Наблюдения

© Александр Шхалахов, 2023

ISBN 978-5-0059-6196-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Слово к читающему

Бывает, что человеку не удаётся найти кого-то, кто бы его выслушал, кто смог бы понять, посочувствовать, и, быть может, предотвратить поспешный шаг к трагедии. Ситуация осложняется не одиночеством как таковым, а одиночеством духовным, не позволяющим насладиться общением с родственной душой. Мечты о единомышленнике порой так и остаются мечтами, ведь даже собеседника, которому ты по-настоящему интересен и небезразличен, отыскать весьма непросто. Эта проблема менее ведома тем, чьи жизненные устремления имеют сугубо горизонталистскую направленность, сосредотачиваясь на том, чего «жаждет плотская природа, что вожделенно для глаз и чем бахвалится богатство». Действительно, откуда здесь быть дефициту сочувствующих соратников? Однако, когда душа не удовлетворяется примитивностью обыденных целей, испытывая жажду по осмысленности и обладанию истиной о мире и о себе, тогда человек сталкивается с резким контрастом своего трудноразрешимого положения и легкодоступностью результатов стереотипных побуждений, формирующих образ жизни, растягивающийся на большинство как поношенная рубаха, носимая всей семьёй. Желающий понять суть происходящего задастся вопросами: «Говоря словами Екклесиаста, почему некоторые с детства собирают камни, а кому-то удаётся беспрепятственно разбрасывать их на протяжении долгих лет? Как так получается, что психопатическая личность имеет преимущества над нормальной, хотя последнюю с детских лет обязывают воспринимать мир материалистически, заверяя при этом, что добро побеждает зло?» От нехватки полезных сведений, дезинформации и неразберихи в кутерьме авторитетных мнений зачастую случается нежелательное, после чего приходит запоздалое осознание – «а ведь этого могло не произойти». Счастлив тот, кому открывающиеся знания приносят успокоение. Счастлив тот, кто хотя бы через книгу разговаривает с тем, кто его понимает.

Несмотря на то, что творению была предоставлена возможность отрицать существование Бога ради права человека на свободу самоопределения, делать вывод об отсутствии Творца, основываясь на данном факте, по меньшей мере абсурдно. Между тем дозволенная вера в пустоту позволяет оглуплять и оглупляться. Можно хоть доотрицаться до изнеможения, но действительность, видимая или невидимая, останется на своём месте, а верующий в ничто так или иначе умрёт. Одновременно приходится признавать парадоксальность доказывания Бога, заключающуюся как раз таки в бессмысленности этого занятия. Во-первых, очевидное не нуждается в доказывании. Только безумца нельзя убедить в наличии причины появления его самого, его одежды, дороги, на которой он стоит, идеальной сочетаемости потребностей его организма с условиями жизни на планете. Или же ситуация с ребёнком и незнакомцем: последнему остаётся лишь верить маленькому ввиду невозможности ознакомления с генетической экспертизой, ставшей возможной к тому же не так давно. Всяческие заверения дитя есть ничто по сравнению с демонстрацией его любви к родителям как наиубедительнейшего довода. Во-вторых, средствами тварного нельзя напрямую доказать творящее; низший, подчинённый уровень не поднимется над высшем уровнем для его непосредственного анализа научным методом, который присущ человеческому, тому, что по природе своей зависимо и ограничено. Тем более существование Бога невозможно доказать, находясь в отпадении от Него. Однако в качестве вспомогательного средства может оказаться полезной логически выверенная аргументация, способная помочь колеблющимся и сомневающимся, но искренне желающим найти подкрепление из разумных доводов начаткам веры.

*Если говорить о человеке, привыкшем размышлять, но при этом избегающем допустить и мысль о Творце, то будет справедливой догадка о переходе в режим самоуспокоения через теоретизирование о самопроизвольном возникновении материи. В таком случае ему остаётся лишь утешаться найденному компромиссу с совестью, не обращая внимания на антинаучность подобной гипотезы, идущей вразрез с главным научным принципом – принципом причинности. Нет чего-то, что существует без причины. Любой данности предшествует причина. Если она не может быть научно выявлена на данный момент, то это не означает, что явление беспричинно и порождает само себя. Если нет причины как закона организации мироздания, значит, всё беспричинно, что уже входит в противоречие с научностью. Всё существующее причинно по отношению к первопричине, способной создавать существующее, другими словами, сущее есть результат божественного творчества.

