Название книги:

Грань забвения

Автор:
Дионисий Шервуд
Грань забвения

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Грань Забвения

Глава 1. Пациент без имени

Утро началось, как и все остальные до этого. Холодный свет пробивался сквозь жалюзи, расчерчивая кабинет Артёма на ровные полосы. Электронные часы на стене мигали 08:42 – слегка отставая, тоже как всегда. Он всё никак не мог их перенастроить, да и не видел в этом смысла. Время и так куда-то ускользало.

Клиника "НейроКоррект" находилась в спальном районе – серое здание с полированным холлом, пахнущим лавандой и спиртом. За стеклянными дверями уже ждали пациенты: пожилые люди с пустыми глазами, молодые с застывшими улыбками, женщины с масками тревоги на лицах и мужчины, держащиеся за руку родных, будто за якорь в зыбком море памяти.

Артём включил кофемашину. Раздался хорошо знакомый треск, а потом ободряющее журчание. Он открыл цифровой блокнот на столе – расписание плотное: три консультации до обеда, одна экстренная во второй половине дня, затем отчёт для главврача. Он медленно потянулся и щёлкнул шеей – уже который день просыпался с ноющей болью в затылке. Иногда она переходила в глаза, иногда в сны.

Он присел к столу и пролистал досье на сегодняшних пациентов. Всё как обычно: посттравматические амнезии, когнитивные сбои, сложные случаи с редактированием воспоминаний – как раз его специализация. За последние годы он научился не только слушать, но и молчать так, чтобы пациент говорил сам. Восстановление памяти было больше искусством, чем наукой.

Он сделал глоток кофе – горький, недоваренный – и поморщился. В груди закололо от лёгкой тревоги, будто он что-то забыл. Рука машинально потянулась к внутреннему карману пиджака, но нащупала только телефон. Ничего нового.

В голове коротко мелькнуло: "а ты точно помнишь, как доехал до клиники?"

Он замер на мгновение. Лицо отразилось в чёрном экране планшета – немного уставшее, но вполне обычное. Он отмахнулся от мысли. Просто не выспался.

За дверью послышались шаги. Кто-то остановился. Затем – лёгкий стук.

– Доктор Лебедев, – голос администратора был напряжённым. – У нас внеплановый пациент. Очень странный случай. Он… он говорит, что знает вас. Но документов у него нет.

Артём нахмурился.

– Сейчас подойду.

Он выключил планшет. На секунду в голове словно зашумело, как от перегоревшего кабеля. Он провёл рукой по виску и пошёл навстречу странному случаю.

– Его нашли под утро, – администратор, молодая женщина по имени Кира, держала в руках планшет и явно не знала, как начать. – На мосту. Он стоял на перилах и что-то шептал… на латыни, кажется. Или на чём-то похожем. Патруль вызвал скорую, сдали его нам, потому что речь бессвязная, документов нет. У нас он с четырёх утра.

– Что-то о нем выяснили? – Артём шёл по коридору, пытаясь сосредоточиться, но голова странно ныла.

– На нём не было ничего, кроме старой пижамы. Мы подумали, может, сбежал из какой-то клиники. На шее обнаружили жетон, но он какой-то странный и явно не медицинский.

Они остановились перед изолированной палатой. Стекло было полупрозрачным, за ним угадывался силуэт мужчины, сидящего на полу, обхватив колени. Спина прямая, движения размеренные, словно ритуальные.

– Он не представляется. Но повторяет, будто заклинание: "Я – Носитель Искры". Больше ничего внятного. Пока что.

Артём скользнул взглядом по планшету. В графе имени стоял прочерк.

– Вызывали полицию?

– Да. Оформляем как неизвестного. Но он не агрессивен, и психолог скорой сказал, что его стоит показать вам. Мол, не бред, а… какая-то глубокая внутренняя конструкция. Или театральная мания величия.

Артём задержал взгляд на жетоне пациента, а точнее, на изображенном на нем символе – стилизованный круг с пересекающимися спиралями. Он ощутил странное покалывание в пальцах, хотя даже не касался металла.

