Призрак в Париже

I

Вы когда нибудь были в Париже? Нет? Я тоже не был. По крайней мере, я не могу быть уверен в том, что я там был. Поэтому лучше скажу, что не был. Чтобы подстраховаться. Но допустим я все же был в Париже, тогда что я помню? Я помню узкую улочку и другую узкую улочку, а на следующей узкой улочке пространство между домами обвитыми плющом, похоже на взлетную полосу. Кажется, что если разбежишься по ней, то пушечным ядром улетишь вперед и приземлишься где-нибудь на Монмартре. Ну мало ли все таки я не в Париже. Я сижу за круглым уличным столиком, он такой маленький, чуть больше чашки эспрессо. На столике стоит чашка эспрессо. Больше на него ничего и не поместится. Моя спутница, этакая красавица вне всяких эпох, то ли прямиком из фильма Эрика Ромера, сердцеедка с короткой стрижкой, то ли подросшая молодая кровь, окрепшая и вставшая на ноги, когда я уже был взрослым, теперь требует всех благ этого мира и имеет законное на то право, сидит рядом и курит сигарету. Она наслаждается моментом, ведь побывать в Париже – это ее давняя мечта. Я незаметно отвернулся от нее и начал копаться в сумке – достал багет. Если бы я только вспомнил про него раньше! Я мог бы отщипывать понемножку и незаметно бросать крошки под ноги. Так бы я смог дойти обратно до Петербурга и по дороге найти ответы на все вопросы. Но багет был целым. Я так же незаметно убрал его в сумку. Моя спутница докурила сигарету.

II

Мы жили в очень милой квартирке на мансардном этаже в районе Сент-Уан. Как будто «потайная» дверь в парадную между сильно выпирающих вперед ресторанов. Chicken Spot слева и Boucherie Saada справа намекают нам на то, что мы находимся в мусульманском-сенегальском районе (никаких тебе Le Cochon à l’Oreille), но также помогают легко найти нужную дверь. Внутри винтовая лестница: поднимаешься на свой этаж как будто взбираешься вверх по гигантскому штопору. Пытаешься выбраться из бутылки, дружище? Хозяйки квартиры не было дома, а ключ мы достали из локера, который стоял рядом с дверью. Ах, парижане что-то смыслят в декорировании своего жилища. Они любят когда красиво, этого у них не отнять. Пусть наше временное убежище находится прямо в эпицентре чуждой восточной культуры, пусть по улице семенят толпы в хиджабах, здесь, на последнем этаже дух Парижа и он не сломлен. Каждый коврик на полу, каждая старая фотография в рамке на стене, все как будто выверено профессионалами для съемок фильма. Розовый холодильник ретро-вида, круглый стол с огромной пепельницей. Диван и кресла с резными деревянными деталями, круглое зеркало с позолоченными прутьями-лучами расходящимися как у солнца. И, конечно, окно с видом на каскады крыш.

Мы пошли на блошиный рынок Сент-Уан – самый крупный в Париже. Он как раз в пяти минутах от квартиры, а вы думали откуда все это добро? Это драгоценный улов с еженедельных походов на блошиный рынок. Так же и мы начали тщательно бродить по закоулкам, где тут и там разложены бесконечные артефакты разных времен. Военная форма, винтажная одежда, посуда, мебель, картины и просто разное барахло, которое интересно разглядывать. Она протянула мне что-то найденное на витрине. Пластиковая многоразовая зажигалка, розовая с Эйфелевой башней. Качество хорошее, хоть и пластик, но чувствуется что вещь старая и с историей. Может быть этой зажигалкой пользовался какой-нибудь протестующий студент, поджигал коктейль молотова, но или хотя бы сигареты, которые доставал из пачек, каких сейчас уже не встретишь. «Хочешь купить?» Хотел я спросить, но вдруг меня как будто сжало чем то невидимым, но очень тяжелым, как будто земля решила на меня рухнуть. Я почувствовал вкус пыли во рту, щека загорелась и начала щипать, будто в нее впились песчинки. Голова резко загудела, а люди на рынке стали как-то суетливо ходить, как будто они уже ничего не ищут, а просто спешат домой. «Х-хочешь купить?» – все таки выдавил я, еле придя в себя, – По-моему хорошая, возьми на память. – C’est combien ? Deux ? S’il vous plaît . Merci ! Она забрала сдачу и мы пошли дальше. Я протянул руку перед собой, чтобы понять идет ли дождь. Моя ладонь, почему-то, была грязной. – Где ты так запачкался? – спросила она.

