Перед Бурей

Учитель по ведению боя дал им маленькую передышку, во время которой давал напутствия:

– Повторяю в сотый раз! В сотый! Из строя НИ ШАГУ! Разрушите строй – смерть вам, вашим братьям по оружию. Неважно, что происходит, неважно, кто на вас прётся – бей и не смей делать шаг в сторону. Стой уверенно на ногах, упри щит в щит товарища и бей! Правильно говорю, сударь Аскольд? – всю тренировку без пяти минут мертвец наблюдал за обучением. И в голове Велеса появилась тревожная мысль, что наблюдение велось исключительно за ним. Доводом этому были – пристальный взгляд его мёртвых глаз. – Вот! Сударь Аскольд, я вас не задержу, если попрошу поучаствовать в тренировке. Если вас я не задержу, естественно. – Воевода всё также лениво кивнул и ступил на поле. – Встать! Отрабатываем одиночный бой! Не дай Святой Лик, конечно же, вам в такое попасть, но если всё же пришлось сражаться вне строя, то это вы должны делать идеально!

Учитель стал показывать приёмы нанесения удара противнику из всех возможных положений и стоек. Воины повторяли за ним в точности. После все распределились по парам, отрабатывать их друг на друге. Велес отрабатывал упражнения на таком же рекруте, как и он. Правда, он не знал, кто это и как его зовут, и не было возможности спросить, так как на примере ещё одного новобранца, открывшего рот без разрешения, тот боец пережил порку здоровенной палкой по всем конечностям, а после того, как он упал в песок, ощутил эту дубину уже своим затылком. Он до сих пор лежал на песке, но уже у забора. Велес верил, что он рано или поздно придёт в себя. Тренировались они до заката. В какой-то момент, по инициативе Аскольда, обучение завершилось, но никто не покинул поле:

– Сударь Аскольд, наш воевода, изъявил желание проверить вашу боеготовность. Потому… по пять человек выходим и делаем то, что приказано!

Велес оказался почти в конце, вместе со своим напарником по обучению. Он был этому рад, может быть, с кем-то в этом месте удастся завести общение. Ещё больше он радовался месту в строю после того, как увидел результат тренировочного боя первой пятёрки воинов: по приказу они построились в шеренгу, встали в стойку и подняли щиты. Аскольд проверял прочность их строя. Подойдя к стене щитов, он с невиданной до этого момента скоростью пнул одного из стоящих напротив. Сила была чудовищной, исходя из расстояния полёта воина. Так он отправил в свободное падение всех. После был бой на мечах.

Ни один удар не нашёл свою цель. Аскольд с быстротой хищного зверя уклонялся от мечей и щитов. Но когда уже он наносил ответные удары – устоять было трудно. Один упал без сознания с вмятиной на шлеме, у второго надвое разломился меч и щит. Эта картина была ещё страшнее, чем вмятый шлем, так как тренировочное снаряжение имело добротную прочность и не могло нарушить свою целостность, даже если постараться. Оставшиеся бойцы отделались парой ушибов и лёгким сотрясением. Так происходило с каждой пятёркой. По началу юноша думал, что он с такой лёгкостью побеждает, ибо сражается с такими же новобранцами, но как оказалось, это было не так. Узнал он об этом из второй сказанной воеводой фразы за всё время: «Новобранцев в сторону».

Как бы он хотел больше ничего не слышать из его уст за этот день, но увы, последовала и следующая фраза, после с сопутствующим ленивым жестом: «Кроме этого». Такая досада ощущалась в груди, что она вызывала уже физическую боль. С выпученными от страха глазами он вышел на поле. Ещё страшнее стало после осознания, что это будет дуэль.

Рекрут встал в стойку, поднял оружие и выжидал первой атаки. Она не заставила себя долго ждать. Молниеносно Аскольд приблизился на дистанцию удара, и меч врезался в щит с такой силой, что сапоги Велеса ушли в песок. В следующее мгновение он оказался уже за спиной. Меч над его головой стремительно падал, но цель ушла из зоны атаки и отбила последующий выпад. Наносить удар Велес не стал, всё также стоял в оборонительной стойке. Следующая серия ударов раскрошила щит, от силы удара рука перестала слушаться и обмякла, распространяя боль по всему телу. Боль немного смягчалась от понимания того, что он продержался дольше всех, кто был на песке. Следующую серию ударов мастера меча, к удивлению обоих, рекрут отбил полностью. Князь уловил удивление воеводы и в эти мгновения дезориентации противника нанёс колющий удар, на отражение которого ушло такое же мгновение.