– Оставьте нас наедине, – сказал он наконец. – Я попробую с ним поговорить.

Кира кивнула, хотя на её лице читалось явное нежелание оставаться вблизи этой палаты.

– Только будьте осторожны, доктор. Он… не так прост, как кажется.

Артём вошёл, и дверь за ним мягко закрылась, поглотив свет сет из коридора клиники.

В палате было тихо до неестественности. Даже кондиционер здесь казался выключенным из сети. Пациент сидел на полу, поджав ноги, спиной к кровати, руками обхватив колени. Его голова была опущена, волосы спутаны, кожа бледна, как у человека, давно не видевшего солнца. На вид – лет сорок. Глаза были закрыты, но как только Артём вошёл, он заговорил.

– Ты не тот, кем кажешься.

Голос был негромким, почти шепот, но каждое слово – будто выгравированное лезвие. Артём остановился на полпути к креслу.

– Что вы сказали?

Пациент поднял голову. Лицо – худое, с резко выделенными скулами, глаза светлые, почти бесцветные. Они не выражали ни страха, ни беспокойства, ни даже заинтересованности. Только усталость, глубокую, как вековая тьма.

– В тебе – плоть и пустота, – продолжил он. – В тебе – пламя Перехода.

Артём почувствовал, как под лопатками пробежал холодок. Он медленно присел в кресло, стараясь держать обычный профессиональный тон:

– Меня зовут доктор Лебедев. Я хочу вам помочь. Для начала… как вас зовут?

– Я – Носитель Искры, – без колебаний ответил пациент.

– Это не имя.

– Это сущность.

Повисла пауза. Артём включил запись на планшете, но сделал это медленно, не сводя глаз с собеседника. Тот заметил его движение и усмехнулся одними уголками губ, почти незаметно.

– Где вы были до того, как вас нашли? Вы помните?

– Был… в Тени. До того как вернулся.

– В Тени?

– За гранью. Где всё настоящее. Где ты был до Падения.

Эти слова прозвучали как удар в грудь. Что-то в его голосе – не смысл, а интонация – заставило Артёма застыть. На миг всё вокруг будто сдвинулось, контуры предметов поплыли, как в жару.

Дежавю. Резкое, удушающее. Он точно уже слышал это. Может, во сне?

Артём моргнул, сцепил пальцы.

– Что за Падение? Кто вы? Откуда знаете меня?

Пациент не ответил. Он замер, глаза его постепенно стекленели. Минуту, две он сидел совершенно неподвижно, как статуя. Только губы дрожали, шепча что-то неразборчивое. Иногда – словно не своими голосами.

Артём почувствовал пульсацию в висках. Он уже собирался встать, когда пациент вдруг повернул голову – резко, как машина, сбившаяся с маршрута.

– Ты сосуд.

– Что?

– Скоро вспомнишь. Когда она придёт.

– Кто? Кто "она"?

Но пациент снова замолчал. И больше не произнёс ни слова.

Артём вышел из палаты с тяжестью в груди. Он убедил себя, что все услышанное – бред чистой воды. Глубокий психоз, возможно, шизоаффективный эпизод. Ему нужно было записать всё, свериться с коллегами, переслушать запись.

"Но почему это всё звучало так… знакомо?" – вдруг подумал он.

***

На следующее утро клиника встретила Артёма странной тишиной. Обычно в это время коридоры уже наполнялись звуками: гул голосов, шорох халатов, скрипы каталок и бодрый, раздражающий электронный звонок с ресепшена. Но сегодня воздух словно застыл. Как будто внутри здания выключили не только звуки, но и само время.

Он прошёл к своему кабинету, поставил кофе на стол, но не успел даже коснуться планшета – дверь резко приоткрылась, и Кира, все та же администратор, просунула голову.

– Доктор, – её голос был приглушённым, глаза – встревоженными. – Нам нужно, чтобы вы… посмотрели кое-что.

