Бей друга так, чтобы враги испугались. Рассказы о послевоенных подростках

ПРЕСТУПЛЕНИЯ БЕЗ НАКАЗАНИЯ

Об этом человеке известно только то,

что он не сидел в тюрьме,

но почему не сидел – неизвестно.

Марк Твен

Преступность была высокой целое десятилетие после войны. Потом преступность пошла на спад, но в начале шестидесятых годов снова был её всплеск, особенно среди подростков.¹

Это подросло многочисленное поколение, родившееся после войны, нередко значительную часть времени находящееся без надлежащего присмотра, а то и вообще беспризорное и от этого очень своевольное, хулиганистое. Послевоенные семьи, их устройство, быт в значительной степени отличались от тех, что были ранее. Потеря страной почти тридцати миллионов человек оказала существенное влияние на все стороны жизни людей, в том числе и на семейный уклад. Появилась огромная масса неполных семей, во многих из которых дети как раз родились после войны.

Война выкосила мужчин, в некоторых селах их едва набирался десяток. Многие женщины, не родившие детей до войны и потерявшие на ней мужей, а также те, которые не успели выйти замуж, в том числе по причине своей молодости, теперь лишились возможности родить ребёнка выйдя замуж. Но женщинам хотелось родить, нянчить ребёнка, это свойственно их природе. И они рожали «для себя», иногда и не одного.

Кроме этого, немало мужчин, вернувшихся с войны сильно покалеченными, больными скончались в послевоенные годы, оставив жён с маленькими ребятишками.

А вот присматривать за этими детьми вдовых и незамужних зачастую было некому. Раньше было довольно много многодетных семей, женщины в них занимались домашним хозяйством, дети были под приглядом, после войны же многие матери с утра до вечера находились на работе. Кроме этого, прежде дети зачастую были под присмотром ещё и старшего поколения, а его тоже немало погибло в годы войны, многие семьи остались без дедушек и бабушек.

В полных семьях тоже зачастую не всё было благополучно. Масса мужчин вернулась с войны инвалидами, калеками. У государства не было возможности, а зачастую и особого желания, помогать им. Многие так и не смогли приспособиться к жизни, пьянствовали, дома дебоширили. В этих бедных, часто нищих семьях, с полукриминальным бытом и «ростки» обычно были соответствующие. Но даже те участники войны, что смогли более-менее нормально войти в жизнь, имели настолько травмированную психику, что могли в любую минуту вспылить, прийти в ярость, за малейшую провинность жестоко наказать ребёнка.

Конечно, в таких условиях дети росли жёсткими, усвоившими, что за место под солнцем надо бороться, слабому не выжить. И старались показать свою «силу», характер, удаль.

На рост противоправных действий в определенной степени повлияла хрущёвская оттепель в десятилетие его правления. Если раньше даже за небольшое деяние можно было получить реальный срок, то теперь за мелкие преступления нередко давали лишь условный.

Так что Сашино поколение в массе своей росло очень хулиганистым. Большая часть ребят посёлка постоянно участвовала в самых различных проделках. Днём забирались в огороды у реки, ночью лазали по садам, бахчам. Запускали ракеты с помощью артиллерийского пороха, мастерили небольшие взрывные устройства – просто так, для развлечения. Некоторые глушили рыбу в водоемах с помощью взрывчатого вещества, имеющего длинное и звучное название, но все называли его просто «тол». Занимались изготовлением самого разнообразного оружия.

Саша тоже вращался этой среде, обычной для того времени и не считающейся преступной, подобно тому, как у Лермонтова герой повести укоряет себя: «И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг ЧЕСТНЫХ контрабандистов?» Хотя контрабанда ведь противозаконна.

Они с друзьями мало чем отличались от других подростков, также не имевших приводов в милицию, не занимавшихся воровством в том «нехорошем» смысле, как они это понимали: набеги на сады, огороды, колхозные поля по их понятиям к воровству никак не относились. Это было одним из распространенных среди подростков занятий, не считавшимся у них каким-нибудь серьезным проступком. Кроме того, это было естественное стремление молодого, здорового организма набить свой желудок.

