Эксельсиор. Детективный роман

Редактор Мария Бутырская

Дизайнер обложки Мария Бутырская

© Агния Шугурова, 2023

© Мария Бутырская, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-8972-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тсссс, тише! Не шумите, прислушайтесь… Где-то там, высоко-высоко, полным ходом идет шахматный турнир, и Гроссмейстер разыгрывает очередную сложнейшую партию. Он стар. Он очень, очень стар. Он древнее, чем сама Вселенная, и поэтому передвигается с трудом, опираясь на длинную трость черного дерева. Он пристально вглядывается в расстановку фигур: вот этой скромной белой Пешке пришло время быть Королевой, а этот Ферзь слишком долго топчется в своей маленькой уютной черной клеточке. Сейчас Гроссмейстер это исправит! Он медленно переходит от одного стола к другому. Тааак, а здесь у нас что? О, да тут давно пора завершать партию! Шах, мат. Все, готово!

– Босс, можно было еще помурыжить, Вы слишком быстро вывели их из игры! – недовольно буркнул одетый в белый костюм Арбитр.

– Спокойно, чувак. С них и этого хватит.

Гроссмейстер устало обходит бесчисленные столы: одни фигуры он раздраженно передвигает, другие берет в ладони, долго и пристально рассматривает, а затем ставит на свое место. Ба-бах! – старик случайно задел ногой стол, и доска с грохотом рухнула на пол. Он с минуту смотрел на рассыпавшиеся у него под ногами фигурки, затем крякнул, нагнулся, достал Ладью, которая закатилась за ножку соседнего стола, поднял и бережно зажал в кулаке.

– Босс, там же ребенок, ему даже месяца нет… – прошептал Арбитр.

– А ты знаешь, кем бы он стал через двадцать девять лет?? Вот именно.

«Совсем старик сдал, – с горечью подумал Арбитр. – Возраст, давление, подагра… Благо, что он не навернулся в полный рост, тогда вообще сложно представить, что было бы. М-да… Нужно срочно подобрать ему новые очки!»

В этот момент в штате Иллинойс по неизвестным причинам потерпел крушение пассажирский авиалайнер. Погиб тридцать один человек, включая членов экипажа. Среди погибших – новорожденный ребенок. Одному из пассажиров чудом удалось спастись, к удивлению медиков на нем не было даже царапины.

Глава 1

Холодно. Отчего так холодно? Ведь он в своей теплой, мягкой кроватке, под двумя ватными одеялами! И мама сейчас позовет пить какао. Но кровать, как ни странно, была жесткой и моклокастой, да к тому же подозрительно мокрой. Странно. Насколько Макс знал – он не писался в постель даже в трогательном младенчестве (ну, по крайней мере, так говорила мама). Черт, как же холодно! В бок больно упиралось что-то острое и жесткое, очень сильно щипало губу. Макс пошевелил окоченевшими пальцами, попытался приподняться на локтях и потерпел неудачу – тело не слушалось, ноги свело, по правой голени начала расползаться мерзкая тупая боль. Парень взвыл, рывком привел тело в сидячее положение и разлепил веки. Вокруг шумели березки и елочки, щебетали птицы, а он сидел под насыпью в жидкой каше из влажной глины и гравия, щедро сдобренной прошлогодними еловыми шишками. Бедняга провел грязной ладонью по нижней губе и с остервенением оторвал впившегося в нее муравья. Приглядевшись, Макс понял, что уселся прямо на муравьиную тропу и тут же ощутил злобные щипки под толстовкой. Как он сюда попал? Если он здесь – значит, кто-то его сюда привез, а потом выкинул под насыпь, как кулек с мусором. И это точно не сон, хотя спать хочется просто смертельно, сил никаких нет… Макс дотянулся до правой ноги – штанина, запачканная кровью, была разорвана, а из-под нее на свет божий выглядывала огромная ссадина с прилипшими к ее поверхности хвоинками. Кроссовки были насквозь мокрыми и перепачканы чем-то бурым и липким. И тут Макс увидел свои руки, точнее, правый рукав толстовки бывшего светло-серого цвета, пропитанный темной заскорузлой кровью. Ладонь тоже была в крови, аж пальцы слиплись. Господи, неужели столько кровищи из ссадины натекло?? Макс, студент шестого курса медицинского университета, практически полноценный доктор, осознавал, что столько крови может быть лишь при массивном кровотечении, и чтобы так изгваздаться, нужно по меньшей мере перерезать кому-нибудь глотку. И это не его, Максова, кровища. Тогда чья?? Парень помотал головой, от чего перед глазами поплыли веселые радужные круги, дико заломило затылок, а на уши чья-то невидимая рука нахлобучила зимнюю ондатровую шапку. Макса накрыло волной тошноты и вырвало прямо на муравьиную тропу. «Поделом вам, гоблины», – мстительно подумал он, отплевываясь и потирая укушенную губу.

