Сонмы. Последний выбор – Второй акт

И следом раздался крик Марка вдали:

– Все сюда! В пятнадцатую! Скорее!

«Это Отис!» – машинально подумалось Майе.

Ни чуть не медля все ринулись к Марку в пятнадцатую палату. Здесь уже давно лежит мужчина по имени Отис, самоубийца-неудачник. Бывший полицейский в возрасте пятидесяти двух лет пытался совершить уже третье самоубийство, но опять ничего не вышло.

Табельное оружие и значок приказали сдать, и Отис решил, что теперь его точно ничего не держит. Собственное оружие, на тот момент, давно пришло в негодность. Придя домой, Отис даже не подумал его проверить. Наверное очень спешил. Старый револьвер взорвался у него в руках. В результате чего мужчина получил серьёзные увечья. Осколки оторвали пальцы на левой руке, он держался ею за дуло пистолета, а взрыв оставил обширные ожоги на шее. Также множественные осколки были найдены в самой грудине, в мышечных тканях левой руки и один особо крупный осколок раздробил правую ключицу.

Отис так и не сказал докторам, что первую попытку самоубийства он совершил, когда ему было тридцать восемь лет. Сидя дома за столом, в слезах вспоминая, что не смог уберечь от пули двенадцатилетнюю девочку. Они вместе с другими покупателями находились в магазине, и Отис слышал, как улыбчивый продавец спрашивал девочку, где мама, на что она ответила, что мама сейчас готовит кушать и послала её в магазин за молоком:

– … и дайте, пожалуйста, ещё три клубничные тянучки.

– Братишке?

– Да, каждому по одной. Маме, Люку…

Парень вошёл быстро, стремительно, целенаправленно. Резко одёрнул девочку от прилавка и схватил её крепко за шею. Тут же достал из кармана в толстовке пистолет и направил его вначале на Отиса, предупреждая, чтобы полицейский и другие не глупили. Он криком потребовал, чтобы все убрали руки за голову. Затем отморозок приставил его к голове девочки, направив дуло пистолета в макушку. Девочка так сильно испугалась, что не закричала и не заплакала, только смотрела полицейскому в глаза и молча умоляла спасти её. Она попалась под руку подонку, который пытался ограбить магазин и точно был под действием наркотических препаратов. Он держал девочку в заложниках недолго, минут шесть. Всего-то шесть минут… а длились они как шестьдесят.

«Ну же, скорее! Ну где вы?!» – умолял Отис, мысленно подгоняя своих коллег. Он видел у продавца специальную бесшумную кнопку, которая висела на запястье как брелок. И сам пытался отвлечь подонка, вытягивая его на диалог, поглядывая то на девочку, то обратно на него. Раздались звуки сирен. Когда полицейские прибыли, которых вызвал продавец, нажав на тревожную кнопку, когда по приказу выродка убрал руки за голову, им потребовалась ещё минута, чтобы отцепить все выходы. Они даже ничего не успели рявкнуть в рупор. Отис сцепился взглядом с опьянённым наркотиками парнем и замер в тишине. Возникла затянутая пауза, которая сказала Отису о том, что больше медлить нельзя, что это конец. Снаружи услышали подряд три оглушительных залпа, и тогда полицейские вломились в магазин. Отис двумя меткими выстрелами попал ублюдку в грудную клетку, чуть выше сердца, и в голову, над левой бровью. Но это были второй и третий залп.

Девочка маме молоко уже не принесёт. И конфетами брата не угостит… и эти мысли, культивируясь по кругу снова и снова, подводили Отиса всё ближе к желанию ощутить пулю в своей голове. Короткими мгновениями всплывали воспоминания: напуганные глаза маленькой девочки, рука отморозка на её шее, её маленькое бездыханное тело на алом полу… мать, убитая горем, сорвавшая голос. Но внезапно настойчиво постучали к Отису в дверь.

Спустя шесть лет, Отис с десятью своими бойцами принимали участие в осаде четырёхэтажного здания, в котором обосновалась организация, нелегально продающая оружие всем, кто платит. Помимо полицейских, там ещё находилась группа спецназа, состоящая из двадцати человек. Полицейские застрелили очень много вооружённых отморозков и потеряли пятерых своих бойцов, с каждым этажом обстановка напрягалась всё сильнее. На последнем этаже они уже практически загнали в угол организатора этого рынка, когда Отис испугался дула автомата из-за угла деревянного ящика и выпустил огневую очередь. Оттуда упал человек в чёрном бронежилете и чёрной каске, а из шеи хлестала кровь. Отис застрелил своего подчинённого. Через два дня, напившись виски, сидя ночью на работе в кресле своего кабинета, Отис снова решил выпустить пулю себе в голову. Напарник, просидевший с ним до позднего часа, решил всё-таки вернуться и настоять на том, чтобы подвести его домой, и вовремя успел подбить Отиса под локоть.

