Развод. Твоя бывшая

Глава 1

– Андрей изменил мне! С какой-то старухой, представляешь?

Как только я переступаю порог галереи, которую я оформляю к торжественному открытию, ко мне в слезах бросается управляющая Надя.

От неожиданности и шока я едва не роняю свой творческий чемоданчик.

– К-как? – только и могу выдавить, ставя его на пол.

Как изменил? По-настоящему?!

– Прямо на съемочной площадке, в своей гримерке! Я пришла, а он там с ней… Он ее… – зарыдав в голос, Надя закрывает лицо руками.

И я даже рада, что она не договаривает – не горю желанием слушать, как и в какой позе Надин парень имел какую-то "старуху". Брр…

Приобняв ее, веду к низкому широкому подоконнику, чтобы усадить и попытаться успокоить. Сев рядом, не убираю руку с ее плеч и ощущаю, как они вздрагивают.

Мы не близкие подруги, познакомились, когда я получила этот проект, но за время совместной работы успели проникнуться друг другом, и мне искренне жаль ее сейчас. Но чем помочь в такой трагедии, я просто не знаю.

И не знаю, как ее утешить. Для меня ситуация вопиющая, из разряда невозможных. Я не понимаю, как можно изменять, когда любишь человека.

Ради чего?

И как такое можно пережить?

– Зачем я, вообще, поехала к нему на работу?! – восклицает она в сердцах, убрав руки от лица.

Её голос дрожит, но больше от гнева, чем от боли – слёз больше нет. Похоже, она уже выплакала всё, что могла.

Меня удивляет эта ее вспышка и этот вопрос – она, что, предпочла бы не знать о его измене? Или думает, если бы она не пришла, ничего бы не случилось?

Ничего не понимаю…

Надя трёт лоб, словно пытаясь унять головную боль.

– Ради главной роли, Злата. Главной роли. Ты представляешь? Он говорит, что это просто «бизнес», что все ради карьеры. Ради меня! – она всплескивает руками.

Я молчу. Не знаю, что ответить. Что в таких ситуациях говорят?..

Это действительно страшно – предательство человека, которого любишь, с которым строишь общие планы на жизнь.

Думаю о том, как бы я вела себя, если бы со мной случилось подобное. Тоже бы рыдала и делилась болью с каждым желающим послушать? Или же закрылась бы в себе и переживала все внутри?

Увидев своего мужа с кем-то, просто ушла бы или разнесла всё и всех? Не знаю… И надеюсь, никогда не узнаю.

Измена… Её простить невозможно, и я бы никогда не смогла.

Но я быстро прогоняю эти крамольные мысли. Это нечестно по отношению к Олегу. Даже думать и теоретизировать. Мой муж никогда бы не поступил так со мной. Я уверена в этом на все сто процентов. Я доверяю ему и знаю, что он доверяет мне.

Мой Олег тоже из киношной среды, как и Андрей, но он уже достаточно успешный режиссёр, и ему, к счастью, не нужно спать с кем-то ради карьеры. Но, главное, он просто не стал бы так пробиваться.

Ни за что.

Из-за Надиной драмы я освобождаюсь раньше, чем планировала – мы должны были обсуждать новые эскизы фрески для стен зала скульптур, но сегодня ей явно не до этого. Да и мне, если честно, тоже.

После услышанного я хочу как можно быстрее оказаться рядом с мужем и обнять его. И, возможно, извиниться за свои мысли. Хотя вряд ли стоит ему в них признаваться.

Выуживаю из сумочки телефон, чтобы набрать ему и спросить, где он, но обнаруживаю входящее сообщение – Олег предупреждает, что задержится на студии. Будет переснимать какую-то сюжетообразующую сцену.

Не раздумывая, я сажусь в машину и еду к нему. Просто побуду рядом, пока они снимают. Олег любит, когда я заезжаю на площадку. Говорит, что я его вдохновляю. Да и я сама люблю иногда потолкаться во всей съемочной суматохе. Когда не занята. Но с тех пор, как я занялась галереей, это случалось нечасто.

Да вообще не случалось.

И самое время наверстать упущенное.

Зайдя в павильон, я сразу вижу его, но не на площадке, а возвращающимся откуда-то из-за кулис. И застываю на месте, любуясь своим мужчиной.

Высокий, широкоплечий, спортивный. И сногсшибательно красивый. Как Бог. Или как сказочный принц.

Мой принц.