В эту секунду юноша увидел следующую серию ударов и через миг всё произошло так, как видел Яр в голове. Неужели интуиция стала работать на пределе возможного? В любом случае, это видение помогло отбить почти всю серию. Пропущенные удары попали по обоим плечам. Старая рана заныла, отчего закружилась голова, и уже через миг удар меча угодил ему в висок. Мир вокруг исчез.

Очнулся он рядом с тем самым говорливым новобранцем. Велес уже стал сомневаться, что бедняка очнётся. Ему протянул руку учитель, отряхнул его и похвалил за боевые навыки. Переведя дух, его направили в палатку, на дворе уже была ночь. У палатки он увидел напарника, который также был рад встрече, или тому, что Велес остался в живых:

– Здравствуй, меня зовут Игнатий, я, как погляжу, ты опытный боец!

– В конкретно этой ситуации мне или повезло, или он дрался не во всю силу.

– Ага, скажи это своему щиту. А тебя-то как зовут?

– Велес, приятно познакомиться.

– Велес, это взаимно. Скажи мне, Велес, ты уже понял, куда попал?

– Да, и не сожалею об этом! – такое мировоззрение весьма сильно удивило Игнатия, по нему было видно, что все его представления о воинском подразделении под названием «Бронзовая Хоругвь» были в пух и в прах уничтожены. На их уничтожение потребовалось два дня. Именно столько Игнатий находится в их рядах.

Узнав о их прибытии, бывший паж одного из бояр направился к ним на встречу и посреди глухого леса присоединился к их рядам. Игнатий имел почти схожий с Аскольдом взгляд – безжизненный. Но если у воеводы в глазах читалось безразличие ко всему сущему, то у пажа ещё где-то тлел уголёк жизни, хотя и тот уже скоро должен был потухнуть.

– Как скажешь, как скажешь. Ну что же – будем знакомы. Иди посиди в палатке, познакомься с остальными и отдохни. Только не ложись спать раньше порядка, это карается.

Палатка хоть и выглядела маленькой, но как оказалось, в неё можно поместить два десятка человек и баулы с вещами. Витающий в атмосфере запах пота и уныния не располагал к знакомству, потому Яр сел на свою койку, выбрав её по остаточному принципу, закрыл глаза ладонями да так и сидел до команды отбой.

Новый день начался рано, слишком рано. Святой Лик ещё и не думал появляться на небе, как всё их подразделение разбудили по команде. Строем они направились на импровизированный плац. Там их ждал Аскольд и посланник его воли, вещающий следующее:

– Отправляемся в патруль по городу. Ваша задача найти и покарать инаковерующих на месте. Никакой жалости и пощады нечисти этого мира! После молитвы Святому Лику я назову имена. Кого назвал – шаг вперёд.

Молитва длилась с час. Некоторые слова юноша так и не мог поймать в своей памяти. К счастью, он выбрался из этой ситуации путём бубнежа несвязных между собой слов. Никто из командования ничего не заподозрил, и это не могло не радовать.

По распределению Велес попал в отряд, состоящий уже из знакомого ему Игнатия, наконец очнувшегося Чеслава и двух опытных воинов: Томислава и Орлика. Им было поручено провести патруль по территории Ратая – предместья Кварка на другом берегу реки.

Направились они в Ратай своим ходом. Ближе к рассвету отряд под предводительством Орлика уже патрулировал улицы предместья. Ратай представлял собой по архитектуре маленький Кварк – избы из брёвен и больше ничего. И также как и в городе, из общей картины выбивались огромные и причудливые усадьбы богатых людей, коих здесь живёт много. По пути командир провёл своему отряду инструктаж. Конечно, он был нацелен сугубо на новоприбывшую троицу:

– За время патрулирования мы обходим подозрительные места этого предместья с целью найти вероотступников. По их обнаружению – караем на месте. Обо всём докладываем мне или Томиславу. Не смейте испытывать страх, жалость, сомнения. Во имя Святого Лика сразите всю нечисть.

– А если мы покараем преданных последователей Святого Лика, что в этом случае нам делать? – поинтересовался Велес. Перед тем как получить ответ, он получил кулаком по голове.

– Быть такого не может! Наша рука, направленная Святым Ликом, – она карает только предателей веры и язычников!

