Ахирон. Возвращение

Глава 4

– Думаю, сейчас вы ответите на мой вопрос. Почему именно меня рекомендовали в экспедицию? Куда как безопаснее было бы взять своего проверенного ноарийца, а не ту, что могла представлять угрозу? – спросила начбеза.

Тот уважительно хмыкнул и растянул губы в грустной улыбке. Можно подумать, лично ему было жаль.

– Пожалуй, я могу ответить, госпожа Вириан. С этой информацией вы уже ничего не сможете сделать. Вы оказались слишком умны и проницательны для той работы, ради которой вас пригласили в Олтарию. Наши боссы были столь воодушевлены вашими результатами, что посчитали риск не существенным, а зря. Даже госпожа Кетч была под впечатлением от того, как быстро вы решали задачи, которые даже ей были не под силу…

– И тогда она решила избавиться от меня, – перебила его.

– Верно, госпожа Вириан. Она так ярко изобразила угрозу, которую вы несете для исследований корпорации, что они, – начбез многозначительно поднял палец вверх, указывая на загадочных боссов, – решили не рисковать, оставляя вас у себя под боком.

– Значит, я была обречена, едва ступила на борт, – пробормотала мрачно.

– О нет, гораздо раньше, когда только пришли на работу в Олтарию, – хмыкнул ноарийец.

В это время планшет безопасника мигнул, и он, утратив благодушное выражение лица, пробежал глазами сообщение.

– Техники ничего не нашли на вашем планшете. Вообще ничего, – подчеркнул он. – Значит, вы успели подчистить за собой так, что эти бездари не сумели восстановить данные. Своим молчанием вы просто не оставляете мне выбора.

– Будете меня пытать? – не сумев скрыть дрожь в голосе, спросила его.

– Зачем? В моем арсенале есть менее гуманные, зато более эффективные способы добычи информации. Ты сама нам все расскажешь. Правда вот твой мозг после этого уже никогда не станет прежним. Да тебе ведь им не пользоваться. Так что разницы никакой, – безразлично произнес начбез, а я едва не выдала себя вздохом облегчения.

Опустилась на спинку стула и закинула ногу на ногу, расслабляясь.

– Ты или слишком глупая, что вряд ли, или слишком смелая, во что тоже верится с трудом. Значит, надеешься на помощь. Тогда повторю свой вопрос: кому именно ты отправила сообщение?

– Я ничего не отправляла, – продолжала настаивать.

Легкий жест рукой, и в комнату вошел третий. В руках у него был бокс, который он аккуратно поставил на стол и замер за спиной начбеза, ожидая указаний. Легкий щелчок холодным лезвием прошелся по моим нервам. Крышка распахнулась, внутри было несколько ампул и инъектор. Испуганно отпрянула и подскочила на ноги в бессмысленной попытке бежать. Молчаливый безопасник мгновенно оказался рядом и усадил меня обратно, скручивая руки за спиной. Он так и остался стоять позади. Второй же мужчина с пугающей медлительностью подошел ближе, он упивался своей властью, смаковал ее, видя настоящий ужас в моих глазах.

Удовлетворенно хмыкнув, начбез прислонил инъектор к моей шее, но медлил.

– Последняя возможность сказать правду, госпожа Вириан, – резко гаркнул он, заставляя меня вздрогнуть.

Даже если я сейчас скажу, кому именно и что написала, меня это не спасет. Но было еще кое-что, чего хитрый ноарийец не мог даже предположить. Моя золотая фишка.

Всем студентам академии, независимо от пола и возраста вводился стандартный комплекс блокаторов тех самых спецсредств, которыми угрожали мне. Но так как я не выбрала для себя военную стезю, согласно стандартной процедуре блокаторы должны были вывести из организма. Должны, но не вывели. Папа Джой позаботился, чтобы все сделали тайно, еще и добавил кое-что по линии службы безопасности. И теперь у меня есть уникальный шанс проверить их в действии.

Едва слышный щелчок, кожу на шее запекло, сознание слегка затуманилось, но это нормально. Блокаторам нужно время, чтобы заработать. Так что создается полная иллюзия успешного воздействия.

