Ведьма

Глава I

Вера вошла домой и с силой захлопнула за собой дверь. Бросила в угол сумочку и, не снимая обуви, прошла в комнату. Внутри ее все кипело. Обида и злость буквально душили. Сев на диван она обхватила голову. Слезы навернулись на глаза. Мысли в голове носились, как стая растревоженных ос.

«Почему я такая не счастливая? Почему? Все против меня, весь этот гребаный мир. Почему одним все, а другим ничего. Почему я одна должна растить дочь, ухаживать за больной матерью? Выпрыгивать из шкуры, разрываясь, что бы везде успеть и что-то еще заработать. Почему?! За что мне это все одной? Дочь, которая перестала меня понимать и сторонится. Больная мать, еще не старая женщина, но ставшая инвалидом и к ней надо бегать каждый день. А эта долбанная работа!? Сил моих больше нет. Не могу больше, не – мо – гу!

Денег просто не хватает уже на элементарные мелочи. Я не могу себе позволить что-то купить. Дочери, которая стала подростком, я тоже не могу купить новых вещей. Ей стыдно, я это чувствую, и мне стыдно. На работе сочувствуют за мой внешний вид. Начальство грузит по полной, как на лошадь, (хотя, я может такой и стала), а зарплаты достойной, как не было так и нет. Уйти на другую работу я то же не могу. График хороший и рядом с домом. Муж в бегах. Хоть бы о дочери вспомнил, ей помог одеться. Козел! Встретить бы человека настоящего, только… Только кому я такая нужна? Ну, кому, кому я нужна?! Кто на меня обращает внимание? Да никто.»

Вера встала с дивана и подошла к зеркалу. Провела рукой по волосам, которые были не уложены, а так, слегка приглажены и внимательно посмотрела на себя. Потухшие голубые глаза напоминали вымирающие озера, в которых были остатки жизни. Брови и не накрашенные ресницы, словно осенний поникший камыш на берегах этих озер. Напряженные, как струна и плотно сжатые губы, забывшие цвет помады и потерявшие живую натуральную красу, не вызывали желания, что бы почувствовать на себе их прикосновения. Лицо без макияжа вызывало сожаление и грустную улыбку.

Кофточка серого цвета, как и само лицо, давно потеряла свой первоначальный вид, размеры и цвет. Черные брюки, когда-то купленные явно на другой размер, висели, потеряв бедра.

Посмотрела на кисти своих рук.

«Руки, ну что за руки? Ногти не ухожены, не накрашены, некоторые поломаны, как будто вагоны весь день выгружала. В кого я превратилась? Нет, лошадь гораздо красивее, а мне ведь только еще тридцать шесть лет… А что на мне одето? Кошмар! Футболка, кофточка, да и кофточка ли это уже?»

Взяв кофту за низ, она потянула ее руками, стараясь сделать длиннее, но как только отпустила, кофта вернулась в прежний размер. Вздохнув, Вера вновь посмотрела на свое отражение.

«Брюки, которым сто лет, туфли… В них только по огороду ходить. Когда я пользовалась косметикой? Да и нет ее. Ее просто у меня нет. И времени нет.»

Она взяла со столика туалетную воду, которая была с дочерью на двоих и уже почти пустая.

«Вот и весь наш парфюм. Сколько ж ему уже по срокам-то…» Понюхала флакон, грустно улыбнулась тому, что она почувствовала от такого запаха. «Повеситься, что ли… А дочь, а мать…»

– Ненавижу! – вдруг, громко крикнула Вера и с силой бросила флакон в зеркало, пытаясь попасть в отражение своего лица. Посыпались осколки разбитого флакона. Зеркало треснуло паутиной там, где только что было ее лицо. – Дура! Так тебе и надо! – Она показала новому отражению рукой знак, который представлял фигуру из кулака и поднятого вверх среднего пальца. Медленно подошла к дивану и упала на него, разрыдавшись от бессилия.