– Убивай – Святой Лик узнает своих. – добавил Томислав, приправив свою мудрость жадной до крови улыбкой.

На улицах уже стали появляться жители. Хоть местные и знали о прибытии святой армии, на их лицах читался страх, что очень забавляло Томислава. Последний то и дело подходил к прохожим и устраивал допрос. Если подозреваемый в преступлении против веры правильно отвечал на все вопросы, то уходил в добром здравии. Если нет – платил выкуп за свою жизнь. Несмотря на то что в Ратае большинство жителей были обеспеченными персонами с значительным весом в городе, они с трясущимися руками отвечали на вопросы и протягивали гривени. Велес поражался такому поведению, учитывая события осады Вершаги, где весь город ополчился против двух армий. А тут каждый проходящий испытывает неподдельный ужас, видя отряд из пяти человек. Как до него дошло чуть позже, огромную роль в этом играет дурная репутация Бронзовой Хоругви – армии устрашения, суровых головорезов, способных утопить город в крови.

После того как карманы Орлика и Томислава были переполнены деньгами, прошёл следующий инструктаж о том, что происходящее во время патруля совершенно секретно и карается смертью и смертью жестокой. Никто в этом и не сомневался.

До вечера патрульные ходили по тихим улицам Ратая, где язычников не существовало. Обстановка была спокойной, никаких происшествий, никаких нападений вероотступников или обрядов в тёмных подворотнях. Ничего. Тогда уже отряд стал обходить избы. Орлик всё также задавал вопросы, а Томислав осматривал избу на языческую атрибутику. К счастью для рекрутов, ни в одной избе не было найдено ничего подозрительного, до поры. Всё изменилось, когда отряд стоял у дверей очень богатой усадьбы. Дверь им открыла хозяйка поместья уже с привычным для Велеса выражением лица. Она держала руки за спиной, но даже так можно было понять, что от стресса хозяйка чешет их. Представившись как Лада, хозяйка провела их по комнатам.

Юноша чувствовал что-то неладное, в воздухе томно висела тревога. Опять интуиция подсказала ему, что у дверей детской комнаты произойдёт конфликт. Так и произошло: Лада наотрез отказывалась пускать отряд в комнату, ссылаясь на то, что они разбудят детей. Тогда Орлик ударил её тыльной стороной руки да так, что рассёк ей щеку. Выбив дверь, там действительно находились уже перепугавшиеся дети. От удара двери испуганные дети стали рыдать. Томислав выругался, увидев ожерелье Лады – копьё Павелунда, ложно представленное всё тем же Томиславом как знак мёртвого бога Стригота:

– Ах ты паскуда! Подстилка языческая! – Томислав сопровождал оскорбления беспорядочными пинками по лежащей женщине. – Святой Лик убил твоего божка, а ты поклоняешься ему, нечисть! За преступления против истинной веры ты и все, кто здесь живёт, будут наказаны в соответствии с божьей волей!

Крик Лады перешёл в истерический вопль, мало уже чем напоминающий человеческий. Хозяйка стала сопротивляться и умолять ради Святого Лика пощадить её детей, отчего к избиению подключился и Орлик. Новобранцы стояли в ступоре от увиденного, лицо каждого исказилось в гримасе ужаса. Когда божьи воины втоптали Ладу в пол, они предоставили возможность поучаствовать в карательной операции:

– Велес! Соверши казнь, живо! – поступил приказ от командира, но воин не спешил его исполнять, отчего и без того звонкий голос Орлика преобразился в грозный бас. – ЕСЛИ НЕ ИСПОЛНИШЬ ПРИКАЗ – ПОД СУД ПОЙДЁШЬ! КАЗНИ ЭТУ НЕЧИСТЬ!

– Неправильно это! С чего вы взяли, что это знак именно Стригота?

– Не смей сомневаться в моём знании языческих знаков! Если я сказал, что это знак языческого ублюдка, – значит, это он! Потому ты, выродок, сейчас её казнишь! – прокричал Томислав, плюнув на лежащее тело, превращённое в месиво.

– Слушай сюда, животное, я никогда не убью человека, если он не… – Удар обуха топора прервал его разъяснения.

Очнулся он в лагере, голова раскалывалась, руки и ноги онемели. По мере возможного он осмотрелся вокруг: находился Велес на тренировочном поле, привязанный к столбу по торс голый. Процесс изучения окружения остановил голос сотника, понявший, что пленник пришёл в себя:

– Велес Визиготович Кудаков, за невыполнение поставленных задач, проявление жалости к язычнику, наказывается десятью ударами плетью! За время исполнения наказания ты будешь читать молитву Святому Лику за прощение своей души.

