Волчьи люди

© Ольга Шильцова, 2023

ISBN 978-5-0062-0314-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– Прекрати, мать! – прикрикнул Максим. Вида женских слёз, особенно крокодиловых, он не переносил. – Меня не будет всего пять дней. И так сижу здесь с тобой, как привязанный.

– А ну, не ори, – огрызнулась на старшего сына Раиса Ивановна. – Брату гостинец повезёшь, и сфотографируйтесь там, что ли.

Максим покачал головой, но спорить не стал.

– Насчёт коров… Если трижды подоить не сможешь, телят к ним пусти, – сказал он на прощание, и мама замахнулась полотенцем:

– Вот без тебя, паршивца, не догадалась бы! Вали уже, глаза б мои тебя не видели!

Раиса Ивановна сварила крепкий кофе и устало опустилась на табурет. Хотя уборка в доме откладывалась до возвращения Макса, работы и без того хватало. «Некогда переживать, старая», – уговаривала себя женщина, но сердце всё равно болело за сына. Младшие худо-бедно устроились, а этот так и не женился. И не женится, наверное, уже, шутка ли – мужику под сорок, а он с матерью живёт.

– Такую свекровь, как я, всё равно никто не вытерпит, – хмыкнула Раиса Ивановна, вываливая кошкам остатки утренней каши. – Одна радость – не пьёт. А может, лучше бы пил, тогда Снежанка с аптеки его точно бы окрутила.

Провизорша была красивая, что и говорить. Никто в деревне так и не понял, почему Максим дал ей от ворот поворот. Снежана до сих пор исходила ядом, охотно распространяя сплетни про Макса, но с Раисой Ивановной здоровалась вежливо. Попробовала бы не поздороваться!

Ловко прихлопнув полотенцем одну из многочисленных мух, пожилая женщина утёрла пот со лба и молча порадовалась за старшего сына. Удушливая жара стояла уже неделю, пусть хоть пару дней, а передохнёт там на северах.

Вторые сутки стучал колёсами поезд, и под эти звуки сладко отсыпался на верхней полке Максим. За годы жизни в деревне он так и не привык к ранним подъемам. Проводница нерешительно протянула руку, чтобы разбудить мужчину, но не успела даже прикоснуться. Светлые глаза распахнулись, выделяясь на загорелом лице. Пассажир строго посмотрел на неё и уточнил:

– Питер?

– Да, подъезжаем. Может, чайку?

Максим кивнул, хотя чай он терпеть не мог, предпочитая поглощать кофе в немыслимых количествах. Хотелось курить, а ещё больше – размяться. Немного подумав, позвонил брату:

– Ромарио, вечером жди в гости. Нет, встречать не надо. Сначала дела, потом поболтаем. Да, конечно, передала всякого, еле в рюкзак поместилось. Всё, отбой.

Почувствовать радость от предстоящей встречи с братом мешало раздражение. С точки зрения Максима переучёт поголовья волков не имел никакого смысла, но старейшины продолжали скрупулезно записывать погибших, регистрировать и учить молодняк.

Каждый оборотень раз в году должен был явиться на съезд – показать, что всё ещё не слетел с катушек и контролирует зверя. И подтвердить готовность следовать закону. Высокий худощавый мужчина спокойно шагал по платформе в сторону метро. Толпа обтекала его, не задевая – так получалось как-то само по себе.

Увидев длинную черную бороду, полицейский патруль дёрнулся было, но останавливать Максима не стали.

– Турист, – лениво бросил старший, кивнув на объемный рюкзак за плечами подозрительного мужика. – Думаю местный, дорогу точно знает, по сторонам не глазеет.

Патрульный ошибался, но не слишком. Макс прожил в Петербурге несколько лет, и знал весь город вдоль и поперек. Переехать в родной посёлок к матери пришлось после смерти отца – одна она уже не справлялась с хозяйством.

Добраться от вокзала до гостиницы, залы которой были забронированы якобы под конференцию, не составляло труда. Максим в очередной раз подумал, как выкручиваются другие – отпроситься с работы, сорваться неизвестно куда. Впрочем, у большинства оборотней не было семьи, а значит, и объяснять ничего никому не надо.

Евразийский съезд каждый раз проводили в разных городах – чтобы привлекать меньше внимания. В этот раз выбрали Питер, счастливая случайность. Максим сосредоточился на дыхании, стараясь вернуть душевное равновесие.

– Просто регистрируюсь и ухожу. Полчаса – и свободен на год.