Его лицо сосредоточенно, он смотрит вперед и тут его глаза останавливаются на мне. Олег как будто вздрагивает и пару раз быстро моргает, словно пытается сморгнуть непрошеное видение. Оглядывается.

Моя широкая улыбка застывает – что это с ним? Он не рад мне? Но в следующую секунду он выдыхает и его губы растягиваются в широкой улыбке. Я отвечаю ему тем же.

Теперь его первая реакция на меня становится понятна – он не ожидал меня увидеть и, видимо, решил, что я ему померещилась. И неудивительно – еще утром я сказала, что пробуду в галерее до ночи.

– Злата! – ускоряется он, и глаза его сияют от радости. – Ты меня напугала! Всё в порядке?

Я несколько раз киваю, но ответить не успеваю, потому что он тут же хватает меня за лицо, приближая к своему, и целует. Глубоко, нежно, проникновенно. Отвечая ему, таю в его руках. Его губы скользят к моему уху, открывая мне свою шею, и вдруг мне в нос ударяет резкий, приторно сладкий, до тошноты, запах женских духов. Совсем не похожий на те, что использую я. Незнакомый запах.

Я вздрагиваю и тоже замираю, как он сам минуту назад.

Откуда этот запах? Чей он?! И почему Олег пахнет духами так сильно? Словно он…

В голове на непрошенном повторе мелькают флешбеками обрывки разговора с Надей, ее слезы, его испуг при моем появлении и мои собственные мысли о том, что Олег никогда бы…

На секунду прикрываю глаза, прогоняя эти образы.

Нет.

Он не мог.

Ведь не мог же?..

Глава 2

Да, конечно, не мог!

Олег не такой. Я точно это знаю. И мои мысли просто преступны…

Но не спросить его не могу.

Точнее, муж сам, почувствовав мою окаменелость, прекращает целовать меня, отстраняется и, заглядывая в лицо, спрашивает:

– Что, Злат? Что ты увидела?

– Почувствовала, – возражаю сипло.

– Что? – не понимает он.

– Я не увидела, я учуяла запах женских духов. На тебе, – слова даются с трудом.

Горло словно сжали и сдавили огромными ручищами. Я даже прокашливаюсь, чтобы мой голос звучал спокойно.

Олег тут же фыркает и коротко смеётся. Его смех звучит непринужденно и очень искренне. Он не притворяется, не пытается скрыть что-то от меня.

– А, черт! – ругается он и принимается энергично тереть шею и щёку, как будто хочет стереть этот запах. – Олеська заезжала после универа и опять висла на мне. Ты же ее знаешь, липучку. Втирала мне, как соскучилась по старшему брату, и так надушилась, что у меня глаза от ее амбре слезились. И не только у меня. Пришлось гнать ее с площадки, а то у меня бы вся группа в наркологичку загремела с первым в истории отравлением ароматическими газами.

Слушая его, я даже глаза ненадолго прикрываю – такое на меня накатывает облегчение. Я даже как будто легче становлюсь, скинув этот булыжник с души, как лишние килограммы, которых у меня, кстати, нет.

Но сразу за облегчением накатывает девятибалльное чувство вины – я почти поверила, что муж тискался с кем-то в кулуарах съемочного павильона, и едва не опозорила себя, озвучив свои гнусные подозрения. Это все история Нади… Для меня она тоже не прошла бесследно.

Сестренка Олега и правда очень любит его и всегда липнет, как репей. Я бы, наверное, даже испытывала что-то похожее на ревность к ней, если бы впервые увидела их вместе сейчас. Но когда мы познакомились, Олеська была еще совсем девчонкой, и их нежности выглядели естественно и мило.

– Давно она приезжала?

– Да вот недавно выпроводил, запах не выветрился еще.

Я огорченно вздыхаю:

– Жаль, что не увиделись. Передай, пусть к нам заезжает. Но сначала сменит духи, – шучу, прижимаясь к мужу и пряча лицо на его широкой груди.

Наши с Олегом отношения всегда строились на доверии и взаимном уважении. А я только что чуть все не испортила!

Муж обнимает меня крепче, и я закрываю глаза, наслаждаясь моментом. Всё хорошо.

Потом он возвращается к съемкам, а я сижу на стульчике позади него и наблюдаю, преисполненная гордости за то, что он у меня такой талантище.

А лежа рядом с ним ночью, я вспоминаю историю Нади и вновь радуюсь, что мне с мужчиной повезло больше, чем ей. И так и засыпаю, с улыбкой на лице.