Начбез приподнял пальцами мои веки, заглядывая в мутные глаза. Зрачки сейчас были расширены. Его лицо с гримасой предвкушения расплывалось.

– Ну вот, так-то лучше, – с удовольствием выдал он. – Попробуем еще раз. Кому ты отправила сообщение, и что в нем было?

– Я никому ничего не отсылала, – заплетающимся языком промямлила в ответ. Сопротивляться медикаментозному внушению мне было вполне по силам, хотя где-то на краю нечеткого сознания так и зудела навязчивая мысль рассказать абсолютно все.

Мужчина озадаченно хмыкнул и отошел от меня, усаживаясь на прежнее место.

– Странно, – протянул он.

– Может, вы переоценили девчонку? – осмелился предположить второй ноарийец.

– Все может быть, но я редко ошибаюсь… – еще какое-то время в комнате висела напряженная тищина. – За борт ее, – скомандовал начбез. – Она больше не нужна.

Я почти ничего не соображала. Грубым движением меня вздернули на ноги и потащили. Композитные стены коридоров плясали перед глазами, то скручиваясь в спирали, то угрожая сжать меня, словно пресс. То и дело мелькали знакомые разумные, но все они отворачивались и старались убраться с дороги, стыдливо пряча глаза. Вот и стыковочный шлюз. Меня бесцеремонно толкнули вперед, а я и так едва стояла на ногах. Упала на колени, больно ударившись, и тихонько застонала сквозь стиснутые зубы. Створки с шипением закрылись за спинами военных, и я осталась одна. Мгновение… и внешний затвор щелкнул, а дверь бесшумно отъехала в сторону, впуская жадную бездну, и меня тут же утянуло в открытый космос. Боги! Помогите мне!

Тело покрылось особой ноарийской броней. Обычно женщины не обладают этой способностью, лишь мужчины сохранили ее в себе, но в моем случае природа дала сбой, сделав мне бесценный подарок, и еще один, но уже от моего отца Джоя. Медальон, что я, не снимая, ношу на шее. Эта вещица трансформировалась в особый шлем, который мог вырабатывать кислород благодаря инновационному внутреннему слою. Правда запас его не вечен. И если Элиза не придумает что-нибудь, меня ждет смерть…

Рори Бартон, полковник Федерации Независимых Планет, в это же время планета Ноария

Голова раскалывалась. Вот бы последние четыре года моей жизни оказались дурным сном, сном, который никогда не воплотится в реальность. С трудом распахнула тяжелые веки и зажмурилась, тихонько застонав сквозь зубы. Я все еще здесь, на Ноарии, в маленьком безликом больничном боксе, а перед внутренним взором образ красавца императора, его абсолютно потерянные полные боли черные глаза. Он ворвался в кабинет генерала, увидел меня распятую на столе без кителя в одном бюстье, мои волосы, намотанные на кулак и стон боли… только вот Алекс решил, что все совершенно иначе и вихрем вылетел в коридор.

Сейчас мне почему-то вспомнилась наша первая встреча. Тогда в составе делегации Федерации Независимых Планет я впервые вступила на землю Ноарии. Торжественный прием, положенный военному представительству, был весьма скромным, но зато сам император с невероятно красивым и суровым лицом стоял во главе принимающей группы. Этого красивого ноарийца мне уже приходилось видеть на галоснимках. Идеальный брутальный самец. Опасен и преступно привлекателен. Влажная мечта доброй половины женского населения галактики. Длинные темные волосы собраны в сложную косу, пухлые грешные губы поджаты, крепкие руки сцеплены за спиной в замок, широкая грудь, затянутая в черный китель с золотыми эполетами, заставляла что-то внутри замирать от восторга и предвкушения, а глупое сердце сбиваться с ритма. Это чувство было слишком хорошо мне знакомо. Когда-то я дорого заплатила за него и не хочу повторять тот печальный опыт. Только вот Его Величество явно решил иначе, и с того вечера начался мой персональный ад.