Уже в лифте он почувствовал сородичей вокруг. Следом донеслись запахи хвойного леса, во рту разлился солоноватый привкус крови. Волк только что поймал куропатку, понял Максим, и постарался выкинуть зверя из головы.

Двери лифта с мелодичным звоном открылись. «Съезд по охране окружающей среды» – усмехнувшись, прочитал мужчина на указателе и быстрым шагом пошел вдоль по коридору. Стандартные вопросы, рекомендации, уточнение места жительства человека и волка.

– Не хотите стать преподавателем в школе?

От неожиданности Максим подавился слюной, закашлялся и прохрипел:

– Я?

Старейшина слегка улыбнулся:

– Чему вы удивляетесь? У нас мало людей, достигших вашего возраста. А обучать молодых необходимо. Бесчеловечно оставлять их совсем без информации.

– Я подумаю. Может быть, в следующем году.

– Как угодно, – кивнул регистратор. – Не торопитесь, погуляйте здесь. Открыта секция самоконтроля, трудоустройства и другие.

«В гробу я видел ваше трудоустройство», – подумал Максим, но ему хватило ума не произносить это вслух. Сдержанно кивая знакомым, он направился к выходу. Было не похоже, чтобы популяция сокращалась, но со стороны было трудно судить. Охотники столпились у стойки контроля за нарушениями вместе со своим Главарем.

– Я за разрешением на уничтожение.

Максим невольно обернулся на голос. Борис поймал его неприязненный взгляд и весело подмигнул. Макс отвернулся и зашагал к дверям. Он ненавидел это ежегодное сборище всей душой и не видел причин здесь задерживаться.

– Одного не хватает, – заметил Борис, просмотрев карточки. – Новенький не соблюдает законы, я в своём праве.

– Может быть, он ещё придёт, – недовольно рыкнул человек за стойкой в ответ. – Что тебе неймётся, Борис, сейчас середина лета! Охота на волков запрещена.

– А кто говорит об охоте? – изумленно спросил мужчина, и его спутники захохотали. – Давай сюда. Ты знаешь, я работаю чисто.

– Как это может нравиться? Уничтожать себе подобных! Не понимаю.

– А я не понимаю, почему ты впрягаешься за этого переярка. Твой, что ли?

– Не забывайся, – холодно ответил сотрудник и медленно протянул охотнику ещё одну карточку. С неё застенчиво улыбался худощавый черноволосый парень лет двадцати, если не моложе.

– Будем знакомы, Серго Гелашвили. Но недолго, – хохотнул Борис, махнул рукой своим спутникам и вразвалочку двинулся к выходу.

Глава 2

Молодой волк примерно двух лет отроду лакомился черникой, увлеченно обгладывая кустики. Случайный грибник, пожалуй, мог бы принять его за собаку из-за необычной масти и небольших размеров: черный с проседью тощий зверь мало походил на волка в общепринятом представлении.

Июль баловал петербуржцев и жителей области хорошей погодой. Волк тоже радовался теплу и сытным дням. Близость человеческого жилья давно уже не пугала. Хотя его двуногий двойник отказывался выходить на встречу, но был где-то там, неподалёку. Километров семьдесят – если не отдыхать, можно добежать за день.

От взрослых сородичей-волков Чёрный пока старался держаться подальше. Ветер дул от деревни, и он заметил их слишком поздно – четырёх матёрых самцов, приближавшихся к нему полукругом.

Это было противоестественно – летом волки не сбиваются в стаи. И даже зимой основой группы служит семья. Шерсть на загривке у Чёрного встала дыбом, а верхняя губа дернулась, обнажая клыки. В следующий миг он бросился бежать, и четверо волков бросились за ним, точно за зайцем. Бегать Чёрный умел и любил. Азарт вытеснил страх, он пластался над тропинкой, уверенный в своих силах, когда пятый волк, возникший из ниоткуда, ударил его в бок всем телом.

Двухлетка покатился по земле, и в тот же миг клыки вонзились в его горло. Вырваться удалось чудом – чужак был крупнее и опытнее в бою. Кровь хлестала из раны, подоспевшие волки окружили Чёрного со всех сторон. Он мысленно позвал своего человека – попрощаться, и неожиданно тот ответил.

«Если сможешь вырваться, беги через овраг к старику. Я покажу дорогу»

Бежать туда было глупо, но Чёрный, собрав остаток сил, послушался. Его снова догнали на поляне, когда дом старого человека был совсем близко. Чьи-то зубы сомкнулись у него на хвосте, другие вонзились в лапу, и кости треснули, словно две сухие ветки.