*Для поддержания и сохранения общественного здоровья необходимо циркулирование морали в качестве лекарственного препарата, инъецированного в тело социума. Мораль выступает надёжным средством от разложения и деградации. Быть моральным теистом логичнее, нежели моральным атеистом, чьи воззрения не обязаны ниспровергать аморальность, которая, кстати, вовсе не мешает умножению человеческого рода, а даже способствует тому. Тогда зачем существует мораль? Для чего и откуда она в материалистически самосозданном мире, ведь её суть не согласуется с мантрой «выживает сильнейший»? Зачем беречь жизнь, если она случайна? Целесообразно ли возникновение моральных принципов, когда они только обязывают, а не попускают? Для чего материи эволюционизировать мораль, если после жизни будет только смерть и небытие?

*Поскольку человеческий ум способен постигать истину о реальности, то объективная истина становится осознаваемым, анализируемым явлением с заложенным в него смыслом, хотя при этом природа любой идеи, в том числе идеи Бога, не материальна, она свободна от пространственно-временных ограничений. Идея сохраняется не потому, что зависит от мозга, являющегося только проводниковым механизмом между информационной средой и человеком, а потому, что главенствует, выступая инструментом для создания и материи, и энергии (дух творит форму, а не наоборот). Человек сам появляется в определённый момент в информационной вечности. Ведь чтобы ему появиться, сначала должна была быть идея о нём, исходящая от высшего разума, источника, сотворившего разум человеческий («В начале было Слово, и Слово было у Бога…»).

*Мысль о Создателе присуща всему человечеству и сопровождает его на протяжении всей истории развития. Если бы идея Бога не была объективной, она не могла бы существовать одновременно у народов, из которых не обнаружено ни одного с атеистическим мировоззрением. Могло ли по причине людской прихоти возникнуть устойчивое понятие о всемогущем, надзирающем, строгом, ограничивающем Боге и не исчезнуть даже в пресловутом веке прогресса и вседозволенности? Станет ли, пусть даже самый глупый человек, специально выдумывать себе некоего властелина, указывающего ему что правильно, а что нет?

*Состояние объекта исследования не может быть причиной самого себя, равно как и изменение этого состояния. Что-то неодушевлённое не может измениться самостоятельно без внешнего импульса. Причиной изменения выступает посторонняя воля извне. Человек, хотя и воздействует на объекты, вынужден меняться и сам, подвергаясь не зависящим от него факторам влияния. Материя меняется по заданным для неё законам. Но для того чтобы действие физического закона реализовывалось, необходим источник, спроектировавший этот закон и положивший начало его работы, поскольку хаос не производит порядок.

*Что однажды возникает и впоследствии исчезает, является временным, и его существование не самодостаточно. То есть небытийность – это потенциальная возможность для всего, что временно. Действительности как таковой теоретически могло не быть, так как существовал момент, до наступления которого в прошлом её не было, не было и самого времени. Всегда может существовать только вечное. Следовательно, наличие бытия обусловлено наличием Того, кто неизменяем и вечен, Того, кто создаёт изменяющееся временное.

*Вселенная начальна, поэтому не вечна. Она имеет свой возраст, начавшийся с того момента, когда она начала быть. Хотя мироздание однажды обрело своё бытие, оно не обязательно конечно и может просуществовать бесконечно. Само свойство бесконечности придаётся чему-то начальному Тем, кто всегда был и всегда будет, вечным Богом.

*Упорядоченность не создаётся случайно. То, что кажется на первый взгляд стихийным, на самом деле действует в допустимых диапазонах, в соответствующей направленности и подчиняется имеющимся законам, всё – энергия, материя, равновесие, сбалансированность, информация, чувство, эмоция – функционирует предельно согласованно. Кем-то вся сложность сущего должна была осмыслиться для воплощения. Материя не может осознавать, в отличие от разума, осознавшего, что ей, к примеру, надо быть. Наличие автора сложнейших структурированных алгоритмических систем очевидно. Причём сила божьего творчества превосходит людские представления настолько, что можно усомниться – существует ли столь могущественный Дух, сущность которого слишком сложна для человеческого осмысления.

