Сказочные женщины: Баба-Яга, Снежная королева и другие персонажи фольклора разных стран

Он ложится ничком на землю, упирая приклад винтовки в правое плечо. Выпрямляется, прицеливается. Удобно, естественно: человек и оружие в полной гармонии, как и учил его дедушка много лет назад. Он прицеливается в шею лани и…

…ах, черт бы ее побрал! Лань снова поднимает голову и готовится убегать, а он в это время тихо чертыхается про себя. Стреляй, пока можешь, говорит он себе, и пропади оно все пропадом. Он будет ждать этого выстрела, да и какое это теперь имеет значение? Пользуйся этим шансом, пока можешь, ведь он может быть последним: вполне вероятно, что другой возможности подняться на этот холм уже не будет никогда. Он закрывает глаза, и на мгновение кажется, что он сам ощущает напряженную сосредоточенность старого пса, все инстинкты которого говорят ему вскочить и броситься в погоню. Но старый пес прекрасно знал, когда следует остаться, а когда настает пора уходить. Вопреки своим инстинктам, старый пес бы остался на месте, если бы это было необходимо.

Убедившись, что все хорошо, лань снова опускает морду, чтобы пощипать траву.

Он поднимает винтовку…

…и нажимает на курок.

Она слышит. Одиночный выстрел. По долине разносится грохот, словно звон бьющегося стекла. Она рефлекторно сжимает кулаки, чувствуя, как теплый металл потертого обручального кольца впивается в костлявый палец левой руки. Устраивается в кресле-качалке у камина и ждет.

Ждет, как часто ждала раньше. Думает, пока ждет. О долгих годах, проведенных с этим мужчиной: их было больше, чем с каким-либо другим представителем человеческого рода за все время ее существования. Мысленно возвращается к сделанному ей выбору: тогда он удивил ее, пока она нежилась на гладких камнях у озера в прекрасное утро Белтейна[1], почти шестьдесят лет назад. Для такой встречи утро было благоприятным, даже слишком, чтобы списать это на случайность. Медленно поднимаясь, облаченная в белоснежное платье, она подумала, мол, может, снова пришло время? И она улыбнулась ему, такому высокому, застенчивому, долговязому, косноязычному и неуклюжему, но такому искреннему. Он будто появился на свет из огромного каменного сердца самой земли, такой же честной и несокрушимой.

Она сделала правильный выбор, выбрала правильного мужчину, которому достались все ее дары. Она подвергла его обычным испытаниям, и он прошел их, все до единого. Никогда не поднимал на нее руку в гневе, никому никогда не рассказывал о том, где и как он ее нашел. Никогда не целился ни в одну из ее прекрасных, нежных белых ланей.

Она не разжимает кулаки, пока не слышит скрипа калитки, возвещающего, что он вернулся. Характерного скрипа, звука, который калитка издает только от его рук. Короткого, уверенного скрипа. Другие открывают ворота менее решительно: возможно, их вводит в заблуждение видимая на них многолетняя ржавчина, из-за которой калитка не внушает доверия.

Она быстро встает, подходит к раковине, берет кухонное полотенце. Ждет, пока откроется дверь. Слышит его первые шаги по деревянному полу кухни. Оборачивается, улыбается.

Его лицо помрачнело. Оно было еще более мрачным по сравнению с привычной краснощекостью. Она едва заметно наклоняет голову, он качает своей. И говорит: «Я промахнулся». После чего поворачивается и, тихо закрыв за собой дверь, снова выходит из дома.

Он снова поднимается по склону и идет обратно в поле, где вчера похоронил старого пса. Тот был верен до самого конца, даже если для этого приходилось идти против своей природы. И теперь он может сказать, что наконец-то дорос до его уровня. Он вырыл для него могилу в тени старой сливы: старый пес любил это дерево. Он улыбается при мысли об этом: старый пес под деревом, с курами, клюющими опавшие плоды. На мгновение ему кажется, что он видит собаку там. Под тяжестью возраста пес склонил голову, его спутанная шерсть уже блестит далеко не так сильно, чем когда он был щенком. Старый пес виляет хвостом, чтобы увидеть хозяина, но в следующее мгновение его уже нет. И нет ничего, кроме мелкого моросящего дождя и грязных черных кур. Он медленно опускается на могилу и плачет.

Его не было весь день. Уже темнеет. Она раздумывает, не начать ли заваривать чай, но не хочет, чтобы он испортился. Она колеблется: стоит ли ей пойти за ним? Следует ли ей побеспокоить его или просто оставить в покое? Она понимает, когда его не следует трогать, именно это у нее всегда получалось лучше всего. Но сейчас в ней говорят собственные потребности: ей нужно знать, переживет ли он это. Нет, ей нужно знать, как он это переживет. Пережить-то переживет, именно ему это удается лучше всего. В конце концов, разве не из-за этого она выбрала его? Она представляла, что именно этот мужчина мог знать, как быть достойным ее, именно он в итоге мог понять, как оставаться ей преданным. И не только ей, но и всей земле. Навсегда. Исключительно этой земле и существам, которые ходят по ней и являются ее частью. За все годы совместной жизни он ни разу не подвел ни ее, ни эту землю. В глубине души ему никогда не было все равно. Такие вещи ей не нужно измерять словами: она оценивает его преданность иначе. Но сейчас ей нужно увидеть его, понять, как он. Ей нужно знать.

Примечания