Попытка принять вертикальное положение вызвала новый приступ тошноты. «Привет с большого бодуна» – пронеслось в голове парня. Хотя, он точно помнит, что выпил вчера лишь бокал дорогого пива, не больше. А еще Макс понял: то, что больно упиралось в бок, было его собственным сломанным ребром. Прислонившись спиной к ближайшему дереву, бедолага с трудом стащил с себя вконец испорченную толстовку с котофотными вставками, под которой была когда-то нарядная майка с логотипом любимой футбольной команды, подаренная ему Алинкой на день рождения. Превозмогая накатывающую волнами дурноту, Макс с остервенением разорвал майку на две половины, одной половиной он туго обмотал торс и зафиксировал ребро, а другой планировал перевязать ссадину на голени. Придется опять сесть, ибо наклониться для Макса в его состоянии не представлялось возможным. Парень сполз спиной по стволу, уселся, перемотал ногу, попутно пытаясь припомнить обстоятельства, в следствии которых его светлость сейчас просиживает джинсы под кудрявой березой. Мысли путались и ускользали, не желая выстраиваться в логическую цепочку. Вроде бы они с Алинкой были в клубе, да, точно! Алинина лучшая подруга Лика была, Максов друг Дэн и еще куча всяких знакомых и малознакомых личностей. Танцевали… Кто-то пил, кто-то курил, в общем, все как всегда, ничего необычного. Симпатяга-администратор Кеша у Дэна полпачки сигарет расстрелял, поскольку Кеша курит только один сорт сигарет – «Чужие»… Было весело! Алинка, правда, притащила ему бокал какого-то смешного флюоресцирующего коктейля с сильным, терпким, но очень приятным запахом, знакомый такой запах… Вот это, пожалуй, и было странным: ведь Алина никогда за ним особо и не ухаживала. Просьба купить пачку сигарет по пути домой вызывала в ней бурю негодования, она Максу даже стакана воды ни разу не подала – боялась, видимо, что корона свалится. И это при том, что встречаются они с третьего курса! Правда, подарки она ему дарила всегда и ко всем праздникам, и подарки классные – дорогие, красивые, взять хоть майку вот эту или толстовку со стильными котофотами. Девочка-мажорка, блин! Ну, а что было после – он не помнит. От слова «абсолютно». От напряжения мозг вновь выдал команду желудку, и Макса опять вырвало. «Сотряс, сто процентов», – подумал парень и опасливо потрогал затылок: под слипшимися волосами выперла и начала болеть довольно большая шишка. Поверх гематомы Макс нащупал обрывок кожи, из-под которого темной струйкой сочилась кровь.

Пошарив по карманам, Макс понял, что ни денег, ни документов, ни мобильника при нем уже нет. Хреново. В кармане джинсов он нащупал полупустую сигаретную пачку, внутри которой была зажигалка и одна единственная, отсыревшая и сломанная пополам сигарета. «Жизнь-то налаживается», – криво ухмыльнувшись, подумал Макс и с наслаждением затянулся. Эх, сейчас бы сюда чашечку какао, которое мама готовит ему по утрам, да бутер с колбаской… Макса вновь замутило.