Сейчас Отису 64 года. Но именно в данный момент, перед медиками лежит, весь в слезах, взрослый мужчина, напуганный как маленький ребёнок. Его губы судорожно дрожат, а глаза вот-вот готовы выпрыгнуть из глазниц. И Отис только и делает, что мотает головой, то вправо, то влево.

– Отис! Отис, посмотрите на меня! Вам лучше? Что произошло?

Майя надеялась, что он хотя бы покивает головой, как он обычно делал, даст какую-то реакцию. Она дотронулась до руки пациента, решила проверить пульс. Температура тела оказалась очень высокой, будто пышет жаром, а сердце бьётся как пламенный мотор. Неожиданно Отис освободил пристёгнутую толстым ремнём правую руку. Он разорвал сдерживающий ремень как тряпку, оставив на руке большой фиолетовый след. Отис схватил Майю за халат в районе живота и рывком подтянул к себе, почти впритык. Он заглянул ей в глаза умоляющим взглядом.

– Тэрс… Тэрс… Пред-атель… Он, отме-чен. – Отис попытался её предупредить осипшим после криков голосом. Ему давалось это очень тяжело из-за пересохшей глотки и паники в его голове. Отис не успел сказать и закашлялся.

Затем он отпустил Майю и откинулся обратно на подушку. Отиса начало трясти, будто у него лихорадка, которая перерастала в эпилептический припадок. Тело ещё сильней покраснело. Отис стал глубоко и медленно дышать.

– Нет… Прошу Вас… От-пустите меня наконец… Перестаньте, пож-алуйста… – просил Отис, умоляя в пустоту, и залился слезами. – Прошу Вас…

Это были первые и последние слова, которые они услышали от страдающего мужчины. С тех пор как его положили к ним в клинику, первое время Майя от него практически не отходила. Она тогда ещё не была замкнутым затворником. Майя приходила каждый день, иногда по два раза, утром и вечером. Делала перевязки, разговаривала, точнее, рассказывала Отису о других пациентах, о докторах, о забавных или тяжёлых ситуациях, что-то даже спрашивала. В ответ же Майя всегда получала только молчаливые кивания головой. Со временем пациенту становилось всё лучше, в физическом плане, а Майя стала заходить всё реже и реже. В начале раз в неделю, затем раз в месяц… А безмолвный пациент просто терпеливо ждал.

Сейчас Отису на глазах становится всё хуже. Пот начал течь ручьём, а его тело буквально приняло алый окрас. Отис начал дышать через рот медленно и глубоко, появился гулкий хрип. С каждым выдохом он будто лает. Всё действие происходит внезапно и очень быстро. Медперсонал смотрит и не понимает, что с ним и как ему помочь. Затем медики заметили, как все мышцы тела Отиса резко напряглись. Он схватился рукой за матрас. Снова накрыла боль. Отис от шока изогнулся в теле и широко раскрыл глаза и рот. Показалось, что уголки губ вот-вот треснут и щёки разорвутся. Из глотки начал доноситься тусклый свет, а изо рта повалил дым. Свет из Отиса настолько быстро и сильно разгорелся, что начала просвечиваться его грудная клетка. Всё, что происходит удивительно и необъяснимо. Но все окружающие удивились ещё сильней, когда услышали треск горящего костра, доносящийся изнутри тела Отиса.

Парень в кожаном пальто ощутил слабый толчок в грудь. Другие даже смогли бы это заметить, если бы не были так увлечены пациентом. И никто из них не мог даже предположить, что случиться через несколько секунд, кроме этого длинноволосого загадочного парня. Он уже видел.

Парень схватил Майю в изгибе локтя, рывком бросил её в угол и закрыл её своим телом, распахнув пальто. Отис воспламенился как спичка. Испепеляющее жёлтое пламя ярким заревом вырвалось наружу и окутывающим жаром заполнено всё пространство. Пламя мгновенно распространилось по всему блоку, становясь всё свирепей, горячей и ненасытней. Жёлтый жадный огонь заполонил собой каждый уголок, уничтожая всё и всех на своём пути. А белые стены крыла клиники стали чернее ночи.