*Исходя из шести базовых критериев методологии науки, можно проанализировать, насколько будут достоверны знания о происхождении мира как изучаемом явлении или объекте, наряду с прочими результатами в научных отраслях. Первое: осуществление наблюдения (не применимо в исследовании происхождения). Второе: проведение лабораторного эксперимента (не применимо в исследовании происхождения). Третье: выдвижение теоретического предсказания (не применимо в исследовании происхождения). Четвёртое: возможность опровержения (не применимо в исследовании происхождения). Пятое: контроль переменных (не применимо в исследовании происхождения). Шестое: повторяемость результатов в эксперименте (не применимо в исследовании происхождения мира). Вывод: выявить научным путём корневые, предфундаментальные протопроцессы зарождения вселенной не представляется возможным (равно как и обосновать бытие Бога прямыми научными доказательствами). Подобная данность наводит на мысль о том, что Бог и Его замысел находятся за пределами познавательных возможностей человека, который может лишь открывать равноуровневое. Творец трансцендентен, Он выше созданного, подходящего для самоизучения, для изучения среды равной с ним сложности. Поскольку Бог совершенен, Его невозможно постичь несовершенным, ограниченным методом исследования.

Для здорового разума наиболее убедительным будет считаться то, что прошло проверку на практике и неоднократно подтверждено в конкретном роде деятельности. Подобный принцип наиболее актуален в отношении тех изысканий, которые касаются безопасности и благополучия человеческой жизни. Условием их обеспечения служит наличие соответствующего знания о сути проблемы и способах управления тем или иным явлением. Именно от достоверности информации, заложенной в инструкции, зависит надлежащее использование чего бы то ни было. Чтобы убедиться в истинности предписываемого, необходимо проверить это на практике. Исходя из того, что Бог общается со своим творением через слово, узнать Его ли оно и является ли оно правдой можно посредством применения сказанного к самой жизни. Тогда уже опытным путём пройдут проверку откровения Бога, Его обещания и предостережения, после чего возможен вывод об их характере, свойствах и принадлежности. Есть губительная привычка неосознанно делать ошибочные умозаключения из своих не всегда точных суждений: если нечто получается, значит это якобы позволительная норма. Так мозг обеспечивает комфортное состояние психики с притупленным чувством ответственности. Но ведь нельзя игнорировать дальнейшие последствия, до которых в данный момент просто невозможно проследить всю цепочку предшествующих им событий. Можно задать несложные вопросы, например, по Десяти заповедям. Если быть верным не тому, кому надо, то каков будет итог? Если жить грёзами о кумире, то какие взаимоотношения будут с имеющим другого кумира? Если обесценить самое святое, что станет с народом? Если суетные устремления будут занимать всё время жизни, то зачем ею жить? Если молодые будут презирать старших, что ждёт будущие поколения? Каковы последствия убийств, супружеских измен, воровства, лжесвидетельств, зависти? [«Не должно быть у тебя других богов наряду со Мною. Не делай изваяний – никаких изображений того, что вверху на небе, или того, что внизу на земле, или того, что в воде, ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им, ибо Я, Господь, Бог твой, – ревнивый Бог. За грехи отцов, отвергнувших Меня, Я караю их детей, и внуков, и правнуков. А для тех, кто Меня любит и исполняет Мои повеления, – Я покровитель их потомков даже в тысячном поколении! Не произноси попусту имя Господа, Бога твоего. Господь не оставит безнаказанным того, кто произносит Его имя попусту. Помни, что суббота – священный день. Шесть дней работай, выполни все свои дела, а седьмой день – суббота: он принадлежит Господу, твоему Богу… Чти отца и мать, чтобы долгой была твоя жизнь на той земле, которую Господь, твой Бог, дарует тебе. Не убивай. Не прелюбодействуй. Не воруй. Не давай ложных показаний против ближнего. Не желай себе чужого дома, не желай чужой жены…» Исх. 20:3—17]. Разве стали бы люди писать подобные постановления и за их нарушение придумывать себе же наказание, зная при этом, что правила и предписания в корне расходятся с общественным уклоном и природой человека с его постоянным поиском выгоды во всём, когда выгода зачастую оказывается выше здравого смысла, а теперь ещё и ведёт к преступлению? Мудрость говорила бы сама за себя при стремлении человека к самовоспитанию с элементом «а как правильно?» Если послушный ребёнок исполняет заботливое слово любящего родителя, то ему в дальнейшем становится понятно чего он счастливо избежал и что могло бы с ним произойти, поступи он иначе. Тогда им начинает осознаваться связь между его благополучием и наличием того, от кого это благо исходит.

