Круглая формула грядущего. Сага Иного мира. Книга третья. Часть II

У всех пилотов того бомбовоза были парашюты. Не прыгнул ни один.

Сьяли на том просмотре стало обидно: какая-то занозистая столичная девка была в настоящем боевом вылете, запросто прощалась с видавшим виды иностранным экипажем, запросто рассказывает о том вылете им, мрачным пилотам «Юсы». Заговоришь с такой фифой в пивном подвальчике – не поверишь ни за что рассказу. А ведь действительно летала в бой, стрекоза!

Фильмы поступали один другого хлеще.

…Захватывающий бой чумазой пехоты с пятнистыми танками: непонятные выкрики, чадящие костры подбитых машин. И расстрелявший все бронебойные патроны егерь. Раненный егерь катится с миной под вехтский танк, что вползает на высотку, съёмка ведётся из окопа. Но камера уже не движется, она смотрит жутко удачным ракурсом: снимающий бой информатор-ваулингл убит. Так, запросто, сообщили в середине фильма: ребята, извините за дальнейшие непрофессиональные кадры, но в этот самый момент наш парень погиб при исполнении профессионального долга, его камеру обнаружили в засыпанном взрывом окопе. Уже после отбитой танковой атаки. Мы вроде как воюем в этих поездках, надо понимать и проявлять снисхождение… Нету в бою дублей!

После таких просмотров что-то в спокойной жизни авианосца казалось неправильным и обидным.

Промчался слух, что в Сахтаръёле формируются целые тактические группы из иностранцев; например, из получивших там убежище офицеров-плонгов, бежавших на своих повозках из несчастной Плонги. Командует плонгами генерал Анидержуш, он благодарит Сахтаръёлу за выданное оружие и оказанное доверие. Клянётся на знамени с какой-то самоуверенной домашней птицей, обещает страшно отомстить врагу за поруганную честь своей страны: вехты не пройдут, их замышляемое подлое наступление на юге Сахтаръёлы – смерть для них, доблестные плонги разорвут их на части. Пока на юге стоят стальной стеной плонги, они своей врождённой доблестью защитят приютившую их милосердную страну. Сахтаръёла может сражаться, не оглядываясь по сторонам! Её Юг, закрытый стальными плонгами и непроходимыми перевалами, он неприступен.

…Неслыханной мощи наступление вехтов в каких-то южных степях. Впервые получив жестокий отпор и увязнув в непроходимых болотах, вехтский удав вытер кровавые сопли, быстро отдохнул и подсчитал потери. Разъярился, перекусил, и в разгар лета снова метнулся вперёд. Уже без фляг и барабанов, в обход, ночным внезапным рейдом, плюнув на остатки международного закона и через потрясённую коварством маленькую нейтральную страну. Никогда и ничем никого не обижавшую.

…Сдача оружия маленькой курортной страны: десяток аккуратных револьверов. Заспанные и полуодетые пограничники щурятся в фонарики вехтских офицеров. Флаг Вехты над горным перевалом, храбрые вехтские егеря поднялись на самую высокую вершину хребта, захвачен сверхважный горный мост. Стальная река пятнистой техники, возглавляемая лучшим генералом Вечной Вехты, самим Мангехордом, хлынула через сверхважный мост на степные равнины посмевшей сражаться неправильной страны, угрожающей мировому гуманизму. Тысячи танков, тысячи самолётов, все пыльные дороги забиты новенькой мощной техникой: грузовики, танки, скорострельные зенитки, пушки, миномёты – на Вечную Вехту в кровавых мозолях надрывается пол-мира. Тысячи и тысячи всего. Наступают на какой-то неподготовленный к обороне сонный Юг, танковыми клиньями срубая редкие артиллерийские заслоны у редких степных рек. С потерями не считаются вообще, гонят в бой поголовно всех из захваченных стран. Всех, по довоенной глупости заискивающих перед победителем. А победителя-то всё нет и нет! – идёт война на уничтожение, победит уцелевший. Тупой раб надеялся отсидеться на кухне воюющего господина? А что, господин обещал рабу такое?

