Достигнуть границ

Бросив уже тёплый и очень мокрый платок на поднос, который подставил мне Митька, я потрогал кончиками пальцев припухший глаз и скривился.

– Пиши указ, – мрачно скомандовал я встрепенувшемуся Митьке. – Вынести Славяно-греко-латинскую академию за пределы монастырских стен. Отдать под оную здания, принадлежащие ранее Морской академии. Реставрация и приведение в божеский вид, а также организация общежития для учащихся производиться будет за счёт Священного Синода. Отвечает за готовность к приёму отроков к сентябрю этого года Шумахер. При неисполнении будет бит нещадно плетьми и сослан в Томск университет закладывать. Да, он после открытия академии на новом месте, всё равно в Томск поедет, а затем в Иркутск. Университет не университет, а пару академий в Сибири открывать надобно, да реальных училищ поболе. Последнее в указе не писать, – откинувшись на спинку кресла, я прикрыл глаза. Как же тоскливо. Просто хоть волком вой, и работать ничуть не охота. Пойти снова в какую-нибудь драку ввязаться, что ли.

– Не переживай, государь, она вернётся, и всё будет хорошо, – приоткрыв один глаз, я посмотрел на Митьку. Надо же, всё видит и всё замечает.

Да только я и не скрываю, что после отъезда Филиппы настроение у меня рухнуло в пропасть жесточайшей меланхолии и с тех пор никак не хочет оттуда выбираться. Пришлось признаваться самому себе, мне без неё плохо. А ещё хуже ждать и накручивать себя мыслями, что она может никогда не вернуться.

Уехала Филиппа в Испанию вместе с Румянцевым. Видя мои метания, она однажды предложила мне рассказать ей, что меня гложет и, когда я рассказал о злоключениях Ивана Долгорукова и всей его флотилии, Филиппа долго молчала, а потом весьма неохотно произнесла.

– В Мадрид должна ехать я. Это будет вполне нормально, если императрица Российская захотела навестить сестру, так мерзко с ней когда-то обошедшуюся.

– Нет, – совершенно спокойно ответил я. – Ни за что. В Мадрид ты не поедешь ни при каких обстоятельствах!

– Но, это будет вполне приемлемый выход для всех нас. Изабелла мне должна почти два года жизни, которую я считала загубленной из-за досужих домыслов. И, если бы тебе так сильно не захотелось избавиться от герцогини Орлеанской, и так сильно не хотелось заполучить французские корабли, и ты бы не приехал в Париж, то не известно, была бы я ещё жива? Вполне могло получиться, что меня бы замучил тот же граф де Сад. Или я умерла бы от оспы… – я попытался мягко закрыть ей ладонью рот, но Филиппа сердито отмахнулась. – Уже тогда она стала понимать, что натворила, и пыталась сгладить ситуацию, задобрить меня и даже вела речь о повторной помолвке с Карлом. Моя мать была в восторге, знаешь ли. Но спорить с его величеством, когда тот решил отдать меня тебе, не решилась. Изабелла мне должна, и она прекрасно это понимает. Мне будет проще склонить её к мысли о моём полном прощении и вполне дружеских чувствах, при некоторых уступках с её стороны.