Святой Лик, единый бог и спаситель мира людского. Спаси мою душу, ибо согрешил я.

Первый удар

Душа моя совершила страшное деяние. Молюсь тебе, судьботворец каждого.

Второй удар

Д-дух мой в момент г-греха был слаб, а разум затуманен. Искуплю вину деяниями во славу тебя и жертвой тела своего.

Третий удар

К-клянусь т-тебе… Святой Лик… совершу все добродетели

В-во… искупление… г-грехов… с-содеянных.

Внутри себя же он молился потерять сознание. Просить о прекращении наказания было бессмысленно. Даже боги, живые и мёртвые, не в силах остановить руку палача. Повторял он молитву из раза в раз, пока все десять ударов не оставили свой след на спине виновного. Обессиленного, задыхающегося от боли, с кровавым месивом вместо спины воина развязали и потащили к палачу, коим был их военный учитель:

– Ты искупил свою вину перед Святым Ликом, царём и Бронзовой Хоругвью. Это был первый и последний раз. НЕ ДАЙ СВЯТОЙ ЛИК ты учудишь нечто подобное. ДАЖЕ ЗА МЕНЬШЕЕ – КАЗНЮ!

Воевода, также находящийся на поле, категорически запретил отправить Велеса к лекарю: «Лечись сам» – мёртвым голосом отдал Аскольд приказ. Игнатий и Чеслав дотащили своего соратника до палатки, уложили его на кровать и занялись лечением в полевых условиях. Если бы у Велеса были силы, то во время омывания ран он бы кричал, но в данной ситуации была возможность только хрипеть и стонать. После омывания товарищи покрыли его спину мазью, которую Игнатий выпросил у другого бойца, и перевязали рубахами, превращёнными в лоскуты. Все процедуры были совершены в максимально короткие сроки и с паническими физиономиями «лекарей». Только по завершении лечения Велес уснул, а Игнатий и Чеслав, всё ещё полные переживаний за состояние пациента, сидели на его кровати и следили за больным.

Глаза открылись сами по себе, в палатке уже никого не было. Сил было недостаточно, чтобы встать, но хватало, чтобы поменять своё положение на сидячее. С улицы доносились непонятные звуки. Определить их характер мешала всё та же слабость тела и разума. Переведя дух и набравшись сил для принятия вертикального положения, изнурённое тело буквально вывалилось в просторы лагеря. Слух всё также не мог определить звуки окружения, зато это могли сделать глаза – лагерь подвергся нападению. Бронзовая Хоругвь билась в своих же владениях, но всё равно несла огромные потери. Вокруг горело всё, даже частокол. Воины Святого Лика с трудом собирались в боевой строй для отражения атак. Единственные, кто имел на себе доспехи среди Бронзовой Хоругви, были только караульные. Остальные же успели взять щит, копья и надеть шлем, что несомненно было преимуществом для нападавших.

Игнатий схватил Велеса за плечо, выдал ему вооружение и с криком: «Надо отбить атаку!» умчался в пыл сражения. Велес направился за ним. Добежать до боевых товарищей ему было не суждено – причиной тому упавший на землю Игнатий. Подбежав к Игнатию, юноша обнаружил стрелу в горле боевого товарища. Испуганные глаза бегали из стороны в сторону, пока не затухли навек. В ту же секунду на Велеса обрушился шквал ударов от неизвестного противника. Облачённый в кольчугу воин с яростью наносил каждый удар, но ни один не причинил новобранцу вреда. Отбив щитом всю серию ударов, он перешёл в атаку. Удары копья хоть и достигали своей цели, но вреда от них никакого не было. Тогда Велес стал бить в менее защищённые места противника, а именно в ноги. Тяжеловооружённый боец не смог отбить лезвие копья, и прорезанные штаны медленно окрашивались в алый цвет. За своей спиной воин с копьём услышал крик, стремительно приближающийся к нему. Крик издавал ещё один враг, стремящийся помочь своему брату по оружию.