Утром муж находит меня на кухне. Подходит сзади и, целуя в шею, заглядывает в сковородку.

– Мм? Блинчики? И даже не в выходной? – шутливо удивляется, стаскивая с тарелки один панкейк.

– Вот, решила тебя побаловать – цени, – так же шуткой отзываюсь я.

– Мне следует напрячься?

– Из-за чего? – не понимаю я и, зависнув, едва не передерживаю всю партию.

– Ну как же? Блинчики – это такое же стереотипное средство заглаживания вины женщины перед мужем, как брильянты – безотказный способ извиниться у мужчин.

Его слова заставляют меня покраснеть, ведь он попал в точку, я действительно затеяла всю эту блинную историю, потому что до сих пор чувствую вину перед ним за вчерашние подозрения.

– Что ты выдумываешь? – бурчу, отворачиваясь, чтобы он не считал мой румянец и не расценил его неверно.

Пока я выпекаю тесто, Олег достает сиропы и ягоды, сметану смешивает с вареньем и включает кофеварку.

Атмосфера в кухне спокойная, почти идиллическая. Завтрак всегда был нашим особым ритуалом – редкий момент, когда мы можем побыть только вдвоём, без суеты и динамики внешнего мира. Мне тепло и уютно с ним вдвоем в такие моменты, чувствуется, что мы семья.

– Как продвигается большое переселение компании твоего отца в Силиконовую долину? – спрашивает Олег, усевшись за стол перед дымящейся чашкой кофе.

Я выключаю плиту и с тарелкой блинчиков усаживаюсь напротив него. Муж наливает и ставит передо мной стакан с морковным фрешем.

– Он звонил вчера, рассказывал, что релокация почти закончена. На следующей неделе перевозит последних ключевых сотрудников и потом будет готов переехать сам. Но только после прощальной вечеринки с друзьями и коллегами. Приглашает нас, – закидываю удочку осторожно.

Мой папа и муж очень недолюбливают друг друга. Не враги кровные, конечно, как Монтекки и Капулетти, но когда они сталкиваются, искры летят. Они это знают, и лишний раз стараются не пересекаться. В день нашей свадьбы они заключили официальное перемирие, и оба вели себя образцово, но динамика их взаимоотношений все еще сильно смахивает на холодную войну. Поэтому, услышав о приглашении, Олег недоверчиво усмехается.

– Не думаю, что он будет слишком рад меня там видеть, – произносит с тенью иронии, сохраняя полуулыбку на губах.

Я встречаюсь с ним взглядом.

– Будет, – отвечаю уверенно. – Если хочет видеть меня у себя. Ты – мой муж, и он знает, что без тебя я не приду. Или мы вместе, или никак. Отец все понимает и на один день закопает топор войны. И тебя я прошу сделать то же самое. Ради меня.

Олег чуть кривится и качает головой, явно сомневаясь в моих словах.

– Конечно, Злат. Для тебя что угодно. Я иногда думаю, что, если бы мы не были женаты, – задумчиво произносит муж после паузы, – твой отец был бы гораздо счастливее. Тогда бы ты, наверное, поехала в Штаты вместе с ним, а не осталась со мной в Москве.

– Это неправда! – быстро возражаю я, стараясь звучать искренне. – Папа хотел бы, чтобы мы тоже поехали с ним, но уважает наше решение остаться.

Олег не отвечает мне, но вряд ли мои слова его убедили. Вряд ли он забыл то, как был взбешен отец, когда мы сказали ему, что останемся на родине.

Завтрак мы заканчиваем в тишине. Муж уходит одеваться, а я не тороплюсь, так как жду сообщения от Нади готова ли она встречаться сегодня.

Беру планшет и листаю ленту новостей. Пальцы лениво скользят по экрану, пролистывая посты, пока на глаза не попадается репортаж с вечеринки по случаю вручения фильму Олега очередной награды. Он был на ней без меня, и я как раз искала фотоматериалы с мероприятия, чтобы побывать на нем хоть заочно.

Ищу знакомых людей и, конечно, своего красавчика-мужа. Кадров с ним много – он герой вечера, и я любуюсь им, пока вдруг взгляд не цепляется за следующее фото.

Моя рука дергается, случайно увеличив его. В кадре оказывается крупным планом профиль какой-то девушки, и ее лицо всего в нескольких сантиметрах от мужских губ.

Губ моего мужа.

