Подсмотренная жизнь

– Ничего, Том, я закажу пиццу. Дети, выбирайте, какую хотите!

Тимофей и Лия переглянулись, едва сдерживая улыбки. Это было не просто пиццей – это был знак, что их отец тоже начал меняться, пусть и медленно.

Дети, сами того не осознавая, стали зеркалом, в котором родители видели свои поступки. Видя, как Тимофей и Лия выбирают любовь и доброту, Тамара и Анатолий начали задумываться о своих словах и действиях. Они стали чаще молчать там, где раньше начинали спор, и чаще благодарить друг друга за мелочи. Однажды Тамара, глядя на то, как Тимофей учит Лию играть на гитаре, тихо сказала мужу:

– Знаешь, Толик, они у нас… такие хорошие! В них столько тепла…

Анатолий посмотрел на жену, и в его взгляде не было привычной настороженности. Он кивнул и ответил:

– Может, и мы можем? Надо пробовать.

Тимофей, услышав этот разговор, почувствовал, как сердце наполняется радостью. Он понял, что их с Лией решение следовать за Иисусом, выбирая любовь и оправдание, не только меняет их самих, но и медленно, но верно, преображает их дом. Это был долгий путь, но теперь он видел, что каждый маленький шаг – каждая добрая фраза, каждый тёплый взгляд – словно камешек, брошенный в воду, создаёт круги, которые доходят до самых дальних уголков их семьи.

Через время на стене в комнате Тимофея появилась рамочка с фразой из Библии:

«…что тебе до того? ты иди за Мною»

                        Евангелие от Иоанна 21:22

Он хотел напоминать себе собственное решение каждый день, чтобы оно осталось девизом, преображающим его жизнь и атмосферу их дома. Наконец счастье поселилось в их доме и Тимофей боялся его упустить.

Какие же из наших решений реально наши? Мы состоим из врождённых способностей, темперамента и определенного склада ума, которые диктуют наши поступки. Нас воспитывают родители, закладывая определённые ценности, на нас влияет наше окружение. Нередко мы спонтанно принимаем неверные решения, затем несём их последствия, которые неизбежны. Так насколько же свободен наш выбор?

Подсмотренная жизнь

Глава 1

Россия 90-х годов была как раненый зверь, корчащийся в агонии после распада Советского Союза. Перестройка Горбачева сменилась ельцинским хаосом: гиперинфляция пожирала сбережения, заводы закрывались, а полки магазинов пустовали, если не считать импортных жвачек и сигарет, которые казались символом новой свободы. На улицах Москвы и Питера, да и в любом провинциальном городе, царил разгул преступности – "крыши" от рэкетиров, перестрелки между бригадами, коррумпированная милиция, в которой скорее брали взятки, чем ловили воров. "Новые русские" в малиновых пиджаках разъезжали на "мерсах", хвастаясь золотыми цепями и сотовыми телефонами размером с кирпич, пока простые люди стояли в очередях за хлебом или торговали на рынках всем, что под руку попадется: от бабушкиных солений до контрабандных джинсов. Ваучеры, которые обещали сделать всех миллионерами, обернулись фарсом – их скупали за копейки олигархи, а народ оставался в нищете. В воздухе витал запах "легких денег": кто-то спекулировал валютой, кто-то привозил из Турции или Китая вещи, а кто-то просто грабил. Телевизоры показывали американские фильмы про успех, но реальность была жестокой – выживает сильнейший, или тот, кто хитрее.

В этой мясорубке выживала и семья Олега – вернее, то, что от нее осталось. Мать, Тамара Ивановна, растила сына одна в крошечной съемной квартире на окраине Москвы, в хрущевке с облупившейся штукатуркой и вечно текущими кранами. Отец ушел еще до рождения Олега, сбежав к молодой любовнице, устав от тошноты жены и ее "капризов" во время беременности.

– Он сказал, что жизнь ему дана не для того, чтобы мучиться. Он не привык думать ни о ком, кроме себя. – как-то обронила мать, но больше о нем не вспоминала.