Раздался выстрел и визг, затем ещё выстрел, и ещё. Чёрный свалился на землю. Его враги куда-то исчезли – все, кроме одного, который остался лежать рядом с ним. Собачий лай не смолкал ни на миг, но волку было всё равно. Его сознание медленно уплывало, и даже боль чувствовалась как-то издалека.

Виктор опустил карабин, и схватился за кольнувшее сердце. После звонка Серго он не думал ни минуты – зарядил ружье и выскочил на улицу. Теперь он был не уверен, правильно ли поступил. Он оттащил тушу убитого зверя подальше, наспех забросал ветками и вернулся к дому.

Лежащий на земле волк тяжело и с присвистом дышал, кровь продолжала течь из ран на шее и лапе. Виктор хмуро посмотрел на него, сжимая в руках ружьё. Вспомнилось, как дочь первый раз пригласила молодого человека в дом. За ужином оба румянились от смущения, как дети, хотя, что говорить – дети и были, первый курс института. Скромный, но со стержнем, парень, понравился Виктору. Кто же знал, что Алёна через год выскочит за него замуж!

Волк покосился на него жёлтым глазом. Волк или человек? Виктор так и не разобрался, как это всё устроено. Просто перед свадьбой Серго пришёл и заявил, что жениться не может, потому что связан с волком. Пожилой мужчина и сейчас помнил, как влажно хрустнул нос будущего зятя после этих слов. А потом оказалось, что волк действительно существует.

– Никаких перевоплощений, как в плохом кино. Есть я, а есть он, сами по себе. Но, если можно так выразиться, у нас одно сознание на двоих. И когда погибнет волк – умру и я, – объяснил Серго.

– Ты можешь его контролировать? – спросил Виктор. Руки мелко тряслись, и он пожалел, что бросил курить – сейчас было бы весьма кстати. Парень покачал головой.

– Для этого нужно сознательное усилие. Я могу, но ему это не нравится. Говорят, если часто управлять волком, он в ответ сможет взять контроль над тобой.

– Звучит паршиво. Что ещё?

– Нам запрещено иметь семью, и особенно – детей. Волк – это проклятие. Неправильно передавать его дальше.

Серго старался говорить спокойно, но его глаза лихорадочно сверкали за стеклами очков.

– Алёна всё это знает? – спросил Виктор после долгого молчания.

– Да. Говорит, ей всё равно.

– Она девочка упрямая, – подытожил пожилой мужчина. – Значит, и мне всё равно. Мало ли у людей недостатков. Вот и у тебя, хм-м-м. А помрёшь – она другого найдёт, ага?

– Я просто хочу, чтобы Алёна была счастлива, – устало ответил Серго.

– А зачем связался с ней, если вот так?

– Я не знал, – парень сжал зубы, и Виктору стало его жаль – как бывает жаль человека, узнавшего, что он болен чем-то нехорошим. – Он появился совсем недавно. Я не знал!

Тот разговор больше не вспоминали – так легко было сделать вид, что всё у них, как у обычных людей. Ни о чём не думать. Молодые снимали квартиру в Питере, Виктор обосновался в загородном доме. Их семья продержалась целый год, и теперь всё должно было закончиться. Чёрный волк, однако, продолжал дышать.

– Пристрелить, чтоб не мучился, – пожал плечами мужчина, и волк слабо зарычал в ответ. Виктор снова подумал про Алёнку. Не хотелось, чтобы дочери было больно. Он отнёс ружье в дом и позвонил зятю. Тот не брал трубку. Поразмыслив ещё, позвонил по другому номеру:

– Алёнушка! Ты сейчас где? Слушай, только спокойно. Чёрный умирает. Загрызли его. Да не реви пока. Отвезу в клинику, знаю хорошую, алабаев своих только туда вожу. А ты давай домой, к Серго. Я к вам приеду, как смогу.

Глава 3

– Ещё жив, скотина! – с облегчением выдохнул мужчина, открыв заднюю дверь заляпанного грязью «Патриота». Подхватил крупного пса на руки, крякнул от натуги, и зашёл в клинику. Администратор, надо отдать ей должное, не стала задавать лишних вопросов, выскочила навстречу и крикнула:

– Несите в хирургию, скорее за мной!

Люди, сидящие в очереди, покрепче прижали к себе питомцев. Раздались испуганное аханье и шёпот, и вошедшего человека без вопросов пропустили вперёд.

