Спасибо, что ты меня бросил. #откровения телевизионщицы

1

26 февраля 2020

Страница пользователя Facebook

21.16

Сегодня первый день, как я стала безработной. Трудовая книжка, которую на протяжении 14 лет передавала из рук в руки работодателей, теперь покоится в рюкзаке. И нет договоренности о том, куда я передам ее дальше. На горизонте – ничего. Так у меня впервые за весь трудовой стаж. Раньше это стало бы страшным сном. Как? Куда? А если больше никогда и никуда? Закончатся небольшие накопления, которые покрывают съемную квартиру, кофе, стики для «Айкоса» и желания сиюминутных покупок в молле. В условиях неопределенности желание закинуть новенькую кофточку в глотку тревоги увеличивается в разы.

Я не буду говорить, что моя работа мне не нравилась. Потому что трудиться на телике как минимум интересно. Добавьте сюда творческих людей, бесконечный юмор и навык делать все очень быстро.

Часто одной рукой держишь мобильный, договариваясь со спикером, другой снимаешь трубку стационарного телефона, набираешь короткий номер координации выездов и сразу отправляешь камеру на съемку. Листок бумаги кишит заметками, телефонами, адресами. Часы напоминают, что через несколько часов выпуск новостей.

А тебе еще надо договориться, чтобы записать на камеру несколько спикеров, заказать графику, монтажку, получить видео от группы, которое она будет передавать с места в режиме онлайн, чтобы сэкономить драгоценные минуты. И смонтировать, если корреспондент, он же автор сюжета, все еще на съемке и гонит начитку впрямую. Последние три слова, возможно, понятны только тем, кто работает в новостях или как-то с ними связан.

Многозадачность – одно из основных качеств телевизионщика, как и стрессоустойчивость, разумеется. Вы спросите: зачем нормальному человеку лезть в это даже не колесо – в центрифугу, которая мотает с перезагрузками, выдавливая глаза из орбит. Нормальному, мне кажется, и не надо. Здесь все немного больны. Больны новостями.

После такого темпа обычную жизнь хочется поставить на режим перемотки, как на старом видеомагнитофоне. Возникает уверенность: все можно сделать быстрее. Раздражают люди, которые считают, что два часа – это мало для согласования съемки.

— Серьезно? Камон! Два часа – это вечность, – кричишь в трубку на пресс-секретаря университета, – за которую можно сюжет сделать, если часть участников записывать по скайпу! А у нас еще три часа, давайте, напрягитесь!

Современные технологии существенно упрощают жизнь продюсеров телецентра и увеличивают скорость новостного барабана, работающего в вечном режиме «отжим».

Через сутки после того, как я покинула редакцию, возникло чувство, что барабан сломался и меня, всю в мыле, выкинуло на улицу. Я больше не в этом темпе. Казалось бы, хорошо… Но мне не привыкнуть. Постоянно ношу с собой телефон, хотя меня уже не касаются сообщения, ежеминутно падающие в общий чат. Возможно, я больше не буду вырываться из объятий Морфея в холодном поту, когда приснится, что не успели на эфир в 18.00.

Иногда не хватало минуты. Минута в монтажке перед эфиром, как минута перед запертым туалетом, когда тебе очень надо по ту сторону двери. Монтажер, как Эдвард Руки-ножницы, крошит видео по четыре секунды, выбирая «монтажные планы», бросая их на ленту будущего сюжета. Через пару минут вы увидите его в эфире, а мы будем курить, пытаясь успокоиться, испытывая смешанные чувства: постепенно уходящей тревоги и радости достижения. Успели. Смогли. Выдали.

Конечно, этот ритм позволяет забыть обо всем. Это тоже плюс работы в редакции новостей. У тебя нет времени переживать расставание, ждать чьего-то сообщения, думать о прошлом или будущем, о проблемах и их источниках… Все отступает на второй план, смывается бешеным потоком задач.

Наверное, это и есть одна из причин, по которой я написала заявление. Я поняла, что моя жизнь стала похожа на поезд, который летит в неизвестном направлении. Хочу ли я на ту остановку, куда он прибывает? И будет ли она? Или телик, как черная дыра, засасывает всю мою жизнь с ее мелкими интересами, желаниями, радостями.

