Сад искусителя
Ты можешь сам для себя избрать, ибо это дано тебе.
Моисей 3:17
Глава 1. Тогда. Двое в Эдемском саду
Империя славилась своими садами, и самые роскошные из них, конечно же, находились в столице. С ранней весны до поздней осени каждый такой заполняли парочки, целующиеся в укромных уголках и на людях; занявшие собой все тропинки и дорожки мамочки с колясками, смотрящие на влюбленных с осуждением и капелькой зависти; старики, оккупировавшие лавочки, и прочий гуляющий люд. Каждый, кроме Эдемского. Этот люди почему-то избегали, стараясь не просто не заходить за золотую ограду – не приближаться вовсе, а места садовников на протяжении многих тысяч лет занимали андроиды, несмотря на хорошо оплачиваемую открытую вакансию.
Слухи ходили разные и множились, как количество нетленных яблок, созревающих здесь каждую осень. Самые фантастичные рассказывали о древнем проклятии, наложенном могущественным чародеем, который боролся с Императрицей и проиграл, но погибая, отравил часть столицы. Чтобы остановить распространение яда, на том месте воздвигли волшебный сад, и яблони с водой поднимают из-под земли отраву, что после собирается в золотых плодах. Оттого-то и убирают их по осени в специальное хранилище, дабы никто не позарился на цвет и красоту. По тем же рассказам обязательно находился некто, знающий кого-то, кто все-таки соблазнился, да только одного-единственного кусочка хватило, чтобы отправить бедолагу в круг на перерождение.
Однако яблоки являлись самыми обычными, просто по приказу Императрицы из них делали компост все для того же сада, потому что Она ненавидела это место всей Своей бессмертной душой. Для кого другого это показалось бы невероятным, ведь они искренне верили, что Богиня, любовно опекающая каждый созданный ею мир, просто не способна на ненависть. Но Она была всемогущей, что предполагало наличие обеих сторон – как светлой, так и темной. Наверняка и причина для ненависти имелась, пусть и банальная. Скорее всего, Эдемский сад создал кто-то другой, такой же всемогущий.
Михаэль никогда не спрашивал Ее об этом, но в своих выводах не сомневался, как не сомневался в том, что Люцифер пришел к тому же. Неужели брат поделился выводами со своим воспитанником, отчего детишки укрылись именно здесь? Решили попросить помощи у этого неведомого Второго? Или просто тянули время, не желая принять неизбежное? Что ж, судя по спешащему к ним гвардейцу в черном, скоро можно будет спросить напрямую.
– Ваше Высочество, – мужчина склонился в почтительном поклоне.
– Нашли? – нетерпеливо спросил Михаэль и, услышав утвердительный ответ, обернулся к Люциферу, успев разглядеть, как тот болезненно поморщился.
Что это? Нежелание добивать мальчишку после того, как сам же сожрал часть его силы в недавнем поединке? Или все-таки не обошлось без последствий, про которые Она даже не намекала, но ведь и молчание порой красноречивей слов? А ведь после представления, устроенного девчонкой, Михаэль ожидал, что с него за нарушенный запрет спросят первым.
– Так тебя задело? – удивился он.
Глаза Люцифера на мгновение вспыхнули, но брат быстро взял себя в руки.
– Они мертвы, – ответ рассек воздух незаслуженной пощечиной, больше обидной, чем больной; смысл, как это часто случается, за звуком опоздал.
– Что? Ты почу…
– Нет, – перебил Люцифер, – сила щенка здесь ни при чем. Когда я ее отобрал, она меня не усилила, впрочем, балластом не стала, теперь же и вовсе словно исчезла. Но неужели ты рассчитывал найти их живыми?
Вообще-то, да, рассчитывал. Не потому, что был милосерднее брата, просто не верил в такой банальный исход. Вера… Она всегда подводила Михаэля первой, вот и сейчас. Ему же оставалось обернуться к гвардейцу, чтобы отдать короткий приказ:
– Веди.
Они лежали так близко, и все же друг друга не касаясь, словно валяющееся меж их головами яблоко, надкушенное с двух сторон, создало непреодолимый барьер, разделив Адама и Еву на веки вечные. Может, и разделило, но затем ли детишки спешили в Эдемский сад? Вряд ли. Адам сам потребовал поединка и был готов проиграть и умереть в бою. Он бы и умер, не вмешайся Ева, применившая силу, которую скрывала столько лет, несмотря ни на что. Себя с ее помощью защитить не посмела, а Адама – пожалуйста. Это что ж получается, он ее трахнул, а она влюбилась? Михаэль не стал скрывать неуместную усмешку. Зачем? Да и не перед кем. Давно уже не перед кем.
