История жизни мальчишки… пошлого, глупого мальчишки…
у которого в голове один секс… и пёсики… вы же любите пёсиков?
© Коллективный разум, 2020
© ЗАО «Издательство Наколенке», 2020
Предшествие
Мне всего горстка лет и вряд ли я смогу рассказать то, что сможет вас заинтересовать. Но это не точно. Определенно не точно.
Всем нам надо с чего-то начинать, неважно, то ли не осознано делать первые шаги, то ли пробовать новый рецепт позиций или пирога. А эта история совершенно о других началах, скорее о становлении сознания, о бессмысленных подвигах и одержимых идеях.
Основные описанные в книге действия происходят на стыке эпох, в послевоенное время, в подушку перед первой мировой войной и ожидающейся масштабной революцией.
Расставим все точки над «i» сразу – диалоги в данной книге написаны современным языком, как в целом и вся книга. Возможно, ценителям достоверности данный факт покажется немного абсурдным, но сок этого произведения в другом. Да, вы можете заявить, что я лентяй, не пожелал погружаться в море неиссякаемого изучения того времени, и от части будете правы.
История моей жизни хаотично разбросана по страницам, мимолетные вставки раскрывают внутренние струнки, придавая прозаическую изюминку.
Прошу вас сразу (на коленях) простить мне первые -цать страниц книги, они чрезмерно напыщенны сложными противоречивыми словосочетаниями, мой друг говорит, что это похоже на авторский стиль, но я то знаю, что у меня нет стиля, но всё равно приятно. А ещё у меня нет таланта и нет души, зато есть правда и грехи.
Идеей для книги послужило моё продуктивное одиночество. Вам повезло читать её первым. Комментарии и объективная критика – самые желанные гости в авторском сознании.
Приятного просмотра, ведь кто читает книги, не рисуя в воображении полнометражный фильм – ползает у подножья истинной ценности сочетания слов.
Оглавление
1)
ДО
2)
ПОСЛЕ
3)
ВСЁ
В книге не будет номеров страниц (или будет).
Равно как и названия глав.
И имен некоторых персонажей.
И чести, ну… почти.
ДО
I
«Раздолье и страх, безмятежность и жажда надежды, что заставляет девушек безмолвно превращать желания и фантазии подростков в ожесточенные акты безудержного веселья?»
Андрей Шейк *
Звездочкой в данном месте и далее помечаются молочные цитаты автора.
Сло(а)вно погружаясь на дно теплой джакузи, мальчик пятнадцати лет целеустремленно погружался в умы обворожительного пола, размашисто совершая первые шаги. Свою недолгую и стройную жизнь этот юнец проводил в компании пьяненьких женщин, его отец был главой сети бордель-отелей в самом сердце России. В отношениях матери с отцом он не мог разобраться. Мать его раньше была одной из тех прихожих дам, которые управляли ублажительницами посетителей отелей. Мальца всячески развращали сексуальные рабыни, и к пятнадцати годам он был опытнее большинства взрослых мужчин.
Мы вернемся к этой истории чуть позже. Перенесемся на полдюжины с хвостиком лет вперед… на семь, в общем.
Парень огорченно устал смотреть в глаза дешевым и отвратным похотям черной стороны.
Сидя в шесть утра он взялся воплощать желания в реальность.
Может быть, прозвучит странно, но парень был не один, его одиночество скрашивал разрывающийся от безумства ум. Мысли сводили с ума мальчика ровно сколько он себя сознательно помнил. Знаешь, что тревожило парня больше всего? Думаю, догадываться бесполезно из-за столь ограниченного контекста…
…В голове лишь сумбур, разбросанные кусочки мыслей, приходящие время от времени к дьяволу в гости. Неужели идеал женщины, столь манивший его все эти годы всего лишь иллюзия желаемого. Юного мужчину это приводило к полному бездействию. Он, бывало, месяцами прячась от мира в своей укромной приятной квартирке, прожигал здоровье, время, деньги, а самое главное потенциал и океан возможностей находящийся за углом. От чего он бежал? От людей? От цели? От реальности? Я скажу вам, в чем дело.