Дверь в палату, где вчера находился пациент, была распахнута. Внутри – никого. Кровать аккуратно заправлена, на полу – ни следа. Даже бинтов или простыней, как это часто бывает после побега.

– Он ушёл? – сухо спросил Артём, и сам понял, насколько это глупо прозвучало.

– Мы не знаем, – Кира покачала головой. – Система контроля показывает, что двери не открывались. Ни вход, ни выход. Камере не было видно этого участка с основной линии наблюдения, но резервное видео пропало.

– Пропало?

– Файлы отсутствуют за последние два часа. Как будто кто-то вручную их стер. Или они просто не записались. Хотя, это невозможно, так как все сервера защищены. Но факт есть факт.

Пришла охрана. Один из охранников, старший смены, по имени Ильин, смотрел на происходящее с растущим непониманием.

– Мы проверили всё, доктор. Вентиляция – слишком узкая. Окна не открываются. Электронный замок активен, сигнала взлома нет. Мы никого не впускали и не выпускали. Он не мог выйти. Он… исчез.

Артём шагнул внутрь палаты. Прошёлся по полу. Встал у кровати. Внезапно ощутил странную дрожь под кожей, как будто воздух здесь был… другим.

– Вещи? – спросил он.

– Только пижама. Больше ничего, – ответила Кира.

– Жетон?

– Сняли и отнесли в кабинет охраны. Хотели проверить символику на всякий случай. Не помогло – похожего изображения нет ни в одной базе данных. Никто не может понять, откуда оно.

Артём провёл пальцами по стене, почти машинально. И вдруг понял, что он боится. Не происходящего сейчас, а того, что услышал вчера. Неопределённость всегда страшнее диагноза.

– Хорошо, – наконец сказал он. – Сообщите полиции, повторно. Запросите техотдел и пусть они проверят серверы и замки. И… позвольте мне осмотреться здесь ещё на пару минут.

Он остался в палате один. Закрыл за собой дверь. Тишина обрушилась, плотная, вязкая.

Кровать. Тумбочка. Пустая.

Почти пустая.

Он наклонился. Там, в углу, почти сливаясь с полкой, лежал небольшой чёрный предмет.

Он поднял его.

Это был кристалл – неправильной формы, как будто не до конца сформировавшийся. Поверхность его была матовой, но когда Артём коснулся его пальцами, тот отозвался тихим, вибрирующим холодом.

И на долю секунды в его голове пронеслось что-то похожее на голос. Слова он не расслышал. Только ощущение – будто кто-то коснулся его мысли изнутри.

 

Он спрятал кристалл в карман и решил никому говорить о нем.

Хотябы пока.

Артём вернулся в кабинет, даже не замечая, как прошёл туда. Коридор – словно стёрся из памяти. Было ли по пути кто-то? Медсёстры, коллеги, пациенты? Он не помнил. Только скользящее ощущение – будто кто-то рядом, за спиной, но на краю зрения. Стоит остановиться – и исчезает.

Он опустился в кресло, провёл ладонью по лицу. Пальцы дрожали. Это не страх – пока ещё нет. Это другое. Как будто что-то внутри сдвинулось, под тонким стеклом сознания.

На столе стояла недопитая чашка – пар уже не поднимался, только слабый аромат напоминал о недавнем тепле. Он уставился в неё, не в силах заставить себя отпить.

Пальцы нащупали в кармане кристалл. Темный и тяжёлый – совсем не как стекло или кварц. Он будто пульсировал, едва ощутимо, в такт сердцу. Или наоборот – сердце начало подстраиваться под его ритм?

Артём резко отдёрнул руку. Потом он встал и подошёл к окну.

Большой город жил своей жизнью – машины, прохожие, шум. Ничего необычного. Но когда он взглянул на отражение в стекле, что-то кольнуло его ум.

Там, в глубине зеркального блика, будто бы промелькнула фигура, стоящая за его спиной. Неясная, размытая, как будто из другого слоя реальности.

Он резко обернулся. Пусто.

Вернулся взглядом к отражению. Всё чисто. Только он в отражении – бледный, с тенями под глазами.