Вехта решила одолеть врага любым числом ненужных услужливых рабов, этот расходный материал бросают в огонь уже миллионами.

Спешно переброшенные на Юг одиннадцать тактических групп Сахтаръёлы сдерживают удар пространством и откатываются к какому-то Тёплому морю, к каким-то проливам, огрызаясь кровавыми контрударами. Но одна из групп зацепилась за пустынный полуостров и завалила перешеек телами завоевателей.

Ну, и где же доблестные плонги, чтоб их?!

Командующий плонгами господин Анидержуш, по приказу правительства Плонги (в изгнании, в Лингле), увёл все свои войска из Сахтаръёлы, ибо они укомплектованы ценными (довоенными!) офицерами-плонгами. Увёл с первым выстрелом наступления Вехты на том самом Юге, который поклялся защищать, увёл вместе с привезённым из Ваулинглы оружием и с птичьим знаменем. Быстренько погрузился в сахтаръёлькие эшелоны и укатил в какую-то пустыню, не сделав из расцелованного оружия ни одного выстрела. Но с обидой: оказывается, ему выделили далеко не лучшие эшелоны – несвежие простыни, остывший компот… Вот и пусть умываются кровью в своих степях, выставляют чахлые заслоны против бронированной лавины Мангенхорда! Не понимают сахтаръёльские тупицы гениального тактического замысла правительства Плонги (в изгнании) о важности войны в пустыне!

…Страшно изуродованные и безнадёжно устаревшие танки сахтаръёлов, обгорелая броня с угловатыми издевательскими надписями, сделанными врагом, обглоданные степным зверьём рёбра убитых, реденькая колонна перебинтованных и прокопченных пленных… Скалится в объектив бравая пыльная охрана с закатанными рукавами. Вот-вот выйдут к сверхважным проливам и уже вышли к Тёплому морю! Ещё один напор… Ещё один, последний! Озверевшие вехтские подводники топят уже всех подряд, гласных и негласных, без разбору, их вожди даже не извиняются за якобы ошибочные атаки. И пустой ящик не должен доплыть до Сахтаръёлы! Победы, победы, истошные победы… Все колёса Вечной Вехты должны крутиться для победы! Вот она, победа, совсем рядом! Неправильному врагу не помогут остатки его скоростных истребителей, измотанная маршами реактивная артиллерия и добровольные противотанковые смертники! А уж заокеанских любителей холодного пива бравые вехтские ребята скрутят в бараний рог за четырнадцать дней – столько потребуется новому секретному рейдеру «Воин Тьмы», чтобы добраться своими ракетами до побережья Ваулинглы. Может, управятся и за десять дней – как пожелает Вождь и как быстро захочет плыть рейдер. И смотря в каком настроении проснётся вехтский военный гений. Бравые ребята всегда готовы выполнить любой приказ Вождя и ткнуть Ваулинглу её трусливой плутоватой мордой в пыльный ботинок настоящих воинов. И трусливый плут оближет вехтский ботинок, никуда не денется! Это и будет его место. Почётное место! У ботинка. Сахтаръёльские смертники не получат и такого.

На авианосце подобные речи из бравурных фильмов Вехты слушали молча. Ставок на новую войну уже не принимали: все знали, с кем будет эта война. И все понимали, что новая война будет последней. Вообще последней. Потому: никаких ставок!

Войну, как выяснилось, ждали не с той стороны.

…Эскадра забытой всеми Ямихасы подошла к Песчаным островам ранним утром, внезапно. Оказывается, даже из огромного океана можно подобраться внезапно, ведь на островах ждали тайфун, он шёл мимо в грозовых сполохах. Океан был чист, лишь большой тайфун полз от Ямихасы и прополз мимо островов ранним утром.