Человеческой натуре склонно думать, что она будет жить вечно и счастливо, а этот парень был более чем уверен в этом. Позади долгие годы безмятежной жизни на родительский капитал, к сожалению, или к счастью это должен был стать последний год, отделявший молодую независимую особу от семейных обязательств.
Мальчик наслаждался этим временем, желая посвятить его лишь самому себе и видениям о том, что он действительно готов взять от жизни.
Сильной личности парня, про которого вышеизложенные строки – назовем его Арнистон, могли позавидовать многие, но стержень часто раскачивался из-за пристрастия к аптечным развлечениям, обжигая тело холодным огнём.
Он был от природы обаятельно милый темноволосый, со слабо вьющимися волосами, мальчик ростом 175, с крепким телосложением.
Описание становиться нудно однообразной и сатирически бессмысленной версией подбора прилагательных. Думаю, это простительно. Продолжим.
Никита Сергеевич, или «Никс» – единственная родственная душа в мегаполисе. Он один знал, что по-настоящему происходит с его другом, и изыскано очень аккуратно доставал из лужи дерьма, погружавшегося друга. Частенько Никита просто звонил поинтересоваться как был проведен день, но ответить было нечего, разве что правду. Врать иногда надоедает, и бояться надоедает, и трахаться. А что же тогда вечно? Сама мысль определенно.
Иногда Арни выбирался из наскучившей берлоги и отправлялся в безмятежную прогулку в надежде встретить человека, который изменит его жизнь… Настроение у него однотипно в эти периоды – либо веселая «уебашка», либо злое «дерьмо», размышляющее о том какое вокруг дерьмо таится. Что уж сказать, вот такой спектакль. Предлагаю вам представить образ парня в одной картине – загибающееся разлагающееся совершенство.
Отстранимся от этого отрывка. Автору надо покурить.
У тебя читатель, наверное, сложилось не очень приятное ощущение от первых страниц книги, вполне резонно задать вопрос «Почему так много грязной и неаккуратно поданной информации свалилось на голову? Что же, я сам если честно не до конца уверен, что это уместно, но так надо, поверь.
II
«Чем больше женщин жаждут переспать с тобой, тем больше мужчин желают с тобой «познакомиться» *
Вернемся к строкам – «Сидя в шесть утра он взялся воплощать желания в реальность». Это была не первая попытка ответственно и системно подойти к миссии «жизнь», обычно после точки бифуркации его хватало на квартал упорной работы без мало требовательного многообразия распыления мужской энергии, с последующим возвращением на привычную колею подземного царства. Парень благообразно понимал, что можно до бесконечности обнуляться в одном не осязаемом состоянии, создавая иллюзию бурного действия в глазах окружающих. Но этот раз был особенным. Глубинное чувство приближало его к черте невозврата и в запасе оставалось меньше половины, имеющихся не так давно, жизней.
Цель была ясна как день, путь её достижения лежал перед ногами. Овладев за жизнь полезными навыками, знаниями и знакомствами в области коммерческой деятельности, он отчетливо представлял свое будущее через пять лет.
Во многом благодаря жестокому, своенравному и решительному отцу в нем с детства прорастала сильная и уверенная в успехе черта характера, так же отец заложил стиль мышления, позволяющий достичь чего угодно при невероятном стремлении. Чуткость к чужим чувствам и эмоциям, возможность читать мысли и манипулировать, передались ему с молоком матери и окружавшими девицами с глазами цвета малинового рассвета, в основном воспитывавших его все детские и подростковые годы.