– Усталость. Просто усталость, – сказал он себе. Но мысли не слушались словесных уговоров.

Артем сел обратно за стол. Попытался включить планшет, записать что-то, зафиксировать, как привык. Но экран мигнул и погас.

Пальцы опять скользнули к карману. Сердце билось неровно. Воздух в кабинете казался плотнее.

Он прикрыл глаза. Несколько вдохов. Счёт до десяти. Всё по методике. И тут пришло чувство. Не резкое, не пугающее – скорее, тихое, но абсолютно уверенное.

"Ты не один."

Он открыл глаза и снова посмотрел на своё отражение в затемнённом стекле.

Лицо точно его. Но взгляд… казался чужим.

И впервые за долгое время ему показалось, что за ним кто-то смотрит и наблюдает. Изнутри.

Глава 2. Песня кристалла

Артём проснулся от того, что в комнате было слишком светло и слишком тихо. Шторы вчера он явно не закрывал. Солнце било в глаза прямым лучом, отсвечивая от стеклянного столика, и голова гудела, как после бессонной ночи. Сновидений он не помнил вовсе.

Он сел в постели, прислушиваясь к себе. Тело словно принадлежало другому: ломота в спине, тяжесть в руках, слабость. На губах появился солёный привкус, как после истерики или от обезвоживания.

"Я… дома?" – только сейчас он осознал, где находится.

Да, это точно была его квартира. Его спальня. Всё на своих местах. Но что-то было не так. Воздух был будто чужой.

Он медленно поднялся, пошёл в ванную. В зеркале его встретил уставший, бледный человек с опухшими веками и небритым подбородком. Артём поднёс ладонь к лицу, и задержался. Его рубашка – та, в которой он был вчера – была надета наизнанку.

Он расстегнул пуговицы и бросил её в корзину. На внутренней стороне правого предплечья проступала узкая красная полоса, будто ожог. Не глубокая, но чёткая, чуть изогнутая, как клеймо. Он провёл по ней пальцами – не болит, но кожа вокруг чуть раздражена.

"Когда?.." – он пытался вспомнить путь домой, вечер, ночь. В голове было пусто.

Он вернулся в спальню. На тумбочке лежали ключи, телефон и… не сразу, но он заметил – в кармане брюк остался кристалл. Артём достал его и замер.

Кристалл казался теплее, чем вчера. Матовая поверхность едва уловимо пульсировала, словно дышала. Внутри не было света, но был намёк на глубину, на что-то, что смотрит в ответ.

Он резко положил его обратно в карман, будто боялся, что кристалл услышит мысли.

Возвращаясь в ванную, Артём схватил щётку, машинально выдавил пасту. Он не хотел смотреть в зеркало, но взгляд всё равно скользнул вверх.

Сначала ничего особенного не происходило. А потом пошла задержка.

Отражение отставало от движений на долю секунды. Совсем чуть-чуть. Почти незаметно, но достаточно, чтобы сознание взбунтовалось от увиденного.

Артем медленно поднял руку. И отражение сделало то же самое, но чуть позже. Он поднёс палец к щеке – и в зеркале палец остановился прежде, чем коснулся кожи. Глаза отражения смотрели ему в глаза, но казались слишком внимательными.

Он резко отступил от зеркала. Тень от собственной фигуры прыгнула на пол, и всё стало как прежде.

– Усталость… – пробормотал он в очередной раз и зажал виски ладонями. – Просто перенапряжение.

Однако, он не верил самому себе.

Артём вышел из дома, стараясь дышать ровно. Утренний город шумел и жил своей жизнью, как обычно. Машины тянулись в пробке, продавцы разворачивали палатки у метро, кто-то громко говорил по телефону. Всё – как всегда. Но в этом "как всегда" уже пряталось что-то иное. Он ощущал это собственной кожей.

Он прошёл пару кварталов, когда в ушах появилось звонкое дрожание – не боль, не гул от усталости, а тонкий, почти музыкальный, звон. Сначала едва заметный, затем все более настойчивый.