От внезапной нехватки кислорода Майя потеряла сознание. Девушка моментально вспрела, а волосы стали сальными. Парень начал приводить её в чувства, аккуратно шлёпая её по мокрым щекам.

– Майя. Майя, тебе нужно уходить от сюда. Майя, приди в себя! Слышишь меня?

С трудом разлепив слипшиеся веки, Майя почувствовала удары мерцающих огней оплавленных плафонов:

– Что… Что произошло? Что случилось? Почему здесь так жарко?

– Майя нет времени! Поднимайся скорей! Тебе нужно уходить, это крыло сейчас будет разрушено! – объяснял девушке парень, дёргая её за руки.

Майя видела обжигающий проблеск. Она вспомнила необычное жёлтое пламя из-за спины этого парня. Майя попыталась встать на ноги, помогая себе рукой, вытирая чёрные стены белой спиной халата. Она напугано огляделась, ничего не понимая. Но медленно всё-таки начала приходить в чувство, собирая фрагменты:

– Нет, нет. Не может быть… Как такое возможно? Неужели… Нет, нет. – Майя поправила мокрые волосы грязной от сажи рукой. – Все сгорели… Абсолютно все сгорели…

Майя смотрела на чёрные обугленные головешки своих коллег. Похоже, она постепенно начала задыхаться и терять рассудок. Её напуганные глаза говорили о том, что Майя всё поняла, но не могла и никак не хотела принимать то, что сейчас произошло. И медленно начала скатываться вниз по стене, резкими вдохами, хватаясь за воздух.

– Майя, соберись! Сейчас всё здесь будет разрушено! Тебе нужно уходить! – парень вспылил, схватив её за плечи, и поставил на ноги.

Майя от резкого рывка немного протрезвела. Она поправила очки, протерев их пальцами, и в голову пришла первая ясная мысль:

– Как разрушено? А как же ты? – и тогда Майя ударила ему по рукам, чтобы вырваться. – Кто ты такой?! Почему ты, я… Почему мы живы? Отвечай мне! – выкрикнула Майя, вытирая пот, бегущий по взмокшим щекам.

– Майя, прошу тебя!..

Но было уже поздно. Стены между палатами задрожали. Начали появляться трещины, посыпалась штукатурка. Затем начались взрывы. Все стены одна за другой разлетелись на мелкие камешки, и образовались двухметровые дыры. Дрожание прекратилось, но всё только началось. Обугленные тела погибших медленно воспарили. Двадцать восемь пациентов и двое санитаров, каждый вылетел из палаты в дыру в стене, и все направились в конец коридора крыла. Тела начали сталкиваться практически в центре коридора и стали очерчивать круги, летая вокруг одной точки.

Стены около этого места продолжили разрушаться сами по себе. А обугленные тела начали, притягиваясь друг к другу, перемешиваться в однородную массу. Огромное шарообразное кровавое месиво чёрного цвета, зависшее в воздухе, как в невесомости, бурлило и выпячивало кости погибших людей. То ногу, то рёбра, то череп. И набирая массу, постепенно, стало обретать очертания. Начали появляться отростки, затем появилась вытянутая форма тела.

– Майя, скорей беги во вторую палату! – парень схватил девушку за запястье и дёрнул её с силой, чтобы та начала шевелиться. – Только там ты останешься невредимой. Слышишь меня? Живо!

Но девушка встала столбом. Она не понимает, что и зачем. Тогда тот толкнул её в спину так, что девушка чуть не встретилась носом с ещё стоявшим дверным косяком. Она испугалась и закричала. Упав на колени в дверном проёме, она сразу подставила руки, тем самым немного подрав кожу, и тогда она услышала нечто похожее на рычание пса, и звук, похожий на то, как кипит кисель. Майя повернула голову и увидела это… Мерцающий издали свет не давал возможности рассмотреть картину в целом, но ужасный страх накрыл её с головой.

– Майя, беги. – парень попросил её ещё раз.

– Да, да… Я бегу!

Майя, не отряхиваясь и не оглядываясь, побежала во вторую палату. Загадочный парень в кожаном пальто, в избитых ботинках, со странными татуировками не проронил ни единой капельки пота. А жар в помещении только подсушил ему волосы, отчего они стали более объёмными. Парень провёл Майю взглядом несколько секунд и повернулся к эпицентру разрушения. К этому моменту уже появились две лапы, на которых оно стояло. Существо продолжало расти и набирать массу, а крыло, в котором они находились, продолжало всё больше разрушаться. Практически все стены рассыпались. Парень сделал два шага вправо, и крыша обвалилась.