Тамара работала на двух работах: днем – бухгалтером в умирающем НИИ, где зарплату задерживали месяцами, а вечером – уборщицей в коммерческом ларьке, где хозяин платил наличкой, но унижал за каждую копейку. Денег едва хватало на еду и оплату жилья – иногда они ужинали картошкой с хлебом, а зимой нередко кутались в старые одеяла, потому что не могли отремонтировать отопление, а хозяин съёмной квартиры не заботился об этом. Квартирка была тесной: одна комната, где Олег спал на раскладушке, а мать – на диване, кухня с газовой плитой, которая то и дело гасла. Раньше переезды были частыми – хозяева повышали цены, и Тамара снова искала вариант подешевле, таща чемоданы по снегу или грязи. Теперь Олегу казалось, что эта квартира у них надолго, так как дешевле и хуже трудно было найти.

Но мать билась как львица. Она верила, что образование – ключ к лучшей жизни.

– В этой стране все перевернется, сынок, но умные всегда выплывут, – говорила она, отказывая себе в новой одежде, чтобы оплатить репетиторов.

Олег учился в обычной школе, но мать наскребла на курсы английского – в те времена это было редкостью, почти роскошью. Пока сверстники курили в подворотнях или сбивались в уличные банды, Олег зубрил словари и слушал кассеты с BBC, которые мать выменяла на рынке. К восемнадцати годам он говорил по-английски свободно, с акцентом, но уверенно – это открывало двери в мир импортных товаров, иностранных партнеров и "новых возможностей". Тамара гордилась сыном:

– Ты не как эти, Олежка. Ты умный, ты далеко пойдешь.

Но нужда давила – Олег видел, как мать стареет раньше времени, с седыми прядями и усталыми глазами. Он видел, как она нередко держится за сердце и пьёт лекарства, и хотел помочь, но работы для "умных" не было: или фабрика за гроши, или улица с ее "легкими деньгами".

Но однажды Олега пригласили в группировку – через знакомого, который шепнул:

– Там платят хорошо, и не надо горбатиться.

Ринат, предводитель, сразу приметил парня:

– Умный, с английским – это золото в наше время, – спокойно и холодно оценил он. – И рожа у него интеллигентная – это тоже ценная валюта.

С момента прихода Олега в группировку, он опекал парня, как старший брат, похлопывая по плечу и угощая сигаретами.

– Ты не из тех, кто режет овец зря, – говорил Ринат. – Ты будешь стричь их умно, по-новому.

В их аферах Олег оказался полезен: переводил контракты с иностранцами, придумывал схемы с импортными товарами. Он очень хорошо чувствовал, где можно было надбавить на товар в десять раз, а в чём не стоит жадничать и заработать не много, зато получить долгосрочную перспективу.

Ринат утверждал:

– С твоим умом ты далеко пойдешь. Времена меняются, брат. Я думаю о нормальном бизнесе – не эти мелкие делишки, а что-то большое.

Ринат рисовал перспективы так заманчиво, что Олег не мог не загореться.

– Представь, братан: мы открываем фирму по импорту. Ты знаешь английский – будешь договариваться с американцами или немцами. Они шлют электронику, одежду, все, что у нас сейчас в жутком дефиците. А мы здесь, не просто перепродаем – мы строим сеть. У тебя такие прекрасные идеи: как обойти таможню легально, как декларировать правильно, чтобы безопасно и не платить лишнего. Ты там про рекламу говорил. Может и реклама потом нужна будет? Сейчас-то только подавай, какая реклама?! Овцы все сметают, был бы товар. С твоей интеллигентной рожей ты сможешь втереться в доверие к иностранцам. А то со мной они «жмуться» и «очкуют» работать. Говорят, что я – «рожей не вышел». А у тебя рожа молодого профессора. И выглядишь ты старше своих лет. Вот и будем работать вместе. У меня – сила и деньги: я дам стартовый капитал, отобью от конкурентов, подкуплю кого надо. А ты – с иностранцами договоришься. Мы станем «новыми русскими» по-настоящему – с офисом в центре, машинами, поездками за границу. Ты будешь директором, я – инвестором. Через год-два – миллионы в банке, дом для твоей матери, не съемная хибара. Мы не в застрянем здесь, брат, мы в будущее шагнем. С таким как ты – умным, правильным – и с моей «крышей», мы непобедимы. Главное – дружить и делать дела вместе. Что скажешь, пойдем далеко?"

Олег колебался, но слова Рината эхом отзывались в голове. Может, это шанс выбраться из нужды? Или ловушка?