Искусившись до совершенства, обуздав Марианскую впадину пороков, Арни не испытывал зависимости ни от кого, ни от чего, хладнокровно наблюдая за светскими дамами и кавалерами не испытавшими и сотую часть своих желаний. Это было одно из их слабых мест, и он охотно пользовался этим при случае. Отцовский опыт научил его деликатно, изыскано, таинственно и без критических последствий приоткрывать двери в сокровенные фантазии взамен на деньги, услуги или информацию. Схема работала и в обратную сторону, бездонные чаши похождений двуличных игуан зачастую попадали, в виде заметок, в «Черную тетрадь», и в крайней необходимости использовались как грязный шантаж, но логичный, обоснованный и безопасный. Он всегда давал понять, что при его смерти любая информация разглашается под более резким углом, но пользовался этим исключительно редко умея приготовить и подать суть своих высказываний под тонкой пленкой дружественных нот на золотистом подносе с шипами. Это всегда работало убедительно и точно. Или почти всегда.
Прибыли с основного отцовского дела с лихвой хватало на сладкую жизнь и роскошные приключения. Остальной личный заработок парень накапливал в различных банках как перьевую подушку на случай падения.
В это пышное утро бифуркации, дарившее летнее тепло и запах пирогов в смеси с уличной пылью, Арни бежал по мощеной улице, с неприкрытой головой и застегнутом наполовину жилете, смеясь как сумасшедший, с пиджаком в одной руке и портфелем в другой. Он не просто бежал, если присмотреться повнимательней – как птенец пытается взлететь, так и он подпрыгивал в переулках, сам того не замечая, он летел, он порхал.
Первоочерёдными координатами прибытия стала съемная квартира Никиты.
Взвиваясь к нужному этажу, он чуть не лишил женщину рассудка и подноса с печеньем, столкнувшись с ней в упор на лестнице, дворнику повезло больше – он отделался лишь мимолетным испугом и незначительной потерей энергии на высказывание приятных слов в спину улетающего птенца.
Долгожданный стук стал приятным завершением первого этапа марафона. Перепуганный сонный Никита приоткрыл дверь и рот, чтобы поприветствовать внезапно разгорячённого чрезмерно улыбающегося жаворонка, но, не успев этого сделать, был варварски схвачен в плен дружескими объятиями.
Арни говорил четко, но быстро как базарный шут. Никита пытался перебить его, сказав, что он не один, в соседней комнате его ожидает не менее перепуганная, чем он пару мгновений назад, роскошная девушка, но ему не давали вставить и слова:
– Давно пора связать нашу дружбу общим продуктивным делом – твердил Арни.
– Я не буду работать на твоего отца, это унизительно для моей семьи, мать, ты же её знаешь, не даст мне и…
– Послушай! Я говорю не о работе на отца, я предлагаю уйти в полноводный открытый океан свободного плаванья. Что ты на это скажешь?
– Ноо… твой отец… он же…
– Не переживай! Да, на данный момент, это первостепенная серьезная задача, но у меня есть пару идей. – заметив, что Никита стоит в нижнем белье и в одном тапочке он переключился – Оу, дорогой мой, уже середина дня, а вы еще не одеты?
– Сейчас нет и семи утра! Ты опять всю ночь не спал? – с явным недовольством сказал Никита.
– Да, но сегодня это не имеет никакого значения, и вам не о чем переживать, mon cher. Одевайтесь! – приказал.
– Если это какая-то очередная глупая выходка, то я съем тебя на завтрак. – проронил Никита, и обернувшись принялся уходить, но вспомнил… – Забыл тебе сказать, я не один, давай встретимся ближе к обеду в ресторане, я угощаю.
Но у отверженного не было не малейшего желания ждать, в обед он планировал развернуть полномасштабное сражение за независимость собственного жизненного пути.
Про людей его типа обычно говорят, что он «не из этого века». Это выражалась в стремлении нарушать общественные нормы морали (не в широком понимании и не в широком кругу естественно) маленькими хулиганскими, по меркам того времени, выходками. И сейчас он не поскупился на эффектное представление не ради удовольствия, а ради будущего успеха, ради жажды источника счастья, струящегося вокруг и требующего прозрения.