Люцифер склонился над парочкой, подобрал яблоко, повертел в руках, понюхал, вынул из кармана платок, завернул и передал добычу ближайшему гвардейцу. Значит, оно оказалось самым обычным. Но проверить в лаборатории не помешает. Как и тела детишек, выглядевшие вполне живыми, особенно если не обращать внимания на то, что они не дышат. Смерть была к ним нежна, не оставив на юных лицах ни намека на страдания и боль. Просто парочка влюбленных загулялась до утра и уснула под сенью деревьев, ласково укрывших от солнечных лучей. Вот и еще один плюс в колонку, что Ева Адама хотела именно что спасти, иначе бы он сопротивлялся, и следы борьбы они бы заметили. Все-таки девчонка не способна на убийство.
А кто тогда? Допустим, сам Михаэль мог бы провернуть подобное при должной подготовке. Да и Люцифер вполне. Но во время поисков они все время находились вместе, значит, брата можно не подозревать, хоть и хочется – такой повод обвинить его во всем случившемся! Что ж, в следующий раз и в чем-нибудь другом. В этот надо еще разобраться, кто, кроме них, был не просто способен на такое убийство, но и совершил его. Неужели кто-то за их спинами вел свою игру, пока они двое занимались негласной войной друг с другом? Если так и есть, то это не просто плохо – хуже некуда. Может, еще не поздно призвать души умерших и у них узнать имя убийцы?
Михаэль огляделся в поисках незримых обычному глазу нитей, что в течение сорока дней после смерти связывают души с телами. Такие всегда оставались, что при естественной, что при насильственной, будь она хоть тысячу раз неожиданной или, наоборот, ожидаемой. По ним он легко сможет отследить путь к нынешнему нахождению детишек и притянуть их…
Только не в этот раз. В этот Михаэль натыкался на размытые ореолы и яркие вспышки, возникающие и исчезающие хаотично. Угнаться за ними было нереально, лишь в глазах рябило, но он все равно попытался. Ухватился за мигнувшую рядом с ним и потянулся следом. Небо вдруг потемнело, наполнилось мириадами звезд, из которых на Михаэля повеяло холодом, желающим сковать душу и разбить на множество осколков.
За плечо ухватилась чья-то горячая рука и вытащила обратно в залитый солнцем сад.
– Так понимаю, – глядя на лежащие перед ними трупы, констатировал Люцифер, – от тебя здесь толку ноль.
– Можно подумать, от тебя он есть.
– Ну, если твое спасение только что не считается, то и от меня его нет.
В другой день Михаэль посчитал бы это отличным поводом вызвать брата на поединок, но сейчас всего лишь обернулся и посмотрел Люциферу в глаза.
– Я хотел их смерти, – признался брат. – Я и собирался их убить, вернее, пацана еще там, на совете. Девчонку после. Кто ж знал, что у нее окажется защита Матери? Ты вот, судя тогдашнему удивлению, не знал. А то, как сейчас чуть не ухнул в вечность, доказывает, что их убил не ты.
– Не я… Но кто тогда?
Глава 2. Сейчас. Незадавшийся выходной
Рабочая неделя выдалась ужасной. Ее коллега Сергей – молодой здоровый парень – навернулся на льду и повредил спину. Угадайте, кому пришлось разгребать за ним завалы необслуженных клиентов? Правильно, ей. И все бы еще ничего, только он был третьим в череде сменившихся за короткое время специалистов. Предыдущего, Артема, уволили, потому что он непонятно чем занимался вместо должностных обязанностей. И да, за ним ей тоже пришлось тогда разгребать. С Костей, на чье место взяли тогда Артема, все было хорошо вплоть до увольнения. И чего ему в компании не сиделось?
Этот риторический она успела тысячу раз задать в никуда, пока пахала за себя и тех парней, пытаясь успокоить взрывающийся от перенапряжения мозг слабенькой мантрой, что за это хотя бы заплатят. И ненавистными входящими звенел ответ, мол, это только тебе сидится на попе ровно, и должность, несмотря на порядком избыточный вес, не жмет. Все остальные, с кем довелось поработать, либо уволились, либо перевелись в другой отдел, что предполагало хоть какой-то карьерный рост. Но ей увольняться или учиться на более сложную специальность не хотелось – и так все устраивало, особенно сейчас, когда ввели удаленку и отпала необходимость мотаться по городу в сырой обуви, соображая, где можно перекусить и, уж простите за подробности, сходить в туалет, а еще заморочиться насчет обязательного укола инсулина. Конечно, работая из дома, она еще больше набрала в весе, зато начала высыпаться, и ей больше не нужно было терпеть людей в общественном транспорте, да и в целом тоже.
