Эгоплерома

Глава 2

Холостяку логично задуматься о бытовых условиях. Безупречные стены, пустые книжные полки, голые вешалки в шкафу – всё это угнетало. А вот чулан с ненужными предметами, лохмотья паутины, примятая крысиными лапками пыль, солнечные лучики сквозь молью истёрзанную занавеску – приятная альтернатива. Но, увы, на день сегодняшний – только ностальгия; создавать же такое – неприлично.

Из пустоты на столик упала тяжёлая книга в твёрдом переплёте. Золотое тиснение на корешке изображало торец двутавра и указывало на порядковый номер тома. Ни на обложке, ни на титульном листе не значилось ни фамилии автора, ни его псевдонима. Название также отсутствовало. Увесистая книга – ни от кого и ни о чём. Казалось бы – напрасная трата времени. Так нет! Всё перечисленное вовсе не лишало удовольствия. Послюнявив палец, можно перелистывать пустые матово-белые пронумерованные страницы и с головой погружаться в трясину сюжета.

Незаметно стемнело.

Отложенная книга навеяла мысли о досуге и малость об одиночестве. С тех пор как материализация осуществлялась без зримого присутствия Гоора, тот неотлучно пропадал в гнезде возле детишек – целых двадцати четырёх, если взять да пересчитать. На закате он обычно барражировал над озером, сжимая в лапах манеж, едва не задевавший воду. Всё же дракон – лётчик от Бога!

Первая идея – шахматы – тут же увлекла Алекса, подкинув его словно монетку для жребия и закрутив в суете.

Доска из липы с клетками перламутра и угля, фигуры из граба (белые) и палисандра (чёрные), золотые короны королей с ферзями, серебряные – офицеров. Алекс любовался: шахматы выглядели дорого, очень дорого, настоящее произведение ювелирного искусства, современная отделка им не в укор.

* * *

Хоть и подгоняемый нетерпением сделать ход е2-е4, Алекс не удержался от соблазна и несколько раз воспользовался лифтом, прямо как в детстве. В Эгоплероме никто ругаться за это не станет.

Дебютная скоротечная партия шахматного турнира принесла Гоору уверенное поражение и снисходительную усмешку от харизмы Алекса. Вторая же партия затянулась. Ведущий в счёте заволновался, а по окончании игра ознаменовала новую для Эгоплеромы традицию. Последующие партии все, как одна, завершались словами Гоора: «Шах и мат!» – и многими, многими словами соперника.

Потеряв шансы на победу, Алекс нервничал; мнимый намёк Гоора на его слабость как шахматиста немного задел за живое. Дуэль разумов отложили. Договорились о реванше, и проигравший спешно покинул гнездо.

Следующим днём, с раннего утра, Алекс пребывал в отличном расположении духа. Шахматная корона, потеряв статус желанного трофея, рухнула на нижнюю строчку списка приоритетов, зато спланированная за ночь интрига жаждала срочного исполнения.

Абсолютно все партии, будь то в шашки, домино, го, остались за драконом. Авантюра удалась! Стопроцентное поражение цели! Пусть теперь злорадствуют неудачники; факт же остаётся фактом – титул вице-чемпиона Эгоплеромы по всем представленным дисциплинам – звучит стильно!

Алекс привстал и вновь опустился в дубликат любимого кресла, стоявшего возле сталагмита, облюбованного драконом. – Гоор, что происходит?!

– Настольные игры… – Дракон глубоко вздохнул, выдержав паузу. – Удачный пример, где ход – точка отсчёта. – Вновь помедлил. – Нужны пояснения?

– Да! – не мешкая, заверил Алекс.

– Хорошо! Но не лучше ли самому увидеть… – предложил собеседник.