Виктор Богданович с трудом водрузил зверя, перепачканного рыжей глиной и кровью, на металлический стол. Ольга подошла и ахнула: на разорванной шее виднелась ярёмная вена, левое предплечье совершенно точно сломано. На остальные раны и скальпированный хвост она не отвлекалась, мельком отметив эти повреждения.

– Помогите ему, если сможете, – скупо бросил мужчина, вытирая окровавленной ладонью пот со лба.

Пёс ещё дышал, но Ольга не могла поручиться, что он выживет – налицо все признаки шока и сильной кровопотери. Она быстро натянула перчатки, приподняла собаке верхнюю губу, и в животе тут же заворочался страх – страх потерять пациента. Дёсны были белые. Умница Наташа уже положила рядом с ней несколько внутривенных катетеров и заряжала систему раствором.

– Наташа, сбегай на терапию, попроси выделить нам кого-то на помощь. И коллоиды готовь, в две лапы будем капать, надо давление поднять.

Ассистентка кивнула и умчалась. Ольга мельком глянула на хозяина овчара. Тот бессильно опустился на кушетку и, казалось, потерял интерес к происходящему. Не иначе, откат после выброса адреналина.

– Что с ним произошло? – громко спросила она мужчину.

– Волки подрали, – лаконично сказал тот и замолчал.

В голове у ветеринарного врача словно вспыхнула красная лампочка. «Не дай бог, бешенство! Не забыть бы проверить прививочный сертификат. Сейчас-то он навряд ли у него с собой». Вслух Ольга сказала:

– Я решила – стая бездомных собак напала. А волки… Сколько вы ехали из леса?

– Около двух часов.

– По-хорошему нужно делать переливание крови, но я не знаю, где вы найдёте донора. Сколько он весит, килограмм тридцать? Это ведь восточно-европейская овчарка? Прививки не просрочены?

Ольга говорила, чтобы хоть немного наладить контакт с посетителем. Хмурый мужчина, залитый кровью с ног до головы, выглядел пугающе. Болтовня не мешала ей делать своё дело – в обеих передних лапах уже стояло по катетеру, и раствор лился в вены умирающей собаки.

– Овчарка, овчарка, – буркнул хозяин. – Не волнуйтесь, Дружок привит. И донор найдётся. Даже два.

Внезапно мужчина резко встал с кушетки и схватил Ольгу за руку.

– Что это? – спросил он, указывая на шприцы. – Не вздумайте усыплять его, надо вытянуть!

– Обезболивающее и антибиотик, – Ольга высвободила руку и ввела препараты в катетер. – Я понимаю, что вы переживаете, но дайте мне делать свою работу. Смотрите, слизистые немного порозовели. Сейчас подъедет анестезиолог, и я заберу собаку в операционную. Обработаем раны и сделаем рентген – у него перелом предплечья.

Мужчина задумчиво кивнул и уточнил:

– Я могу отъехать? Нужно привести себя в божеский вид.

Неприятное предчувствие царапнуло Ольгу изнутри. Только не очередной неоплаченный отказник! Она мотнула головой, отгоняя дурные мысли. Этот пёс слишком шикарен, чтобы хозяин просто оставил его в клинике.

– Да, конечно! Постарайтесь вернуться до девяти часов вечера. Если Дружок перенесёт операцию, он будет в стационаре. Домой забрать точно не позволю.

– Вы, гм-м-м, поосторожнее, барышня. Лучше держать его под наркозом, пока я не вернусь, – предупредил хозяин, обернувшись в дверях.

Ольга рассеянно кивнула. Её не слишком беспокоила возможная агрессия со стороны израненного пса. Ему бы выжить, потом пусть кусается. Подъехал Дима – второй хирург, и Вероника – анестезиолог. Работы предстояло немало, но в этом был определенный азарт.

– Никогда раньше не давала анестезию волку. Это потрясающе! – заявила Вероника, и Ольга непонимающе нахмурилась:

– Какому ещё волку? С чего ты взяла, что это не собака? Хозяин сказал, это восточник. Ну и масть точно не волчья.

– Они разного окраса бывают, – не сдавалась анестезиолог. – Посмотри, какие клыки! Я обалдела, когда его интубировала. Морда длинная, узкая. Лапы тоже: вытянутые, как у грейхаунда, не знаю, как внятно объяснить.

– Какая вам разница, – пожал плечами Дмитрий. – Может помесь, это сейчас страсть как модно. Зацените лучше, как пластина встала! Можно, в принципе, и не снимать. Посмотрим на рентген через пару месяцев.