В общем, господи, благослови ковид, интернет и пятидневную рабочую неделю! Потому что теперь, завершив последний на сегодня звонок, она могла достать из морозилки ведерко фисташкового мороженого – заслужила! – и, открыв купленный недавно любовный романчик, раствориться в глюкозе и чужом счастье, пускай и выдуманном.
Нет, она никогда не представляла себя на месте героинь. Зачем? Собственная тушка ни в один самый фантастический мир не пролезет. Да и что ей там такой красивой делать? Особенно без инсулина. Нет, такие приключения для молодых да стройных, еще не вляпавшихся в этот мир как следует, раз его безжалостное притяжение не пригвоздило к себе намертво. Ей же вполне достаточно просто понаблюдать издалека. Просто убедиться или сделать вид, что любовь существует, хотя бы в книжках, пусть и не всегда прилично написанных. Зато читаешь – душа радуется, и мозг отдыхает.
Любила ли она когда-нибудь сама? Да кто ж его теперь вспомнит? Вроде были какие-то влюбленности в старших классах, а еще на первом курсе университета мальчик-попутчик, на которого все смотрела-смотрела, но так и не подошла познакомиться, зато долго вздыхала и искала всякий раз среди пассажиров, если доводилось ездить тем же маршрутом. Потом с ней случилась сильная депрессия с резанием вен и лежанием в психушке, после чего ее посадили на учет и антидепрессанты. С последних она набрала вес и в итоге заработала диабет, зато это мало беспокоило. Что до людей – ей никогда особенно не нравилось с ними общаться, и без разницы к кому из трех категорий следовало себя причислить: интровертам, социофобам или мизантропам – все зависело от настроения. Сегодня вот ее реально достали, так что настроение тянуло на мизантропа. Стало быть, самое время топать на кухню – поставить укол и забрать мороженое.
Когда с приготовлениями было покончено, она завернулась в теплый плед, уложила на коленях планшет и, отправив в рот первую ложку, открыла книгу, недавно принесенную рекламой. Ей очень нравились книги про потерю памяти, а тут промопост обещал раскрыть эту тему полностью.
«Три года назад из-за несчастного случая погиб парень Ланы, а сама она потеряла память. Пройдя лечение в психиатрической клинике, она пытается вернуться к прежнему образу жизни и вернуть свои воспоминания. И то, и другое получается плохо, несмотря на поддержку семьи и лучшей подруги Милы. От того, чтобы окончательно прийти в отчаянье, ее спасает таинственный друг по переписке Калки и долгие прогулки по ночному Питеру. Во время одной из таких прогулок Лана находит жертву маньяка на косом кресте – очень похожую на нее девушку. И, как выясняется позже, эта жертва была не единственной, а самой Лане грозит смертельная опасность».
Маньяк, конечно, немного пугал, но если книжка, правда, про любовь – раз уж в женской группе прорекламировали, значит, про нее – то он тут будет ради красного словца… В общем, она погрузилась в чтение. Ну, попыталась. Пролог ее, мягко говоря, разочаровал. Какой-то левый мужик совершал какие-то левые сделки, и зря ему за это все-таки не оторвали яйца. Первая глава с героем-парнем тоже не особо впечатлила. Но у нее было правило читать первые пять, и только потом решать: бросить или нет. И все бы еще ничего, только во второй явился маньяк во всей красе и чуть не грохнул героиню! Боже, если она чего и зареклась не читать, так это ужастики, потому что боялась их до сердечного приступа! Вот же подстава-то! Что с коллегами, что с книгой! Однако за щи уже уплачено… И чего теперь? Бояться и хавать? А вдруг там чего похуже маньяка потом появится?
– Ага, и в итоге книга вообще окажется про политику, – буркнула она себе под нос и рассмеялась такому невероятному выводу.
От души отлегло, и истории решено было дать второй шанс. Благо третья глава шла от лица рыженькой художницы, которая мило флиртовала с героем-недопопаданцем, и никаких ужасов на горизонте не намечалось. Вот герои уже сидели близко друг к другу, якобы, чтобы слушать собеседника на том конце «провода», но к чему это могло привести – и обязательно приведет! – уже стало видно. Сейчас уйдет из кабинета нарисовавшийся левый маг и…
В дверь постучали, заставив вздрогнуть и застыть от ужаса похлеще сцены с маньяком. Потом дошло, что раз не домофон, значит, скорее всего, соседи. Она ведь их не залила? Нет?