Император с чего-то решил, что я непременно должна оказаться в его постели. Он ухаживал красиво, с диким напором. На моем столе то и дело появлялись диковинные цветы, похожие на белоснежные земные ирисы. Тонкие лепестки издавали мягкое сияние и потрясающий аромат, я упрямо утилизировала эту прелесть, но все же поддавалась соблазну и зарывалась носом в нежные бутоны, чтобы после с сожалением опустить их в корзину и распылить на атомы.

Карточки с изящным тиснением с регулярными приглашениями на ужин… обед… завтрак… прогулку в дворцовый парк оставались без ответа. Сколько раз Алекс подкарауливал меня в коридорах дворца. По телу разлилась приятная истома. Ощущение невероятно горячего сильного тела под пальцами, до дрожи, до сорванного дыхания, пока, наконец, собрав свою волю в кулак, не отталкивала его. Яростно сверкая глазами, сотни раз требовала от него соблюдать мои личные границы, но натыкалась лишь на невозможно притягательную наглую улыбку и будоражащий шепот:

– Я не сдамся, сладкая…

Сердце всякий раз колотилось в груди, щеки предательски горели, а наглое величество тихонько смеялся. Этот невероятный низкий голос задевал какие-то давно застывшие струны моей души, и мне становилось страшно. Я не хотела больше влюбляться, это принесло мне слишком много боли. Уж лучше так: тихо, спокойно, без эмоциональных потрясений. А император был сродни взрыву сверхновой. Рядом с ним я горела, и это было слишком опасно… слишком.

Генералу очень не нравились знаки внимания ко мне со стороны правителя.

– Если ты только позволишь ему хоть что-то, – в один из вечеров разорялся он, – я испорчу твою карьеру и вообще отправлю домой без каких-либо перспектив. Я засуну тебя в такую дыру, из которой ты никогда уже не выберешься. Поняла?

Мне вообще было трудно понять генерала во всем, что не касалось профессиональных обязанностей. Например, я абсолютно точно не могла принять его постоянные измены жене. К слову, мы с ней были очень хорошо знакомы. Его двое сыновей уже подавали большие надежды на военном поприще. И без всякой протекции со стороны влиятельного папаши. Сейчас эта невероятная женщина была на Земле, но собиралась совсем скоро прилететь на Ноарию.

– Лучше бы тебе обратить внимание на нормального мужика! – продолжил орать генерал.

Уж не на себя ли он намекает?

– Как поживает ваша супруга, господин Сторн? – ехидно пропела я.

– Сучка! – то ли восхитился, то ли выругался мужчина. – Ты все равно будешь моей!

И мне бы крепко задуматься в тот момент, но я снова совершила ошибку и посчитала себя неуязвимой. У меня больше не было слабостей, но генерал сумел отыскать ее.

Глава 5

Болезненная зацикленность на мне генерала день ото дня все больше отравляла мою жизнь. Он с маниакальным упорством контролировал каждый мой шаг. Я не могла нигде появиться без сопровождения. Меня встречали у комнаты и вели на службу под конвоем, и даже всемогущий император Ноарии почти ничего не мог с этим сделать… почти.

Однажды он затащил меня в тайный ход прямо из рабочего кресла. Когда тяжелая теплая рука накрыла мой рот, а вторая обвилась вокруг талии, мгновенно прижимая к твердому телу, первым порывом было начать вырываться, брыкаться, кусаться, хотя это все методы обычных женщин, я же была тренированным бойцом в силу своих физических возможностей. Но стоило только его потрясающему запаху пощекотать ноздри, просочиться в поры, как тело расслабилось, принимая самое удобное положение для транспортировки. Я буквально повисла в крепких объятиях, а когда панель в стене с тихим щелчком встала на место, и ноги коснулись пола, не смогла отказать себе в удовольствии и потерлась ягодицами о напряженный пах. Низкое призывное шипение звучало музыкой для моих ушей.

– Соскучилась? – низко протянул он, запуская целый полк мурашек маршировать по моему телу строго на юг.