Мне казалось, что я испытаю чувство эйфории, когда покину эти стены… На самом деле, испытываю страх и непонимание, куда двигаться дальше. И что делать со своей жизнью, когда в ней появилось столько свободного времени?

Я никогда не бывала в тюрьме и надеюсь обойти этот опыт стороной, но мне кажется, именно так чувствует себя заключенный, которого освободили досрочно.

Оглядываешься по сторонам, и хочется спросить у прохожего:

— Где тут автобус до обычной жизни, не подскажете?

2

27 февраля 2020

После того, как я выложила этот пост в соцсетях, посыпались десятки сообщений из серии «держись», «кайфуй» и «работа тебя сама найдет».

— Честно говоря, я не настолько в отчаянии, как меня поддерживают, – поделилась я по телефону с Кирой.

— Читая, кажется, что в отчаянии.

— Вот блин! Но все равно приятно. Открыть глаза и увидеть десятки комментариев с поддержкой. Правда, как будто меня «ушли», и я уже одной ногой в «Ночлежке».

Кира рассмеялась. Я катила по Приморскому шоссе, щурясь на солнце. В конце зимы стояла поистине весенняя погода. Я двигалась к своему месту силы. Найти его легко. Раньше там, на берегу Финского залива, принимал гостей ресторан «Гольфстрим». Потом что-то пошло не так, и его снесли. Теперь на его месте песчаная площадка, и ничего не напоминает о том, что когда-то там можно было заказать кофе и глазеть на залив через стеклянную ограду веранды ресторана.

Последние несколько месяцев, когда у меня возникло желание уйти из новостей, я представляла, как приеду сюда, по пути захватив кофе на заправке. Присяду на песок, буду смотреть вдаль и наслаждаться моментом между прошлым и будущим, который называется жизнь.

На деле: кофе с заправки откровенно горчил и больше был похож на эспрессо, нежели капучино. Носить его в руках вдоль берега оказалось неудобно, каждый раз приходилось ставить на землю, чтобы снять перчатку и достать телефон. Я хотела запечатлеть каждый момент наслаждения жизнью. Может оттого, что пыталась ею наслаждаться, а у меня не получалось. Как будто наступила импотенция радости жизни.

Я пыталась получить удовольствие от теплого весеннего солнца, от вида льда на заливе, похожего на неровно застывшую глазурь, от наблюдения за людьми, которые прогуливались мимо. Но все это как будто происходило во сне, и я не могла насладиться реальностью происходящего. Будто не со мной и не по-настоящему. По-настоящему ощущала только, что попа мерзнет на холодном бревне.

Внутренний голос твердил: «Прогуляйся вдоль берега! Это полезно! Зря ты, что ли, час ехала? Смотри вдаль, любуйся природой, тебе ДОЛЖНО БЫТЬ хорошо… И не выбрасывай кофе! Ну и что, что горчит? Там еще рублей на 80 осталось. Вдруг потом захочешь?»

Я отмахивалась, как от назойливой мухи. Где-то не выдерживала и начинала спорить сама с собой: «Серьезно? Горький кофе захочу? С чего вдруг я его всю жизнь не любила, а тут внезапно полюблю… Особенно холодный». Я выбросила бумажный стаканчик в урну, чтобы не поддаться соблазну заставить себя допивать.

Я шла вдоль берега и пыталась радоваться. Как бы это объяснить: мне было хорошо, но казалось, что должно быть еще лучше. Казалось, я должна бегать от восторга, кланяться солнцу и впитывать в себя жизнь, как большая губка. На деле я брела вдоль берега, желая посетить туалет, и размышляла о том, достаточно ли я сделала шагов, чтобы не чувствовать вину перед собой за то, что не прогулялась.

Я шла к парковке, продолжая следовать советам, которые мне накидали в соцсетях: «Наслаждайся жизнью, кайфуй, подставляя лицо солнышку, рассматривай прохожих…»

Прохожих не наблюдалось, зато рядом с моей машиной припарковалась другая. На переднем сиденье парочка самозабвенно любила друг друга. Думаю, поистине наслаждаясь моментом.