После заявления Никса о нахождении в квартире девушки, к Арни вернулась дедукция, заплывшая в это утро сгустком эйфорических эмоций. Он большими и звонкими шагами направился в спальню, где ожидал обнаружить обнаженное естество. Распахнув дверь, как во времена взятия Бастилии, он обнаружил наполовину одетую светскую даму Аллер Дорн, дочку известного политического деятеля, приехавшую в город для изучения русской истории и живописи.
– Доброе утро, вам, миловидная, рад вам повторно представиться, меня зовут Арнист…
– Я наслышана о вас! Как вам не стыдно врываться в комнату в столь ранний час не удостоившись постучаться? Где ваши манеры и чувство такта? Как вы смеете так себя вести?! – гневно «четырехсекундною» тирадой выпалила Аллер.
– И я рад вас видеть, фройлен Дорн, вы так живописно смотритесь здесь. Предлагаю запечатлеть этот исторический момент. – он не любил разбрасываться низкосортными шуточками, высмеивающими достоинство знатных персон, но не был в этом уличен, охватывая контекст ситуации в целом.
Никита с красным лицом и поникшей головой, пытался одернуть друга из-за спины, но получалось, откровенно говоря – не получалось.
– Мне надобно украсть вашего спутника звездной ночи, вы не возражаете?
– Я ухожу, не могли бы вы выйти, чтобы я смогла спокойно привести себя в порядок, господин клоун! – ударила Аллер.
Отец приучил птенца следить за сказанными словами, иначе силы они иметь не будут, а одним необдуманно сказанным словечком оппонент может загнаться в угол. В этой ситуации разговор имел формальный характер, цель была достигнута, осталось только не мешать, и он не обращая внимания на оскорбление, отступил на кухню, варить кофе.
Никита предстал на кухне выбритым, чисто одетым, с причесанным пробором, в сопровождении амбре французских духов. Птенец орлиным взглядом уловил мелкие черты спешки, во всем этом, и малозаметно улыбнулся. Пока они пили кофе, госпожа Аллер промелькнула в коридоре и бесшумно удалилась, получив на прощанье лишь:
– Рады будем видеть вас снова.
Арни это доставляло удовольствие, а Никита напротив всегда страдал, ему было стыдно. В душе он понимал, что его друг ведет себя так лишь в тесном кругу и лишь ради забавы, все равно – обидно ведь… что подумает «моя маленькая Дори» (так Никита называл Аллер в уединении).
Настала пора делиться идеями: идейный вывел в парк, ведь квартирка слишком тесна для произношения великих планов. Никите нравилось, как держал себя его друг в обществе «при открытых дверях», и сегодня это выражалось сильнее, чем когда-либо, в воздухе парил азарт одновременно со страхом и предчувствием опасности.
Расскажу немного о Никите. Его отец был достойный уважения ученый, придерживающийся строгих правил субординации и общественного устройства, по совместительству майор (должность выдана как награда не столько за достижения, сколько за упорный труд). Весьма чистоплотный и набожный, он мало общался с сыном, принимая участие лишь в самых важных моментах его жизни, последний раз они виделись более двух лет назад на семейном празднике. Отец никогда его не бил и не воспитывал «ремнем», как это полагалось в то время, и от этого Никиту распирала злость в подростковом возрасте.
– Тебе безразлично, что я делаю, а если я начну воровать или хлестать соседних мальчишек и убивать собак во дворе, тогда ты обратишь на меня внимание?