Мир съёжился, будто наблюдался сквозь неплотно сжатые кулаки – подзорную трубу родом из детства. В резком пятне света Алекс увидел себя: он застыл над шахматной доской, только что оторвав пальцы от передвинутой пешки. Затем, без видимых на то причин, пятно размножилось по всей разбившейся на соты панораме так, точно Алекса на посту наблюдателя сменило нечто с офсетным зрением. Картинки в сотах ожили, и одиночная партия превратилась в групповой турнир. Победные соты Алекса пустели одна за другой. Теперь панорама событий, теряя целые сектора, зияла огромными беспроглядными рваными дырами. Как вдруг – стоп-кадр, и единственно верный ход дракона переместился в эпицентр морока, вновь оживляя чехарду событий. Так продолжалось до тех пор, пока успех Гоора не распространился на всю плерому.

Молчание затянулось. Этого хватило, чтобы возникшая у Алекса решимость – поддаться порыву, встать и уйти, а может, и плюнуть в сторону дракона – окончательно угасла.

– Скажи мне, Гоор, почему поиск возможных решений, ведущих к твоей победе, заканчивался уже на первом удачном варианте? Я настолько предсказуем?

– Брось. – Отмахнулся дракон. – Всё проще. Матрица с реальности, где исходная точка – твой ход, помещённая в параллельный поток ускоренного времени, позволяет методом перебора возможных вероятностей найти желаемое решение. – Пустил колечко дыма. – Ты нечто похожее в начальных классах проходил на уроках математики. А здесь, в Эгоплероме, это популярный алгоритм – я назвал его в честь себя – «метод дракона Гоора». – Усмехнулся и добавил дыма. – Метод ждёт одобрения научным сообществом, я уже завизировал, очередь за тобой.

– И? – Произнесённый Алексом союз настаивал на продолжении.

– Реальность идентична событиям, произошедшим в изменённом течении времени, но лишь при отсутствии внешних раздражителей, – ответил дракон и пояснил, – в нашем случае данное условие практически гарантировано.

– О каких раздражителях речь? – Алекс задал наводящий вопрос.

– Любая воля, наделённая моралью, оставляет отпечаток в реальности – как помыслы или желания. В Эгоплероме, как ты понимаешь, нас таких двое. Одна мала и пока не способна вмешаться.

– То есть, понял я правильно? – спросил Алекс. – Виртуальная машина времени сработает без погрешностей только в случае, если это касается одного разумного? Если двух и более, то надо совместить полученные данные, иначе – прогноз погоды от гидрометцентра?

– Нет, с точностью наоборот, надо отделить горох от чечевицы, – растолковал дракон в своей манере. И тут же сделался серьёзным, помолчав, уточнил: – Я подобным методом не владею.

– Скажи, – полюбопытствовал Алекс, – есть ли способ разместить в пространстве изменённого времени материальные объекты?

Тут дракон с подозрением покосился на сменившего тему собеседника. – Нашёл тому применение?

– Не знаю, но обязательно найду! – честно ответил Алекс.

– Смотри, – сказал Гоор. – Подпространство, где ход времени изменён. – Начертил когтём круг на песке. – Не определяется видимыми либо иными значимыми границами. Ведь любое пространство бесконечно по определению. Они вложены друг в друга, точно русские матрёшки, количество роли не играет. Перемещение объектов допустимо через червоточину, назовём её шлюзом, равно как и их материализация. – Сдул чертёж.

– Стой, стой, не спеши! – Алекс задумался, постукивая указательным пальцем по кончику носа. – Другими словами, разумное существо, воспользовавшись порталом, э-э… шлюзом, способно перейти в пространство изменённого времени? – Заинтересовался.

– Ты – «да», я – «нет»! – Красноречивый жест дракона попросил Алекса унять возбуждение и дослушать, прежде чем вопрошать. – Точнее, я – тоже «да», но это разве что от нечего делать. Будучи хронос-эталоном Эгоплеромы, подпространство, где нахожусь, – ключевое, остальные же – относительны. Согласно воле твоей! – Осклабился.

Алекс припомнил, как проектировал смену времени суток. Тогда за секунду он выбрал промежуток между ударами сердца дракона. Вряд ли это породило зазнайство последнего, но углубляться в предмет Алекс не стал.

– Пространства изменённого времени, – продолжил Гоор, – далеко не параллельные миры, как оно мыслится, тут сплошные различия. Помнишь первую встречу, когда ты использовал ключ и распахнул ворота яслей?