Лежа на диване, плача, Вера не видела и не слышала того, что происходило у разбитого зеркала.

Из зеркальной паутины послышалось легкое шипение и стал просачиваться какой-то пар, словно утренний туман, который не стелился, а собирался в небольшой шар. Шипение прекратилось, туман собрался в шарик и повис на какое-то время без движения. Повисев, он стал увеличиваться в размерах, стараясь вытянуться вниз и вверх, пока не приобрел силуэт человека. Коснувшись пола, туманный силуэт стал проявляться, как фотопленка, а проявившись, приобрел объем и ожил.

Перед нами стоял мужчина среднего возраста в элегантном темном костюме, черных ботинках и белой рубашке с расстегнутой верхней пуговицей. Волосы зачесаны назад и там завязаны в короткий хвостик. Приятной внешности, словно с обложки глянцевого журнала, которая могла вызвать восхищение и интерес у женской половины человечества. Немного постояв, он сделал несколько бесшумных шагов по комнате, внимательно осмотрел ее, взял стул, поставил рядом с диваном и сел. Понаблюдав за рыдающей Верой, провел рукой по хвостику своих волос, словно пытаясь затянуть его еще сильнее, закинул одну ногу на другую, опустил на них сверху сложенные ладони и произнес:

– Вера, я могу тебе помочь.

Голос был спокойный и приятного тембра. Вера стала медленно затихать в рыданиях, пока совсем не затихла. Полежав немного в тишине, она резко приподняла голову и посмотрела в ту сторону, откуда послышался голос.

Заплаканное лицо застыло в недоумении. Чувство испуга она не испытывала, но в глазах был вопрос. Мужчина молчал и смотрел на Веру.

«Все, поехала головой.» Она снова опустила голову на диван, полежала в прежней позе, а затем медленно приподнялась и села. Мужчина никуда не исчез.

«Что со мной, откуда он здесь, как он сюда попал, если я его здесь вижу? Может правда начались расстройства в моей психике и это такие галлюцинации?»

– Вера, я могу тебе помочь. – Он вновь повторил свои слова.

– Я, правда, поехала головой? – спокойно спросила его Вера.

– Нет. Ты видишь и слышишь, то, что происходит на самом деле.

– Как вы сюда попали и с какой целью?

– Ты меня впустила сама. – Он кивнул в сторону разбитого зеркала.

– Вы вошли через зеркало?! – Голос у Веры повысился и выразил ее состояние легкого испуга. Дрожь пробежала по телу, в горле немного пересохло. – Как можно войти через зеркало?

– Ты его разбила и открыла мне, вот таким действием, сюда дверь. – Ответил незнакомец. – А пришел я, тебе помочь. Помочь так, как могу. Единственное, что эта помощь не безвозмездная. Но и решать тебе.

– Вы так со мной пошутили? Войти через зеркало невозможно. Вы вскрыли мою дверь и вошли. Но, зачем? Что-то украсть? Но у меня нет ценностей и накоплений.

Веру стало немного лихорадить, испуг усилился, а в голове пронеслась мысль. «Что делать? Закричать? Но кто услышит. Позвонить в полицию? Но телефон в сумочке, которая в прихожей, да и даст ли он позвонить. Выскочить на балкон, но он сидит перед балконной дверью. Капец…»

– Успокойся, если бы я хотел нанести тебе какой-то вред, то я бы это давно сделал. Что за глупость, звонить в полицию, бежать на балкон. Зачем? Сама-то подумай хорошо. Хотел бы, так уже сделал тебе плохо. – Он усмехнулся. – Взрослая женщина, а думаешь, как дите неразумное.