Формирование практически завершилось. Огромный парящий в воздухе бурлящий шар из крови, мяса и костей, получил очертание тела буйвола трёхметровой высоты. И постепенно появилась уродливая голова безобразного вида. Вытянутое кверху морщинистое темя. Обезображенная морда без губ и век, вдавленный задранный нос с широкими отверстиями ноздрёй. Большие изогнутые вертикальные глазницы. В одной – два глазных яблока лежат друг на друге, в другой – глаз будто сплющенный и вытянутый. Большая безгубая пасть с несчётным множеством кривых зубов. С правой стороны подбородка свисал большой ком, будто тяжёлый отвисший жировик, а с левой стороны выпала чья-то нижняя челюсть. Из человеческих костей пальцев рук и ног сложились четыре больших копыта для этого монстра, а ужасное тело ещё сильней вселяло жуткий страх. Внутри него перекатывались из стороны в сторону кричащие лица тридцати погибших мучеников. Но не слышны их крики и не видны их несчастные глаза. Они как узники, запертые в темнице из собственных костей, внутри чёрного тела уродливого демонического создания из крови и обугленной плоти. И как только его нелепая голова закончила формироваться, демон медленно промолвил голосом тридцати заложников мужчин и женщин:

– Тэрсэро. Непознанный гений. Единственный изгнанный ангел. Не заслуживший стать ни падшим, ни низвергнутым в преисподнюю. Ты думаешь, ты осилишь? Ты справишься? По мне, так ты добился небывалых… низов. Юмор Анцлето всё-таки не знает границ.

– Ахерон. Мне очень льстит твоя осведомлённость. Но раз уж ты здесь, ответь мне. Почему?

– Ты такой никчёмный, что не понимаешь очевидного. А для сущности, которая смотрит в будущее, ты слишком слеп и не видишь ответа перед собственным носом. Может быть, ты когда-нибудь слышал про апокалипсис, скажем, от твоих бывших собратьев?

– Слышал. Но я слышал, что там говорится про коней и их всадников. Но никак не про вонючих псов.

– Для того, кто говорит с одним из всадников, ты слишком самоуверен. А то, что Анцлето тебе позволил войти в мир смертных, вовсе не значит, что ты можешь делать что вздумается. Способности твои критично ограничены. И вовсе не факт, что ты продержишься до начала конца.

– То есть, ты уже понимаешь, что ты здесь больше не продержишься и десяти минут?

Разруха закончилась. Пыль осела, и во мрак начал проступать утренний серый свет. До Майи начали доноситься голоса, довольно знакомый и до мурашек пугающий. Она вышла из укрытия и ощутила лицом прохладный ветер с улицы. Майя посмотрела наверх и снова увидела серые тучи над головой. Дождь совсем слегка моросил, и прохладные редкие капли стали приводить её в чувство. Майя опустила голову и увидела за камнями и стальными прутьями парня, а за ним большое чёрное существо. Из их разговора она поняла, что один из них Тэрсэро, а другой Ахерон. Имена показались ей очень странными. Когда говорил Ахерон, ужасный страх и жуткий холод селились внутри Майи, но в то же время он манил и завораживал, пробуждая интерес. Майя подходила всё ближе, обходя Тэрсэро с левой стороны. Очертания демона становились более ясными. Наконец-то она отчётливо увидела, что говорит из одного рта голосом тридцати человек. Она мгновенно замерла, не способная пошевелиться или что-либо сказать. Ужас окатил её с ног до головы. Майю парализовало от страха и увиденного ужаса. «Ведь такого не бывает на самом деле».

Лицо узника, проносящееся по телу Ахерона, увидело девушку и застыло на плече демона. Майя сцепилась с ним взглядом. Глазницы пустого лица стали тускло светиться, а рот раскрывался всё шире и шире. Тэрсэро заметил свечение на правом плече демона. Он обернулся и увидел окаменевшую Майю. Парень толкнул рукой воздушную массу и Майя отлетела за стену, в разрушенную палату. Он её спрятал, но уберечь не успел.

– Довольно, дикая псина! Пора загнать тебя обратно, откуда ты вылез.