Греться поехала в ресторан «Наша дача». Взяла ноутбук, заказала щи и принялась набирать текст. Писалось легко, я сидела одна в зале, вокруг бегал котенок по имени Алешка. Он вылизал плошку из-под сметаны и самозабвенно урчал рядом. Солнце за окном, чужой кот и вкусные щи наполнили меня наконец-то радостью. Я написала полторы страницы текста и решила добавить пост, который накануне разместила в «Фейсбуке».

На экране открылась страница Антона. Я повела курсор к кнопке «Выйти», но в последний момент изменила направление мышки и открыла личные сообщения. За четыре месяца с тех пор, как мы расстались, я ни разу не залезла в ноутбук, который забрала с собой при переезде. Я и не знала, что могу наблюдать за его перепиской. Да мне и не хотелось. Жизнь научила, что ничего хорошего из этого не выходит. Доверие и спокойствие – спутники мудрых женщин, которые не лазят по чужим социальным сетям.

Как сказал один знакомый:

— Моя жена знает, что если я захочу сообщить о чем-то, сообщу лично. Все, что я пишу в диалогах, может быть просто словами, которые никогда не превратятся в действия.

— А мне всегда страшно… А что, если однажды то, что происходит на просторах его виртуальных страниц, ворвется в реальную жизнь и растопчет доверие, спокойствие и веру в человечество?

Он пожал плечами:

— Оно и так ворвется, если надо будет. А так есть шанс, что это просто слова. Личное пространство.

Раньше я часто мониторила социальные сети Антона. Мне казалось, что у меня были на это причины. А потом я научилась доверять его словам. Но сейчас стало интересно. Я открыла длинный список его переписок: мы, друзья, коллеги, спам… Я листала вниз, не замечая ничего критичного… Я вспоминала его слова: «Мне нужно побыть одному, и я никого не ищу».

— Наша «пауза» никак не связана с новыми отношениями.

За окном светило низкое, но, казалось, очень теплое февральское солнце, я читала чужие диалоги. Заметив, что добралась до начала января, вздохнула: «Ну чего ты тут решила найти? Он честный и порядочный человек. А у тебя, видимо, очередной приступ ревности на пустом месте».

Я взяла мышь, чтобы закрыть диалоги. Взгляд зацепил знакомое сочетание имени и фамилии внизу экрана. Эту девушку я случайно заметила в его «Инстаграм», мы с подругой назвали ее «женщина-трусы» за бесконечные фото в бикини.

— На таких обычно смотрят, потому что они сразу все показывают, – уверенно сказала Кира.

Антон всегда брезгливо относился к таким дамам. Поэтому наличие их диалога в «Фейсбуке» меня удивило. Кольнуло неприятное предчувствие. Я кликнула на сообщение. Перед глазами развернулась длинная простынь диалога. Потребовалось время, чтобы добраться до начала переписки. Я чувствовала, как кровь приливает к щекам.

Антон: Юля, привет!

Юля:)) Я так и знала, что ты меня найдешь.

Антон: Это судьба. Иначе не могло бы случиться.

Я сидела с распахнутым ртом. Антон, которого я считала инвалидом флирта, который, думала, не способен заговорить с понравившейся девушкой, нашел ее в социальных сетях и написал первым?

Дальше, как в бреду, я узнавала о событиях чужой жизни: познакомились в автошколе, завалила экзамен, не собирается пересдавать… Несколько сообщений «о погоде» и неожиданное:

Антон: Юля, а какие у тебя планы на новогодние праздники, я был бы счастлив увидеть тебя!

Я икнула. «Был бы счастлив увидеть тебя»… Что? Дед Мороз на Новый год подарил тебе навыки опытного сердцееда?

Тем временем чужие жизни пересеклись в ресторане, где она работала хостес («Вы бронировали столик? Вы вдвоем будете?») 6 января… Между датами, когда мы ездили с ним в Кронштадт и катались на коньках в новогодние праздники.

— Кла-а-а-асс, – вырвалось у меня.

Я, как завороженная, продолжила следить за развитием событий:

7 января 2020, 19.00.

Антон: Привет, ты как?

Юля: Хорошо, а ты?

Антон: И я. Приедешь сегодня?

Юля: Да, пиши адрес.

Антон: *Адрес*, 8 подъезд, этаж ты помнишь.