Глава 2

Некоторое время подумав, Олег не выдержал искушения и согласился. Но, осознавая, что выбрал рискованный путь, он не рассказал подробностей матери.

– Мам, я нашел работу, приличную, в офисе, – сообщил он ей.

– Но же еще институт не окончил, только на третий курс перешел. Как же тебя взяли?! – обрадовалась и смутилась Тамара Ивановна.

– Мам, это твоя заслуга. Из-за английского, – бодро сообщил Олег, не говоря о подробностях. – Я могу работать после занятий, буду переводить документы. Ты наконец-то сможешь уйти из «комка».

Женщина вздохнула с облегчением. Тяжелая жизнь не прошла без следа, у нее было больное сердце и мыть пол каждый вечер становилось все труднее.

– Я всё же пока поработаю. Ведь, если что-то пойдет не так, меня обратно не возьмут. Времена не те, – решила она.

Но дела Олега быстро пошли в гору. Ринат оказался прав, иностранцы, несмотря на юность Олега, соглашались с ним работать, когда он говорил, что его страхуют взрослые. Люди видели, как обстоятельно и осторожно Олег ведёт переговоры, как быстро схватывает всё, что важно и замечает детали.

Зная, как действует его лицо на порядочных людей, Ринат всегда посылал на встречи Олега, в сопровождении тех, кто выглядел прилично. Но для своих, внутри страны, он приезжал сам и всё сразу менялось. Никто не рисковал связываться с Олегом, за спиной которого видели Рината.

Вскоре деньги перестали быть для семьи Олега проблемой. Он даже хотел бросить институт, но мама настаивала, и он не рискнул отказывать матери, решив получить диплом. Но теперь он не часто появлялся в аудиториях, предпочитая «разводить» все экзамены. Его время стало цениться намного дороже, чем стоимость импортных часов или тостера для преподавателя.

Но через два года случилось несчастье. Тамара Ивановна попала в больницу с инфарктом и, несмотря на все усилия врачей и деньги, потраченные на её лечение, умерла.

Олег был в отчаянии, но не мог бросить бизнес. Он продолжал работать. Бизнес набирал обороты, и ему становилось страшно. Олег еще не мог до конца объяснить свой страх, но ему показалось, что отношение Рината к нему изменилось. До этого времени Олег считался замом Рината, и хотя имел право подписи, всё же на нём не лежала основная ответственность за финансы. Но теперь руководитель предложил открыть новую компанию, директором которой должен стать Олег, взять на неё кредит в несколько миллионов долларов и продолжить дело «с размахом».

Олег попытался отговорить Рината, но тот был очень упрям. Олег сильно переживал. Он понимал, что в миг может лишиться всего, если Ринат заметит его кем-то другим, но и брать на себя настолько огромный кредит он не хотел, понимая, что может лишиться жизни. Но Ринат был очень настойчив и Олег уже почти позволил себя уговорить.

Всё изменилось в один миг. Однажды, придя в офис Рината не вовремя, он оказался свидетелем «разборки». Не успел он войти в кабинет, как услышал голоса за дверью. Стены кабинета руководителя имели много окон, в которых стояли рифленные матовые стекла, за ними угадывалось довольно много фигур, но слышалось лишь два голоса.

Беседа проходила в очень напряженной обстановке. Через неплотно закрытую дверь, Олег заметил, что охранник, стоящий у двери, держит свой пистолет наизготовку.

Лето того года в Москве выдалось особенно душным и изнуряющим – одним из тех, когда асфальт плавится под ногами, а воздух тяжелый, пропитанный пылью со строек и выхлопами от старых "жигулей" и новеньких иномарок, кажется тягучим. И хотя уже наступил август, солнце палило нещадно с самого утра, превращая город в раскаленную сковороду: температура зашкаливала за 30 градусов, и даже в тени не было спасения. Люди на улицах обливались пОтом, женщины обмахивались газетами, а мужчины расстегивали рубашки до пупа, слоняясь в поисках тени или бутылки теплого пива из ларьков. В офисе Рината, расположенном в старом здании на окраине, кондиционеров не было – это была роскошь для "новых русских" покруче. Ринат стремился выйти на уровень, когда сможет снять офис в том районе, где уже установлены системы охлаждения воздуха.