Отскочив в сторону и приняв оборонительную стойку, юноша стал отходить назад, периодически посматривая за спину с целью обнаружения ещё одного врага, желающего помочь своим в схватке. К его счастью, за спиной происходила своя битва, где Бронзовая Хоругвь с каждым мигом теряла всё больше и больше воинов. Перед тем как вернуть свой взгляд на двух противников, Велес стал свидетелем того, как одного из его собратьев насаживают на копьё. Отбив удар одного, уклонившись от удара второго, воин снова сменил своё местоположение, прорвавшись между врагами. Только в момент совершения такого манёвра произошло осознание, что была совершена фатальная ошибка – он открыл спину. Меч полоснул от плеча до пояса, отчего руки выронили оружие. На одно мгновение в голове промелькнула странная мысль о том, что боль от раны была совершенно иной. Словно со спины срезали кожу маленьким ножом. Отбросив эти мысли в сторону, рекрут, хромая, отступал назад, в то время как за спинами неизвестных врагов их соратники проводили казнь раненых путём обезглавливания. Ничего не оставалось делать, как бежать, только с такой раной далеко не убежишь. Споткнувшись об мёртвое тело, раненый боец развернулся к атакующим и в тот же миг получил сапогом в живот.

Удар ногой отправил Велеса в чащу леса. Ошарашенный от такой резкой смены окружения, юноша сидел на земле в шоковом состоянии. Недалеко от него сидел на упавшей берёзе человек в тёмном плаще, капюшон скрывал его лицо. Неизвестный никак не реагировал на неожиданное появление постороннего. Помимо таинственного незнакомца был ещё один человек – повешенный на дереве. Именно на висящее тело был прикован взгляд как человека в плаще, так и Велеса.

– Здравствуй, мальчик мой. Рад тебя видеть. – Князь знал, кому принадлежит голос, но манера речи была ему несвойственной, чуждой.

– Харитон?! Ты живой?

– Это уже тебе решать, юноша.

– Как бы я хотел, чтобы это было так! Но всё, что происходит, – бред больного сознания после ударов плетью! Я… я очень хочу, чтобы ты был жив!

Харитон обернулся к своему товарищу, лицо всё также было закрыто капюшоном. Будто прочитав мысли Яра, старик снял капюшон, и первым, на что он обратил внимание, так это отсутствие глаза.

– От тебя зависит, живы мы или нет.

– Мы? Остальные тоже могли спастись?

– Нет, братья остались на том поле уже навсегда. Мы – я и Мирослав. – Как только Харитон отвёл руку в сторону висельника, юноша присмотрелся к лицу мертвеца внимательнее.

– Ты не видишь? Мирослав повесился! Он мёртв!

– Это ты его убил, прямо сейчас и у себя в голове.

– Бред! Вы умерли! Два года назад! Вас убили в битве! Хватит! Оставьте меня! Пожалуйста!

Просьба свершилась, и Яр оказался в знакомой ему тьме, уже почти ставшей ему как второй дом. Он уже знал, что с минуты на минуту из мрака появится хтоническое чудовище и будет смотреть на него своими горящими от ярости и голода глазами, вызывающими неподдельный ужас внутри. Предположения оказались ложными – никто так его и не встретил в мире тьмы, что одновременно и успокаивало, и удручало.

Чья-то рука нежно прикоснулась к его плечу. Это были очень знакомые и родные прикосновения. Прикосновения, полные любви и заботы, которые он давным-давно уже и позабыл. За его спиной материализовалась мама, на её лице была улыбка. С каждым мигом воспоминаний из его детства становилось всё больше и больше, словно прорвало некую плотину в его подсознании, которая сдерживала их поток, и теперь он был полностью погружён в них. Яр не мог найти ни единого воспоминания, где она была в печали или просто грустила, – Злата была очень жизнерадостным человеком. Сейчас она стояла за его спиной точно так же, как и в последнем его воспоминании о матери. Тогда ему только исполнилось восемь. И как тогда мама обняла его и прошептала:

– Всё будет хорошо, дорогой мой сын. Я всегда буду рядом.

После сказанного её нежные объятья растворились во тьме, как и она сама. Яр снова остался один среди мрачной пустоты. Вот только он не стал с этим мириться и побежал в сторону матери, что появилась вновь. Она уже открыла фантомную дверь посреди ничего и собиралась уходить, но Яр успел её остановить тёплыми объятиями:

– Я тебя никуда не отпущу!