– Не дождешься! – упрямо припечатала и попыталась оттолкнуть наглеца, но проще сдвинуть флагманский крейсер.

– А я – очень, – хрипло выдохнул он и двинул бедрами, упираясь в мою попку.

Опасно! Одно его присутствие, его близость что-то такое делает со мной! Мне хочется вновь поддаться невероятному чувству, погрузиться с головой, утонуть в нем, таком уверенном, невероятном мужчине. Но я слишком хорошо знаю, чем именно это заканчивается. И разбитое сердце тут совершенно не при чем…

В тот раз мне пришлось согласиться на обед, а потом выслушать много чего о себе и о моих предках до седьмого колена в частности, но мне было уже все равно. Тогда я, наконец, решилась дать нам с Алексом шанс. Да-да, после почти четырех лет осады, моя крепость была готова сдаться, но у судьбы были иные планы…

Стоило императору вернуть меня обратно на сей раз для разнообразия как положено, через дверь, как генерал Сторн, будто почуяв что-то, мгновенно вышел из своего кабинета в приемную, и его взгляд не сулил мне ничего хорошего. Его Величество не удостоил моего босса даже кивком, зато чувственно приложился грешными губами к моим пальчикам и ушел, обещая мне взглядом такое, что позвоночник окатило жаркой волной.

– Нагулялась, кошка блудливая? – с ненавистью зарычал генерал.

– При всем уважении, это не ваше дело! – припечатала в ответ.

– Ошибаешься, детка, – с предвкушением оскалился генерал, – теперь мое. Я, наконец, узнал твой маленький секрет. И либо ты будешь делать все, что я скажу, либо господин Лаврин узнает, что у него есть сын.

Как он узнал? Откуда? Мы же так тщательно замели следы! Ноги едва не подкосились, сердце застучало с невероятной скоростью, в глазах потемнело. Мне стоило невероятных усилий, чтобы удержать лицо.

– Я не понимаю, о чем вы! – возмутилась искренне.

– Не понимаешь, значит. Сейчас поймешь.

Он вернулся к себе и снова явился, буквально швыряя в меня старомодной папкой с бумажными документами.

Открыла и замерла. С первой страницы на меня смотрели глаза моего самого любимого мужчины, моего сына. Дерзкая улыбка, точь-в-точь, как у его отца, непослушные кудри и уверенный взгляд.

– Вижу, узнала, – прорывался ко мне ненавистный голос генерала. – Пока о его существовании известно только мне, но все может измениться. Слышал, очередная супруга господина Лаврина так и не смогла подарить ему наследника, а тут такое. Думаю, он будет счастлив узнать, что его дорогая невеста не погибла, более того, родила от него ребенка…

Память услужливо распахнула потаенный сундук, закрытый на сотню замков, коды от которых я старательно забыла, возвращая меня на двадцать лет назад.

Тогда я – курсант Военной академии Федерации Независимых Планет, восторженная и в чем-то наивная девчонка. Самым истовым моим желанием было служить на благо родины в аналитическом отделе космических войск. За два года я уже добилась определенных результатов, была одной из лучших на курсе: планирование штурмовых операций, расчеты космических сражений и многие другие дисциплины давались мне без особого труда. Преподаватели поначалу настороженно относились к моим успехам, подозревали в подлоге результатов, да и еще, бездна знает, в чем. Но ни одна проверка так ничего и не выявила, а им всем пришлось смириться, что мои решения ситуационных задач порой ставили в тупик совершенный искусственный интеллект. Мне прочили блестящую карьеру, но в один день все мои надежды рухнули, и виной всему был мужчина.

С самого утра в академии наблюдалось подозрительное оживление. Обслуживающий персонал проявлял нездоровую нервозность, даже преподаватели были напряжены, и вскоре стало ясно, почему. Наша группа как раз решала тактическую боевую задачу, смоделированную искусственным интеллектом, как двери в аудиторию с легким шипением разъехались, впуская самого ректора в компании мужчины. И я узнала его. Господин Лаврин – глава и владелец крупнейшей корпорации Лаврин Техникал Индастриз. У него контракты с военным ведомством на поставку истребителей.