Окна кабинета были распахнуты настежь, чтобы хоть как-то впустить воздух, но вместо свежести в комнату врывался лишь горячий ветер с улицы, несущий запахи бензина, пыли и жарящихся шашлыков с ближайшего рынка. Шторы колыхались лениво, как флаги на безветрии, а мухи жужжали, кружа вокруг потных лиц. Дверь в кабинет, обычно плотно закрытая, приоткрылась от внезапного порыва ветра – того самого, что иногда налетал с реки, принося иллюзию прохлады, но на деле лишь раздувая жару. Сквозь щель пробивался сквозняк, шевеля бумаги на столе и усиливая эхо голосов, делая их еще более отчетливыми.

Олег тихо отступил, стараясь не шуметь, оставаясь в коридоре, сердце заколотилось.

– Не лезь в нашу нишу, – услышал Олег незнакомый голос, явно звучавший угрожающе.

– Это мой бизнес, – голос Рината в этот раз звучал не так уверенно как прежде.

– Знай своё место! – прорычал незнакомый собеседник. – Ты всегда крутился в малом и среднем. Не лезь в нашу нишу, если хочешь жить.

– Но я и не поднимался выше, – явно спасовал Ринат.

– И последнюю партию ты не заказывал в десять раз больше? – язвительно поинтересовался голос. – И на открытие новой компании бумаги не собирал? Или ты решил какой-то «овцой» прикрыться? Думал я не узнаю?

– Нет, мы же только обсуждали возможности, – ответил Ринат, явно испугавшись.– Еще ничего не решено. Я бы обязательно к вам зашел, если бы начал что-то.

Олег вспомнил, последний разговор, когда Ринат всё-таки уговорил Олега открыть новую компанию. Ринат сказал, что закажет новый пакет документов, который он, Олег, должен будет подписать в качестве директора. Ринат вложил все свои деньги в предоплату за большую партию товара, а на остальное планировал оформить кредит, под которым должно было стоять имя Олега.

Тогда кабинете Рината они были вдвоём и сейчас, быстро спрятавшись за угол, Олег понял, что шеф уверен, что именно он доложил конкуренту о готовящейся сделке и заказе товара. Но Олег никому и ничего не говорил. Стоя за углом, он понял, что кто-то из сотрудников вот также как он сейчас услышал разговор, или секретарша Рината докладывает более сильному конкуренту.

Олег замер, сердце колотилось так сильно, что казалось, его стук услышат все в кабинете. Пот градом катился по спине, пропитывая рубашку, но это была не только жары – это был холодный, липкий страх, который сковал его, как тиски. Он понял все в один миг: разговор, который он подслушал, был не просто разборкой, а приговором для него, Олега. Ринат, этот уверенный в себе "предводитель", спасовал перед кем-то «покруче» – перед настоящими "авторитетами", чьи "ниши" были неприкосновенны. Олег вспомнил свой недавний спор с шефом:

– Не надо расширяться, Ринат, это опасно, мы и так хорошо стоим, – пытался убедить руководителя Олег.

Но Ринат настоял, и теперь ясно – кто-то сдал их планы. Не он, Олег, но Ринат подумает именно на него.

"Мы были вдвоем в кабинете, – пронеслось в голове. – Он решит, что я «стуканул», чтобы подсидеть его, или спастись от кредита, который он хотел на меня навесить – И вдруг еще одна мысль встала в сознании очень отчётливо. – Ринат с самого начала этой затеи определил мне место «овцы». Он решил, что этот самый мужик, который сейчас пришел с разборкой, убьёт меня за то, что я – «зеленый», осмелился влезть в его бизнес. И тогда все деньги, даже то, что получил бы я в банке, остались бы у Рината, как учредителя, а я просто исчез бы!"

Испуг накатил волной: руки задрожали, ноги стали ватными, а в горле пересохло, и не только от жары. Он оглянулся – коридор пустой, но куда бежать? Офис был ловушкой: охрана у входа, камеры отсутствовали, но люди Рината везде. А за пределами? Улица, где любой может подстрелить за углом, и никто не спросит. Олег знал: эти люди держат все на крючке: милицию, суды, даже больницы. Он выяснил это, когда мать попала в больницу. Для неё сразу нашлись все дефицитные лекарства и лучшие доктора, хотя все они не спасли её. Но Олег выяснил, как далеко заходит власть Рината и его знакомых, когда ему что-то нужно.