Я автоматически сдвигаю пальцы, чтобы уменьшить изображение – без сомнения, это Олег. И девица по-хозяйски обнимает его за шею. Сердце забывает стучать, а я вновь вспоминаю вчерашние духи – а Олеська ли висла на его шее? Судя по этому снимку, не только она…

Не в силах смотреть на это, одревеневшим пальцем я смахиваю жуткий кадр, попадая на следующий. Еще хуже.

На нем та же девица целует его взасос, а он… Он не отстраняется.

Вздрогнув, я рефлекторно взмахиваю рукой, и чашка с кофе опрокидывается прямо на планшет. Горячий напиток растекается по экрану, скрыв от меня это чёртово фото.

Всё внутри покрывается ледяной коркой.

Неужели это случилось со мной?..

Глава 3

– Злат, что с тобой? – голос мужа доносится до меня сквозь глухую стену моего шока.

Я продолжаю неподвижно сидеть, пока кофе стекает коричневой лужицей с планшета на стол и по капле – на пол.

– Злата!

Теперь голос Олега звучит встревоженно. Он склоняется надо мной, так что я ощущаю тепло его тела и свежий запах туалетной воды, а я… Даже не могу смотреть на него. Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, стоит представить его с другой.

– Что это? – спрашиваю я на удивление спокойно, указывая на залитый кофе гаджет, который как назло не выключился и не сгорел. Напротив, словно в насмешку надо мной, продолжает демонстрировать ненавистную фотографию.

– Откуда это у тебя? – спрашивает муж напряженно.

Несмотря на то, что я не поднимаю глаз, я чувствую, как Олег каменеет рядом.

– То есть, это для тебя главный вопрос? Откуда это у меня? – мой голос срывается, а я впервые позволяю себе поднять взгляд, чтобы посмотреть на него. – А у меня другой вопрос: кто это и почему ты с ней целуешься?

– Злат, это просто недоразумение. Женщина на фото – какая-то сумасшедшая, которую позвали организаторы на это мероприятие. Я ее никогда раньше не видел. И понятия не имею, кто она, – муж терпеть не может оправдываться, но сейчас делает это с небывалой для него страстностью. – Детка, неужели ты думаешь, что я мог поступить с тобой таким образом?

– То есть, ты утверждаешь, что на фото ты целуешься с незнакомкой, которая напала на тебя и заставила себя целовать? – уточняю я язвительно. – Это звучит как сюжет из дешевого фильма, не находишь?

Олег морщится, что неудивительно – я никогда не позволяла себе говорить с ним в подобном тоне. Но сейчас у нас все впервые… Я тоже никогда не видела, чтобы муж целовался с другой.

– Так и есть, как бы безумно это ни звучало, – отвечает он твердо. – Злат, зачем мне другая, если у меня есть ты?

– Это ты мне скажи,– произношу расстроенно.

Олег опускается на корточки передо мной и берет в горячие ладони мои безжизненные пальцы. Легонько сжимает их и подносит к губам.

– Разве я когда-нибудь обманывал тебя? – спрашивает он тихо. – Разве когда-то давал повод усомниться в моей верности? Ты знаешь, что у меня публичная работа. Ты знаешь, что вокруг меня полно женщин. Порой не всегда адекватных. Но ты также должна знать, что никто из них ничего для меня не значит. Ты моя жена и я люблю тебя.

Он говорит с такой уверенностью и чувством, а я так хочу ему поверить, что слушаю, не перебивая.

– Я обязательно найду виноватых в утечке этого фото, – продолжает Олег. – После того, как эта девица запрыгнула на меня, нас успели щелкнуть на несколько фотоаппаратов. Но я строго-настрого запретил кому-либо публиковать фотографии. Узнаю, кто ослушался – прибью.

Я молчу, потому что сложно верить чужим словам, а не своим глазам. Но соблазн поверить мужу так силен…

– Я не понимаю, зачем незнакомой женщине целовать тебя… Это звучит безумно, – выталкиваю из себя.

– А не безумно звучит то, что я бы стал прилюдно целоваться с какой-то женщиной на важном для меня мероприятии? Прекрасно понимая, что люди увидят и разнесут это… – спрашивает Олег, целуя костяшки моих пальцев. – Для чего мне это, Злат? Уж если бы я хотел изменить тебе, я бы точно не делал это таким образом.

Я вздрагиваю, когда муж произносит слово «измена». Со вчерашнего дня оно ходит за мной по пятам, норовя поймать в свои сети…

– Мне нужно время, чтобы подумать, – говорю я, высвобождая пальцы из его захвата и поднимаясь на ноги.

