариант! Причём неплохой! Святой Лик поможет, я тебе гарантирую. Ну или кому вы там, среди мха и шишек, молитесь, Превеликой Поганке?

– Не борщи, Авель, не надо. Всё же у меня есть предположение, что завтра кошмары пропадут. Как только я окажусь в рядах боевых фанатиков, из меня выбьют всю дурь. Стану полоумным рубакой. Звучит хорошо, как по мне!

– Ты смотри, не зазнайся там, а то можно и орлом стать, кровавым.

– Надеюсь, что такого не произойдёт. Что-то да я понимаю. Хотя порой ой как хочется высказать всё и всем. Ну как раньше.

– Ты всё такой же непробиваемый, хотя брешь в твоей защите всё-таки есть. Я так понимаю, её там оставил Святобор при вашей первой и единственной ссоре. – Оба товарища рассмеялись. – Боже, как же это было давно. Ты в курсе, что столько наёмники не живут? Любой уважающий себя представитель моего… да уже нашего с тобой ремесла живёт максимум лет пять. Если больше, то он либо неудачник, либо купец-ростовщик, что хуже.

– Ну нам, получается, ещё года три осталось. Неплохая перспектива!

– Этим и едины!

Яр поймал себя на мысли, что за последний год они впервые вот так сидят и просто общаются на разные темы. Даже взять последнюю неделю – они проводили время в столовой либо молча, либо обменивались стандартными вопросами, порой обсуждали Трофима ради разнообразия. А сегодня ночью всё не так. Они общаются как друзья – тепло и непринуждённо. Авель ещё раз показал князю, что переживает за своего друга. Вспомнив пару-тройку историй, они ещё посмеялись, хотя ничем смешным там и не пахло, скорее наоборот! Все истории связаны или с угрозой для жизни, или с ранениями Яра.

Юноше было приятно проводить так время, до тех пор пока в его голову не проникла навязчивая мысль о том, что это их последняя беседа. Не может быть всё так просто: раз! – общаетесь как друзья-товарищи. Теперь всё это событие казалось ему странным и очень подозрительным.

– Авель, у тебя нет такого ощущения, что это наша последняя беседа? – Друг не ответил. – Я так понимаю, есть. Даже если это так, то…

– Нет, не так. Как пить дать мы с тобой увидимся! Причём даже раньше, чем начнётся осада. Я полностью уверен, что где-нибудь на улицах города мы да пересечёмся.

– Но всё же я хочу сказать тебе…

– Потом всё скажешь, при встрече. – В очередной раз Авель перебил его, не желая слушать продолжение. – Если будешь думать о том, что мы с тобой видимся в последний раз, – так оно и будет. Думай иначе, тогда то уж точно где-нибудь на улице я тебе дам подзатыльник и улыбнусь так, знаешь, неприятно. – Улыбка Авеля была заразительной, даже слишком. Яр поблагодарил его за тёплые слова и помощь в борьбе с кошмарами, пожелал спокойной ночи и лёг обратно в кровать.

Кошмары и не думали возвращаться. По крайней мере сегодня.

Утром следующего дня Яр, которого отныне будут называть никак иначе как Велес, направился в город и ждал прибытия Бронзовой Хоругви. По информации разведки под названием «жители Кварка» – армия должна прибыть как раз в это время. Разведка, как и следовало ожидать, не обманула – за стенами послышался горн. До полудня армия разбивала лагерь у стены: образовался частокол, маленький ров с кольями, появились палатки и сторожевые вышки, запах костра и воинская брань. Лагерь рос как на дрожжах.

Высшие чины получили привилегию от самих себя размещаться в богатом районе города, вместе с богатейшими семьями Восточного Предела. Рады ли были последние? Их никто не спрашивал, поэтому им оставалось только смириться. Как только армия закончила все приготовления, Велес направился в лагерь. Конечно, его остановили у подхода не самым приятным образом – ударили в живот и повалили на землю. Так поступали с каждым, кто не имел атрибутики их воинства – бронзового герба с изображением Святого Лика. Несмотря на единообразие в обмундировании, этот атрибут носили как угодно – главное, чтобы его было видно и не на пикантных местах, позволяющих делать вывод, что носитель герба имеет такой грех, как неуважение верховного и единственного бога в государстве.

– Куда идёшь? – спросил дружинник с гербом на шлеме.

– С какой целью? – поддержал его второй с гербом на груди. – Быстро говори!

– Господа, я желаю вступить в ваши ряды. Хочу сражаться за веру и царя!

– Так бы сразу и сказал!

– Вы не дали мне и слово ска… – комментарий был лишним, Велес понял это по ещё одному удару в живот.

– Я проведу тебя к вербовщику! Следуй за мной и НИ ШАГУ в сторону! Понял?