Надо выбираться из этой чертовой дыры. А дыра-то, похоже, рядом с дорогой – вон шум машин слышно, да и насыпь, опять же! Логично? Безусловно. Макс встал на четвереньки и пополз по направлению к трассе, скрипя зубами от боли, обиды и жалости к самому себе. Он хватался за пучки одуванчиков, у которых, как известно, очень могучая корневая система, словно утопающий за соломинку. Все тело ныло, голова неистово кружилась, во рту пересохло. Макс провел сухим, как наждак, языком по губам, зажмурился и что есть силы рванул на себя одуванчики. Пот, смешанный с грязью, заливал глаза. Осталось совсем немного! Макс поднял голову – словно сквозь мутное стекло он увидел перед собой спасительное дорожное полотно и мчащиеся мимо машины. Вон вишневая колымага свернула на обочину, метрах в тридцати от него, из машины кто-то несется и орет, ничего не слышно. Вроде, тетка какая-то, чем-то на Максову маму похожа…

– Эй! Ты живой?? Ответь!.. Алло! «Скорая»?? Тут человек без сознания, на обочине!.. Да не знаю я!!! Просто мимо проезжала, смотрю – он выползает!.. Нет! Теперь не ползает, лежит!.. Нет, алкоголем не пахнет. В крови весь! Девушка, что вы мне вопросы глупые задаете?? Не тяните время, давайте сюда бригаду, может, его машина сбила?!

Макс почувствовал, как чьи-то руки приподняли его голову, к губам прикоснулось горлышко пластиковой бутылки, и по подбородку потекла вода.

– Пей! Давай, один глоточек, давай! Умничка!

Он сделал пару жадных глотков. А хитрый мозг понял, что его хозяину теперь не дадут умереть, и отключился, справедливо полагая, что на сегодняшний день с него хватит.

Глава 2

Корпорация «Farm Pour Femme» гудела, словно пчелиный улей, в который бесцеремонно засунули палку. И не удивительно – погиб ее глава, Георгий Сергеевич Корсаков, сорокашестилетний мужик на пике финансового благополучия и в полном расцвете сил. Какие жуткие новости! Естественно, это требовало немедленного обсуждения, и сотрудники хаотично толкались по офису, словно молекулы воды в кипящем чайнике, делали страшные глаза, охали и ахали, а некоторые даже всплакнули в курилке. Крупная стабильная международная компания получила удар ниже пояса. Естественно, ни о какой рабочей обстановке сегодня не могло быть и речи, к тому же прибывшие сотрудники следственного отдела оккупировали офис и теперь проводили опрос присутствующих. Попутно открывались по крупицам ужасающие факты, которые в курилках обрастали еще более кошмарными подробностями. И посему начальником оперативно-следственного отдела было принято решение как можно быстрее отловить и произвести опрос всех тех, кто еще не успел посетить курилку.

Если объединить всю разрозненную информацию в одно целое и отбросить эмоциональную составляющую трагедии, то получалось примерно следующее: вчера ночью в коттеджном поселке «Лучезарный» в особняке хозяина корпорации случился пожар. Когда разбушевавшееся пламя удалось потушить, в доме был найден сам Корсаков без признаков жизни, а также обезображенный огнем труп его молоденькой дочери, всем известной «золотой девочки» Алины Корсаковой. Причины возникновения пожара неизвестны, ведется следствие.