– Да уж…, ты это тоже видел?! – Алекс усмехнулся. – Предлагаешь забыть?

– Аналогично будет с каждым подпространством. – Ответом дракон не шутил. – За порогом шлюза ожидает беспробудный морок, другими словами, всё как всегда, разницы не узришь.

* * *

Над булыжным постаментом у причала парила дверная коробка из морёного дуба. Антигравитационное поле удерживало конструкцию с тремя петлями и ручкой-кнобом под правую руку. Лаконичный стиль не допускал излишеств.

За порогом виднелся туннель в песчанике. Его стены, казалось, дышали мрачными легендами об истлевших орудиях пыток, кровавых хлыстах и леденящих душу волчьих стонах в полнолуние. Таковой могла бы быть его атмосфера, но, будучи новоделом, туннель скромно молчал в тряпочку, не оправдывая ожиданий. В точке поворота туннель освещала пара факелов. Копоть от них ложилась на потолок – мелочь, но симпатично.

«Ускорить время!» – лихорадило в мыслях Алекса при переходе в новое подпространство. – Вернуться когда-нибудь – и что? Дряхлый дракон с потрескавшимися перепонками крыльев. При попытке взлететь заваливается то вправо, то влево. Обломанные когти беспомощно скребут английский газон… Седые старушенции на завалинке, в овечьих самотканых платках, накинутых на сутулые плечи. Не по погоде обутые в растоптанные, на три размера, галоши. Печальный взгляд уставших глаз устремлялся к опушке. Там, среди холмов с осокой, вороны каркали над покосившимися крестами, втаптывая их в землю. Простым сложением старушек и крестов получается двадцать четыре.

Жалкое зрелище. Отшельник не состоялся.

* * *

Туннель поглощал Алекса, сопровождаемого гулким эхом шагов. Казалось, тот шёл не один, а возглавлял отряд расхитителей сокровищ, растянувшихся в шеренгу по одному и тяжело дышащих в затылок впередиидущему товарищу.

За поворотом, в тридцати шагах, зиял неприметный тупик.

– Вот это, что мне и надо! – В предвкушении потер ладони Алекс.

Архитектурный ансамбль туннеля пополнился металлической, взломоустойчивой дверью с сейфовым замком. Слева, на прилегающей стене, разместился пульт системы управления временем. Как и предсказал дракон, за активированным порталом в проёме томилась в гордом одиночестве непорочная красавица по имени Темень. За несколько минут, проведённых у порога, первопроходец так и не решился воспользоваться правом первой брачной ночи. Перекрестился и поспешно ретировался.

* * *

Алекс застал дракона мирно дремавшим на плато. Однако блаженство длилось недолго. Кровавые от ярости прищуры и обнажённые когти с лезвиями мифологического исполина создавали зловещий вид. Грудной рык, способный раскрошить ушные пробки – прямо как шприц отоларинголога, – звучал пугающе.

Алекс отшатнулся, оступился – и рухнул в пропасть. Но за миг до удара о дно челюсти Гоора прервали его падение.

Ощущения разнились с восприятием. Язык дракона приятно массажировал поясницу, даря тепло и уют. Ближайший зуб-гильотина несильно сдавливал шею, другой пытался отсечь ступни. Однако безуспешно – пальцы ног послушно шевелились. Алекс, конечно, знаком с механикой прокрустова ложа, но никогда не жаждал подобной мебели для себя любимого. Не прошло и лишней минуты, как тёплый ветерок дыхания дракона, под метроном его сердечного ритма, убаюкал нервозность Алекса. Тот расслабился, прикрыл глаза, собираясь уснуть, да не тут-то было. Несколько жевательных движений, крайне зловеще выглядевших для стороннего наблюдателя, будь таковой, лишь пощекотали Алексу ребра. Далее дракон просто выплюнул несостоявшийся обед, который пропрыгал, подобно плоскому камешку, десяток раз по воде, прежде чем погрузиться в пучину.

– Выходи из заточения, Александр!