Меня пронзило молнией ревности. Как в дурном кино, разбирала конструкцию по слогам: «Этаж-ты-пом-нишь»…

Полезли воспоминания: «Я никого не ищу», «Так фотографируются только недостойные женщины», «Мне брезгливо спать на первом свидании… Если она со мной так может, то и с другими значит». 5 января… Снял наши фотографии…

Обычно мы привозили магниты из отпусков и крепили на холодильник, между ними размещали наши совместные фото. За три года их набралось немало. Во время новогодних праздников он прислал фотографию нашего кота, который позировал на фоне холодильника. Там остались только магниты. Я спросила:

Вика: Ты снял фотки?

Антон: Да, решил магниты помыть.

Вика: Решил магниты помыть, а снял фотки?))

Антон: Ну да, решил сначала фотки, потом магниты…

Я одергивала себя. Мы же расстались, каждый имеет право на секс, но мне хотелось узнать, верно ли мое предчувствие.

Вика: Антон, прости, но я все-таки тебя спрошу… Ты снял фотки, потому что помыть хотел или…

Мне страшно было в открытую спросить: «Или… в твоем доме бывала гостья?».

Антон отреагировал грубо: Фыр, я же сказал. ПОМЫТЬ МАГНИТЫ.

Я почувствовала себя очень виноватой: Прости. Снова что-то надумала.

Антон: Все в порядке.

— Ах ты тварь! – чуть не произнесла я вслух, вовремя вспомнив, что в зале есть еще люди.

Меня не столько задело, что он с кем-то спал после разрыва, сколько воспоминание о том, как я чувствовала себя виноватой за вопрос про магниты. Его привычная реакция:

— Ну сколько можно подозревать меня непонятно в чем???

Я дочитала до конца диалог в «Фейсбуке». Сообщения превратились в скупое: «Приезжай» – «Выезжаю».

Закрыла ноутбук, глубоко вздохнула и поняла, что хочу обычную сигарету. Не пластиковый, по словам моего косметолога, стик. Я вспомнила, как накануне отъезда он сказал мне:

— У нас настолько глубокие отношения, что я понял, что даже не стоит пытаться найти кого-то другого. Планка слишком высока…

Меня тогда резануло: как ты понял? Я после нашего расставания поддалась соблазну попробовать отношения с другим человеком, но поняла, что они не дотягивают… Не так ли ты это понял? Тогда я отмахнулась от этой мысли.

Наспех расплатившись, я села в машину.

А что если КАЖДЫЙ РАЗ, когда у меня возникали предчувствия и сомнения… Они не были плодом моих фантазий?

Я с трудом вела машину. По телу бегали мурашки, и казалось, что я слегка пьяна.

Лет пять назад я растянула лодыжку, когда падала с 12сантиметровой платформы. В первые секунды после падения показалось, что кто-то оторвал мне ногу. Затем перестало болеть, и возникло приятное чувство легкости. Я решила, что все в порядке, и ушла работать. Через два часа меня на руках принесли к ортопеду. Встать на ногу я не смогла.

— Доктор, но я же на своих ногах ушла с места падения!

— Природа щедро одарила нас возможностью самообезболивания, но на короткое время, – философски заметил он, – а теперь давайте делать снимок.

Наша психика умеет обезболивать отрицанием действительности. Моя часто прибегает к этому защитному механизму.

Я набрала Киру и коротко пересказала, что прочитала в его соцсети. Она часто подшучивала надо мной, когда я признавалась:

— Всю ночь снился Антон. Первая мысль: со среды на четверг… К измене.

— Почему?

Я улыбалась.

— Лет двадцать назад, еще в школе, мы передавали друг другу записку «К чему снится парень». Как сейчас помню: «В понедельник – влюблен, влюбляется. Вторник – увидишь его. Среда – к поцелую. Четверг – изменяет. Пятница – записка от него. Суббота – новые знакомства. Воскресенье – признание в любви».

Кира смеялась.

— Сколько раз ты придумывала подобные сценарии и сколько раз они проваливались, хотя казалось, что все совпадения налицо. Возможно, что это просто страх, тревога о будущем.

Сейчас она призналась:

— Да ты Ванга!