– О чем тут думать, Злата? – психует муж. – Из-за какой-то дуры, которая решила, что ей позволено все, и недоумков, сливших фотографии в сеть, ты ставишь под угрозу наш брак?

– Это ты сказал, а не я, – отвечаю тихо, беря в руки упаковку бумажных полотенец, чтобы вытереть стол и пол.

– Послушай, – Олег тяжело вздыхает. Я ощущаю на себе его взгляд, чувствую, каким напряжением наполнено его тело. – Мне нужно ехать. У нас съемки на натуре. Сейчас подходящее время и погода.

– Поезжай.

– Злат, я не могу уехать, пока мы все не выяснили, – Олег кладет ладони мне на плечи и разворачивает меня к себе. – Это фото – подстава. Я не целовал эту женщину. Она поцеловала меня. И поцелуй длился ровно секунду до того, как я оттолкнул ее и позвал охрану. Ты веришь мне?

– А ты бы мне поверил? – отвечаю вопросом на вопрос.

– Я бы растерзал любого, кто посмел к тебе прикоснуться, – Олег понижает голос и звучит почти устрашающе. – И я накажу тех, кто слил эти фотки и заставил меня оправдываться перед тобой. Я ни в чем не виноват, Злата.

– Иди, Олег. Опоздаешь.

– Мы вечером идем в ресторан как и планировали? – спрашивает он с нажимом.

– Конечно, – сейчас мне проще согласиться, чем спорить с ним.

На противостояние у меня не осталось никаких эмоциональных сил. Я хочу чтобы он ушел, а я могла успокоиться и подумать…

– Я люблю тебя, Злата, – я ощущаю тепло дыхания на своей щеке и легкое прикосновение губ к моим губам. – Не позволяй этому недоразумению испортить нам жизнь.

Олег уходит, взяв с меня обещание увидеться вечером в ресторане. И когда за ним закрывается дверь, я в изнеможении опускаюсь на стул.

Мне так хочется ему верить… Мне так важно ему верить… Но мой взгляд вновь падает на злосчастную фотографию. И я совсем не уверена, что на фотографии незнакомка. Нет. Сейчас у меня стойкое ощущение, что эту женщину я уже когда-то видела.

Но когда? Где?..

Глава 4

Следующие дни я плотно занята в галерее – Надя устала страдать и решила с головой окунуться в работу, тем более время до открытия стремительно тает, как на знаменитой картине Дали.

Так что я вместе с заказчицей с утра до вечера пропадаю на работе и с Олегом почти не вижусь. Мы встречаемся с мужем только в постели, как и большинство супружеских пар, сосредоточенных на карьере. Нам даже поговорить друг с другом некогда…

Но, к счастью, мне некогда и думать, гонять эти ужасные, гнусные, разрушающие мысли о том, солгал мне Олег про те фотки с вечеринки или нет. Действительно ли эта девушка просто сумасшедшая фанатка, прорвавшаяся к своему кумиру, или она – нечто большее и не зря показалась мне знакомой.

Как бы то ни было, когда я открыла галерею на сайте, чтобы посмотреть фотографию еще раз – она исчезла. Муж не соврал – он сделал все, чтобы подчистить любые следы этого происшествия.

Я очень хочу верить мужу и, когда он страстно любит меня, мне кажется, что он предельно искренен со мной, потому что такую нежность и страсть невозможно подделать. Однако, мысль – это такая зараза, избавиться от которой очень трудно. И будь я свободнее, наверняка все равно изводила бы себя сомнениями и подозрениями, поэтому рада, что так загружена – на посторонние мысли у меня просто не остается времени и сил.

Сегодня в галерее все кипит – последние приготовления перед открытием, которое уже послезавтра. Но готово все должно быть уже сегодня – завтра день на финальные штрихи.

Я бегаю между залами, следя за малярами, художниками, проверяю, как идут дела с освещением и декорациями. В голове у меня нескончаемый список задач, и каждая секунда на счету.

– Алексей, проверьте, чтобы холст был ровно натянут! – даю указание одному из ассистентов и, не глядя, исполняет ли он, переключаюсь на следующего: – Виктор, в этом углу должен быть рассеянный свет, а не луч прожектора. Исправьте, пожалуйста, настройки.