Глухо, что естественно для обитателя глубин, коим в данный момент слушатель и являлся, прозвучал полузабытый призыв Гоора. Удивительно, но и сейчас этот трюк сработал безотказно. Сначала всплыла белобрысая макушка, далее показались карие глаза, нос, губы, подбородок и кадык; затем нерукотворный перископ, собранный из перечисленных деталей, направился к берегу.

– Александр, – примирительным тоном сытого ящера произнёс Гоор, – сейчас мы закрепим только что полученные знания. Согласен?

Хотя ученику и мерещилась коварная усмешка на абсолютно спокойном лике дракона, решил не противиться: – Согласен…

– Воплоти железный стержень, метра полтора длиной, и крепко держи, не выпускай.

– Да я буду спать теперь с ним в обнимку, – пробубнил Алекс, выполняя просьбу, – вот только заточу поострее…

– Александр, твоё тело отныне облачено в поле шокового контроля. Надеюсь, ты с этим смиришься. Хорошо то или плохо, не знаю. Боль, причинённая тебе, не сможет стать нестерпимой. А в недалёком будущем ваш симбиоз – твоё шестое чувство…

Шарик пламени, сорвавшись с языка дракона, раскалил добела свободный конец прута, который сразу заискрился бенгальским огнём. Алекс с нарастающей тревогой наблюдал за, казалось, адовым жаром, неотвратимо подступающим к пальцам. Те пытались самопроизвольно разжаться, отказаться от эксперимента. Испытуемый зажмурился. Ощутил тепло. Так могла бы греть каталитическая грелка зимой в рукавице. Тогда Алекс вновь распахнул пугливые глаза, но не захотел поверить в их ложь. Рука, державшая прут, окрасилась в цвет закатного солнца, лишь у плеча сходивший на нет. Инстинктивно отброшенный стержень зло зашипел, остывая на влажном песке. Кожа мигом сбросила огненную крагу – вернулась к естественному состоянию.

Бывшее ничто свернулся калачиком прямо на песке. А тот, кто продолжил считать себя человеком, улёгся рядом под сенью перепонки крыла. Ни тот ни другой в эту ночь не разошлись по домам. Оба молчали. Им было о чём поразмыслить.

* * *

К обустройству ранее созданного подпространства Алекс вернулся во всеоружии, абсолютно уверенным в желаниях и планах по их воплощению. Спустя десяток минут он уже стоял на краю равнинного острова с очерченной, будто циркулем, границей. Неприступные скалы – и на вид, и в реальности – сжимали озеро. Любой мог пересечь его вброд за десять минут, не схватив огурца. Почти всю территорию острова застилал татами. Неприкрытой оставалась лишь узкая полоска пляжа с белым кристаллическим, точно соль крупного помола, песком. Вечернее безоблачное небо, водная поверхность, где сразу несколько источников лунных дорожек преломлялись рябью, навеивали сказочное настроение. Воображение, не стесняясь, уговаривало разбить палатку, разжечь костёр, искупаться и, забравшись в спальный мешок, навестить Морфея.

Подстрекалу и на этот раз никто не слушал.

Если бы Алекс, к примеру, ошибался в окрасе, длине лап или форме носа, создавая животное, наблюдатель всё равно бы угадывал вид. Признавая при этом, что столь интересную породу ранее не встречал. Но отдал бы зуб, и не один, в угоду самоуверенности. При создании животного можно всегда взять и остановиться. Сослаться на собственный вкус. Понятно, где Алекс и где Всевышний, но эффект-то – достигнут! Творение узнаваемо, не придираться же к мелочам.

Человеческое тело удавалось Алексу хуже – ни способностей, ни таланта. Более того оценка – «посредственность» – недостижимый уровень, ворона и та прогресса не накаркает. Требовалась натура. Или фоторобот – в его нынешней жизни недостижимо. Решение проблемы, безусловно, существовало прямо здесь и сейчас, и за ним не надо снаряжать экспедицию. Отличный инструмент визуализации образа – зеркало! Вот только его изготовление само по себе – задача не так уж и тривиальна. Объяснять дракону физику углов отражения и преломления – дело неблагодарное, хотя бесспорно увлекательное. Особенно с карандашом возле кульмана.