Артём остановился у перехода, закрыл глаза. Звук не исчез. Более того – в нём начали проступать голоса.

Зазвучали обрывки фраз, произнесённые без интонации, не-человеческим тембром, будто кто-то говорит:

– …перепутье…

– …Грань… приближается…

– …она грядёт… сосуд пробуждён…

Он схватился за лоб, почувствовал липкий пот на висках. Люди вокруг продолжали идти, не обращая на него внимания.

– Что за чёрт… – прошептал Артем.

Он заставил себя двигаться дальше – шаг за шагом, будто преодолевая сопротивление воздуха. Вошёл в метро, прошёл через турникет. Впереди появиля эскалатор, чья лента, казалось, тянулась слишком медленно, слишком плавно. Шаг на ступень – и звон в голове усилился.

Вагон метро встретил его глухим скрежетом. Он вошёл и встал у двери, уставившись в своё отражение в стекле. Опять. Опять другой взгляд…

Поезд дёрнулся, пошёл. Остановка "Смоленская". Артём моргнул. Следующая должна быть станция "Арбатская". Но когда он поднял глаза к табло, оно показывало: "Курская".

Он стоял в том же положении. Люди рядом совершенно новые. Кто-то вышел, кто-то вошёл. Артём чувствовал холод в пальцах, как будто провалился в сон наяву, причем стоя. Провал в памяти. Целая станция прошла мимо, а он ничего не заметил.

И тут он услышал голос – не в голове, а рядом.

– Ты её уже слышишь, да?

Артём резко обернулся.

На сидении рядом с дверью пристроился старик в выцветшей кепке и с глазами, в которых не было зрачков. Зрачки были затянуты молочной пеленой, как у слепого. Но он смотрел прямо на Артёма и улыбался.

– Что… что вы сказали? – выдохнул Артём.

– Тишина скоро раскроется, – прошептал старик. – Не бойся. Она уже здесь.

И просто отвернулся, как будто ничего не было.

Когда поезд остановился, Артём выбежал на платформу, чувствуя, как в висках стучит кровь. Он приложил руку к груди – кристалл под курткой вибрировал слабым теплом.

***

Он открыл дверь в свой кабинет и только тогда понял, что не помнит, как сюда попал. Он не помнил ни как проходил через холл, ни каких обычных разговоров на ресепшене, ни ожидания в лифте… ничего. Последнее, что осталось в памяти – гул в метро и мутный взгляд старика.

А теперь он видел знакомый кабинет, мягкий свет от ламп, приглушенный городской шум за окном. Часы на стене показывали "13:14".

– Что за чёрт…

Он сел в кресло и провёл рукой по лицу. Часы показывали верное время, это подтвердила панель на мониторе. Он явно пришёл к положенному времени, к восьми часам, как и всегда, но в памяти зиял провал, тёмное пятно, как чёрная краска, разлитая по киноплёнке.

Раздался стук в дверь.

– Артём Сергеевич? – приоткрылась дверь, заглянула молодая медсестра, Лена. – Всё хорошо? А то вы с утра как с Луны свалились. У нас уже дневной приём начинается, скоро пациент на 13:30.

– Да… всё в порядке, – он натянуто улыбнулся. – Просто не выспался.

Лена кивнула, но глаза её задержались на нём чуть дольше, чем положено. Как будто что-то в нём изменилось. Он чувствовал это и сам, словно стал чуть тоньше, чуть менее плотным.

Следующим заглянул коллега – физиотерапевт Константин, с чашкой кофе.

– Ты, кстати, в зеркало сегодня смотрелся? – сказал он с улыбкой. – Видок у тебя, как будто ночью тоннель копал.

Артём хмыкнул.

– Неважная ночь была.

– Это видно. И рубашка опять наизнанку? – Константин ткнул пальцем в его воротник. – Тебя точно не подменили?

Когда он ушёл, Артём подошёл к столу, запустил внутреннюю систему мониторинга. Сначала – поток обычных, рутинных записей: пациенты, сотрудники, коридоры, скучная стабильность.