Он только что наложил последний шов на кожу, и теперь ловко бинтовал лапу. Ольга закончила колдовать над рваной раной шеи, ампутировала часть хвоста и убрала сломанный коготь. Внутреннего кровотечения не было, и ветврачи радостно переглянулись.

– Почки работают, должен выкарабкаться! – озвучила всеобщие мысли Вероника. – Повезло ему, что антибиотики уже придумали.

– Да, – кивнула Ольга. – Воротник надевать будем?

– Не, пускай проснётся спокойно, – ответила анестезиолог. – Дима, помоги устроить его в бокс!

Виктор остановился на заправке, прежде чем ехать к дочери и тщательно умылся. В маленькой городской квартире его ждали – Алёна бросилась отцу на шею и прижалась к нему, как в детстве.

– Ну-ну. Где твой оборотень?

– Не называй его так, – нахмурилась девушка. – Он ни в кого не оборачивается.

Серго сидел в позе лотоса с закрытыми глазами, опустив руки на колени. На его виске блеснула капелька пота, и тесть, недолго думая, потряс его за плечо:

– Серый, ау!

Парень медленно открыл глаза, осмотрелся и протянул руку:

– Дядь Витя, спасибо. Аленка, не реви. Мне обратно надо, кто знает, что зверь натворит в клинике! Сделай мне транквилизатор и как можно быстрее забирайте волка оттуда.

Девушка поджала губы, а затем кивнула. Она больше не плакала, и руки не тряслись, когда она открывала ампулу и чёткими движениями набирала препарат в шприц.

– Я на кухне буду, – буркнул Виктор Богданович. – Ещё увидимся.

Чайник уже засвистел на плите, когда Алёнка села за стол и посмотрела на отца:

– Знаешь, что он сказал, прежде чем заснуть?

– Что будет любить тебя вечно, – издевательски тоненьким голосом предположил мужчина.

– Код не дописал, жалко, говорит.

– Что ты вообще нашла в этом программисте? – вздохнул Виктор. – Отвечать не обязательно.

– Нам нужен план, папа. Как спасти моего мужа. Сможет ли волк вернуться в лес? Как скоро?

– Спроси лучше, как сделать так, чтобы его не загрызли снова. Или не пристрелили. Это ведь не случайность, его убить хотели.

Алёнка задумчиво жевала нижнюю губу, и, наконец, ответила:

– Он что-то нарушил. У людей, связанных с волками есть правила. Серго сказал, что не хочет иметь с ними ничего общего.

– Тогда ему в любом случае крышка.

По щекам девушки снова потекли слёзы.

– Я убил одного из них. Думается мне, это был не обычный волк.

– Нельзя просто взять и сдаться, ты же сам меня так учил! Придумай что-то, папа!

– Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. Поеду в клинику, поговорю с ветеринаршей. А ты присмотри за Серго. Ну, давай, не раскисай.

Ольга закончила приём и села прямо на пол в стационаре. Раздалось глухое рычание из клетки, и она дёрнулась от неожиданности. Прооперированный пёс смотрел на неё, вздёрнув верхнюю губу, и отползал назад, пока не прижался к дальней стенке бокса.

– Э-э-эй, – ласково протянула ветеринар. – Проснулся, мальчик! Какие глаза у тебя красивые, чисто янтарь.

Ольга поднялась с пола, стараясь двигаться максимально медленно и плавно, и проверила капельницу.

– Тебе не больно, не ври, – уговаривала она собаку. – Как насчёт перекусить?

Снова раздалось рычание, но затем пёс потряс головой и посмотрел на Ольгу совершенно другими глазами, внимательно и спокойно. Держать переднюю лапу на весу ему явно было неудобно.

– У тебя, поди, галлюцинации после наркоза, – с точки зрения ветеринарного врача это было разумное объяснение. – Принесу паштет, только сегодня банку открыли. Так вкусно пахнет, сама бы ела, но он, зараза, не солёный.

Пёс слегка наклонил голову на бок, прислушиваясь, и Ольга чуть не рассмеялась. Как она могла так испугаться искалеченного животного! С ним просто надо найти контакт. Когда Виктор приехал в клинику с крупной алабайкой, девушка вовсю кормила с руки своего пациента.

– Я же просил – осторожнее, – вздохнул немолодой, уставший мужчина. – Давайте, что ли, переливание делать, да и заберу я его.