Эскадра пряталась в тайфуне. А к полудню вся огромная база, огромный порт и огромный аэродром полыхали одним огромным пожаром. Шесть авианосцев – сам «Хидияса» шёл в тайфуне флагманом! – поднимали и поднимали свои бомбовозы, волну за волной. Истребители ямихасов – лёгкие и быстрые – не позволили взлететь никому, расстреливали бомбардировщики ваулинглов сотнями, на взлёте. А ведь на острова направляли служить настоящих вояк, чтобы те могли постоять за себя и базу!

Полторы тысячи лучших пилотов – цвет авиации! – сгинули в один день. В огромной бухте горели авианосцы, горели крейсеры прикрытия, снаряды из горящих трюмов летели в тропический лес, где полыхали склады авиабомб. Оттуда всё летело обратно в бухту, в воду, кипевшую людьми. Кто мог, пытался доплыть до берега, ныряя под горящие озёра разлившегося горючего.

А к нетронутым пирсам уже швартовались самоходные баржи с отборным десантом, исколотом возбуждающими ярость стимуляторами.

У Ваулинглы, окружённой непреодолимым океаном и мощным флотом, не оказалось хороших танков и хороших пушек. И вдохновлённый успехом враг двинул самоходные баржи с танками на оставшиеся острова, где перепуганные люди толпились у пустых причалов с чемоданами. Ликующая Ямихаса получила то, чего желала издавна: Песчаные острова. Теперь она намеревалась не воевать, а дружить, осваивать захваченное, заселять захваченное и торговать – ведь то, что съел, надо переварить. Прежде чем обнюхивать новые кусочки и снова воевать уже за них.

Плотно покушавшая Ямихаса сытно рыгнула и предложила Лидеру мирный договор на «тех территориальных условиях, что сложились к настоящему дню исторически».

На авианосце в тот день крутили хмурое и решительное обращение Лидера к народу, крутили и подаренные Вождём Вехты издевательские записи победоносных боёв его океанского друга за экзотические Песчаные острова: маленькие высокомерные человечки саблями отрубают ноги рослым парням в знакомой форме. И смеются: наконец-то господа ваулинглы стали короче их самих!

Родители Сьяли получили сообщение из госпиталя: в океане патрульный крейсер обнаружил огромную старую баржу, битком набитую искалеченными моряками и танкистами, защитниками островов. Ямихасы не убили их. Зачем? – пусть Ваулингла лечит и кормит своих калек! – слабее будет.

На барже многие были ещё живы.

Так весёлый фильм о войне закончился. И Сьяли очнулся в каком-то новом, мерзопакостном мире. С ямихасами, братом-калекой и неожиданным чувством мести.

Вместо дружбы и торговли шла злобная словесная война с Ямихасой. И каждый раз сообщали о потерях, если в океане снова нашли друг друга авианосцы. У низкорослого соседа появились вехтские радиолокаторы, вехтские радиопередатчики, вехтские мины и – самое неприятное! – вехтские истребители. Очень сильные, манёвренные и удручающе скоростные машины. Вождь Вехты улыбался с экранов: это невинный гуманитарный дар отсталому другу. Вечная Вехта ведь не воюет с Ваулинглой. Нейтралитет, господа ваулинглы! Цивилизованный нейтралитет!

Теперь нарукавные нашивки Сьяли вызывали на берегу не смех, а сострадание. Пивом пилотов-истребителей везде угощали бесплатно. И везде спрашивали: верно ли, что новые авианосцы укомплектованы новыми истребителями, не хуже ямихасских? А если верно, почему наши ребята всегда горят?! Что толку от ваших хвалёных палубных бомбовозов, если ни один не может сбросить ни одну бомбу на Ямихасу?!

Сьяли находил свою судьбину горше пива. Раньше смеялись: «Ха, истребитель! Да кому ты нужен!». Теперь морщились: «Да какой ты истребитель на своей рухляди… Ты не истребитель, ты деревянный пропеллер».

Словом, несправедливость была везде: и слева, и справа. И потому Сьяли смотрел фильмы с Зелмой Сэй всё лето.