III

Я влюбился в нее еще до нашего переезда в Петербург. Мы тогда жили в одном маленьком городе на севере. Она была сильно младше, но я никогда не чувствовал свой возраст, я не умел им правильно распоряжаться. К тому же, я тогда жил с мамой и будто застрял в роли подростка. Она жила напротив офиса в котором я работал и позже признавалась мне, что часто видела меня вечерами в окне, еще до того как мы познакомились. Первое время мы постоянно созванивались и рассказывали друг другу абсолютно все, что происходило за день. Всегда когда моя мама куда нибудь уезжала и я рассказывал ей об этом, она обижалась и говорила: «и чего ты тогда не зовешь меня к себя?» И я звал. Она приезжала и мы лежали на кровати в одежде и целовались. Часов в пять она уезжала домой и фактически она ни разу не осталась у меня на ночь. Она приезжала нарядившись по вечернему: иногда это были брюки и блузка иногда даже платье. Макияж с яркой помадой, прическа, серьги, маленькая сумка – она казалась такой взрослой и серьезной, хотя ей было всего 18 лет. Под утро, без помады, которая съедалась за ночь, залезая в такси на длинных сонных ногах, она выглядела неказистым подростком. В обоих ее состояниях я смотрел на нее понимая, что безвозвратно влюблен.

Это было время, единственное время в жизни, когда я забыл про существование границы между собой и другим человеком. Не было ни малейшего подвоха и ни малейшего намека на то, что что-то может пойти не так. Эта была уверенность, как сама жизнь. Я был уверен в том, что она позвонит утром, как в том, что утро вообще настанет. Утро наставало – она звонила. Сначала она звонила, а потом просыпалась. Из бессвязного мурчания мы постепенно, переходили на русский язык и желали друг другу хорошего дня. И дни всегда были хорошие. Ведь, там где нет уверенности, там нет жизни. А у меня она была. Я был уверен в том, что мы увидимся. И мы виделись по три раза в день ни разу не договорившись об этом.

После работы мы встречались ровно на полпути между моим офисом и ее домом. Это было примерно стометровое расстояние, которое можно было пройти за 30–40 секунд, но она всегда выходила из дома в наушниках, успевая за это время послушать меньше половины песни. Мы гуляли по нескольким паркам в центре. Мы жили в очень зеленом городе и летом это было очень кстати: много освежающей тени и лучи солнца путающиеся в листве, переливаясь успокаивали и радовали. Мы сидели на скамейках и курили, а еще у нас было одно любимое место – амфитеатр в глубине парка. Что-то вроде летнего театра, хотя я ни разу не видел там никаких спектаклей. Однажды она показала мне одно место, как она говорила, «дворик как в Италии». Я никогда не был в Италии и вообще в сознательной жизни почти не покидал свой город и, тем более страну, но дворик был действительно живописный, и казалось, что мы переместились в пространстве. Это было приятное перемещение. Мы любовались закатом и бельем, которое сушилось на веревке. Она рассказывала истории из своих путешествий, а мне нечего было рассказать, но было по-настоящему интересно слушать ее, хоть иногда эти истории казались слишком фантастическими для того, чтобы быть правдой. Потом мы начали мечтать, что однажды поедем куда нибудь вместе. Она всегда мечтала поехать в Париж. Почему именно Париж, она не могла объяснить, но в целом можно понять. Я всегда мечтал об Америке и Нью-Йорке, но на всякий случай пообещал ей, что мы обязательно съездим в Париж.

В тот период, когда мы виделись каждый день и были постоянно где-то рядом и физически и эмоционально иногда меня посещали странные мысли. Точнее даже не мысли, а какие то едва уловимые замыкания. Маленькие искорки, которые исчезают едва только появившись. Я просыпался рано утром и ходил на пробежку в парк, где иногда было очень красиво: пасмурное утреннее небо невероятно сочеталось с влажными зелеными кронами, с сонной утренней тишиной и безлюдностью. Эта красота напоминала мне о моей уязвимости. О том, что я очень сильно завишу от этой красоты, о том что я не могу ей обладать и не могу ее ни сохранить, ни запомнить. И это было тревожно, ведь той же самой красотой для меня была и она. Я будто чувствовал как тяжелая и мрачная туча надвигается и скоро обязательно повиснет над моей головой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.