- -
- 100%
- +
Комментарии Светлана Чернышева
Обратная связь Написать dailapy@yandex.ru
Редактор и корректор Нина Викторовна Писарчик
Обложка книги Изображение взято с сайта https://pic2.me/wallpaper/125056.html
© Галина Щекина, 2019
ISBN 978-5-4493-1080-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
К читателю
Многие читатели за метят, что герои этой книги – люди необычные. У них экзотичные имена —Фейга, Иона, Карен, Отрада, Дружана, Флегонт, Идея – и у них странное поведение. Они попадают в острые ситуации, но выходят из них, стремясь к более высокому уровню жизни. В действии участвуют человек и компьютер. Дрейф и бездействие продлятся недолго.
Книга» «Дрейф» Галины Александровны Щекиной – это попытка разобраться в непростой современной жизни. Все истории всего лишь частички большой «мозаики», которые можно связать общими героями, проблемами и ситуациями.
Рассказы вполне могут существовать и отдельно, суть не исчезнет, останется и проблематика. Но прочитав всю книгу, ты понимаешь, что автору хотелось показать разных героев по социальному статусу, возрасту и увлечениям. Хотя есть и общее, это некое бездействие, порой даже невозможность поменять что-то в своей жизни, сделать усилие, просто признаться…
Каждый персонаж очень типичен для нашего времени. Но не герой важен, а то, что он показан через призму современности. Теперь открытия делаются дома на диване, а компьютер становится незаменимым атрибутом. Он вроде бы ещё не бог, но технического помощника крестят, пусть даже в шутку. У автора хорошо с юмором, поэтому» компьютер оказался честнее и вежливее человека, пусть даже он спрашивал по три раза, но зато и исполнял все, что захочешь… Кстати, там есть даже иконки, конечно, они не такие как на гобеленах, но приносят успокоение: помогают найти работу, отправить рукопись, решить финансовые вопросы. И ударом становится не то, что герой теряет большие возможности, а то, что отсутствует интернет в новом дрейфующем состоянии.
Автор любит своих героев, а поэтому верит – всё впереди. К тому же и они порой способны удивлять. Вспомните хотя бы парня, ненавидящего собак. Он бросается на помощь, по-человечески пожалев беременную. Парень не способен пройти мимо человеческой беды.
Книга удивляет и яркими эпизодами с интересными деталями: рыбки в аквариуме, грибочки на вилочке… Вроде бы случайные описания, но образы не оставляют читателя, заставляет переживать. А как иначе, когда герой в неадекватном состоянии начинает хлестать иконы. Хочется, сопротивляться. Может не туда катимся, потому что имя Бога упоминаем всуе, да и покушаемся на самое святое. Может, стоило разбить нового технического помощника? И сразу бы стали ближе друг к другу? Думай, читатель! Решай сам, современник! Правда, если у тебя есть этот выбор, сделать ли скачок. А уж кого ты возьмешь в свое новое свершение- решать самому. Хотя если ошибешься, то потом скажут, что однажды Галина Щекина всех предупреждала… Никто не виноват, что просто не растолковали вовремя…
Светлана Чернышева, Вологда
Он мой
Об этом Флегонт мечтал давно! Чтобы не ходить, не кланяться, деньги сумасшедшие без конца не платить. И чтобы все, как он хочет. И чтобы все дома! Квартирка у Флегонта Федоровича маленькая, но приятная. Мебели мало, лишь самое главное – тахта, шкаф с книгами, кресло у окна, телевизор. На расстоянии протянутой руки – книги любимые, в уголке – антикварные, есть даже редкие – записная книжка знаменитого авантюриста, это надо для работы. Алкоголь Флегонт Федорович не любит, но рюмочки под старину в шкафу сияют, и настойка в баре всегда-с. Флегонт Федорович немолод, разведен. С дамами, кстати, великодушен и ласков. Флегонт высок, статен, сед и импозантен – любит замшевые туфли, пушистые джемперы.
Флегонт в прошлом стоматолог, ныне на отдыхе и лишь изредка работает по договору в медицинском центре. Свободное время жизни решил потратить на высокое: с головой ушел в архивные изыскания и книгу историческую начал писать. Написать дельную вещь трудно, опубликовать тем паче. Обратился в одну фирму – остался не доволен. Слишком дорого берут за набор! К тому же рукопись так отредактировали, что замысел оказался полностью разрушен! Автор тоже.