Но отец лишь похлопывал его легонько по голове со словами:
– Ты очень умный мальчик! Весь в меня. – и уходил в кабинет работать, работать, работать…
Мать Никиты тоже пыталась обратить внимание мужа на мелкие выходки сына, но безуспешно, она делала это не ради дитя, а ради своей угасающей женственности, поскольку отец перестал обращать на неё внимание, видя в ней предмет интерьера и воспитательницу собственного сына. Мама Никиты работала учительницей в школе, много читала, ходила в церковь каждое воскресенье. Она отводила ребёнка в школу почти до последнего класса, и встречала… Иногда Никите после уроков удавалось просочиться сквозь её локаторные лучи и раззадорить жажду познания погуляв с мальчишками, поглазев в витрины магазинов, а иногда выпросить «вкусняшку» у продавца на рынке постоянно рассказывающего смешные истории про свое прошлое.
В общем, Никита был среднестатистическим скучным мальчишкой, ростом чуть выше среднего, практически не занимающимся спортом. Родители заставляли делать зарядку благодаря этому он не был дохляком. Они с другом читали взахлеб одни и те же книги, пересказывая и перефразируя те или иные моменты, разбирали замысловатые детали и нюансы, поэтому их мысли частенько совпадали. Инициатор брал его на полу-светские мероприятия для знакомства с интересными людьми… в основном для собственного сопровождения (самостоятельно он не всегда мог добраться до дома).
Арнистону в нем очень нравились три вещи: привязанность, расчетливость и послушание. Все остальное он заложил в него сам за годы дружбы. Он доверял Никите душой и сердцем. Об этом они не говорили, но Никита был единственным человеком во всем городе, знавшем о его личной жизни всё.
Наверно это и есть дружба.
Вернемся в парк, друзья мои? Ах да, я же тут решала. Тогда нет, поговорим еще об Аллер.
Аллер Дорн, приехавшая в Россию год назад по рекомендациям тётушки жившей здесь уже не малое время. Дорн любила посещать музеи и театры, но в определенный момент поняла, что настоящая культура скрывается за кулисами, прячется по подсобкам и замкам, по квартиркам и скверам, и очень быстро, со своими возможностями, нашла компанию местной богемы. Собственно, ростом она была 160, темноволосая, загорелая, стройная, симпатичная девушка с округлыми чертами лица, голубыми глазами и очень пышными губами. Одевалась она по последнему писку французской моды, в России она быстро нажила этим себе и друзей, и врагов (скорее завистников).
С Никитой и Арни она познакомилась на одной из местных закрытых вечеринок в большой квартире сына владельца производственного предприятия. Mood Арнистона в тот день из разряда – «много говорю и делаю, но ничего не помню и не слушаю», поэтому он запомнил только лицо, имя «Аллер» и её статус, но поскольку такой типаж был не в его интересах – зацикливаться на ней не стал, и честно говоря после той ночи забыл о ней в принципе. А вот Никита напротив, влюбился в неё до беспамятства, и ей он понравился, он был ненапорист и вежлив, проводил до дома и предложил поужинать на следующий день. Аллер увидела в нем уверенного и целеустремленного простого человека без тараканов в голове и поскольку скучала по мужским милостям, то закрепилась эксплуатировать Никиту для удовлетворения своих потребностей, но вскоре сама привязалась к нему, часто наведываясь на ночные свидания.
Птенец даже не подозревал, что какая-то мадам уводит из-под носа верного ему человека и в ближайшем будущем сможет оказывать на Никиту более существенное влияние чем он сам. Эх, если бы он только знал, то мог бы упразднить все это, пока его бездумный друг не утонул в пучине её глаз… а глаза и вправду шикарные… вижу их прямо сейчас.
III
Расположившись в центре парка, обдуваемого вихрями пыли с запахом зловонных рек в смеси с цветущими липами, Никита присел на скамью, Арни стоял напротив вытянувшись и оглядываясь, как бы осведомляясь, что никто их не подслушивает или наоборот искал зрителей из числа великолепных дам и их съёженных спутников в дорогой оправе пенсне. К сожалению, или к счастью в столь ранний час в окрестностях практически отсутствовала жизнь за исключением зоолюбителей и мальчишек, плетущихся редкими струйками на занятия.