А потом – его кабинет. С девяти до одиннадцати – ничего особенного.

С одиннадцати до тринадцати – началось странное.

Он перематывал записи.

Сначала появился еле уловимый шум. Потом возникли пятна, искажения изображения. Лица людей расплывались, движения становились дергаными, как будто камеры видели всё через водяную рябь.

И наконец – он сам, сидящий за столом, но… не двигающийся. Замерший, с пустым взглядом, словно вырезанный из бумаги.

Иногда он вставал и ходил по комнате, но в каком-то слишком замедленном темпе, словно каждое движение давалось с усилием. В какой-то момент экран почернел. Затем – резко вернулось изображение, и Артём уже сидел, опершись лбом о ладони. Всё выглядело нормально. Но прошло два часа.

Он откинулся в кресле и закрыл глаза.

Что бы это ни было – оно внутри. Оно с ним.

Артём открыл цифровой журнал, чтобы записать произошедшее. Нужно было всё зафиксировать – хронологию, ощущения, наблюдения. Он начал с простого:

13:22. Попытка восстановить события утра.

Провал в памяти от метро до кабинета.

Камеры фиксируют искажения изображения.

В ушах – голосоподобные фрагменты.

Пальцы дрожали. Он заметил, как с трудом удерживает стилус – рука сделалась вялая, как после анестезии. Строки получались кривыми, буквы расплывались, будто экран и сам начал расползаться от прикосновения.

Он раздражённо отложил стилус, потер лицо ладонями. Всё тело ломило, как перед лихорадкой. Подсознание упорно нашёптывало, что это не усталость и не болезнь – что-то просыпается, раздвигает его изнутри.

Он сунул руку в карман куртки, висевшей на спинке кресла. Пальцы сомкнулись на кристалле.

Он был тёплым, будто живым. Артём достал его, положил на стол. Камень был неправильной формы, чёрный, с редкими алыми прожилками. Но под светом лампы он вдруг дрогнул, словно в глубине зашевелилось отражение.

Артём коснулся его пальцем.

И мир вывернулся. Мгновенно, без перехода, он оказался в другом месте.

Пустая улица.

Город, но не тот, что он знал.

Здания, словно нарисованные мелом на тёмном фоне. Окна – чёрные, пустые. Асфальт – как нарисованный на бумаге, неровный, нереальный. Над головой – чёрное небо, без звёзд, без луны. В воздухе пахло озоном и гарью, как после удара молнии.

В центре улицы зияла трещина. Прямо в воздухе, между зданиями. Как будто небо и пространство лопнули, и сквозь разлом сочился тусклый бело-серебристый свет. Она пульсировала, как живая.

Изнутри доносилось шептание. Артём не мог разобрать слов, но знал: они обращены к нему.

Он шагнул – и в этот момент всё исчезло. Стук в дверь вернул его в кабинет и в реальность.

– Артём Сергеевич? – голос Лены звучал спокойно. – Пациент на 13:30 пришёл и уже ждет.

– Да… сейчас, – откликнулся он, сглатывая.

Он посмотрел на часы – "13:37".

Несколько минут потерялись. Опять. Он тяжело дышал. Сердце билось в висках. Рука дрожала. Он посмотрел на неё – след от прикосновения к кристаллу остался красноватым, как ожог.

Он ещё не знал, что это была Грань. Но уже чувствовал: реальность больше не цельная. Что-то внутри него треснуло и сквозь эту трещину кто-то смотрит.

***

После приёма Артём машинально заполнил карточку, стараясь не думать о кристалле, который теперь лежал в нижнем ящике стола, завернутый в плотную ткань. Он не знал, зачем взял его с собой. Но идея оставить его в клинике казалась ещё более опасной.

На обед он не пошёл. Сидел у окна, пил воду, пытался сосредоточиться на вещах обыденных, привычных. Не получалось.

К 15:40 в кабинет заглянула Кира.

– Можно на пару минут? – Она выглядела настороженно. Обычно улыбчивая, сейчас она держалась чересчур сдержанно.

Артём кивнул.