В те времена родителей подростков уж точно не беспокоила проблема лишнего веса детей, в основном они были худощавы. Кушать, «жрать», учитывая подвижные игры того времени и выполняемую подростками разнообразную работу по хозяйству, им хотелось всегда. Очень хорошо выражал это желание Вася, никто не мог с ним в этом сравниться. Положив ладони на живот, он немного поднимал подбородок и чуть-чуть мотая головой изрекал из самого нутра:

– Жра-а-ть хочется …

Тут все ощущали, что «жрать» действительно хочется и начинали предлагать разные варианты. С началом созревания овощей начинались набеги на огороды. Воды во дворах в посёлке ещё не было, поэтому большая часть семей не имела огородов, это пришло в более поздние времена. Некоторые счастливчики получили землю вдоль берега небольшой реки Самарка и выращивали на своих огородах овощи. Вот туда друзья и отправлялись после купания.

Реденькая ограда защищала огороды только от бродячего скота, обычно со стороны реки её вообще не было. Согнувшись пониже, ребята пробирались по воде вдоль берега, потом так же – вдоль грядок, садились на землю и утоляли голод. Все что не было «корешками» ели просто так, а вот редиску, морковь, выдернув из обычно сухой почвы просто обтирали рукой или вытирали об штаны и ели: почва была песчанистая, на корнеплодах земля почти не налипала. Да и экология была другая, не как сейчас: на речке выбирали мелкое с песчаным дном место, ложились на землю опершись на полусогнутые руки и пили из реки. Посмотреть со стороны – ну прямо телятки.

Через какое-то время в поселке провели воду для полива, огороды появились считай в каждом дворе, и Саша с друзьями по огородам уже не шастали.

А вот плодоносящие сады были ещё редкостью, деревья ведь долго растут после посадки. На их улице такие сады были только в пяти дворах, вот в них в основном они и забирались. Как только начинали поспевать первые ягоды и фрукты, вечером, когда стемнеет, кто-нибудь спрашивал:

– Ну, к кому сегодня лезем? Давайте к Митрофановым.

Другой возражал:

– Нет, у них яблоки ещё кисловаты. Валь, у вас самый ранний сорт. Давай к вам?

Валя кивала головой, и подростки уже не раз пройденным путем пробирались в их сад, стараясь ничего не поломать, не повредить. Набрав в карманы и за пазуху яблок, ранеток выбирались из сада.

Через несколько дней забирались все вместе в другой сад, к Тоне, если её не было, то и без неё. В случае, когда в доме проживал крепкий мужик, то дверь блокировали снаружи, вставив в петлю навесного замка какой-нибудь штырь, который потом вытаскивали перед тем, как убраться со двора.

Летом способов набить желудки было немало и кроме садов-огородов. Собирали и ели дары природы: землянику, ежевику, паслён, который ребята почему-то называли «бзника», дикую вишню и смородину, лесные ранетки, тёрн и многое другое. На обширных колхозных просторах рвали подсолнухи, стараясь не попасться на глаза объездчику – колхознику, периодически объезжавшему на лошади охраняемые им поля. От него можно было получить такой удар кнутом, что потом долго не захочется подсолнухов.

В эти годы в Оренбургской области, как и по всей стране, на огромных площадях стали выращивать кукурузу, так что подростки добавили к свои блюдам ещё и кукурузные початки. Делая набеги на колхозные поля, ребята старались быстрее нарвать початков и смыться. Дома у Саши появилась возможность внимательно изучить кукурузу. Разрезая её ствол в разные периоды созревания, он открыл для себя, что у стебля, жесткого снаружи как дерево, внутри волокнистая, сладкая на вкус мякоть. Она стала ещё одним блюдом для ребят, они жевали мякоть подобно жевательной резинке.