Флегонт пережил глубокую душевную травму и решил купить компьютер. Близкий человек Паисия Павловна мягко возразила:
– Бесценный Флегонт! Ты решил продать душу дьяволу?
– Что ты! С чего и взяла? – столь же мягко удивился Флегонт.
– С того. Это его, дьявольское, наущение. Ты ему доверишься, а он душу и возьмет. Взамен на буковки. – Паисия быстро пошла в атаку.
– Но, Паисия! Когда ты покупаешь дорогие книги, косметику, наряды – тебя никто не осуждает! У тебя дома DVD-плеер – может быть, тоже наущение дьявола?!
– Ты купишь злую машину, и мы вовсе отдалимся! – аргументы Паисии лишались логики, но наполнялись экспрессией.
– Но, как же писать? – честолюбие литератора начинало выходить из себя.
– Как Гоголь писал? Гусиным перышком. – Паисия тонко намекнула на знание классики.
– Это долго. —Флегонт хотел поставить любительницу видео наместо.
– Зато как у классиков. – Любовь к видео не мешалаПаисии оставаться консерватором. То, что было полезно ей, она наущением не считала.
Флегонт ничего не имел против Гоголя, но выступление Паисии Павловны его огорчило. Он мельком глянул, как она хладнокровно расчесывает свои крутые локоны цвета «бриллиансблондоран» и отвернулся.
Он стал копить деньги тайком. Он же видел, как барышня в фирме отстукивала страницу за страницей, тут же распечатывая их в немыслимом количестве. Гоголь вряд ли стал против этого возражать, тем более – он тогда не смог бы сжечь таинственный том «Мертвых душ».
В уже известной фирме, облегчившей бумажник Флегонта, довольно быстро узнались адреса фирм, которые продают компьютеры, и даже тех, которые сами их составляют из отдельных частей. Флегонт походил, полистал проспекты, и ему показалось – все очень дорого. Еще целый год подрабатывать плюс ничего не есть, не говоря уж о выезде на морской берег, такой полезный для здоровья. Перспектива лишиться всех удовольствий жизни Флегонта никак не устраивала.
Он был задумчив и не скрывал своей озабоченности, когда к нему на прием пришел веселый молодой человек, полный, в усиках, ямочках и в короткой дубленке с белым подбоем. Пациент открыл рот и договорился с Флегонтом о цене новых протезов и заодно сделал ненавязчивую рекламу своего бизнеса. Флегонт был поражен и высоко поднял черные брови, которые, при седых висках, делали его похожим на актера.
– Вас никак провидение посылает? – прошептал он.
Ибо пациент по имени Боб Корицын оказался представителем компьютерной фирмы. Боб согласился на рассрочку! «И не гонитесь за ноутами, – заметил он, разглядывая в зеркальце новую пломбу. – Они быстро ломаются. Берите стационарный вариант».
Наступили дни невероятных треволнений Флегонта Федоровича. Второй раз он звонил на ресепшен медцентра и переносил прием, поскольку ожидал автомобиль с компьютером. О, музыка новых слов, новых предчувствий! Боб Корицын, получив новые зубы, видимо, совершал чудеса не для одного Флегонта, поэтому на месте его было трудно застать. И вот, наконец, дэу седан серебряного цвета тихо затормозил у подъезда Флегонта Федоровича.
Все немыслимые надежды Флегонта на литературную славу – они покоились в легких белых коробках, а в квартирке уж и черный стол широкий приготовлен, и ножки укорочены, и черное кресло с крутящим моментом куплено… Два красавца, которые все эти коробки доставили, с Флегонтом много не беседовали. Он, было, предложил им наполнить рюмочки под старину, познакомиться, а они отказались.
– Меня зовут Фрэд, а его Зимин. Познакомимся в процессе обслуживания. У нас еще пять адресов, отец. Мы не дед Мороз. Мы все подключили, жмите на «сеть» и вперед.
Флегонт растерянно сам отпил из рюмочки. Ему хотелось, чтобы «окна» полетели не только на дверцах благословенного автомобиля, но и на экране компьютера… Он долго сидел в кресле с крутящим моментом и страстно ожидал, что компьютер включится сам, но чуда никак не происходило. Радости обладания он не ощутил. Нажал на кнопку. Загудело, замигало, но едва он тронул клавиатуру, монитор погас. Боже мой, куда подевалась поэзия? Где полет души, устремленной к другой душе? Все было черно, только «окна» летели, те самые, что на дверцах седана…
Флегонта охватила сильная тоска, и он, не выдерживая неземного свечения дисплея, нажал «сеть». Радость обладания опять ускользнула. Он лег спать, грустно понимая, что придется идти на обучающие курсы.