Арни не затягивал, выливая идею с положительными и отрицательными подробностями:
– Мы будем продавать жеребцов! Элитных скакунов, каких не видел город! – преувеличенно трактовал затейник, но Никите даже нравилась эта черта подачи, поскольку считал её потребной для любого дела. – Воздвигнем небесный ипподром с отборными скакунами, собранными с уголков нашей необъятной и займемся разведением утопических сортов мощи и грации. Нашими услугами воспользуются самые уважаемые семьи бескрайнего города. Во всех ближайших городках поползут сплетни о невероятных лошадках покоряющих дворы.
– Неожиданно! – радостно прокричал Никс, вскакивая и одаривая крепким рукопожатием идейного напарника. – Вот это другое дело, этому я готов отдать силы и время. Идея мне нравиться! Каков план действий?
– Нам предстоит объемная работа, mon cher, и капитал, не маленький капитал. Как у вас с деньгами?
– Хватит чтобы накормить тебя завтраком. – с унылой усмешкой проглотил шутку Никс.
– Сегодня предлагаю пообедать в лучшем ресторане, но позавтракать вам сэр предстоит на пару с нашей идеей, а у меня другие планы на это утро.
– Да… ты так и не рассказал, как собираешься решить вопрос с отцом, он ведь не отпустит тебя, единственного сына и мы оба понимаем, что он желает видеть у руля тебя после ухода. – с нотой разочарования в голосе пробормотал Никс.
– Не забивай голову! Всё решено. – соврал. – Расскажу об этом позже и в красках.
– Я вижу, ты задумал что-то недоброе, говори или…
– Ой, смотри, там твоя мама – указал пальцем за спину своего друга.
– Где…? – испуганно резко обернулся Никита.
– Встретимся в два часа в «Праге». – услышал Никита отдаляющийся голос, это Арни начал второй этап дневного марафона.
– Вот негодяй, и почему он мне так нравиться. – уже шепотом слышным лишь себе проговорил Никс вытирая влагу со лба.
На окраине парка Арни перешел с рысцы на легкую походку, приводя в порядок внешний вид. На пару минут остановился почистить обувь, и одарить счастливого обувщика полтинником за предоставленную в безвозмездное пользование беззубую улыбку. Сегодня первый день его расцвета как настоящего бизнесмена, верного партнера и мотивирующего команду специалиста. Именно он должен стать лицом компании, именно он должен принимать последнее решение, поэтому и заварить должен всё сам.
Продумав ключевые моменты, он постановил не распыляться на детальную проработку всего плана, да и в его интересы и заботы это не входило, этим с удовольствием займется Никита и сделает без сомнения лучше всех.
Главные задачи на повестке дня:
1) Найти инвестора.
2) Заручиться поддержкой.
3) Обсудить с отцом выход из семейного дела.
Остальное мелочь.
Расставив приоритеты, приступил к списку задач по порядку, ведь если не найдет инвестора, то и поспешность в разговоре с отцом отпадет. Так он думал, что уж теперь.
Многие двери для Арнистона открыты в любое время без предварительных договоренностей. Его ожидал перечень из трех персон, двое из которых с вероятностью в 99% примут предложение о добровольном инвестиционном портфеле в еще не существующую организацию. По крайне мере он так думал. Первый из «двух девяток» планировал влиться в команду (сам того не зная) с минуты на минуту. И вот… мощеная дорожка, швейцары, большие двери, холл, помощник, указание пути, мраморная лестница, странный куст, ещё двери, коридор, две дамы с декольте (соберись тряпка), секретарь, указание ждать, странное кресло, отказ от предложения что-нибудь выпить, цокот каблуков по коридору (так, не отвлекайся, ты тут по делу), свежая газета, любезности со знакомым банкиром, предложение войти.
– Bonjour mon cher ami! Рад вас видеть, Авраам Исаакович, пленительно выглядите! Узнаю этот загар и довольное лицо. Черноморское побережье?