Рекрут не мог представить себе, какое количество людей находится за частоколом! Тысячи вооружённых воинов веры занимались своими обязанностями. Тренировки никогда не прекращались: по окончании одной отряд шёл на другую. Всюду ходили патрули, священники проповедовали божье слово, в сотнях палаток готовилась еда, повозки везли провиант, фураж и брёвна. Насмотревшись на жизнь лагеря вдоволь, перед ним образовалась фигура вербовщика – ветерана сражений, который в силу возраста и ранений уже не может находиться в сражениях. Изуродованное шрамами лицо с ехидной улыбкой поприветствовало юношу:

– Да восславь Святой Лик, дитя человеческое! Ведь душа твоя и тело принадлежат господу нашему! Ты готов отдать свою жизнь и душу во имя борьбы супротив зла нечестивого? – его слова показались Велесу до ужаса абсурдными. В иной ситуации он бы бежал от такого человека как от огня, но в этот раз согласился с его высказываниями. – Славно! Назови своё имя, откуда ты к нам прибыл и название второй главы Святой Книги Лика!

– Велес Визиготович Кудаков, прибыл из Черевода, деревни в паре вёрст к северу. Название второй главы… – рекрут напряг всю свою память, чтобы вспомнить её. Он ведь изучал это писание три дня назад. Трофим заставлял выучить всё наизусть и рассказать без единой запинки, но в стрессовой ситуации все знания куда-то улетучились. – Греховность… Греховность иной веры?

– Похвально, хоть и не с такой уверенностью, как бы мне хотелось, но ты назвал вторую главу. У тебя будет время выучить всё писание. Мы принимаем тебя в ряды нашей святой армии. Дружинник тебя отведёт к твоему отряду. Ростислав Кириллович, отведите нашего нового воина к глашатаю третьей руки. По нему видно, что он подходит к такому роду обязанностей.

Стражник с гербом на груди поклонился вербовщику и последовал с Велесом вглубь лагеря. Трофим нагонял ужаса Велесу, рассказывая про все испытания перед вступлением в Бронзовую Хоругвь. На самом же деле Божья Армия набирала всех, кто к ним придёт, что несомненно радовало юношу.

Ростислав с гербом на груди остановился у шатра глашатая, рапортовал цель прибытия и приказал Велесу зайти внутрь:

– Приветствую тебя, Велес Визиготович Кудаков из Черевода, новоиспечённый боец. Я Иоанн, глашатай третьей руки. К твоему сведению, я единственный из глашатаев рук, кто остался в лагере вместе со своими людьми, не пользуясь своим положением! А также единственный, кто встречает своих новых воинов лично и ведёт с ними беседы. Считай это большой честью.

– Благодарю вас, господин Иоанн! Это и вправду большая честь для меня!

– Правильный подход! Правильный! Теперь к сути: отныне и до конца своей жизни твоя жизнь принадлежит Святому Лику, и ты должен сделать всё, что можешь, дабы вера в него крепла и усиливалась. Даже больше, чем ты можешь! Понял? На третью руку возложена самая главная задача – карать всех, кто супротив веры в нашего бога. Без жалости и без пощады. Будь то женщина, старик или дитя – все они нечисть. Не смотри на их обличие, внутри они самые что ни на есть черти, супостаты и упыри, коим места в мире быть не может! Понял? Ты схватываешь на лету!

В этот самый момент в шатёр прибыл будущий воевода Велеса по имени Аскольд – как Велес узнает позже, его командир, ветеран множества сражений, где он показал себя как истинный воин Святого Лика. Бледное, безжизненное лицо появилось в покоях Иоанна. Тусклые, даже болезненные глаза пристально смотрели на новобранца:

– Именно этот борец с нечистью будет твоим командиром. Отныне и впредь ты в составе его отряда! Поздравляю тебя! – торжественно провозгласил глашатай с кубком в руке.

«Идём» – единственное, что услышит юноша за весь день от Аскольда. Даже идти рядом с таким человеком было трудно, несмотря на хорошую погоду, мрачный вид воеводы заставлял тело мёрзнуть сильнее, чем самый холодный зимний день. Он и ходил будто вот-вот покинет этот мир. Ленивым движением руки он указывал на объекты огромной стратегической важности, такие как: тренировочное поле, столовая, отхожее место и воинские палатки. Остальное, по замыслу воеводы, в данный период времени ему знать необязательно. После долгой и невыносимой экскурсии Аскольд повёл рекрута к первой инстанции. Велес присоединился к тренировке. Именно в этот момент он в глубине души поблагодарил ненавистного Трофима за последнюю неделю, она и вправду помогла ему пережить интенсивные тренировки воинов хоругви. После физических упражнений в полном доспехе последовали отработка строевых приёмов: сбор, рассредоточение, движение в строю и десяток манёвров, которые будут использоваться в их будущих героических и богоугодных миссиях. Параллельно с выполнением манёвров бойцы заучивали и повторяли молитвы из божественного трактата. Время от времени вызывался из строя один из воинов для проверки его знаний. В случае запинки, долгой паузы или иного нарушения речи во время произнесения божьих слов воин получал удар дубинкой по случайной части тела. Велес прошёл данные «испытания веры» без единого ушиба. В такие моменты память работала на пределе.