Поднявшись, первым делом прошла на кухню, затем заглянула в ванную, убедиться, что нигде ничего не течет и даже не капает. Замерла, вслушиваясь, повториться ли стук. Никогда не отвечала сразу, надеясь, что незваные гости как пришли, так и уйдут, но нынешний был настойчивым и вновь забарабанил. Он что-то проорал, кажется, имя, но слишком неразборчиво. На мгновение все замерло, словно незваный гость оценивал ситуацию.
– Ева, открой! – в этот раз голос звучал отчетливо и, судя по всему, принадлежал подростку.
Она единственный ребенок в семье, а у двоюродных сестер – дочери, значит, никаких детей родственников на ночь глядя черти принести не могли. В подъезде детишки вроде совсем мелкие водились, вечно на пасху ломились за дармовыми угощениями. Ну, это еще ладно, но что за Еву он здесь ищет? Она, может, не всегда была в трезвом уме и твердой памяти, только вот Евой ее точно никогда не звали!
«Давно» – поправил кто-то в голове.
В ушах зазвенело, словно пытаясь заглушить только что услышанное. Сердце забилось так, словно разгонялось для побега. В дверь снова забарабанили.
– Ева! Лучше открой по-хорошему! Не стоит меня злить!
Голова сама собой повернулась в угол, где стояла швабра, покачалась, отвергая увиденное. Нет, этим только от налетевшей из окна пыли защититься можно. Зато на кухне – ножи! Не легко ломающееся керамическое говно, а настоящие стальные, хорошо наточенные! Да, ножи – это тема!
Она успела сделать шаг в нужную сторону, когда услышала характерный поворот замка и щелчок. Не стоило оборачиваться, стоило ускориться! Но кто вообще сказал, что в чрезвычайных ситуациях люди ведут себя адекватно? Ну, кроме критиков фильмов ужасов и слешеров, да и те не всерьез. Так что она обернулась…
И увидела симпатичного парнишку лет пятнадцати-шестнадцати максимум с короткими черными волосами, уложенными в скучную прическу с пробором, одетого в строгий костюм-тройку. Причем и галстук имелся, как будто одной жилетки мало было! Домушники так не одевались. Да и весь его образ скорее милый, даже чуточку смешной вышел… Если б не взгляд синих глаз, холодных, как ноябрьское небо, о которое можно порезаться.
От этого взгляда на грудь словно бы бетонная стена упала. Сердце сдавило болью, оно застучало глуше, стало тяжело дышать. А парнишка скривился в отвращении и приказал:
– Иди за мной. И давай без фокусов, вроде светлой идеи достать один из недавно купленных ножей для разделки мяса. Поняла?
Кажется, она кивнула, но с места не двинулась, наоборот, прислонилась к косяку и попыталась глубоко вдохнуть, только давящая болью тяжесть с груди, несмотря на появившуюся опору, не исчезла.
– Ты идешь? Нет? – пацан нахмурился.
Она снова кивнула и вдруг осознала, что он говорит не по-русски, а на каком-то непонятном языке, который она никогда в своей жизни не слышала.
«Давно» – вновь поправил голос.
– Думаешь, я шучу? Я, по-твоему, сюда шутить с тобой пришел?!
В этот раз ее даже мотнуть головой не хватило. Ноги подкосились, не сумев помимо привычной тяжести выдержать еще и эту невидимую бетонную плиту, продолжающую болью давить на грудь, расходясь по телу жаром приближающейся агонии.
Кажется, до него, наконец, дошло, что дело не только в охватившем ее ужасе, шагнул вперед, на ходу превращаясь из раздраженного и злого в задумчиво-хмурого. Только ее сердце дернулось в последний раз и замерло, позволяя душе завершить то, что оно само не сумело – сбежать.
Глава 3. Тогда. Убийца – садовник?
Глупо было надеяться, что раз уж им с Люцифером не удалось на месте докопаться до истины, то кому-то другому это может статься под силу. Напрасная трата времени, пусть и чужого, ведь даже самые лучшие судмедэксперты, в чьей верности не приходилось сомневаться, не смогли дать ответ, что стало причиной смерти Адама и Евы. Внутри их тела оказались такими же безупречными, как и снаружи. Никаких внезапных кровоизлияний, а Адам даже успел восстановиться после проигранного Люциферу поединка. Никаких проблем с сердцем, особенно сердечными струнами, хотя Еву вряд ли поблагодарили за внезапное спасение, а она наверняка вложила в сие действо слишком много смысла. Но это так, факты для развлечения, проверить собственные глупые догадки. Главный результат лабораторных исследований заключался в отсутствии каких-либо ядов. Как и остатков яблока в желудках подростков, хотя слепки зубов совпадали со следами укусов.