***

Следователь по особо важным делам Алексей Погребняк с серым от недосыпа лицом и телячьими карими глазами сидел в глубоком кресле в кабинете генерального директора с чашкой горячего чая в руке. Другой рукой, вместо того, чтобы записывать показания, он исподтишка неистово щипал себя за бок, чтобы не закрывать глаза и не отключаться – сейчас важна любая мелочь, любая вскользь оброненная фраза. Важно выражение лица опрашиваемого, его жесты, направление взгляда, интонация, реакция на задаваемые вопросы, наличие и длительность пауз между ответами. И что это за кружевная резинка цвета фуксии вон там, за пресс-папье?.. Ну почему всегда все случается в его дежурство? Нет, нужно взять больничный дней на пять… нет, лучше на десять, и спать, спать, спать…

– … не употреблял – у него стенокардия… была. – Генеральный тяжело вздохнул и воткнул взгляд в носок своего ботинка из кожи питона. – Нет, ну, принимал, конечно, на корпоративах, но это так, больше для виду. С Вами все в порядке? – озабоченно спросил он.

Погребняк понял, что несколько секунд был в отключке, и уши его вспыхнули.

– Все хорошо, просто пошли уже вторые сутки без сна. Простите меня, Марк Петрович.

– Уважаемый… Как Вас звать-величать?

– Алексей.

– А по батюшке?

– Палыч.

– Уважаемый Алексей Павлович, Вам надо отдохнуть. Я на связи круглосуточно, а тем более сейчас, и я всегда к Вашим услугам. Мой номер Вы зафиксировали, ведь так? Назначьте время и дату для беседы в удобный для Вас день.

«Прямо Рафинад Медович какой-то! Вроде со всех сторон положительный мужик, но что-то в нем не то, не могу понять что!» – подумал Погребняк. – «Наверное, крупные шишки – они такие, потому что смотрят на тебя свысока и думают, с какой стороны им удобнее подойти, чтобы вытереть о тебя ноги. Это примерно как охотник, наблюдающий ягуара в прыжке, представляет себе его в виде шкуры, лежащей возле камина».

Следователь поднял тяжелый взгляд телячьих глаз на генерального и выдавил одну из самых душевных своих улыбок. Руководство икнуло, затем привстало и медленно направилось к входной двери, всем своим видом давая Погребняку понять, что аудиенция окончена. Как только за следаком захлопнулась дверь, генеральный, выждав для верности пару минут, выдал замысловатое коленце, похожее на приветствие чатлан из знаменитого советского фильма. Затем он уселся в кресло, положил ноги на стол, достал из ящика свою трубку и раскурил, пуская кольца в сторону панорамного окна с видом на центральную городскую площадь. Вдох, выдох… Как же прекрасна Жизнь! Он – Марк Петрович Кюри, генеральный директор крупнейшей в Европе корпорации по производству фармацевтических и косметических препаратов для женщин, а также владелец сети крупных ресторанов и ночных клубов. И теперь он, без сомнения, займет место погибшего Корсакова. А потому что больше некому! Только у него, Марка, есть огромный опыт работы в сфере этого бизнеса, связи, родственники во Франции (генеральный очень любит ставить акцент на своем родстве со знаменитыми Пьером и Марией Кюри, – по мнению Марка, этот факт придает ему статусности. Собеседники при этом давят почтительную лыбу и прячут усмешки в кулак). Только он обладает неповторимым шармом, покорившим миллионы, миллиарды женщин по всему миру! Это его мужественное лицо красуется в фирменных буклетах и журналах, на баннерах и плакатах, его глаза заглядывают в душу каждой женщины, и он точно знает, что данной конкретной бабе нужно – конечно же, продукция «Farm Pour Femme»! К тому же, теперь он, Марк, обладатель контрольного пакета акций на корпорацию. Это – триумф, сладкая победа! Звездный час! Алины Корсаковой, которой по документам принадлежала часть компании ее отца, тоже больше нет. И поэтому теперь ничто не мешает Марку покинуть эту страну навсегда. Нужно только подождать полгода. А потом он продаст весь свой бизнес в России, переведет денежки в оффшоры и будет жить спокойно в каком-нибудь Монте-Карло с молодой любовницей – денег от продажи всего этого добра ему хватит не на одну жизнь, детей у него нет, так что – гуляй, рванина!