«Откуда он знает, что я думала и мое имя? Я же думала. Так спокойно, спокойно, надо взять себя в руки. Имя мог узнать на работе, на бейджике. Заходил, видел. А мои мысли?.. Ну, действительно, если бы что-то плохое хотел, то уже бы сделал. Но, как он вошел? Это же невозможно.» Вера посмотрела на зеркало. «Нет, нет. Это невозможно. Мистика какая-то.» Сделала она вывод. «Но он же здесь. Сидит. Говорит со мной. Зачем я ему и с какой целью он здесь?»

– Моя цель визита, это оказать тебе посильную помощь. Ну, так как? Мы будем говорить по существу? – Задал вопрос мужчина и слегка улыбнулся.

– Будем. – Неожиданно для самой себя ответила Вера и, испугавшись своего ответа, прикрыла ладошкой рот.

«Что я сказала?» Пронеслась мысль. « А что я такого сказала? Я согласилась поговорить вот и все.» Она немного себя успокоила. «Надо взять себя в руки.»

– Ну, наконец-то, я услышал ответ достойный здравомыслящего человека. Мужчина сменил позу, поставив обе ноги на пол и немного качнувшись вперед, хлопнул ладонями по коленям.

– И так, о чем наш разговор? Или, как я тебе помогу?

– Действительно, как вы мне поможете? Денег дадите, как подаяние? Мать вылечите? Вы доктор? А может, мужа вернете? Ооо, нет. Это я так, погорячилась, он мне и даром не нужен. Вы другого, настоящего, любящего, заботливого и на белом коне. – Вера иронично улыбнулась.

– Напрасно иронизируешь. Все гораздо проще. Давать я тебе ничего не буду, да и лечить тоже. Ты все сделаешь сама и возьмешь то, что посчитаешь для себя нужным, в том числе и мужа. У тебя, всего лишь, появится способность управлять в жизни некоторыми процессами. Влиять на ход тех ситуаций, от которых ты можешь зависеть. Как ты будешь использовать эту способность, меня не интересует. Доброе или плохое, неважно. У нас с тобой могут быть разные понятия этого. Но, все, что ты сделаешь, ты сделаешь своими руками. Это будет твое решение.

– Как интересно. Если я захочу кого-то размазать, как клопа, то возьму молоток и пойду с ним на разборки? А то мне до этого не хватало духу на такой мужественный поступок. – Вера тяжело вдохнула и выдохнула.

– Ну, зачем, какой-то молоток? Это так смешно. Все гораздо проще. Надо тебе это будет, получишь от этого удовольствие, значит размажешь. Захочешь помочь в чем-то, значит поможешь. Во всех своих поступках принимаешь решение только ты. Вот и все. – Мужчина развел руки в стороны и вновь положил их на колени.

– Это как в сказке «По щучьему велению», что ли? Произнесла заветные слова, сижу на диване, а все вокруг меня летает и куда надо ходит. – Вера засмеялась, но не от души, а с каким-то ехидством.

– Вера, Вера, ну ведь взрослый человек, вроде. Тридцати шести лет от роду, а мыслишь, как дите, сказками.

Начитались их в детстве. Другие-то книги не читала? А они были. Ну, да ладно, отвлеклись от темы разговора.

У тебя появится способность влиять на процессы, которые происходят вокруг тебя. Как влиять, ты поймешь сама, если примешь мое предложение, и произойдет это сразу после моего ухода. Согласна?

– Что я должна? Подписать договор и, я так полагаю, кровью?

– Не надо крови, Вера. Ну, зачем нам проливать твою кровь. Ты же себя в зеркале видела? В тебе крови-то и так уж не осталось. Кстати, ты не спросила, что взамен за твои новые способности.

– Что я буду должна за все это удовольствие? «Ой, ну что я несу, какие способности, какая плата, что за бред в моей голове. Я даже не спросила, как его зовут.»

– Это не бред. Это будет наш с тобой договор. Как меня зовут? Ну, это не так важно, хотя… Номед. Можешь называть меня так. Наш договор вступит в силу, как только ты произнесешь – «Я согласна». Что взамен? Взамен я заберу твою душу, но только тогда, когда она мне понадобится.