Курсы находились в другом конце города, ехать тремя автобусами. Длились три месяца. И начинались тогда, когда Флегонту пора было ехать в Москву и встречаться с профессором по поводу будущей книги.
Пришлось снова звонить.
– Зимин у аппарата. Могу помочь?
– Конечно, можете. Помните, вы привезли компьютер и исчезли?
– А, это вы, отец. Все работает?
– Нет, видите ли…
– Как нет? У вас все правильно подключено.
– Прошу вас, поучите меня. Я не умею. Я заплачу.
– Там есть обучающие программы. Мы же вам поставили минималку, Мозиллу, Майкрософт Офис. Нажимайте «сеть», помощь и все. Эф один, ясно? – Голос Зимина был бодр и звонок.
– А если не смогу? – голос Флегонта стих до ультразвука.
– Тогда попросите старого приятеля показать азы. Сейчас везде компьютеры.
– Благодарю, – прошелестел бедный стоматолог.
Откуда разбойник Зимин знал, что у Флегонта есть старый приятель?
Приятель, главврач поликлиники, существовал реально, но он был занят и расстроен. У него что-то нехорошее творилось в административном секторе, где сидели экономисты, программисты и юристы. Кто-то там накалял атмосферу по-хитрому, коллектив рушился, служащие увольнялись каждые три месяца. – Наверно, бухгалтерша. Как окончила второй институт, так пошло. Что ей надо? Врачи меньше ее получают… – рассуждал главврач, хрустя белым халатом.
– Тебе что, Флегонт? На прием провести?
– Программиста не выделишь? Я компьютер купил. Пусть бы лучше домой пришел.
– А… Ладно. Тут у нас хороший практикант есть, сын одной… пациентки.
Флегонт тактично поставил на подоконник коробочку с коньяком и, затаенно улыбаясь, исчез.
Мальчик пришел в тот же вечер. Дорогие очки и снежинки на длинных, по плечи, волосах выдавали в нем человека повышенных запросов.
Он сбросил на пол светлую кожаную куртку и по ковру пошел в белоснежных носках, хотя сам был весь в черном. Он шевельнул плечами и обнял процессор и дисплей сразу. Кнопки он тоже нажал практически все сразу, так что Флегонт задрожал от ревности и тревоги. Какое-то магическое слово повторял этот знаток компьютеров…
– Олдмен, ты что умеешь?
– В том-то и дело, что ничего. Мне бы хоть включать, выключать…
– За кого держишь, олдмэн? Я могу и программщину сменить.
– Зачем? Вы только покажите, что нажимать.
– Олдмен! Нажимать не надо. Ты лишь касайся слегка, будто обжигаешься, ес? Посадишь клавиатуру. Это тебе не коробка скоростей.
– Хорошо, хорошо, я тихо.
– Смотри, олдмен: так, так и так. Записывай, что на декстопе: с этой стороны текстовые дела, ворд, паблишер, с этой изображения —фотошоп, просмотровики. Тут интернет. Подсоединил?
– Не знаю.
Компьютер захлопал глазами, запестрил картинками.
– Ну, молодой человек. Вы —потише.
Все повторилось с той же быстротой. Замелькали какие-то пластинки.
Молодой человек совал их в щелку, и по экрану побежали гоночные машины, загремели выстрелы, закричали убитые солдаты. У Флегонта даже сердце стало заболевать. Он не любил войну.
– Это зачем, простите?
– Как зачем, олдмен? В игрушки играть. Расслабляться.
– Ну, хорошо. Но мне нужны тексты, я литератор, поймите.
– О-кей, олдмен. Вот тебе ворд, блокнот, паблишер, пейнбраш…
Прошел час, а дело не ладилось. До этого было все быстро, хлестко, а здесь явно началось типичное не то.
– Ах, нет, альдус не полезет. Памяти мало.
– Но, что же делать? Я буду книгу писать, поймите, она будет толстая, страниц триста…
– О-кей, олдмен. Я тебе поставлю другие окна.