Ветеринар недовольно нахмурилась, и Виктор не менее сурово посмотрел ей в глаза. Ольга первой отвела взгляд и уточнила:

– Из финансовых соображений? Я не могу гарантировать, что собаке не станет хуже. Нужно отследить функцию почек, обеспечить обезболивание, обрабатывать раны. Вы не справитесь дома.

– До утра. Пусть остаётся до утра, не дольше.

– Что-то он не рад вас видеть, – приподняла бровь Ольга, посматривая на пса. Тот прикрыл глаза и лёг на пол. – Хотя, наверное, ещё не пришёл в себя после наркоза. Пойдёмте, нужно оформить кучу документов. А эту умницу как зовут?

Среднеазиатская овчарка в металлическом наморднике-корзинке охотно завиляла коротким хвостом, и хозяин натянул поводок. «С таким не забалуешь», – подумала Ольга. «Но на живодёра вроде не похож. Хоть бы привёл Дружка на снятие швов, убедиться, что он в порядке».

Глава 4

Волк не выходил из дальнего угла вольера. Зверь скалился и прижимал уши каждый раз, когда видел вдалеке человека.

– Ему больно и страшно, – грустно заметил Серго. – В природе он бы не выжил, и прекрасно это понимает. Ты готова?

У Алёны слегка тряслись руки, когда она набирала препараты из ампул в шприцы.

– Я его боюсь, – призналась девушка. Её глаза были красными от постоянного недосыпания – дорога до института теперь занимала больше двух часов. – В прошлый раз мне показалось, что волк вот-вот вырвется из-под контроля.

– Завтра снимать швы. Ты говоришь, они неплохо выглядят. Значит, скоро всё закончится, родная!

Алёнка словно искупалась в любящем взгляде молодого мужа и почувствовала прилив сил:

– Всё-всё! Я вовсе не собиралась жаловаться. Ты же знаешь – я сделаю всё, что надо. Но снимать швы… Мы можем позвать ветеринара сюда?

– Дядя Витя позвонит. Думаю, решим.

Серго скрылся в доме, и через несколько минут чёрный исхудавший волк вышел из своего убежища, опустив голову. Девушка сглотнула слюну и быстро зашла в вольер. Кто бы мог подумать, что умение делать уколы так пригодится в жизни.

Волк не чувствовал боли, когда игла вонзалась в его бедро. Только глухое раздражение, которое накапливалось день ото дня, превращаясь в ярость. Мысленно зверь огрызнулся на человека, заставлявшего его подчиниться, и почувствовал его страх. Это было неожиданно приятно, и волк решил набираться сил. Его время ещё придёт, время, когда он будет на свободе. Его двойник оказался слаб и коварен, как все двуногие. Пусть пеняет на себя.

Дозвониться до ветеринарной клиники оказалось непросто, но Виктору некуда было спешить. Наконец, Ольгу Анатольевну позвали к телефону. Поняв, о ком идёт речь, она на удивление охотно согласилась приехать в свой выходной, если её встретят на станции.

– Чтоб ни мне, ни ветеринарше руку не отгрыз, понял? – сурово наставлял молодого зятя Виктор Богданович. Тот молча кивал, не будучи уверенным в успехе. Алабаев заперли в доме, чтобы не мешались, и пошли к вольеру. Мясо в миске заветрилось, вокруг жужжали мухи. Волк отказывался есть.

Оказавшись загородом, Ольга радовалась как ребенок. «Местные, наверное, и не замечают, какой у них вкусный воздух», – подумала девушка, с наслаждением втягивая запахи. Рядом с зелёным внедорожником стоял знакомый мужчина, высматривая её в толпе дачников. Ольга помахала рукой хозяину Дружка:

– Здравствуйте! Как самочувствие вашего мальчика?

– Неважно. Ну, сейчас сами его посмотрите. А наркоз взяли? На всякий случай.

– Снимать швы не больно, – озадаченно нахмурилась девушка. – Немного неприятно, особенно если корочки, но не настолько же.

– Да я не за это переживаю, – задумчиво почесал щетинистый подборок владелец. Дорога до участка заняла не больше пяти минут, и Ольга подумала, что обратно непременно вернётся пешком.

Черный пёс выглядел исхудавшим и жалким из-за обширных выбритых участков на теле. Он вёл себя странно – стоял, опустив голову и время от времени порыкивал.

– Вы уверены, что прививки от бешенства у него не просрочены? – мрачно спросила Ольга. – Я ведь так и не видела его паспорт.