– Вы – Дьявол?! – Вскрикнула Вера, прижав к груди руки. В ее глазах появился страх.

– Разочарую. Я – не он. Да и нет ему до тебя никакого дела. Более серьезных хватает.

– Вы меня убьете?

– Зачем тебя убивать? Вы все равно все смертные. Когда этот час наступит и, как он наступит, вам неизвестно, да и не надо этого знать. Вам так жить легче. Когда мне понадобится твоя душа, я тоже не знаю. Может через год, может через пять или двадцать пять. Не знаю. Все от обстоятельств, там. – Он посмотрел зачем-то в потолок.

«Номед, Номед, Номед… Что за странное имя. Никогда подобного не слышала», думала Вера.

– Что вы с ней сделаете? Будете ее мучить, варить в котле?

– Успокойся. Как можно варить то, что не материально. Для чего понадобится, я тоже не знаю. Да и зачем тебе это знать сейчас? Живи, радуйся, наслаждайся благами. Я же сказал, все будет зависеть от того, для чего твоя душа понадобится.

«Похоже, я действительно больна. А может это все-таки сон? Такой вот сон. Я устала и сплю.» Вера стала потихоньку себя ощупывать, а он, наблюдая за ее попытками себя разбудить, улыбался.

– Ну что вы за люди такие? Мечтаете о том, об этом, а как вам предложат, начинаете вдруг сомневаться. Так да, или нет? – Повысил голос Номед в конце своего предложения.

– Я согласна. – Тихо произнесла Вера и сжалась, в ожидании чего-то сверхъестественного, что с ней сейчас произойдет. Она ждала всего, чего угодно. Ей действительно стало страшно. Она всматривалась в стены, углы, потолок, готовясь к встрече неизвестного и неприятного.

– Ну, вот, я слышу глас не «мальчика, а мужа». Наш договор вступил в силу. Поздравляю. Как пользоваться тем, что ты сейчас уже получила, разберешься сама. Только будь сначала аккуратней, не уничтожь в порыве всех своих врагов, или тех, кого такими считаешь. Есть другие способы достойно ответить за свое унижение, а заодно и развлечься. Это гораздо интереснее, поверь мне.

Номед встал со стула, посмотрел внимательно на Веру, словно запоминал ее лицо.

– Я рад был знакомству с таким деловым партнером, как ты, и нашим заключенным контрактом.

Вера сидела с бледным выражением лица, широко открытыми глазами и смотрела на него, как жертва перед своим концом. Он покачал головой со скользнувшей по губам улыбкой, прошелся бесшумно по комнате, еще раз всю осмотрев и подошел к зеркалу. Остановился, затем повернулся к Вере.

– Мне пора. Я появлюсь только тогда, когда наступят те самые обстоятельства, о чем я тебя и уведомлю. У тебя еще будет в распоряжении несколько часов. Сколько, я тебе скажу, потом. До встречи. А в данной ситуации для тебя, надеюсь, что не скорой.

Она молчала сидя на диване в той же позе. Нежданный гость повернулся к зеркалу, прикоснулся рукой к трещине, потом надавил на нее и стал исчезать уменьшаясь и растворяться в воздухе.

Вера посидела еще какое-то время без движения, потом громко выдохнула и встала.

«Вот это сон. Номед, Номед, Номед… Странное имя. Фу, жуть какая-то… Но, надо проснуться. Нет. Сначала надо лечь, а потом проснуться и все встанет на свои места. Я спала.»

Она скинула туфли и легла на диван, подложив под голову руку, закрыла глаза.

Глава II

Во входной двери щелкнул замок. Вера открыла глаза. «Светка пришла. А который сейчас час?» Посмотрела на часы. «Почти семь. А я пришла в пять. Проспала почти два часа. Сейчас встану. Еще чуть-чуть полежу, только одну минутку и встану.» Она закрыла глаза.