Пальцы мальчиковы бегали и летали над клавиатурой, как у пианиста Рихтера. Мальчик смеялся и разговаривал с компьютером на «ты», усмехался и спорил, обзывая его «керосинкой». Компьютер сердился в ответ и выставлял жуткие таблички красного цвета, обозначая беду. Флегонт не понимал слова «эррор», но, по аналогии со словом «аборт», догадывался. Наконец все замерло. Мальчик задумался.
– Экскьюзми, олдмен, система подавилась. Придется делать перезапуск… Так оно работает. А то купи памяти побольше. Просидел у тебя…
Флегонт заплатил деньги и лег на тахту, укрывшись пледом с головой. Какая там литература?! Он удалялся от литературы куда-то в космос. О чем думал его однокашник, он же главврач? Ему ведь сказано было – научить, а он прислал какого-то шоумена – олдмен, ес… Он взял валидол в рот и стал сдерживать слезы. Не плакал пять лет, и – здравствуйте… Олдмен! Старик! Неужели, правда – дьяволово наущение?
Еще неделю Флегонт Федорович терпел, не сомневаясь, что положено растить в себе библейское терпение. Он-то сам не плакал, это его деньги, заработанные на зубах, это они плакали. Он перестал ходить в медцентр, он просто сидел и писал шариковой ручкой новую главу. Приходила робко Паисия Павловна, варила что-то и уходила так же тихо. Она не приглашала смотреть любовные истории и не спрашивала, купил ли он, наконец, «Гордость и предубеждение», обе версии. Она грустно молчала, но вид у нее был именно такой: «А что я говорила?». Флегонт был далек от того, чтобы наполнить рюмочки под старину и просить ее задержаться. Так далеко можно уйти только в себя…
Через неделю после мальчика в белых носках он скрепился и снова позвонил Бобу Корицыну.
– А, это вы, милейший. Ну, как, все работает?
– В том-то и дело, что нет. Но я тут купил плату, чтобы усилить… память… Вот, и поэтому я покорнейше прошу вас… но не ваш сервис, а вас лично… посмотреть, годится ли она для… мм… для моей программщины.
Видимо, директор был потрясен. В рубке пищали сигналы, играла музыка при соединении с другими внутренними телефонами – адажио Чайковского, а Боб молчал. Флегонт Федорович встревожился.
– Господин директор, вы живы?
– Нет, милейший, почти не жив. До меня как-то не доходит, почему новая машина с установленными патентными программами не работает, а вы еще требуете поставить плату… Да зачем она вам? Вам всего-то надо десять страниц текста создать, зачем же вам еще плата? Вы смеетесь? – В голосе Боба загудел ток высокого напряжения.
– О, я вам все объясню. Тут целиком моя вина. Машина прекрасная, в ней были хорошие окна, но тут кое-кто вмешался… Мы… давайте все сделаем, как было, я это профинансирую… Приезжайте же.
Боб приехал быстро на серебряном дэу седане. Он выслушал жуткую историю про мальчика в белых носках, перезапустил те же окна, потом спросил, где пресловутая плата.
– Она вам ни к чему. Давайте я ее сдам, вы прибавите мне еще столько же, и я привезу вам принтер… который печатает. Он не будет визжать как лесопилка, он лазер. С инструкцией…
Этому человеку Флегонт доверял. Он открыл рот, чтобы попросить помощи, но смог выговорить лишь:
– А помощь – это Эф один?
Боб был человек неглупый. Он внимательно оглядел Флегонта, его седой благородный облик, сделал на щеках ямочки и сказал:
– Эф один я вам пришлю. И позвоню – как помогло. И смею вас уверить: нашипобедят, Флегонт Федорович. У вас в творчестве проблемы есть?
– Представьте, да. У меня герой выходит совсем ненормальный. Хотя был выдающийся человек, талант, но очень уж агрессивен. Боюсь, как бы не получилась клиника. Тут ведь я о нем не как врач пишу, а как рассказчик. Кроме того, у меня есть замысел книги, про хироманта, я, знаете ли, уже создал блок рассказов. Просто не знаю, как это объединить. – Флегонта растопило и унесло простое человеческое внимание.
– Так и не надо клинику, Флегонт Федорович. Поищите человеческий фактор, объясните не с медицинской точки зрения… Техника, как и наука, не всесильна… И с творческими вопросами сходите к писателям, они в этом лучше секут. Они заседают в музее таком-то.
– Пожалуй, стоит попробовать.