Она закрыла за собой дверь и подошла ближе.

– Всё нормально, Артём Сергеевич?

Он немного напрягся.

– Почему спрашиваешь?

 

– Ты… как будто не в себе. Сегодня с утра бледный, глаза красные, говорил с пациентом, а потом вдруг исчез из поля зрения камеры – я проверяла журнал. А ещё…

Она замялась.

– Что ещё?

Кира опёрлась на край стола.

– Сегодня ночью кто-то пытался получить доступ к твоей картотеке. Через админ-панель.

Артём медленно выпрямился.

– Кто?

– В том-то и дело – неизвестный АйДи. Служебный вход, но отпечатка не было. Как будто кто-то вошёл без регистрации, с обходом защиты.

Он замолчал, сжав кулаки. Кристалл лежал в ящике – и казалось, будто нагревается, реагируя на разговор.

– Это может быть сбой? – спросил он, стараясь говорить ровно.

Кира покачала головой.

– Нет. Я спросила у системного – лог подтверждён. Кто-то был в системе в 3:11 ночи. Только в твоём профиле.

– Понятно, – тихо сказал он.

– Ты думаешь, это кто-то из охраны? – Кира понизила голос.

– Не знаю. Но если ещё раз что-то подобное будет – дай знать сразу, хорошо?

Она кивнула.

– Конечно.

Когда она ушла, Артём остался в тишине.

"Наблюдают", – он впервые допустил эту мысль осознанно.

Он задумался: кто это мог быть? Пациент исчез. Кристалл странный, да. Но это… было другое. Кто-то явно следит за ним. И, возможно, действует скрытно уже не первый день.

***

Вечерний город светился размытыми огнями, будто кто-то увеличил контрастность и понизил чёткость реальности. Артём шёл домой пешком, отказавшись от метро. Хотел проветриться, собраться с мыслями, но воздух казался затхлым, как в закрытом помещении. Он всё чаще ловил себя на странных ощущениях: как будто за ним следят… но не глаза, а нечто без лица, без формы.

На пересечении двух улиц он остановился у светофора. Редкие прохожие торопливо шагали мимо. Павильон на автобусной остановке мигал поломанной рекламной панелью. Артём нащупал в кармане тканевый мешочек с кристаллом.

Гул в голове вернулся. Только теперь это был не просто шум. Это был гимн. Низкий, как органный аккорд, вибрирующий прямо в черепе.

Слова невозможно было различить, но он ощущал смысл – как запах или цвет. Они пели о перепутье, о границе, о том, что приближается.

Он встал, цепенея, посреди улицы. И тогда… всё застыло.

Огни фонарей вспыхнули и сменили цвет – стали медно-зелёными. Машины остановились, но не с визгом тормозов – они словно погрузились в воск.

Люди продолжали двигаться, но замелено, как в воде, на глубине. Их лица дрожали, искажались, расплывались, будто были написаны по стеклу под дождём.

Он почувствовал, что что-то меняется. Пространство перед ним взвилось рябью, как поверхность воды, которую тронули пальцем. Только вместо воды был воздух. А за рябью – нечто.

Мир, вывернутый наружу. Мир, где нет формы, а только намерение.

Он не мог это описать. Только видеть и даже это было больно. Как будто глаз зашёл слишком глубоко. Как будто разум стал зрением.

Грань.

Он стоял перед ней.

В кармане кристалл вибрировал всё сильнее. Он сжал ткань, в которую завернул кристал, и боль обожгла ладонь.

Шаг. Всего один назад или вперёд, он не понял, куда именно, но всё вернулось. Свет снова стал обычным.

Машины задвигались, люди пошли, кто-то в наушниках прошёл мимо. Реклама замигала, как прежде.

Он стоял посреди тротуара, один, с сердцем, бьющимся, как у зверя.

Артем посмотрел на ладонь, на которой появился ожог. Свежий, тонкий, и чёткий, как клеймо – спираль, уходящая в точку.

Он убрал руку в карман, сжал кулак, и только тогда почувствовал, как дрожит всем телом.