– А само яблоко? – зачем-то уточнил Михаэль, ведь заранее знал, что оно окажется обыкновеннее некуда.
– Не токсично, – судмедэксперт смахнул с монитора отчет о вскрытии, и на его месте появился анализ «подозреваемого». Вчитывайся в него, не вчитывайся – все одно.
Все эти его попытки докопаться до истины с помощью технологий просто смехотворны. Михаэль ведь еще тогда в Эдемском саду понял, что за смертью Адама и Евы стоит некто, равный по силе Императрице. С Ней даже в мечтах было страшно сравняться… Конечно, Ева на совете, прервав поединок Адама с Люцифером, доказала, что Императрица не единственная в своем роде, и все-таки… И все-таки дети Ее до силы той недотягивали… Михаэль недотягивал. А Люцифер? Нет, вряд ли, иначе бы давно прибрал Империю к рукам, расправившись с остальными братьями. Он-то и на балаган с помолвкой согласился, заранее рассчитывая, что воспитанник чего-нибудь отчебучит, и это послужит отличным поводом отобрать у мальчишки силу. Отобрал. И как? Стал после этого сильнее? Нет, иначе притянул бы тогда души, когда у Михаэля не получилось. Люцифер же не просто не притянул, даже соваться в бездну не стал, заранее зная, что проиграет той, как едва не проиграл Михаэль…
Смешно… Смешно все это… Он и рассмеялся.
Судмедэксперт испугался за свой отчет и переспросил:
– Что-то не так?
А все было не так. Абсолютно все! От скорбящих по принцессе Еве, заваливших цветами подступы к его дворцу и ограду Эдемского сада, до массовых самоубийств поклонниц Адама, действующих демонстративно и вызывающе, пугая своей решимостью обывателей. О том, как лихорадит остальную Империю, и думать не хотелось, особенно об окраинах, любой повод воспринимающих как отличную причину для нового бунта. Стоило Императрице погрузиться в Ее Забытье, так они и начали. Теперь-то точно не успокоятся, хоть огнем их жги, хоть трави зверьем Люцифера…
– Законсервируйте пока тела, – велел Михаэль и поднялся.
– Хотите позднее провести новые анализы?
– Нет, – он устало качнул головой. – Не хочу. Просто законсервируйте.
По-хорошему стоило приказать подготовить Адама и Еву для церемонии прощания, но это было равносильно тому, чтобы публично расписаться в собственной слабости, чего ни при каких обстоятельствах нельзя допустить.
Брат ожидаемо обнаружился в Эдемском саду. Сидел в тени огромной яблони, а по обе стороны от него поблескивали наливными боками ее плоды, ловя проскользнувшие сквозь крону солнечные лучи и сияние золотых волос Люцифера. Недаром тот получил прозвище Принца Утренней Зари – Михаэль в этой игре света едва не пропустил древний сверток, лежащий по левую руку брата.
– Что это там у тебя?
– Карта, – Люцифер лениво пожал плечами, но свиток подобрал.
– Карта? – не отрывая взгляда от пожелтевшей бумаги, должной разлететься ошметками еще тысячелетия тому назад, переспросил Михаэль.
– Да, карта Эдемского сада. Здесь, оказывается, есть одно место, куда никто, кроме Нее, не ступал. Даже мы с тобой. Даже в тот день…
Место, которое Она спрятала ото всех, в том числе от Своих детей? И не открыла, когда собралась уйти в Свое Забвение, хотя раздала все, включая Адама и Еву?
– И что за место?
Вместо ответа Люцифер развернул карту и свободной рукой указал на точку рядом с центром. Пришлось подойти, чтобы разглядеть как следует, а затем не сдержать удивленного возгласа:
– В Эдемском саду есть потайная тюрьма?!
– Судя по всему, есть. Да и должна была Она куда-то деть садовника, равного ей по силам. Ну, Она ж бессмертная, а если равный…
– Я понял, – оборвал Михаэль и нахмурился, сообразив, что они с братом прямо сейчас находятся над той самой тюрьмой. Чтобы скрыть овладевшее им вдруг волнение, он спросил: – Думаешь, раз садовник там внизу, то он и есть наш убийца?
– Не знаю, – Люцифер вновь пожал плечами. – Но это было бы интересно.