В осень боевой дух Вечной Вехты неожиданно сморщился и упал вместе с первыми жёлтыми листьями, упал на бесчисленные могилы бравых покорителей мира. Каждый третий день дальнобойная артиллерия какой-то сахтаръёльской крепости у проливов не ведёт огня, такова молчаливая договорённость. Артиллеристы-сахтаръёлы дают возможность пехотинцам-вехтам присыпать песком результаты огня двух предыдущих дней. Присыпать песком останки бравых светловолосых парней, поскольку разношерстные разноцветные рабы иссякли, а их услужливые кухни опустели.

Скучные редкие перестрелки в осенних туманах. Сообщили отличную шутку: сахтаръёльским снайпером убит вождь Вехты. Одним выстрелом и наповал. Снайпер получил тридцатидневный отпуск. На большее Вождь не потянул.

Трагедия и шесть Печальных дней в Вехте: в авиакатастрофе погиб Вождь. И сразу – напасть за напастью: рухнул от подвижки недр сверхважный горный мост, плохо построенный предками тупых и криворуких сахтаръёлов. Всё рухнуло: мост, скалы и надежды, такой силы был толчок в некстати проснувшихся недрах.

Весь набитый войсками Мангехорда юг Сахтаръёлы оказался отрезанным от Вехты. Оказался без горючего, без боеприпасов и с чужим авианосцем в Тёплом море, который не выпускает ни одного транспорта. Топит всех, кто жаждет эвакуироваться из огромного и голодного «котла» в Вехту.

Новые сахтаръёльские танки ползут по немыслимо разбитой дороге, по весенней степной грязи. Отлично экипированные егеря смеются, моют грязные ботинки в море. Красавец-танкист рисует какие-то знаки белой краской на башне мощной машины совершенно зверской наружности. Заискивающе улыбаются оборванные и безоружные вехты с дрожащими пальцами. Огромные – за горизонт! – колонны пленных с дрожащими пальцами. Новая трагедия и новые шесть Печальных дней в Вехте: сложили бесполезное оружие все тактические группы самого Мангенхорда, полтора миллиона только пленных. Попытка деблокировать окружённых на последних каплях синтетического горючего захлебнулась в болотах: ещё три Печальных дня по утонувшим в грязи и крови. Виновные обозначены: грязь, горючее и глупый сдохший Вождь. Из гуманных соображений нужно вывести остатки войск из продуваемых холодными ветрами неуютных сахтаръёльских болот, спрямить линию фронта до Плонги. Нет, мы не отступаем, мы спрямляем… Очень гуманно спрямляем… Как смеют эти мерзавцы показывать бесконечные колонны пленных для осмеяния?! А международный закон?! А гуманизм?! Сахтаръёльские дикари, одним словом. Никаких законов! Угроза истинной цивилизации.

В тот день Сьяли приобрёл у неряшливой и небритой личности небольшую цветную фотографию: светловолосая сахтаръёльская лётчица стоит в пол-оборота и от души смеётся в объектив, держась за срез кабины истребителя, выкрашенного в легкомысленный цветочек. Видимо, только что выпрыгнула из машины и была застигнута врасплох информатором, сразу набросившимся на вернувшегося из воздушного боя аса.

Торгуясь за фотографию, Сьяли сбивал цену с десяти до трёх ваусов: в Ваулингле обожали вооружённых красоток в символических купальниках, но эта была зачехлена в комбинезон и спасательный жилет! – на что смотреть? Так что на десять ваусов такое фото никак не тянуло.

Неряшливая личность, владеющая фотографией, частично соглашалась с доводами пилота и частично уступала, она шипела и пшикала, норовя оттяпать восемь ваусов. И понимая, что отдаст за четыре: Сьяли с детства усвоил, кто командует в торге. У кого деньги, тот и командует!