Привезли принтер, сами подсоединили. Интернет проверили – есть. Сотрудник Зимин сразу раскрыл карты и показал включение. При этом он улыбался углами рта и даже согласился выпить рюмочку. В прихожей он пожал руку Флегонту и тоже произнес сакраментальную фразу о человеческом факторе, из чего обладатель технического чуда заключил, что такого сотрудника можно побеспокоить еще раз. Дальше стала раз-два в неделю приезжать на дэу седане Лиза, секретарша Боба, похожая на кинозвезду Скарлетт Йоханссон, и деревянно пояснять:
– Нажмите это… Запишите. Потом это. Зачем? Один раз. Куда? Что от вас мышь-то как убегает… Да она на коврике должна быть, скользко ей… Вот и купите коврик, приклейте его к столу…
Когда он предлагал ей аванс, она отрицательно мотала головой:
– Зачем? У меня зарплата высокая… Выше вашей…
Флегонт приклеил коврик, он перестал падать на пол, и приручение мыши пошло легче. Она уже не стреляла, как бешеная, по диагонали монитора.
Флегонт торопился, все записывал. Он боялся, что его бросят один на один с чудом техники, и ему снова придется убедиться в своем убожестве. До него постепенно дошло, как ориентироваться в диспетчере файлов и внутри текстовых окон. Там стрелочки тактично подсказывали, куда плыть, прямо как в детской игре казаки-разбойники. Такой это азарт, такая гонка волшебная, что не помнишь ни лет своих, ничего…
Потом они с барышней Лизой ликвидировали целый выводок двойников.
– Обычно программа не разрешает одинаковых названий, – удивилась секретарша, – просто замещает один файл другим или автоматически закрывает их. А тут сохраняет, надо же – жалеет вас, что ли? Как он терпит ваши выходки, не понимаю. Тут же по десять штук одинаковых.
Они стали зачернять, ненужное, и удалять. При этом компьютер все время выставлял кроткие надписи: «Действительно ли удалить?».
– Я не пьян, – засмеялся Флегонт, – зачем он спрашивает сто раз?
– На всякий случай, – ответила барышня Лиза, – защита от дураков, которые бьют копытом, не глядя.
Компьютер оказался честнее и вежливее человека. Он спрашивал по три раза и исполнял все моментально. Флегонт с трудом удерживался, чтобы не поклониться ему после окончания работы. А крестить – крестил, когда спать ложился.
Флегонт переставал путать файлы и директории, сам открывал и закрывал их, переименовывал, робко ставил абзацы и начинал менять шрифты. Всякий раз при отдельной операции он сверялся со своими шпаргалками и следил, что выходило. А выходило то, что он и хотел! Господи, какое это счастье! Большое, человеческое…
Особенно захватывающим оказалось знакомство с файнридером, с хорошим читателем, то есть. Провел эдаким широким экранчиком по газете – стоп – нажал кнопку. Потом табличка: «Ждите. Идет сканирование». Флегонт важно кивнул. С ним обращались благородно. При таком обращении можно ждать и вечность. Потом полосочка: «Готово сорок девять процентов текста… Девяносто… Сто». И вспыхнул готовый текст, который бы он печатал дня три. Табличка. «Хотите переслать в ворд?»
– Хочу! – крикнул Флегонт, но Лиза указала на кнопочку: «О-кей».
– Говорите на его языке. Опять подождите. Переслали текст. Сохранили. Разбили на страницы.
За считанные минуты все. Тут Флегонт захлопал в ладоши, как дитя, и закричал ликующим голосом:
– Боже мой! Он слушается меня! Понимает! Он мой!
В душе его пели трубы. Нет, пожалуй, не трубы, а настоящий орган. Богатство жизни водопадом хлынуло через эту волшебную воронку…
– Интернет подключен безлимитно, можно входить. Собственно, вот значок с лисьим хвостиком… И все. Что непонятно – позвоните. Я вам перешлю… Да нет, я на декстопе оставлю иконки, как входить на литературный ресурс, как на поиск. Привыкнете.
Стоящаяу плиты Паисия уронила половник на пол. «Наущению» не было конца. Может, пора купить еще один коврик для мыши?..