— Ага, – грустно протянула я, – только она доверяла своим чувствам, а я отбивала их, как теннисные мячи.

— Ты как? Приедешь ко мне?

Несмотря на то, что по сути ничего не произошло (кроме того, что Антон начал строить свою личную жизнь), я решила как следует «пострадать».

Собственно, это каждый раз происходит, сценарий схож: подруга, хорошее вино для страданий, сигареты (не «Айкос». Это важно), грустные песни, от Пугачевой до Риты Дакоты. Бесконечное повторение истории с репликами «Как он мог?» и однодневная бессонница.

Чем старше становишься, чем больше понимаешь:

– Уже мало что может сильно удивить.

– Нет возможности долго лежать на диване в позе зародыша, оплакивая свою любовь. В том числе и возможности финансовой. В студенчестве мама уговаривала выйти из анабиоза и съесть горячего супчика, который только что приготовила. А теперь разве что нагрянет хозяйка в день оплаты квартиры, удвоив страдания.

– Слова «это пройдет» имеют смысл, потому что это действительно пройдет. Через некоторое время оборачиваешься и не испытываешь никаких эмоций к этому мужчине, кроме благодарности за все хорошее и даже плохое.

Но вечер, когда кажется, что «ЭТО ВСЕ!!! О божечки, как же так можно?», нельзя обесценивать. Желательно провести его в слезах, сопровождать громкими всхлипываниями и пригласить зрителей. Он наполнен таким четким ощущением ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС, что позавидует даже опытный йог.

Вот она, ты, вот она, боль! Вот она, жизнь! Сегодня ты уникальна в своем горе, а завтра, как все, пойдешь перебирать бумажки на работу. Периоды страдания нынче недешевы, и на следующий надо еще заработать. Но в этот вечер – гори оно все огнем!

Так я и провела свой «вечер страдания», употребив полторы бутылки игристого, которое посоветовали в магазине «Красное & Белое». Продавцы даже загадочным шепотом сказали, что его часто берут и возвращаются. В этот вечер или вообще возвращаются, не уточнили.

Мы сидели с Кирой на кухне, пили вино из чашек, грустили, но иногда срывались на смех.

— Кира, он изменил мне с хостес!!! Господи, папа, вовсе не обязательно быть ЛИЧНОСТЬЮ, как ты мне говорил! Видишь, можно просто передавать меню в ресторане, и за тобой еще побегают, – с надрывом произнесла я.

— Вик, он тебе не изменял! Вы расстались уже три месяца как, – мешала страдать Кира.

— И слава богу!!! – в сердцах сказала я. – Представь мое состояние, если бы не расстались! Так я посмотрела тогда на пустое место вместо наших фоток на холодильнике и подумала: «Интересно, он их заранее снял, или пока она в душ ходила, суетился? Их же там штук 30 было, надо было спешить. Не то что те две, которые он быстренько снял, пока я впервые изучала его ванную».

— А что за фотки? – удивленно спросила Кира.

— Я тебе не рассказывала? – с улыбкой спросила я.

— Не-е-ет.

— О, это чудная история. Понимаешь, с первого дня знакомства я знала, что Антон очень порядочный. Ну знаешь, когда смотришь на мужчину и понимаешь, что он никогда не будет врать и изменять. Что у него все по-честному, все по-серьезному, и не стоит искать рояль в кустах.

Кира кивнула.

— Поэтому, когда он после нескольких свиданий, прогулок по паркам, катания на велосипедах пригласил поехать к нему «смотреть фильм», я согласилась. Он проводил экскурсию по дому, мы ненадолго задержались у холодильника, где он с помощью все тех же магнитов рассказал про свои путешествия. Я заметила фото миловидной девушки с длинными темными волосами. «Сестра», – решила я, он много рассказывал про нее.

Кира смотрела с интересом. Я улыбнулась и продолжила.

— Потом я на минуту заглянула в ванную, где меня очень смутили три зубные щетки в стаканчике и розовый бритвенный станок.

Брови Киры поползли вверх.