– А вот и наш гений, Владимир Николаевич, курсант Елена Рогозина, – вырвал меня из моих мыслей голос ректора.

Удивленно распахнула глаза. Этот небожитель здесь по мою душу?

– Елена, подойдите, – подозвал меня руководитель академии.

Ладошки мгновенно вспотели, дыхание участилось, ноги отказывались повиноваться. К этому мужчине, я имею ввиду Лаврина, невозможно относиться спокойно. Его невероятная энергетика и харизма буквально сбивали с ног, мощный, сильный уверенный, жесткий, о его деловой хватке и чутье ходили легенды. Жаль, что тогда я не рассмотрела за всем этим гнилое черное нутро…

Я знаю, как выглядела тогда и насколько привлекательной была для мужчин: миниатюрная длинноволосая блондинка с яркими голубыми глазами, аккуратным носиком и чувственными губами. Фигура тоже не подкачала, а физическая подготовка в академии довела ее до совершенства. На секунду, лишь на одно мгновение в холодных серых глазах мелькнул темный интерес. И мне бы испугаться, но в тот момент я была слишком очарована и не обратила на это никакого внимания.

– Елена! – О, боже! Вот это голос! Обволакивающий, густой. Мне почему-то сразу представилось, как эти губы будут жарко шептать мне на ушко возмутительные глупости. – Счастлив познакомиться с лучшим курсантов на курсе, да что там, во всей академии.

Я смогла только кивнуть.

– Рогозина, – рыкнул ректор, – у господина Лаврина есть к тебе разговор. Прошу в мой кабинет, – уже совершенно по-другому обратился он к Владимиру Николаевичу.

С того дня началось наше сотрудничество. Я решала для Лаврин Техникал Индастриз определенные задачи, и как-то так получилось, что интерес владельца крупнейшей корпорации Федерации Независимых Планет начал простираться гораздо дальше обычного сотрудничества: ничего не значащие разговоры, приглашения на обед исключительно с целью обсудить детали очередной задачи, а также накормить одного чересчур зацикленного на работе специалиста. Он затягивал в свои сети мягко, ненавязчиво, окружая заботой и нежностью, без которых с каждым днем обходиться стало все труднее и труднее. И вот тогда он пошел в атаку. Всегда такой галантный, Владимир опутал меня сетями лжи, шепча слова восхищения. Тогда я не ходила по земле. Сила тяготения? Не слышала. Я парила, поднимаясь все выше, тем больнее было падать.

Володя стал моим первым мужчиной, он был бесконечно терпелив и нежен, внимателен и чуток. Он раскрывал во мне настоящую женщину, страстную, горячую раскрепощенную. С ним у нас не было запретов. И лишь одно омрачало счастье: моя единственная подруга не верила моему мужчине. Она умоляла меня бежать от него, но я не слушала, а зря.

Владимир стал контролировать все в моей жизни, а на каждую попытку возмутиться и сбросить ярмо, нашептывал, как я важна и ценна для него, как бесконечно любима, и он не переживет, если со мной хоть что-то случится. А при моей специализации и таланте нельзя сбрасывать со счетов опасность. Я соглашалась, принимая его таким, какой он есть, ведь я любила его, а Лаврин мечтал о детях.

Так прошел год, потом второй. Я стала затворницей в его шикарном особняке. Редчайший бриллиант, запертый в самом надежном сейфе. Не выдержав, попыталась сбежать от него в первый раз, и вот тогда на собственной шкуре я познала его гнев. Он наказывал меня, сжимая горло до потери сознания и фиолетовых синяков, а после не выпускал из постели днями напролет, хрипло шепча, что я сама виновата и довела его до такого. Владимир терзал мое тело, раз за разом рисуя на нем карту своего сумасшествия, своей больной страсти, оставлял жуткие отметины. Излюбленным его инструментом стал обоюдоострый стилет. Он мнил себя художником, а меня своим лучшим творением, своим полотном.