Марк крякнул от удовольствия, вальяжно потянулся и неторопясь подошел к огромному, в полстены, зеркалу в винтажной темной оправе. Хорош, чертяка! Нет, ну до чего же хорош! – просто королевский экземпляр Самца! В проекции крестца Кюри величественно развернулся ментальный павлиний хвост. Генеральный поиграл большими грудными мышцами, эффектно вздрогнувшими под тонкой тканью рубашки и принялся придирчиво изучать свое отражение: на него смотрел высокий, под два метра ростом, мужчина сорока пяти лет со строгим волевым лицом и немного оплывающей книзу фигурой. Тонкий прямой нос с красиво очерченными ноздрями, пухлые чувственные губы (да, надо бы вот здесь и здесь кольнуть еще чуточку филера, но позже, позже), квадратный гладко выбритый подбородок с ямочкой олицетворял твердость натуры его хозяина, пронзительный взгляд стальных глаз сквозь густые ресницы проникал в самые сокровенные уголки души, чуть сведенные к переносице широкие брови вразлет были завершающим штрихом, эдакой изюминкой. Великолепно! Марк чуть прищурил один глаз – да, вот так, теперь то, что нужно! Темно-каштановые, слегка волнистые волосы лежали небрежной волной, и ни одна на свете живая душа не догадывалась, что Кюри начал лысеть. И седеть. И тем более не догадывалась, какие титанические усилия генеральный прикладывает для того, чтобы его голова была безупречна, отрастающая седина не бросалась в глаза, а намечающаяся плешь предательски не поблескивала на солнце – ведь один только поход к Сержу Медведеву с лихвой покроет годовой бюджет какого-нибудь маленького африканского государства. А навещает Сержа генеральный регулярно. Марк вообще крайне щепетилен и пунктуален во всем, что касается его интересов. И вообще – маникюр, педикюр, ботокс, легкие подтяжечки, массажи, маски, банька, сауна… А какой у него потрясающий цвет кожи – легкий золотистый загар тоже нынче не дешев! Марк оскалил зубы и покрутил головой в разные стороны – идеальные, великолепные коронки! Низкий поклон немецким стоматологам. Марк свято верил в то, что наилучшие инвестиции – это инвестиции в себя. По-крайней мере, на дивиденды с них Кюри покупает себе молодость и останавливаться не собирается, ибо он – квалифицированный инвестор.

Недаром Турандот влюблена в него, как кошка! Глупая курица. Хотя, нет, не так: она – его курочка, несущая золотые яйца. Она – его аппетитное нежное мяско, при взгляде на которое у него, Марка Петровича Кюри, текут слюни и больно сводит пах. А вот и она, легка на помине, вспомнишь солнышко – вот и лучик! На входящий звонок от Турандот у Марка стояла мелодия из «Шербурских зонтиков». Пошлятина, конечно. Но… жажда – ничто, имидж – все!

– Да, Моя Принцесса!.. Конечно, конечно помню, милая, не волнуйся. Что купить? Уже, уже. В смысле?? Ну, разумеется, люблю! Что за вопросы, куколка?.. Нет, тебе не о чем волноваться, поверь. Я же сказал, тебе не о чем волноваться, ясно? Ха-ха-ха, дорогая, ну прости за резкость, я немного нервничаю и устал, все-таки такая трагедия, такая трагедия… Мне нужно идти – сейчас буду говорить речь этим, как их, ну, там, в офисе… Сотрудникам, да! – они, понимаешь ли, хотят разъяснения ситуации. Да, целую везде-везде, мой сахарный поросеночек! До вечера.