«Номед!» Словно выстрел прозвучало в ее голове, от которого она вздрогнула и быстро открыла глаза. «Тьфу, какой дурацкий сон.» Вера поднялась и села на диван, вспоминая «сновидение». Тяжело вздохнув, сонным взглядом провела по комнате. Взгляд остановился на зеркале. Зеркало было разбито. Вера снова вздрогнула. Сонливость моментально улетела. «Ах, да, это я так себя казнила.» Вспомнив свой приход с работы, она немного успокоилась. «Совсем мои нервы сдают.» На полу валялись осколки стекла. «Это все работа, точнее, очередной не приятный разговор. Вот и сорвалась. Надо все прибрать. А почему так поздно пришла Света? А может она давно пришла? Это я так крепко спала, что ничего не слышала.»

Надев туфли, тапки оставались в прихожей, Вера пошла в комнату дочери. В комнате никого не было. «Значит на кухне.»

Светлана была на кухне. Ей было четырнадцать лет. Худенькая, еще не совсем девушка, но, уже и не девочка. Короткая косичка затянута резинкой у самой головы и еще одной в конце, едва касалась плеча. Джинсы и блузка был ее нарядом на все случаи жизни. В школе училась не плохо, но дружила только с одной Катей. С ней сидела за партой, с ней в основном и было ее общение. Она стала сторониться одноклассниц, которые выглядели намного привлекательнее ее, как фигурой, так и внешним видом. Замкнулась в общении с матерью, хотя еще совсем недавно она ее жалела, успокаивала и поддерживала, как могла. В душе была обида, которая выражалась в том, что мать какая-то невезучая. Она не злилась, но раздражение от бессилия присутствовало, почему мама не может что-то поменять в жизни. Ведь совсем рядом другая жизнь. Жизнь, которая может пройти в стороне мимо нас. Разговора по душам уже давно не было.

Открыв дверь холодильника, Светлана разглядывала его содержимое. «Не густо, но и не пусто.» Пришла она к такому итогу. Услышав шаги матери, закрыла холодильник и повернулась в ее сторону. «Сейчас начнется допрос с пристрастием. Где была, почему так поздно. Ты моя дочь, я за тебя волнуюсь.»

– Света, что значит, «допрос с пристрастием»? – спросила Вера. – Ты моя дочь и я действительно за тебя волнуюсь.

Светлана от удивления замерла и приоткрыла рот. Часто хлопая ресницами, ни как не могла понять, как такое можно? Она не произнесла ни одного слова, а мама, словно прочитала ее мысли.

Повисла долгая пауза.

– Ну, чего ты молчишь, Свет? Где ты была?

– Мам, а я ведь тебе не сказала ни слова. – Тихо произнесла Света. – Я только подумала.

– Как ни слова? Я же слышала, как ты недовольно говорила мне, что я начну допрос с пристрастием.

– Ни слова, мам.

Вера присела на стул, пытаясь окончательно вернуться в реальность, внимательно посмотрела на дочь и тихо произнесла:

– Может я догадалась?

– Может…

Опять повисла долгая пауза, во время которой они смотрели друг на друга.

– Я была у Кати.

– Хорошо. Садись к столу, сейчас разогрею и побегу к маме, ее надо проверить да и приготовить на завтра. Что-то я сегодня расслабилась. Пришла с работы и уснула, а хотела-то чуть-чуть перевести дух. Зеркало еще разбила…

– Я поела у Кати. Уроки тоже с ней сделали. Так что, буду только чай. «Как она зеркало-то разбила? Оно же на стене висит. Головой что ли билась?»

– Ой, Свет, не головой. Сорвалась маленько и нашу туалетную воду в него бросила. Вот дурочка. Оно же не виновато. Буду теперь на себя по частям смотреть. Ты уберешь, а то мне надо бежать.