Чтобы отрицать, необходимо обладать куда большим набором знаний об отсутствии кого-то где бы то ни было, затратить вечность на исследование каждого уголка мироздания ради убеждённости в пустоте пространства. Итак, игнорирование уже научного подхода, намекающего на причинность бытия, разоблачает того, кто просто не хочет мириться с тем миром, в котором оказался после зачатия. При этом, однако, он понимает, что нет ничего в антропогенной сфере, что не имело бы причину. А о сложнейших, идеально придуманных и сбалансированных законах и процессах вселенной излишне и напоминать упрямцу ради увещеваний. Если человек желает жить автономно, ему представится такая возможность. Если он хочет поклоняться кому-то кроме Бога, его желание исполнится. В таком случае разве возымеют силу воздействия сотни веских доказательств и разумных оснований для веры, призывающих уделить Библии внимание? Ищет ли Бога женщина, жаждущая выйти замуж за серийного убийцу, садиста, психопата, ощущающая своё счастье в несчастье? Ищет ли Бога мужчина, прячущийся как ребёнок за отговорки, боящийся потерять незаслуженное, но полученное от дьявола после принесения ему в жертву своей совести? «Если я Бога не вижу, значит, Его нет; если Он не является и не творит при мне чудеса, значит, Его нет». Но Он же явился и творил чудеса, а осатанелых убийц даже это не остановило. Так почему Его нет? Потому что евангелие выдумка? Может ли это быть выдумкой, если только есть возможность его отрицать? Убийцы Христа тоже Его отрицали, хотя и видели. Но разве отрицание отменяет факт? Вижу Бога, но отрицаю Его. Не вижу сейчас, отрицаю. Выдумку евангелия доказать не могу, достижения в области науки в расчёт не беру, но отрицаю Его. Как же тогда Богу достучаться до человека? Это Он виноват, что с человеком, удаляющимся от Него, происходят несчастья? В большинстве случаев любые логически выстроенные доводы, апеллирующие к разуму, не возымеют успеха у организма по тем или иным причинам невосприимчивого к разговорам об истинности смыслов и целей бытия [«Почему вы не понимаете Моих слов? Потому что вы не способны их услышать! Ваш отец – дьявол, и вы рады исполнить все отцовские прихоти» Ин. 8:43, 44].