– Здравствуйте, дорогой, а вы так же внимательны как в тот вечер, когда лишили мою спутницу дара речи. – смех. – До сих пор смеюсь над этой историей. Неужели вам понадобилась моя помощь?
– Ваша проницательность не знает границ, позволите присесть? – Авраам указал на низкий журнальный столик, рядом с огромной личной библиотекой окруженный диванами с двух сторон и креслом во главе.
– Да, конечно, сигару?
Авраам Исаакович с заметным усилием выбрался из роскошного, обшитого крокодиловой кожей, кресла, воспользовавшись помощью стола из редкого дерева, название которого Арни не мог запомнить, в поднятии тяжелого тела, катясь к одному из диванов, face to face встретить, «пока ещё» удивительную по содержанию, информацию.
– Сколько у нас есть времени? – ответил вопросом на вопрос. Авраам не любит раздаривать драгоценное имущество без дела, и птенец, пользуясь этим для расположения собеседника, придавал собственной личности черты деловитости.
– Время бесценно друг мой, но мне нравиться ваш настрой, я готов уделить вам его сколько угодно. – с желчной улыбкой, но ясно и правдиво ответил Авраам.
– Буду краток. Вы знаете, о моих способностях. – Авраам одобрительно кивал головой. – Я направляю все средства для осуществления чистого и прибыльного проекта. – сделал театральную паузу, убедившись в полном вовлечении собеседника, отследив его интерес.
– Продолжайте дорогой, продолжайте. – с той же улыбкой твердил Авраам.
– Проект весьма интересный и респектабельный. Он, конечно, не сравниться по выручке с горной промышленностью, но станет яркой изюминкой в любом инвестиционном портфеле.
На протяжении нескольких секунд они смотрели друг другу прямо в глаза, затем Авраам рассмеялся добрым смехом.
– Буду откровенен, мне нравиться ваш задор и умение преподносить себя, но я сомневаюсь в вашей системности. Прошу меня заранее простить, если вдруг задел ваши чувства. – С полной серьезностью и деликатностью произнес Авраам.
– Нет, нет, что вы… ваше замечание вполне уместно. – они обменялись вселенским взглядом, которым смотрят люди передавая друг другу огромный поток информации на ментальном уровне, этот взгляд связывает двух лучших друзей невидимой нитью или расставляет превосходство одного над другим. – Мне самому порядком не нравится «расшатанный график», но даю вам слово, все силы будут непременно вложены в это дело без всяких сомнений. – опять испытание взглядом.
– Вижу, настроен ты серьезно, поэтому буду прямолинейным. Есть всего два вопроса: Что с отцом? – Без доли заминки спросил Авраам.
– Всё отлично. – соврал.
– Сколько тебе нужно?
Авраам вольготно согласился, и день запылал новыми красками. Швейцары распахнули двери в совсем другой мир. Чувства были неоднозначны: невероятно контролируемый внутренний восторг, заряжающий мегатоннами энергии, от которого хотелось кричать, и усиливающаяся тревожность, легко подавляемая, то ли от осознания сделанного первого шага и растущей как снежный ком ответственности, то ли от чего-то другого, неуловимого в данный момент.
На часах – начало десятого.
В теле – начало двадцать третьего.
В душе – конец столетия.
IV
«Прагматичная цитата» **
Двумя звездочками в данном месте и далее помечаются цитаты, отданные вашему воображению.
Выполнив первый пункт задач быстрее чем ожидалось, в запасе появились бонусные часы, несомненно, игравшие «на руку», плотно облегая плоть кожаным ремешком. Пожертвовав празднованием стартовых достижений, приступил к выполнению следующего «квеста» на его взгляд простейшего в списке. Положив взгляд на двух черных лошадей, запряжённых в карету с коваными иллюстрациями богатства владельца, он стал придирчиво выбирать извозчика. Неподалеку находился почтенный трактир и решение освежиться перед поездкой навеяли двое смеющихся гладко выбритых парней, страстно обсуждавших новости ушедшей весны, они прошли совсем рядом с сильно знакомым запахом веселой ночи и не оборачиваясь скрылись за углом дома подарившего предпринимателю надежду на глубинно-желаемое будущее.