Обойдя все залы, возвращаюсь к своей главной задаче – оформлению центральной фрески, – и стараюсь понять, что же мне в ней не нравится, что царапает глаз, но телефон в кармане начинает вибрировать. На дисплее высвечивается имя отца, которого я тоже уже несколько дней динамлю, поэтому, несмотря на чудовищную занятость, на звонок все же отвечаю.

– Привет, пап! – отвечаю преувеличенно бодро, чтобы не обидеть его нотками "ты не вовремя". – Что-то случилось или ты просто так?

– Привет, Златуль, – его голос звучит спокойно и размеренно, как всегда. – Я просто так. Соскучился по единственной дочери. А ты по отцу?

Легкий упрек Роман Львович Ольшанский даже не скрывает.

– И я соскучилась, конечно, папочка, – воркую в трубку. – Ты у меня тоже единственный. Просто я вся в работе. Но уже скоро освобожусь и навещу тебя. Обещаю.

– Как вы, успеваете к открытию?

– Да, все четко по графику. Сегодня сдаю проект заказчику.

– Удачи тебе с этим. Я не сомневаюсь, что у тебя все получится.

– Спасибо, пап, – я автоматически, по старой детской привычке, скрещиваю пальцы на свободной руке.

Я давно не верю в их волшебное действие, но привычка осталась, и я не спешу от нее избавляться.

Глядя на незаконченную работу, собираюсь свернуть разговор и попрощаться, но папа неожиданно спрашивает:

– А как Олег? С ним как у вас дела?

– Нормально… – тяну, удивленная его вопросом.

Папа крайне редко спрашивает меня о муже. Он был яростно настроен против Олега с первого дня, как мы познакомились на афтерпати кинопремии, где он был в номинации, а я просто тусовалась с подругами. Я тогда вернулась домой только утром, бесстыдно счастливая, папа спросил, где и с кем я была, и ответ ему очень не понравился.

Отец глубоко не уважает людей "из телека", особенно мужского пола. Считает, что это занятие недостойно настоящего мужчины. Я его предрассудков лишена и, влюбившись в красавца Олега Бартоша с первого взгляда, отстояла свое право встречаться с кем хочу. А потом так же и свое право выйти замуж за любимого.

И хоть папа уступил мне в моем желании, своей неприязни к Олегу никогда не скрывал. И Олег отвечает ему тем же. Отношения между ними прохладные, если не сказать враждебные, поэтому его внезапный интерес к мужу кажется странным.

– А почему ты спрашиваешь? – все же не удерживаюсь от вопроса.

– Без причины, просто интересно. Не придумывай ничего, – смеется он. – Я тебя знаю.

Я тоже смеюсь, а потом говорю без улыбки:

– Пап, я очень признательна тебе, что ты стараешься примириться с Олегом. Привыкнуть к мысли, что он – твой зять и никуда от этого не деться. Спасибо, что делаешь это ради меня.

– Ради тебя я готов и на большие жертвы, – отвечает папа тоже серьезно, но после все же переводит все в шутку: – Но, признаюсь, сейчас, когда я уезжаю и буду видеться с твоим Олегом гораздо реже, смириться с его присутствием в моей жизни станет сильно проще.

И вновь мы оба улыбаемся.

Пока вдруг мне не приходит в голову мысль, что могло стать причиной папиного интереса – он мог видеть те фотографии с премии! Где Олега целует какая-то девушка. Сейчас их в сети уже нет, но ведь они были. Если попались мне, могли попасться и папе.

Вот почему он переживает!

– У нас все хорошо, – еще раз говорю я. – Очень. Оба дико заняты: он – своими проектами, я – своим, но мы в порядке.

– Рад слышать. Вы же придете на мой прощальный вечер, да?

– Конечно, пап. Мы уже обсуждали это. Мы с Олегом обязательно будем, – заверяю я его.

Попрощавшись с отцом, возвращаюсь к работе. Снова изучаю придирчивым взглядом фреску на стене. Я подхожу ближе, отмечая, как играет свет на ее рельефах, потом отступаю назад, чтобы увидеть общую картину. А когда вновь приближаюсь, слышу за спиной тихий звук шагов.

Оборачиваюсь, думая, что это Надя или кто-то из помощников, но вижу перед собой незнакомую девушку. Она точно здесь не работает.

Тонкие, точеные черты лица, густые волнистые волосы и открытый взгляд. Она несмело улыбается и как будто с интересом смотрит на меня и по сторонам.

Посетительница? Сегодня?..

– Извините, мы еще закрыты, – говорю ей.

– Да, простите. Увидела вывеску и не смогла не зайти. Вы Злата Бартош?