Справедливо ли отказывать Богу в существовании только потому, что я не могу понять Его естество, замысел и реализацию задуманного? [«Мысли ваши – не Мои мысли, Мои пути – не ваши пути, – говорит Господь» Ис. 55:8]. Есть особое состояние психического устройства, для которого рассуждения о соответствии творения нормам Творца не просто чужды, но и болезненны. Моральная анестезия/помешательство/идиотия – всё это различные названия одного явления (moral insanity). Не представляет значительной важности кем, когда и в какую словесную форму оно было облечено. Главное – быть осведомлённым о нём и о его сути. Важно, чтобы знание о чём-то основополагающем не заслонялось второстепенной информацией, крадущей время и уводящей в сторону от тех ответов, которые каждое новое поколение пытается отыскать. Разве будет улучшаться качество человеческой природы от того, что из века в век сменяются названия одного и того же, существующего с начала времён? [«Каин сказал своему брату Авелю: „Выйдем в поле“. В поле Каин бросился на Авеля и убил его» Быт. 4:8]? И это первый ребёнок, появившийся на свет без божьего соизволения от родителей, решивших делать всё по-своему. Поэтому их чадо оказалось духовно нездоровым, психическим уродом или, выражаясь иначе, морально помешанным, что, собственно, Каин доказывал не только актом братоубийства: «Дар Авеля был угоден Господу, а дар Каина неугоден. Гнев омрачил лицо Каина» [Быт. 4:5]; «„Где твой брат Авель?“ – спросил Господь. Каин ответил: „Не знаю. Разве я сторож брату моему?“» [Быт. 4:9]. Видимо уже к 19 веку потребовались более точные описания поведения тех индивидуумов, для которых, как говорится, нет ничего святого. Анализировались люди с различными ментальными качествами, начиная с неграмотных маргиналов и заканчивая великосветскими интеллектуалами, усердно приступившими к исповеданию обильно расплодившихся «измов» – от аморализма до воинствующего атеизма, коммунизма и сатанизма. Морально помешанный, будь то аристократ или представитель люмпена, является нравственно павшим лицом, тем, кто не может не делать откровенного зла ввиду подталкивающего на это волевого импульса и психопатического восприятия действительности. Таковым присуща тенденция схожего отношения к создавшему и родившему. Испытывающие безосновательную неприязнь к родителям, зачастую подобным же образом относятся к Богу, обижаясь на Него и даже дерзя Ему, уподобляясь тем самым Каину. Потому-то они и помешаны, что ведомы злом, бессмысленным в корне своём. Скверна их характера смердит повсюду, где бы они ни находились; от этого смрада становится не по себе всему живому. Их чуждость естеству жизни препятствует развитию и преображению, мешает другим ощутить наслаждение бытием и радость любви. Они порок называют добродетелью; движимые алчностью, обременяют себя и других суетными целями, приближающими неудовлетворённость и недовольство. Они рассматривают финансовую мотивацию как повод для заключения брака – не умея любить, подменяют чистоту семейных уз ублюдочной альтернативой, сулящей материальную выгоду, но разрушающей чьи-то искренние добрые надежды. И вот передвигаются по планете такие организмы и сеют сплошь сорняки садизма, живодёрства, провокаторства, шантажа, манипуляций, подкупа, подлога, измен, предательств, стяжательства, зависти, лицемерия, интриг, извращений. Всё это или доминирующие устремления их жизнедеятельности, или побочные действия на пути решения поставленной задачи. Помешанные низшего уровня льют воду на мельницу помешанных высшего уровня, в результате система сжирает праведников, вынужденных жить не в своём мире [«Здесь, на земле, у нас нет родины, и мы ожидаем будущего города» Евр. 13:14]. Духовнобольные оправдывают средства достижения своих целей, порой говоря откровенную несусветицу, в которую дурень верит без оглядки, так как не хочет проверять на истинность слова авторитетного лица, но с явно сбитыми моральными ориентирами, этакого духовного урода, бесчувственного к чужой боли, пренебрегающего правами других, претендующего на владычество, навязывающего свою волю, хладнокровного, искусно контролирующего гнев и ярость в силу повреждённости чувственной сферы психики. Для окружающих психопат кажется вполне вменяемым, на чём спотыкается и психиатрия, ассоциируя вменяемость с отсутствием серьёзных проблем и даже с нормальностью. Науке несвойственно различать духовное и душевное, а также поражённый человеческий дух и здоровый. В больном состоянии духа его самостоятельность хоть и сохраняется, но находится под влиянием, уподобляясь духу зла, противостоящему Богу. При невменяемости, как таковой, больной или здоровый дух задавливается душевным уровнем психики, как бы уходя на второй план. Божественное либо дьявольское, будет взаимодействовать с имеющимся состоянием человека – влиять, проявляясь или через цельную психику (у психопата), или только через её душевную составляющую (у невменяемого), когда присутствует или отсутствует агрессивное поведение без осознания субъектом себя и своих действий, что схоже с не обладающим духом животным, неспособным к самоосмыслению. Поэтому изначально моральное помешательство отделяли от невменяемости, используя уточняющие формулировки «безумие без бреда», «рациональное безумие». Психиатрия, как наука материалистически ориентированная, на это злоключение человечества реагирует подобающе. В