Они сражались отчаянно, и личность снова пустила слезу, скостив очередной ваус. И упрекая Сьяли в безжалостности к голодному младенцу какого-то приятеля-фотографа, бежавшего из Сахтаръёлы, изнывающей под железной пяткой своих князей. Упрекала и в жестокости к физиологическим запросам небритой личности, бежавшей из несчастной Плонги, изнывающей под железной пятой Вехты. Как купить хорошего пива на четыре вауса? Как жить маленькому человеку, если кругом железные пятки?! Как быть несчастному плонгу в такой компании?! Лишь в Свободной Ваулингле нет места раздорам, здесь все равны пятками, даже плонг и сахтаръёл работают сообща. Да, их бывшие родины воюют, а они, тем не менее, компаньоны! У них общее фотографическое дело! Почему бы доблестному истребительному пилоту не остановиться на пяти ваусах?

– Вы разве воюете с Сахтой? – поразился новости Сьяли. – Они же вехтов бьют! Тех самых, что вам уши надрали.

– Ну и что! – заупрямилась небритая личность. – Мы сами спасём свои уши! Они наших офицеров расстреляли! Так говорят. Недавно произвели раскоп и объявили. Не знал? Знай! И наше правительство в изгнании объявило им войну чести!

– С ума сойти… – Сьяли не мог никак переварить смысл и цель новой войны. Ставок на авианосце давно не делали, потому что вступить в войну было невозможно, все уже и так воевали. Да и втроём – каждый против двух остальных – не воюют! Как воевать в таком идиотском треугольнике?!

– Чем вы воюете и где? – Сьяли одолело любопытство.

Пожилой небритый плонг отставил босую ногу и важно изрёк:

– Гордостью из гордости!

Потрясённый гордостью плонга Сьяли безропотно отдал пять ваусов и вывесил фотографию иностранной лётчицы в каюте. Он даже решил брать её в полёты. В кабину. Не из угодливого почтения, а как наставницу будущего аса! Все должны видеть каждый день, как он крепит в кабине фотографию и призадуматься: а так ли уж бесполезны истребители?

В тот день Сьяли подрался с плонгами. Он был в постоянно мерзком настроении, а город кишел плонгами в военной форме. Этих обиженных вояк зашныряло по Ваулингле множество после того, как их вожак Анидержуш обиделся на Сахтаръёлу и дал дёру в пустыню. Почему победа никак не даётся в руки мирового гуманизма? – оказывается, только лишь потому, что были зверски уничтожены единственные способные её добыть: плонги! Но не какие-то неполноценные плонги, этот попрятавшийся по лесам Плонги неграмотный сброд с нищих хуторов, сожжённых вехтами, нет; настоящие офицеры-плонги из настоящей пустыни, где вечно хочется холодного пива! Где трудно и жарко. Там гораздо трудней и жарче, чем в артиллерийских перестрелках сахтаръёлов с вехтами. Жарче и трудней, чем в танковых боях у Вехтских ворот! Зачем они стреляют друг в друга? Известно: делят меж собой богатства несчастной Плонги! Её сгоревшие хутора и её обольстительных девушек!

Из пивных разглагольствований плонгов Сьяли никак не мог уразуметь, где именно хотели добыть победу богатые бездельники из Плонги. Она что, в песчаных барханах мечется меж верблюдами?

Впрочем, к победе шло и без них: сахтаръёлы вышвырнули незваных гостей из своего дома и пробили танками Вехтские ворота. Такую стойкость зауважали не только в Ваулингле: непонятной страной жадно интересовались все, плохо о ней не говорил никто. Жестокие бои шли теперь в Плонге, упрямых вехтов выбивали и оттуда, потому наличие в городе плонгов с холёными и загорелыми руками раздражало не только Сьяли. Щеголеватые, упитанные, с извечно непонятным выражением лиц, они никогда не отвечали на вопрос сразу: неспешно оглядывались, перебрасывались фразой-другой с приятелями и не замечали Сьяли. Он не мог понять: что это за манеры?

– Чванливы, скоты шепелявые, – услышал он однажды из разговора офицеров авианосца.