– Ты ничтожество! Ты смеешь мне угрожать?! Я тебя разорву и размажу по земле, как дерьмо!

Тэрсэро не слушал его пустые угрозы, он сложил руки на груди и стал произносить молитву, постепенно разводя руки в стороны, становясь подобным распятию:

Татуировки на теле парня зажглись ярко-оранжевым, практически белым огнём. Вокруг Тэрсэро и Ахерона образовался светящийся белый круг диаметром чуть меньше десяти метров, чтобы демон не сбежал и негде было укрыться. Тэрсэро вырвал из обломков стены торчащую железную арматуру с куском камня, и в тот же миг она превратилась в горящее пёстрыми цветами и жгучее, как солнце, святое оружие.

Демон не выдержал обжигающего небесного свечения. Он попятился назад, отворачиваясь, пытаясь спрятаться от этого невыносимо яркого, выжигающего уродливые глаза орудия пыток. А души людей, пленённые в его теле, устремились к пестрящему лучу. Для них этот свет показался райским, как маяк спасения, искупления. Пленники панически пытались вырваться из тела демона. Они, толкаясь, выпячивали жуткие костяшки рук и до ужаса страшные костяные лица. Ударяясь о препятствие, они возвращались назад и с новой силой, снова стремились к свету. Ахерон шатался из стороны в сторону, как во время морской качки. Он не смог никак собраться, его пленники постоянно толкались изнутри.

Тэрсэро, наконец, перешёл в атаку. Он замахнулся светящимся мечом и нанёс вертикальный рубящий удар. Ахерон в испуге прикрылся лапой, как смог, и тут же её потерял. Демон взвыл тридцатью голосами. От этой жуткой сирены Майя вернулась к сознанию.

Хромой демон уткнулся куцым хвостом в стену очерченного парнем круга. Он раскрыл свою пасть, чтобы отомстить наглому меченосцу. Но парень опередил Ахерона, и вторым горизонтальным ударом он снёс полголовы демона. Отчего тот потерял равновесие и пал на широкую грудь.

Тело демона вновь забурлило, ещё сильнее прежнего. Цветом алой крови медленно начали отрастать утраченные части. Большое и мощное тело стало ещё более крепким, бугристым, поджарым. Пленные души больше не бились из стороны в сторону, будто застыли в цементе из мышц. Отросло новое толстое копыто с двумя костяными пальцами. Голова, продолжая бурлить и наливаться, приняла более округлую форму. Вместо прошлых глаз в глазницы выпали человеческие черепа, нос образовался в глубокое полое отверстие, а сформированная верхняя челюсть заросла человеческими зубами корнями вниз.

– Убедился?! Ты ничтожный, самонадеянный ублюдок! Да будет тебе изве-е-е-е…

Тэрсэро не стал дослушивать эти россказни. Пока тот кричал, восхищаясь собой, Тэрсэро схватил своё орудие двумя руками, и длина яркого луча увеличилась в трое. Парень занёс меч за голову и ведя его дальше, за спину, и разрезая бетонный пол под ногами, Тэрсэро со всей силы нанёс демону снизу финальный рассекающий удар. Тем самым разрубил демона пополам.

Ахерон развалился. А из останков тела, будто из улья, вырвалось и взвилось вихрем, устремилось ввысь гудящее полчище зелёных мух и разлетелось в разные стороны. Тело демона утратило крепкую структуру и разлилось бордовым супом по кафелю, а кости рассыпались. Тэрсэро отбросил в сторону свой пёстрый меч, и на пол упала отполированная до блеска арматура. Круг погас.

Парень повернулся проверить, как там Майя, и увидел перед собой девушку в разбитых очках с грязными белыми волосами и редкими серыми прядями.

– … Кто ты такой? – спросила Майя и трясущимися руками, распахнув халат, достала из кармана штанов сигареты.

– Я архангел, Майя.

– М… Тогда всё понятно. – безэмоционально ответила девушка.

Майя вставила сигарету в губы и принялась щёлкать зажигалкой. Прощёлкав восемь раз, зажигалка никак не хотела гореть. Проверила: «Шипит, газ есть». Немного потрясла её, попробовала ещё пару раз щёлкнуть, затем бросила зажигалку в обломки, отчего та взорвалась.

– Дерьмо.

Майя тяжело выдохнула. Закружилась голова, и девушка резко села на корточки, вставила руки в сальные белые волосы и выплюнула сигарету:

– … Что-то мне нехорошо.