– Мам, с тобой все в порядке? Ты, правда, головой не падала? Я тебя не спрашивала, как ты разбила зеркало. Я только так подумала.

– Хватит меня разыгрывать. Все, мне некогда. Уже убегаю. – Донеслось из прихожей.

Хлопнула, закрываясь, входная дверь.

«Ну, делааа. Как так? Что это с мамой? Телепаткой стала, что ли?» Подумала Света и пошла в комнату матери. «Точно головой стукнулась.» Сделала она вывод, увидев то, что там было. «Хорошо приложилась. Наверное, с разгону. Как только не порезалась? Что с ней тут происходило? Ну, мама дает.» Она вздохнула и пошла на кухню за веником и совком.

Глава III

Вера выбежала на лестничную площадку и побежала вниз по ступенькам, буквально налетев на соседку, которая жила этажом выше.

– Надежда Петровна, извините. Здравствуйте.

– Здравствуй Верочка. – Проводила взглядом соседка и стала подниматься дальше. «Вот, бедолага. Наверное, опять к маме побежала. Бедная Вера.»

– Да, к маме бегу.– Донеслось снизу. – Я не бедолага, Надежда Петровна, и не бедная.

Соседка споткнулась на ступеньке, остановилась, что-то хотела сказать, но передумала. Зачем-то провела рукой по лбу и смотрела вниз, пока там не стих шум шагов.

Выбежав на улицу, Вера направилась в сторону, где жила мама. Собираясь по пути зайти в магазин, она вспоминала, что необходимо купить из продуктов и какой остаток на карте.

Зайдя в магазин, подошла к банкомату, доставая из кошелька карту. «Хоть бы кто по ошибке пару тысяч перевел.» Грустно улыбнулась Вера своему желанию. «Да чего уж пару, лучше сто.» Вставив карту, сделала запрос остатка. Банкомат выдал чек, на котором распечатал остаток в сто четыре тысячи шестьсот сорок рублей. Она не поверила своим глазам. Рука с чеком стала немного дрожать. Еще раз все внимательно прочитав, она спрятала чек в кошелек и сделала еще один запрос. Результат был тот же. Вера забрала карту и отошла в сторону, не понимая, что произошло.

«Ошиблись. Разберутся и все вернут обратно. А что, если снять? Не все, тысяч тридцать. Это будет преступление?.. Кража. Меня посадят. А за что посадят? Карта моя. Я не крала, а сняла со своей карты. Высчитают, но потом. У меня все равно такой зарплаты нет, значит, высчитают частями.»

Она посмотрела по сторонам, словно готовилась что-то украсть. На нее ни кто не обращал внимания. Все были заняты своими делами. «Сниму, будь что будет.» Вера направилась к банкомату. Холодный пот выступил на спине.

Она сняла не тридцать, а пятьдесят тысяч. Не считая положила в кошелек и быстро вышла из магазина, словно убегала с места преступления. Крепко держа кошелек в руке, направилась в сторону своего дома.

Сердце учащенно билось в груди. «Как такое возможно? Почему на мою карту?» У нее не было ответа на этот вопрос. Опустив голову, шла по тротуару, погрузившись в размышления. Немного успокоившись, подняла голову и заметила, что идет домой.

«Куда это я? Мне же надо к маме.» Развернулась и пошла обратно. Пройдя мимо того магазина, где сняла деньги, зашла в соседний и купив, что хотела и даже сверх того, продолжила свой путь.

Мать Веры, Клавдия Алексеевна, жила не далеко. Три квартала. Каких-то пятнадцать минут, не особо спеша. Ей не было еще и шестидесяти лет, но, неудачно упав три года назад, сломала бедро. Операцию ей сделали, но, что-то не так срослось. Нога плохо слушалась и вызывала боль при ходьбе. Поэтому, она передвигалась с помощью костылей и из квартиры не выходила. Стоять на костылях и готовить, получалось плохо. Муж умер четыре года назад. Теперь все домашние хлопоты легли на плечи Веры. По выходным, когда не в школе, приходила внучка. Перебраться к дочери Клавдия Алексеевна отказалась. «Вдруг, Верочка, у тебя что-то наладится в личной жизни и я тут. Нет, уж как-нибудь я сама. Да и соседка иногда забегает. Я ей дала ключи.» Таковы были ее аргументы.