Хранитель экрана
Однажды Зимин, не любящий дикую природу, попал на загородную вылазку. Компания была слишком большая, и он скоро отделился. И отделилась молчаливая девушка, с которой никто не разговаривал. Все пили, хохотали, падали на траву, короче – жили в полную силу своей бешеной юности, а эта девица в длинной юбке, в джинсовой панамке, с вязаным рюкзачком, кажется, Нудьга была ее фамилия – сидела как в зале ожидания. Зимин потащил ее за руку в кусты и стал расспрашивать, о чем она все мечтает… Тем временем полил дождь, и они побежали под деревья. При ударе грома стало понятно, что деревья не спасут. И спиной друг к другу выжимали одежду. От холода их бросило в объятия, вот так они и познакомились под грозовые канонады. И тут Зимин увидел, что у нее радужки глаз сиреневые, как фиалки, цвет просто немыслимый.
Будучи скромным лаборантом-менеджером ВЦ, имея доступ к запчастям, смышленый Зимин сам себе делал компьютер. Работал увлеченно, и его компик азартно наращивал характеристики. Сначала саунд бластер, колонок четыре, потом SVGA самый большой, потом модемы-тудемы, пишущий сидиром, разнообразные текстовые и фото-редакторы, геймы и психодиагностика. Только принтер он не мог сделать, принтер у него был плохой, струйник. Когда являлась девушка с фиолетовыми радужками, Зимин бормотал «сейчас-сейчас», все еще лазая по конфигам и аутоэкзэкам. Девушка Фая Нудьга так и не разговорилась с летней вылазки, она просто бралась прохладной ладошкой за его плечо, а он, приручая одной рукой дико скачущую мышь, другой рукой прихлопывал эту ладошку.
И понимал – молчаливая скво, это мечта любого мужчины. «Сейчас, сейчас»… Все бросалось на полпути. Оставался лишь хранитель экрана – заставочка с Робинзоном. Тот маялся на своем острове, скреб макушку, смотрел на них насуплено и требовательно. А они садились на диван рассматривать ее картинки. Она страшно любила их вертеть – по часовой и против часовой, наискось да издали, Зимин даже боялся, что она окосеет. В магазинах было сколько хочешь альбомов с этими штуками, но ей мало было альбомов, она хотела сама научиться созвать эффект. Чтобы в цветной, колющей глаз пестроте проступали самые неожиданные фигуры. Она училась рисовать и ходила в платную студию. Зимин бегло комментировал, и опять устанавливалось молчание. Было понятно, что пора. Зимин кусал губы – островитянин метался по острову, хрустя ракушечником. Островитянин кидал в море бутылки – Зимин ронял альбом. Зимин расстегивал пуговицы – островитянин крякал, как дурак, бросая кокосы с пальмы. Фая Нудьга начинала мелко дрожать от смеха… Островитянин неистово ждал яхту… Яхта проплывала мимо, и он, пьяный, снова выходил из-за своей пальмы. Хрустел, крякал. Их все время было трое. Он, она и хранитель.
– Зачем он все ходит?
– Да затем… – бормотал не совсем одетый Зимин. – Для экономии энергии.
Хранитель экрана – это программа заставки, которая выносит на рабочий стол в режиме бездействия минимальное заполнение в изо. Но так было раньше! Когда Зимину было двадцать лет. Когда были ЭЛТ-мониторы, на них падало напряжение на высоковольтную цепь ввиду низкого соотношения видеосигнала, и, таким образом, монитор работал вполсилы. Позже, когда появились жидкокристаллические мониторы, надобность в хранителях отпала, но у некоторых пользователей они остались ввиду ностальгии.
Да нет, это никого не смущало. В мире царила свобода, и влюбленные замирали, целуясь в троллейбусах, в кафе, в кинотеатрах и на конференциях. Но все-таки Зимин вскочил и заменил хранителя. Может, у него ночь настала на острове! Пусть лучше диск играет… Икогда глухо и грозно зашумело море, обдало брызгами и музыкой Вангелиса, полураздетая Фая Нудьга медленно обернулась и завороженно уставилась в дисплей. «Еще», – прошептала она. Зимин понял, что у него есть сильный союзник.
Зачем он все ходит? Что ему нужно?
Дело в том, что девушка не оказывала ему никакого сопротивления. Но она приходила не тогда, когда ее ждали, а когда ей самой хотелось, она была слишком независимой. Это сбивало с толку. Поэтому она могла не прийти еще сто лет, и Зимин, замерзая сердцем, начинал уже куда-то звонить, искать, чтобы обнять девушку на фоне грозы. Это острое ощущение. И девушка в этой ситуации воспринимает тебя спасителем мира. Кругом гремит так, что нервные окончания вибрируют, звук идет на квадро, а посредине этой гремящей стихии хрупкое бесшумное тепло. Любимая!