— Я заволновалась: а вдруг тут проходной двор, где все постоянно остаются, бреются и чистят зубы. Но подумала: «Да нет! Вряд ли, он не такой». Ну просто я прям была уверена на 100%, что он брезглив и живет по принципу «одна женщина – одна щетка в доме». И все-таки решила уточнить. Вышла из ванной и спросила: «Антон, скажи, пожалуйста, а у тебя много тут остается… транзитных пассажиров? Я ни в коем случае не осуждаю, просто если так, то это не то, к чему я стремлюсь. Я боюсь боли…».

Я грустно улыбнулась воспоминанию.

— И ты прикинь, я бросаю взгляд на холодильник и вижу, что там больше нет фоток миловидной девушки, которую я приняла за сестру.

— Да ладно???

— Ага, мне стало смешно. Я сказала: «Антон, у меня к тебе три вопроса. Первый: чьи это щетки в стаканчике? Второй: кто эта девушка на фото, которые ты снял? И третий, самый интересный: как ты успел их незаметно снять, если мы постоянно находились вместе?».

Кира улыбнулась:

– А он?

– Рассказал про бывшую, с которой не сложилось. Она хотела жить вместе, он не желал, вот и разошлись.

– Я тогда призналась, что очень боюсь, что он меня обманет. А это больно – быть обманутой. Лучше сразу и честно, чем вот эти «случайно узнала». Так мы и договорились, – грустно закончила я.

Она посмотрела на меня огромными голубыми глазами, обняла и спросила:

– Думаешь, что он способен так быстро переключиться и завести новые серьезные отношения?

В очередной раз я поняла, что дружу с человеком, который поддержит и будет рядом в любой ситуации, как и много раз до этого дня.

– Может же быть так, что она ему не понравилась? Может, она молодая и глупая. Может, она не умеет говорить о чувствах, может, она пацанка, с которой они никогда не смогли бы выйти на ваш уровень доверия и ценности.

– Ага, так ценит меня, что едет без меня на Бали и проводит ночи с новой женщиной, которая на каждом фото в трусах, – возразила я.

– Викуль, – она грустно улыбнулась, – я знаю, что тебе сейчас очень больно, но вполне вероятно, что они провели вместе просто несколько ночей больше месяца назад.

Кира очень напоминала Антона своим рациональным подходом к жизни. Оба умудрялись испытывать минимум деструктивных эмоций.

Ночью я пыталась уснуть. Я брала телефон и залезала в профиль неизвестной мне Юли. Молодая, красивая, сексуальная… У нас не было общих друзей, кроме Антона. Я листала фотографии хрупкой блондинки, рассекающей по склону на борде на Бали, и у меня в голове болезненно пульсировало предположение: а вдруг она… следующая? Вдруг именно она станет той, с кем он будет кататься на скутере в Азии или на склоне в Альпах, а со временем будет жить вместе, рассказывать о том, как прошел день, смотреть в обнимку фильм и гладить кота. Нашего кота. Я чувствовала боль и дикую ревность. Она похожа на инъекцию «Но-шпы», которую медленно вводят в мышцу. Я чувствовала страх и обиду, потому что мне казалось, что я хуже этой стройной и активной девушки с аккуратным носиком. Мне хотелось стать маленькой и от обиды кричать:

– Да, она тебе больше подходит! Выбери ее и будь счастлив!

А потом заплакать от безысходности с надеждой, что он меня обнимет и скажет:

– Ну что ты, глупенькая! Ты же моя любимая и единственная, мне больше никто не нужен!

Я мысленно возвращалась к нашей переписке еще вчера, когда я не знала, что она провела ночь в нашей постели… «Фыр, хорошего отдыха!», «Фыр, как там?» И еще много сообщений, которые подтверждали, что ему интересна я и моя жизнь, он интересуется мной, а не этой девушкой на фотографиях.

Я вспоминала слова Киры:

– И, Вик, вы все же расстались. Это нормально – пытаться строить свою жизнь. Тебе тоже пора поглядывать на других мужчин.

Я четко понимала, что никакие мужчины, подписка, флирт не смогут заглушить мою боль от мысли, что выбрали не меня. Такое ощущение, что жизнь – это соревнования, где девушки занимают места на постаменте. Встречаетесь? Значит, на первом месте. Подвинули? Значит, увы, ты «женщина не очень», «так себе женщина», «недоженщина», «есть и получше».