День проходил у телевизора, который она смотрела лежа на диване или сидя, вытянув ногу. Часто, даже не замечая, что телевизор не смотрит, думала о случившемся и винила себя за неосторожность, которая привела к инвалидности. Глазами и мысленно протирала пыль, готовила, стирала, ходила в магазин и делала еще много дел. Думала о дочери, которой не повезло в личной жизни, так еще и сама добивала ей проблем. «Доченька моя, сколько же я тебе доставляю хлопот и работы. Пчелка-труженица, как ты это все выдерживаешь? Я, только, три года с костылями, а до этого еще и отец. У него сиделкой дежурили по очереди. Личной жизни у тебя никакой. За что такое нам наказание? Надо мне было так упасть, что врачи собрать не смогли. Как я устала от боли, от костылей. Как я устала от этой жизни. Помереть бы, и какая гора с плеч, и для меня, и для дочки.» Часто мелькало такое желание в ее голове и на глазах наворачивались слезы.

«Что-то Верочки сегодня долго нет. Случилось что-то, что ли?» С тревогой думала Клавдия Алексеевна, все чаще поглядывая на часы. Последний звонок был от дочери днем. «Нет, нет. Все хорошо и ни чего неприятного не произошло.» Она гнала от себя плохие мысли.

Щелкнул дверной замок. «Верочка!» Обрадовалась Клавдия Алексеевна и повернула голову в сторону двери.

– Мамочка, здравствуй! – Громко с порога сказала Вера. – Извини, прилегла на пять минут и уснула. Как ты?

– Здравствуй, дорогая моя! Все так же. Жду вот тебя, уж не случилось ли что, думала.

– Все хорошо, мам. – Она подошла к матери и приобняла ее, поцеловав в щеку. – Сегодня такой теплый майский день, прям почти летний. У Светки скоро каникулы, так что она будет приходить к тебе чаще. Совсем уже взрослой становится, только, какая-то неразговорчивая. Ощущение, что сторонится меня. Не могу понять, что не так, чем могла обидеть. – Она вздохнула. – Сейчас посмотрю, что там у тебя творится на кухне, и поужинаем.

– Придет в гости, попробую выведать ее тайны. – Улыбнулась мать.

«Бедная ты моя девочка. Сколько тебе в жизни досталось. За что такое наказание?» Думала глядя в след дочери Клавдия Алексеевна.

Вера замедлила шаг, остановилась и обернулась.

– Мам, ты сейчас, что-нибудь говорила?

Клавдия Алексеевна отрицательно покачала головой. Немного постояв, Вера продолжила путь на кухню, захватив по пути пакет с продуктами. Поставила его на стол и погрузилась в раздумья. «Что со мной сегодня происходит?» Пытаясь найти ответ, вспомнила свой приход с работы. «Тут что-то не так. Но что? Я слышу то, что думают другие? И это сделал он, Номед?.. Да нет, не может этого быть. Я сегодня перенервничала на работе. Все пройдет. А деньги?..»

Вера сходила за сумкой, достала кошелек, пересчитала наличность и села на стул. «Ну и что? Банк ошибочно их перевел. Вот и все. Это просто совпадения.» Повторив три раза «Это просто совпадения.», как заклинание, положила кошелек обратно в сумку. «Так, за работу. Время-то на месте не стоит, а дела не убавляются.» Она решительно встала со стула.

Вера приготовила матери на завтра, поужинала с ней, поговорив о приятном, ободряющем и теплым, ушла домой.