За стойкой заведения в уютном закоулке, прятавшим от лишних глаз, добротная крепкая молодая жена хозяина горящими от удивления глазами и распростертой улыбкой, встречала, издавна не показывающегося, щёголя, элегантно чудившего временами под этой крышей. Птеня с Кейт взаимодействовали строго в рамках предусмотренных концепций, забавляя и симпатизируя друг другу, разница в общественном положении не предусматривала возможности наказать изрядно саркастическую натуру на шелковых простынях.
– Мистер Арнистон Великолепный! – выразительно негромко запустилась Екатерина, располагавшемуся на высоком кресле старому знакомому. – Вы сегодня слишком рано для громкого веселья.
– Да, милая Кейт, сегодня радужный день и мой приход не связан с воображаемым захватом власти над твоим очарованием. – атаковал заигрыванием птенец, ему нравились её ямочки, поэтому желание заставлять её улыбаться для их появления преобладало над биологическими потребностями. Но не сильно.
– Что предпочтете в этот радужный день?
Греческий салат с двойным сыром, крем-суп с морепродуктами, черные спагетти с фрикадельками, чиабатту и молочный зеленый чай (простите – не удержался(с)).
– Выпью стакан холодного кваса или пива, на твоё усмотрение.
– Один момент. – и скрылась в задворках. Под прилавком стояла выпивка, но для прельщения прельстителя, подавалась самая свежая.
Белые и жилистые ручки через полминуты несли запотевший от прохлады стеклянный сосуд с пинтой ароматного пива.
– Хочешь меня напоить, проказница. – сказал с насмешкой и одним разом употребил две третьи прохладительного напитка.
Они разговаривали свободно, поскольку в это время в трактире отсутствовали существа способные помешать их детскому фонетическому фонтану. Муж находился во дворе и разделывал привезенное с утра мясо. Изредка слышались удары тяжелого металлического предмета, вонзавшегося в чурку после прохождения объемного массива плоти освежёванного животного. Арни вспомнил «бэдтрип», в котором казалось, что его размозжат огромной стеной, и армия мурашек заявила о своем присутствии в момент крайнего глотка пива.
Обменявшись любезностями с Екатериной, вышел на главную улицу, нанял извозчика и взял курс на окраину города. Извозчик принял деньги вперед поскольку не раз возил народец в тот район. Скрасить путь к месту назначения вызвалась газета, запрятанная во внутренний карман пиджака в крепости Авраама. В газетах изо дня в день писали о развивающихся производствах, достижениях науки и техники и о царе батюшке… как без него.
Подъезжая к назначенному месту щёголь попросил извозчика притормозить, и спрыгнув на малом ходу, оставшийся путь прошел пешком. Узкие грязные улочки сводили с ума, но он знал дорогу, по которой можно безопасно добраться до логова волка. Сегодня волк прибывал в безмятежном опиумном настроении, это чувствовалось, едва юноша переступил порог подвального царства.
– Здравствуй Брендсон!
– Кого я вижу! Неужели сам свет посетил наше темное царство? – на самом деле он не был удивлен, его предупредили о возможной встрече, как только мажор отпустил извозчика, поэтому как несколько минут на его слизистых рассасывалась понюшка, намеревающаяся привести в форму. – Сегодня в меню жареные цыплята и французские лягушки… ах нет, простите, могу предложить только жаб местного происхождения. – и с вялой улыбкой указал в другой конец комнаты где прибывала в эйфории кучка сонно-сочных девиц.
– Я по делу. – говорил кратко, чем меньше слов, тем лучше, да и эти необразованные шалопаи при огромном желании не смогли бы оценить и доли прелести словесной живописи.