Сьяли понял: это чванство. И невзлюбил плонгов.

Он пришёл в кино на знаменитую Зелму Сэй, пришёл увидать её кружевные трусики и её стреляющие глазки, исцелявшие любые упаднические настроения в войсках. Но перед фильмом опять принялись крутить утомительные сообщения из Вехты; потом утомительный информатор-вехт что-то вещал и верещал, потом болтал миссионер… Всё задерживало показ прелестей Зелмы Сэй. И когда миссионер, устав трещать пулемётом о расстрелах сахтаръёлами несчастных плонгов, спросил:

– Есть ли вопросы, господа? – то Сьяли, неожиданно для себя и к неудовольствию зала, поднял руку.

– Вопрос? – обрадовался миссионер. – Наконец-то! Спрашивайте, юноша.

Сьяли встал с кресла. Всё раздражение выплеснулось в громкий вопрос:

– Если их расстреляли, то откуда прикатили эти любители пива и как они уцелели? – тут Сьяли, не оглядываясь, ткнул пальцем на последние ряды, где сидело десятка четыре отлично одетых офицера-плонга. – Объясните летучему народу, как эти тела вылезли из могилы. Прошу ответить очень коротко. Мы ждём тело Зелмы Сэй.

Зал не засмеялся, даже притих почему-то. Только задние ряды зашипели, но чей-то молодой голос возмутился:

– Ты у нас в Ваулингле не шипи, гад приблудный! Ты эти свои «ши-пши» припрячь до дома, если впустят огородами!

Чванливых плонгов не любили на флоте. Как и любого дезертира.

Миссионер откашлялся и заговорил об уликах, о найденных вехтами массовых захоронениях офицеров-плонгов, этой элиты Плонги.

Сьяли смотрел в суть проблемы и неумолимо оборвал оратора:

– Ясен пень, что убили «элиту», потому что у нас тут одна шелупонь ошивается.

В зале оглушительно захохотали и захлопали. Уходящим плонгам свистели вслед.

После фильма, разгорячённый видом Зелмы Сэй, Сьяли ринулся в пивной подвальчик, где к нему за столик сразу присели три плонга. И Сьяли моментально сообразил, что чванливые всегда мстительны, а потому драки не миновать.

Выяснилось, что в Плонге подняли вооружённое восстание, но восстание утопили в крови танки беспощадных вехтов. Теперь обиженные плонги спрашивали: где была помощь?

Сьяли понятия не имел о восстании и не мог вникнуть: почему в душевной чёрствости упрекают его, Сьяли Ивла? – но, оказывается, ему жаловались на сахтаръёлов: как посмели – такие-сякие! – не подоспеть вовремя с танками и пушками?

От Сьяли ждали ответ. Будто он, Сьяли, командовал наступлением сахтаръёлов на Вехтские Ворота!

Сьяли ссориться ни с кем не хотел. Он хотел познакомиться с официанткой.

– Обманули вас, что ли? – морщился Сьяли. – Нарушили уговор?

Толстый плонг высоко поднял голову в какой-то дурацкой треугольной фуражке:

– Нам с ними уговариваться не о чем! Говорить даже не о чем!

Сьяли удивился:

– Как же им подоспеть на помощь, если уговора не было? Вы хоть бы тренькнули им, что ли: так мол и так, собираемся восстать по причине проснувшейся задиристости. Поддайте огня с другой стороны для успеха предприятия! Предупредили?

– Предупредили, не предупредили… – вмешался второй офицер. – Какая тебе разница?

– Мы их ещё как предупредили! – толстый плонг открывал новую банку пива. – Мы им велели: не соваться в Плонгу, если жить хотят! Пусть у себя воюют.

– Так они и не сунулись к вам! – Сьяли перестал понимать смысл упрёков вообще, а не только к себе лично. – В чём обида?

– Они расстреляли наших офицеров, мрази! – толстый стукнул кулаком по столу.