общем и целом работа ведётся не с причиной проблемы, поскольку истинная причина отвергается, а с последствиями этой причиной порождаемыми. Для начала научное сообщество отказалось от понятных и точных определений. Термин «моральное помешательство» ввиду появления нозологических концепций был изъят из обращения, а на его место пришли не всем понятные «гебоидная психопатия», «диссоциальное расстройство». На вопрос «зачем» невольно напрашивается другой: а не те ли пациенты эту психиатрию негласно курируют? Отсутствие ясного, чётко сформулированного названия недуга, отведение от него внимания позволяют размыть его границы, затенить и отодвинуть его на задний план, замаскировать всевозможными сопоставлениями синдромов и симптомов. Психиатрия достигла значительных успехов в систематизации, описании, классификации и купировании болезней, однако, вопреки этому пациентов не становится меньше. Наоборот, с увеличивающейся численностью населения планеты растёт и число психически нездоровых людей. Игнорируя причину или объявляя причиной то, что хорошо вписывается в господствующую научную парадигму, болящего не получится исцелить. Продвинувшись в нозологии и медикаментозном подавлении патологий, психиатрия запутывается в чрезмерно перегруженной терминологической системе. Какой прок изменять название болезни, если вред от инфицированного ощутим и очевиден всем? Когда есть потенциальная опасность, то уже не так важно, сопутствует ли моральному уродству бред или нет. Невменяемый даже менее опасен, так как выдаёт себя наглядной неадекватностью, заметной, известной, бросающейся в глаза, в то время как психопат без бреда, с незамутнённым разумом, способен скрывать свои намерения, опасения, цели, тем самым тактически обеспечивать себе незаметный подступ к жертвам. Определения «морально помешанный» и «психопат» не используются в качестве описания сути диагноза; последнее заменило первое в конце 19 века (хотя явная синонимичность терминов только помогает в видении этой духовной язвы); в начале 20 века на смену пришло слово «социопатия» из-за желания различать психопатию и психоз, а также намерения уделить внимание влиянию социума на страждущего; ситуация становится ещё запутаннее с введением такой характеристики, как «антисоциальное расстройство личности» (понятный диагноз, кричащий – «Осторожно! Психопат. Морально помешанный. Берегитесь!» – не подходит, а размытое академически сдобренное «а.р.л.» якобы отвечает критериям общественной безопасности); уводят на излечение признанных невменяемыми, а те, которые только кажутся нормальными, втихомолку творят зло. В их же числе и те, кого не принято относить к психопатам – обладатели так называемых акцентуаций (психопатических черт характера). Бессмысленно и опасно дробить чётко различимое на плохо заметное мелкое. Психопатичность есть психопатичность, риск от тотального психопата и частичного психопата есть не что иное, как факт. Невозможно духовное внести в математическую задачу и вычислить время, степень и источник угрозы. Разве неадекватное поведение нападающего с психозом легче переносится жертвой, чем такое же действие, но от психопата? Психиатрия, усложняя и без того трудно доступное для изучения, оказывает медвежью услугу и своему научному сообществу, и нуждающимся в предупредительных объяснениях. Работа хирурга, стоматолога, терапевта способствует лечению. Излечивается ли невменяемый маньяк? Нельзя исправить что-то неподходящими для этого методами. Психику, нематериальную структуру, неподдающуюся химическим воздействиям и приборным измерениям, невозможно вернуть в должное состояние, как это делается с плотью (задавливаясь через воздействие на химию организма духовное не заживляется; человек изменяется, но не исцеляется). Потому психическое отклонение подавляется соответствующими средствами для формирования пресловутой ремиссии, однако с чем психика связана, то и продолжит оказывать на неё влияние, на что намекает сама наука, обладающая знанием о соотношении во вселенной квантов энергии (фотонов) с частицами массы (нуклонами) в приблизительной пропорции – 1000000000:1. Человек рождается, оказываясь посреди различных сред – воздушной, водной, информационной, энергетической, даже тех, которые принято называть тёмной материей, тёмной энергией, в духовной среде, не обнаруживаемой научным методом напрямую. Организм самодостаточен, обладая собственным духовным миром, но самодостаточен условно, так как испытывает воздействие различных сред. И с этим ничего не поделаешь. Зная о нематериальности бытия, глупо игнорировать точно такую же природу души и духа, отрывая их от источника всех видов энергий и духовных структур. Неразумно воздействовать на психику через производное материи. Во всяком случае, этого не достаточно. Как может душа исцелиться, если она не сопрягается с тем, чему подобна? Без учёта этого фундаментального принципа, доход от психолого-психиатрической практики у специалистов будет расти прямо пропорционально росту их клиентуры. Если атеистичность научных достижений не оздоравливает, как можно избегать Того, кто исцеляет? Единение души с её Источником жизни, прогрессирование в уподоблении Ему, соблюдение родителями Его условий и правил в качестве воспитательных норм для своих детей – это залог предотвращения момента будущего, когда из ста человек не помешанными окажутся единицы.