«Тьфу. Чтоб тебя! Она что, ревнует, что ли?? Впрочем, не удивительно», – Кюри снова раскурил трубку и уставился на розовые облака вдалеке. Он представил себя на борту огромной яхты, в лицо ему дует ветер перемен, и соленые брызги искрятся на солнце. С этими радужными и светлыми мыслями Марк выпустил последнее колечко в сторону Кремлевской стены и постарался подстроить свою мимику под трагичность текущей ситуации. Уж что-что, а хлопотать лицом Марк Петрович Кюри умел, как никто другой. Произведя необходимые настройки своего табло, генеральный, наконец, вылез из зеркала и торжественно покинул свой кабинет, не позабыв запереть дверь на два оборота.

Глава 3

Погребняк понуро брел по извилистым коридорам огромного, словно гигантский муравейник, офиса и чувствовал себя как та лошадка, которой «живется не сладко». Он машинально уворачивался от снующих в безумном ажиотаже офисных муравьев и обтекал встречающиеся на пути препятствия, как унылый ручеек обтекает лежащие на его пути камешки. Единственным желанием следователя было принять горизонтальное положение и отключиться. Но ему нужно было опросить еще как минимум трех-четырех офисных служащих и зафиксировать их показания в протокол.

Согласно рассказам коллег, Корсаков пользовался искренней любовью и глубоким уважением, и это не смотря на то, что был боссом. Редкостный, однако, случай! Погребняк проанализировал услышанное и пришел к выводу, что люди не врут – слишком из разных возрастных и социальных групп были опрошенные сотрудники: уборщица, ай-пишник и пара-тройка топ-менеджеров. По их словам, Георгий Сергеич был справедливым и щедрым руководителем, не зажимал зарплату, давал премии, ловко разруливал конфликтные ситуации, с пониманием относился к личным проблемам сотрудников. Не бухал. Не крал. Не прелюбодействовал. Не заносился и не хамил. Пожилая уборщица тетя Маша, промокая краешком форменного фартука совершенно искренние слезы, поведала о том, что босс безвозмездно дал ей внушительную сумму денег внучке на операцию, а потом закупил багажник продуктов и лично привез им домой. Потому что знал, что тетя Маша ухаживает за девчушкой после выписки и ни на минуту не может отлучиться из дома. Ай-пишник рассказал, что когда в офисе рухнула перегородка и обвалилась половина лестницы, Сергеич самолично вытаскивал застрявших на этаже сотрудников, а потом, нахлобучив рукавицы, разгребал завал. Правильный, короче, мужик был. Симпатичный, молодой… Вдовец, жену похоронил год назад, причина смерти – онкология. Вроде бы Роза перенесла какой-то сильный стресс, после которого сгорела за месяц, словно свеча на ветру. Дочку Сергеич воспитывал один.

Был у Корсакова единственный недостаток – он безмерно, патологически баловал девчонку. Одевал как куклу, купил новую тачку, возил по заграницам, все позволял. Алина была единственной слабостью Георгия Сергеича, перед которой крепкий мужик неробкого десятка превращался в лужицу подтаявшего ванильного мороженого. К тому же у Корсаковой-младшей была астма или что-то в этом роде, и посему, когда какой-нибудь из ее капризов оставался без внимания – хитрая девчонка, скроив страдальческую мину, демонстративно вытаскивала ингалятор. Алина беззастенчиво пользовалась всепоглощающей отцовской любовью к своей персоне и бессовестно манипулировала папашкой: малолетняя стерва могла оговорить любого непонравившегося ей человека, или брякнуть невзначай отцу, будто кто-то ее чем-либо задел – вот тогда глаза Корсакова наливались кровью, словно у боевого быка на корриде: Сергеич начинал бить копытами, высекая искры. Тут, пожалуй, стоит сделать акцент: любому живому существу, косо посмотревшему в сторону Корсаковой-младшей, Сергеич выносил приговор. Обидчиков дочери, даже мнимых, он не прощал. И поэтому, когда офисный планктон замечал в окне паркующуюся красную Ауди Корсаковой-младшей – по этажам девятым валом проходила команда «Шубись!», коридоры пустели, кабинеты запирались на ключ, и офис накрывала химическая тишина. Единственным человеком, который позволял себе быть с Алиной на равных – это Лика Стрельникова, менеджер по персоналу. Она была младше Алины на год, они с Корсаковой даже похожи были – обе высокие, длинноногие, белобрысые, губки бантиком, бровки домиком. Лика как раз-таки и бросалась грудью на амбразуру, прикрывая стройной спиной свой родной коллектив и встречая подруженьку в дверях офиса, после чего, мило чирикая, девушки направлялись пить ароматный кофе. Вот такие были высокие отношения.