Третий плонг молча щурился на Сьяли, играя желваками на скулах. От чокнутых плонгов пахло пивом, и Сьяли старался дышать пореже. Он пришёл в подвальчик к очень хорошенькой официантке (жуть как похожей на Зелму Сэй!) и не желал спорить ни с кем и ни о чём. Он ждал, когда девушка освободится и надеялся пригласить её в более приличное место, чем этот подвал. Даже потратить на неё половину жалованья. Вообще-то он украдкой пялился на другую официантку, на местную голубоглазую и светловолосую знаменитость, но знакомиться с нею не решался никто с авианосца. Ещё бы! При попытке навести мосты к её упругим контурам даже старшие офицеры вляпались по уши, потеряв лицо и важность. От мысли заговорить с этой богиней убойных форм Сьяли потел сразу. Кто-то из отвергнутых этими формами неудачников пустил гнусный слушок о том, что официантка – беглянка из Вехты, что она вехта: светлые волосы, голубые глаза, мощные ляжки… А глянуть на прочее? Вехта!

Пакостник был установлен и списан из соединения немедля. Никто из командиров кораблей, посещавших подвальчик, не принял в свой экипаж пакостника. А посещали подвальчик все офицеры и все экипажи! Сьяли догадывался, что причина популярности подвальчика была не в пиве – пиво как пиво, в банках. Такое пиво рекой на всех углах льётся и незачем тащиться за ним через всю столицу.

– Определись наконец, чего ты хочешь… – вздохнул он. – Мстить сахтаръёлам, не пускать их в свою Плонгу, или помощи у них просить. И дырки покажи.

– Что? – не понял последнего требования толстый.

– Дырки от пуль покажи на мундире! – улыбнулся Сьяли. – Ты ж не шелупонь, ты «элита» задиристая? Значит, тебя расстреляли сахтаръёлы. Или у тебя дырка в голове?

Матросы из машинной команды за соседним столиком захохотали. Они прислушивались.

– Моя страна в крови тонет, у нас дети сражаются! – уколол глазами третий. Он впервые заговорил. – Враги у нас деревни жгут, наших девушек за ноги к грузовикам привязывают! Твои нищие сахтаръёлы и воевать не умеют! Оставили на растерзание восставших, а типы вроде тебя их поддерживают! Ты ведь их поддерживаешь?

«Их» он произнёс с ударением.

– Вот ты бы и поддержал своих восставших девушек, вояка умелый! – разозлился Сьяли. – Твоя страна гибнет, а ты тут врагов никак поймать не можешь! Они в твоей Плонге, детей убивают. Плыви и спасай, не ищи войну в пивном подвале. Чего вытаращился? Ты сюда доплыл? Доплыл! Таким же ходом и дуй обратно, а то война кончится.

– Я Ваулинглу защищаю! – повысил голос плонг. Его лицо отекало в тесном воротнике мундира, багровея. – Твою! Твою, пёсья кровь!

– Чего-чего?! – привстал Сьяли, а за соседним столиком стихли матросы машинной команды. – От кого ты явился страну мою защищать, козявка пустынная?! Я тебя просил?! Или ты намекаешь, что я, Сьяли Ивл, сам не могу Ваулинглу защитить?! Без тебя не обойдусь?!

Сьяли откинул в сторону лёгкий деревянный стул (мебель ломать было не в его правилах).

– Моя страна без таких клопов песчаных жила и проживёт!

Из-за столиков быстро вставали матросы, подтягиваясь к Сьяли. Плонг тоже встал, что-то стиснув в ладони, тускло блеснувшее. Взъерошенные мальчишки в военной форме лишь искривили его губы усмешкой.

– Он мою страну защищает! – разбушевался Сьяли. – Да ты свою защитить не можешь, тварь поганая! За тебя другие гибнут! У сахтаръёлов отсиделся, в пустыне отсиделся, у нас нацелился отсидеться? Не выйдет, субчик. Побежишь в бой первым, клоп песчаный! Пинками погоним!