Влюблённый оборотень

В своей жизни я совершила много ошибок, но сожалею только об одной. О той, которая поставила моего оборотня перед выбором: принять меня в стаю, доверившись сказаниям предков или нет.

Моя человеческая природа казалась им слабой. Но окончательное решение принимал альфа.

Мой альфа.

Я сидела на скамейке в городском саду. Ждала его и смотрела на гору. День был пасмурный, поднимался ветер. С каждым новым порывом он заглушал мотор автомобилей, снующих туда-сюда по свежему асфальту. Кыштым, несмотря на свой маленький размер, всё же был шумным городом. Мне хотелось спрятаться от каменных строений и людской суеты под сенью древних сосен у подножья величественного Сугомака. Его вершину скрывал плотный занавес свинцовых туч.

Вот-вот должна разразиться гроза. Вдалеке уже слышались первые раскаты. Ещё мгновение и вспышка. Я зажмурилась в этот момент. А когда открыла глаза, почувствовала первые капли дождя. Альфа должен был прийти в любом случае. Я знала это. Им нипочём дождь и ветер. Да пусть хоть снег пойдёт – всё выдержат! Это и привлекало меня в них. Стойко переносить погодные условия, проживая жизнь в дремучем лесу, не всем крепким людям под силу. Но оборотни живут в гармонии с природой. И она, как будто, защищает их.

Нам, людям, не всем дано понять, что из себя представляет природа. Мы знаем лишь крупицы, которые в нас закладывали учителя. А сколько ещё неведомого сокрыто там, в самой сути природы. В её живом лоне.

Однажды я просто заблудилась в лесу. Такое может случиться со всеми. Так обычно случается с пожилыми грибниками. Уходят по грибы, по ягоды и не возвращаются к вечеру. Их находят в болотах смотрители леса на следующий день. Живых, но испуганных и замёрзших. Я же и в голове не держала, чтобы поживиться дарами леса. Шла себе на уме мимо большого городского пруда, а когда опомнилась, поворачивать назад было поздно – кругом лес.

Так, шарахаясь от одного ствола к другому, разглядывая просвет впереди, я и набрела на небольшое поселение, состоящее из шалашей. Местные жители с большой неохотой пустили меня к огню. Некоторые из них толкали друг друга и что-то шептали, вскидывая головы к небу. Тогда я и увидела его. Моего альфу.

Широкий в плечах, в накидке из звериной шкуры, в грязных рваных джинсах и босиком. О таком мужчине я только и могла мечтать.

– Матвей, – сказал он, присаживаясь передо мной на корточки. – Как тебя зовут?

Его лицо было грязным. Испачканным то ли землёй, то ли сажей. Волосы взлохмачены и в них было много лесного мусора: сосновые иголки, сухая трава и палая листва.

– Аня, – ответила я, ни на секунду не задумываясь. – Я заблудилась.

Говорят, что когда встречаешь своего человека, то чувствуешь это. Вот я и почувствовала. И он, по всей видимости, тоже.

– Нет. Ты пришла домой, – сказал всё таким же спокойным голосом Матвей.

Люди, которые обступали меня, недовольно заворчали. Кто-то даже завыл по-волчьи. Но Матвей выпрямился и громко сказал, что это решение альфы. И после таких слов его глаза полыхнули красным игристым вином.

Матвей расположил меня в своём шалаше, который был больше остальных. И, пообещав, что всё расскажет, как только наступит утро, попросил не выходить из укрытия. Набросил на меня шкуру со своего плеча и ушёл со всеми людьми. Ещё дальше в лес. А когда наступила полночь, я услышала вой целой стаи.

На утро Матвей нашёл меня ровно на том месте, где оставил. Вот только я не могла вымолвить ни слова. Сняв с меня серую шкуру, которую я охотно отдала, Матвей набросил на плечи свою куртку. Как только я почувствовала тепло, тут же укуталась в неё.

– Пойдём. Я отведу тебя обратно в город.

– Ты обещал рассказать, что всё это значит, – напомнила я вполголоса, оглядывая уставших людей. Они расходились по своим шалашам.

– Я обязательно расскажу, когда мы выйдем из леса, – ответил он.