Были ли у Алины поклонники? Даже странно, что Корсакова на протяжении трех лет встречалась с ни чем не примечательным студентом-одногрупником. Вся свита три года ждала, когда эта пара распадется, и Сергеич найдет для доченьки принца на белом мерседесе. Но, ко всеобщему удивлению, ребята не то что не расстались – они стали жить вместе в купленной Корсаковым специально для них квартире. Георгию Сергеичу пришелся по душе простой, трудолюбивый, умный и неконфликтный Макс. Да и Алина рядом со своим парнем становилась совсем другой – податливой и мягкой, в глаза ему заглядывала, лиса! Могла ли Корсакова крутить роман с каким-нибудь женатым мужчиной и нажить себе врага в лице обманутой супруги? У Алины и без обманутой супруги было врагов, как у дурака фантиков, так что одним врагом больше, одним меньше – Корсаковой было пофиг. Да и с другими мужчинами девушка замечена не была. По всей видимости, у Макса и Алины дело шло к свадьбе. И тут вдруг вот это все… Девчонка, конечно, стерва была, каких свет не видывал, но даже для такой ведьмы, как она, смерть в огне – это уж слишком сурово!

Мнения сотрудников относительно генерального директора Марка Петровича Кюри были неоднозначными. Марк никому не делал гадостей в открытую, но обожал подковерные игры. Кто-то относился к нему со вселенским пофигизмом, кто-то презирал, а кому-то он безумно нравился, причем именно как мужчина. Так или иначе, все опрошенные сотрудники, отводя глаза в сторону, сошлись во мнении, что мужик он неплохой.

«Только ссытся и глухой», – добавил от себя Погребняк. Его ментовская чуйка старательно нашептывала ему, что мужичонка с двойным дном, и от него тащит гнильцой. Скользкая, в общем, гнида. Но вот беда – прицепиться-то не к чему! Да и не поймешь, от какого места тащит. Одним словом, Погребняк на двести процентов знал, что влип по уши в это расследование. Ощущение было такое, будто наступил в какашку. И вот ты такой прошел полкилометра, и подошва уже обстучалась, но все равно нестерпимо хочется снять ботинок и вымыть ногу. Никуда не денешься, Леха, работа есть работа. И слава Богу, что она есть! Все это, конечно, прекрасно, но теперь домой, и – спать! Спать. Спать.

Глава 4

Леха лежал на белом песке под пальмой и прижимал к себе пышногрудую брюнетку. Они целовались! Вдруг откуда-то с пальмы, прямо из грозди висящих на ней бананов, раздалось рвущее душу заунывное пиликанье. Леха покрепче прижал к себе брюнетку и что есть мочи впился в ее сочные губы, потому что решил ни при каких обстоятельствах не прерывать начатое занятие. Пиликанье вкручивалось в Лехин мозг, словно алмазное сверло на малых оборотах. Он открыл глаза и выплюнул обслюнявленный уголок подушки, который остервенело жевал несколько секунд назад. Оттолкнув от себя подушку, Леха, чертыхаясь, дотянулся до воющего дурниной мобильника. «Алешенька, дебилушка! Сколько раз зарекался ставить телефон на беззвучку перед сном!». Леха был зол на самого себя, как никогда. На входящем светилась надпись «Бессинджер».