– Придётся, милый мой, меня необходимо отпустить. Иначе никак…

Некая жидкость стала стекать по его телу, и с каждой секундой её становилось всё больше. Открыв глаза, князь был ошарашен: по нему стекали реки крови. Источником кровавых рек являлась его мать. Обезображенное порезами лицо исказилось в безумной улыбке. Изрезанный рот с отсутствующими зубами неистово хрипел. Яр пытался выбраться из объятий кровавой матери, но она держала его мёртвой хваткой. Ради освобождения ему пришлось пустить в ход кулаки, но даже удары не спасли от смертоносных объятий монстра, ранее являвшегося его матерью. Своими кровавыми руками без ногтей она схватила его за голову и стала неразборчиво шептать, не изменяя безумного выражения лица.

Сразу после пробуждения Велес вскочил с кровати, что вызвало дикую боль в спине, вынудившую его вернуться в горизонтальное положение. По ошибке он лёг на спину, что только усилило боль. Спас его от круговорота боли и страданий Игнатий – перевернув на живот:

– Добро пожаловать обратно! Мы рады вашему возвращению! – подкалывал его бывший паж. – Как спалось? Всё ли вам нравится?

– Прекрати! И без того тошно! – Велес потратил последние силы на крик, отчего мышцы расслабились, будто он спит. Восстановив немного сил, он продолжил: – Спасибо огромное, Игнатий. Если бы не ты и Чеслав, я скорее всего умер бы. Я перед вами в долгу.

– Да успокойся ты, дружище! Хочешь искупить свой долг – лежи спокойно и поправляйся. Кстати, раз уж произошло то, что произошло… спрошу ещё раз: ты ТЕПЕРЬ понял, куда попал?

– Ответ всё тот же, правда…

– Ты не особо рад тому, что должен, нет, обязан выполнять? Да, понимаю. Придётся с этим смириться.

– Я не собираюсь мириться с тем, что обязан убивать без суда и следствия людей, которые даже ни в чём не виноваты! Что произошло после того, как меня оглушили?

– А ты как думаешь? Казнь на месте.

– И детей тоже?!

– Тех, что постарше, – да. Кто помладше, вступят в ряды нашего войска. Когда придёт время.

– Ты тоже принимал в этом непосредственное участие?

– А у меня был выбор?

– Ты убил ребёнка?! – Игнатий не стал отвечать, только опустил свои полные вины глаза. Велес не стал продолжать расспросы или высказывать своё мнение о произошедшем. Чтобы хоть как-то поддержать боевого товарища, больной потратил восстановленные силы на то, чтобы похлопать лекаря по плечу – как бы говоря: «Прекрати себя бичевать, необходимо быть сильнее». – Долго я лежал в бреду?

– Два дня. Советую продолжать лежать как убитый, иначе тебя отправят на тренировки и патрули.

– Это не по мне. Не буду я лежать.

– Тогда придётся рано или поздно казнить кого-то. Ты готов?

– И к этому я тоже не готов.

– Тогда ты в ловушке. И прятаться не можешь от своих обязанностей, и выполнять их не станешь. Значит, тебя точно казнят. Ну что же… рад был с тобой познакомиться, пусть мы знали друг друга не так долго, но я понял, что человек ты хороший!

– Опять ты за своё? Хватит.

– А что остаётся делать? Это же цирк какой-то!

– Тогда помоги мне.

– Ну уж нет! Я не собираюсь убивать ещё и за тебя! Так я точно рехнусь!

– Ладно, согласен, ужасная идея. Не забивай голову, я что-нибудь придумаю.

– Я в тебя верю, дружище. Отдыхай, а мне уже пора на построение.

Как только все покинули палатку, Велес погрузился в тёмные мысли, разъедающие его изнутри. Он корил себя за то, что не в состоянии выполнить свою миссию по ряду причин, где главной фигурой, рушащей все планы и приводящей к неудачам, являлся он сам. Из всего этого всплывал только один вывод – он ни на что не способен. Отчего становилось ещё хуже. С психу он сорвался с места, облачился в обмундирование и направился, как и остальные его братья по оружию, на общее построение, где уже во всю шла утренняя молитва. К счастью для него, никто не заметил его отсутствие, потому возвращение в строй прошло без каких-либо физических наказаний со стороны командиров. По окончанию молитвы воины направились на тренировочное поле, где оставались до самого вечера. День уже подходил к концу, и Велес молился всем богам, чтобы его не назначили в очередной патруль. Увы, молитвы не помогли… Борца с нечистью назначили в состав всё того же отряда, где он и был, что не могло не вызвать огромный спектр негативных эмоций.