Матвей сдержал своё обещание. Выложил всё, как на духу, будто бы я была его самой лучшей подругой или девушкой. Мы сидели на том же самом месте, где я сижу сейчас. Смотрели на горы Сугомак и Егозу, любовались их отражением в городском пруду. От него я и узнала, что оборотни существуют. И, несмотря на то, что это обычные люди, – жители Кыштыма – каждую ночь полнолуния они вынуждены уходить в лес и принимать звериную личину. Но не это меня интересовало на самом деле.

– Что значит: «ты пришла домой»? – спросила я, не дожидаясь, когда Матвей закончит рассказ.

Он потупил взгляд. Мне даже показалось, что он засмущался. Такой большой, крепкий и смущается, как мальчишка на перемене, сжимающий валентинку в потной руке.

– То и значит, – ответил он, не поднимая головы. Щёки, чистые от ночной грязи, покрывала лёгкая щетина. Но даже она не спасла его от красной краски, заливающей щёки. – Наши предки говорили, что если девушка добровольно придёт в лес и найдёт поселение оборотней, значит, она истинная пара вожака стаи. Но мы уже давно не живём по таким законам. Так далеко в лес никто не заходит. Тем более добровольно. Моя стая не верит в это.

– А ты? – вдруг сорвалось с моих губ. – Ты веришь в эти предсказания?

Матвей кивнул.

– Если бы я не верил, то не сидел бы сейчас здесь с тобой. Запечатление – сильная штука. Природа создала её, чтобы ещё крепче сделать нашу связь с сородичами. Чтобы наш вид не пришёл в упадок раньше времени.

– А оно есть? Время упадка оборотней?

– Оно есть у всех, Аня. Оно есть у всех.

– И что же ты намерен делать? – спросила я.

Он пожал плечами.

– Сначала поговорю со стаей. Постараюсь объяснить им всё и заручиться поддержкой. Старшее поколение будет недовольно мной, а вот молодые, может быть, и поддержат. Мы встретимся здесь в условленное время, – добавил Матвей. – Тогда я и скажу, станешь ты частью моей стаи или нет.

И вот, сегодня тот самый условленный день. Я просидела целый час у воды на холодном ветру, в ожидании чуда. И, кажется, мне было не суждено дождаться. С первым раскатом грома, я подумала, что пора собираться. Но уговорила себя посидеть ещё немного. Морось, которая начинала превращаться в дождь, заставила меня подняться со скамейки и направиться в сторону выхода из городского сада. Как вдруг я посмотрела на пруд и увидела на другом берегу человека. Он стоял на пристани. Но уже через секунду нырнул в воду и поплыл к моему берегу. Без сомнений это был Матвей. Только он мог позволить себе такое сумасбродство: плыть там, где плавать запрещено.

Я дождалась его. Промокшего насквозь, но улыбчивого. Когда он выбрался на берег, я не знала, что делать.

– Ты бы хоть сказал, полотенце принести, – растерялась я. Стояла рядом с Матвеем, смотрела на него и не знала: смеяться мне или плакать. – Что люди подумают?

Матвей осмотрелся, смахнул с лица капли воды.

– Люди? Смотри, какая погода! Хороший хозяин и собаку из дома не выпустит. Неужели тебе не интересно с какими я вестями? – он поднялся с земли и принялся шарить по карманам джинсов. А вода стекала по нему, как по камню.

Я виновато закусила губу.

– Я предполагаю их решение, – ответила спокойно, заранее мирясь с отказом. – Я приму любое. Даже самое грубое и обидное.

Матвей усмехнулся. Достал из заднего кармана небольшой пакет с застёжкой и извлёк из него валентинку.

– Что это? – я указала на вырезанное из красной цветной бумаги сердечко. – Это решение твоей стаи?

– Нет, это моё решение. Последнее слово всегда остаётся за альфой. Хочет того стая или нет.

Матвей протянул мне открытку. Когда я потянулась за ней, коснулась его пальцев. Они были сухими и горячими. Взяла валентинку, перевернула её. На ней было написано всего четыре слова: «Добро пожаловать в стаю».

На глазах выступили слёзы. Они смешивались с дождём, превращаясь в тонкие струйки, бегущие змейками по щекам.

– Я запечатлён на тебе. И моя стая это знает. Даже если они не хотят, им всё равно придётся принять тебя в свою семью.

Семья… Это слово меня пугало до чёртиков. Но я взяла себя в руки, кивнула и спрятала в карман открытку. Теперь я – часть стаи оборотней, потому что альфа влюбился в меня.