Легкомысленные заметки на полях О Достоевском Космоэрос и Ид «Хозяйка» «Неточка Незванова»

Внимательное прочтение некоторых произведений Достоевского «докаторжного» периода может вполне вызывать серьезное смущение и\или удивление: очень много глубокого и неординарного эротизма. Это период с 1846 г.: дебюта писателя с романом «Бедные люди», – до 1949 г., когда и были изданы первые (и последние, как оказалось) части повести «Неточка Незванова». В этом же году Достоевский был арестован.

Ошибкой при прочтении этих строк будет подумать о вульгарном, общеупотребительном эротизме, как это произошло с авторами подготовленного в 2022 г. списка нерекомендуемых к продаже книг в связи с принятием закона о запрете пропаганды ЛГБТ, в который вошел и неоконченный роман Федора Михайловича «Неточка Незванова». Этот скандальный факт указывает, помимо прочего, и на деликатность этой темы: слишком велика армия людей, склонных рассматривать творчество и искусство через призму собственной развращенности. Последняя и устанавливает для них рамки понимания и чувствования наблюдаемых результатов творчества, каким-бы глубоким и талантливым оно ни было на самом деле. Развратность, в той или иной степени и\или форме свойственна абсолютно всем. Но большинство, как хочется надеяться, все же умеют отделять мух от котлет и чувствуют, когда надо разбрасывать, а когда собирать камни.

Что я понимаю под эротизмом в контексте настоящего очерка. Очень кратко. Откуда появился эротизм в сегодня популярном представлении? В обратном порядке: эротика – эрос – эрот – эрод – Род. Последний – самое первое и древнее языческое божество, давшее и дающее жизнь всему: метафизическому космосу и даже всем прочим богам. Для язычников – загадочный и страшный бог, идолом которого служила неотёсанная скала. Безграничная сила бесконечного рождения (и смерти), которому вечно обязано все сущее. И где здесь человеческая эротика в современном вульгарном представлении? Нет, она, конечно, есть и занимает свое законное место, крайне незначительное, впрочем. Настолько незначительное, что может просто игнорироваться на фоне космической, непостижимой грандиозности Рода.

Вот это я и называю Космоэрос, а глубочайшие исследования и размышления Достоевского в этой области – попыткой понять, как Он, – глубочайшая суть всего, – является в человеке и каковы последствия.

И еще одно принципиально важное соображение. Достоевский, по сложившемуся у меня убеждению, вплотную подошел к пониманию психики человека как триединства Ид – Эго – Суперэго (бессознательное – Я – супер Я). Вспомним: Ид – это бессознательное: самая древняя составляющая, не поддающаяся осознанию субъектом и провоцирующая действия к немедленному удовлетворению своих импульсов, абсолютно не ведающая окружающей реальности; Эго (Я) – это часть Ид, «переквалифицировавшаяся» в организатора, координатора и контролера связи между спонтанными импульсами Ид, окружающей реальностью и соответствующими действиями индивидуума; Суперэго – часть психики, формируемая воспитанием, родителями, социализацией, религией и т. п. и тоже может рассматриваться и как часть окружающей реальности для Эго. Это знаменитая концепция Зигмунда Фрейда, к которой он пришел через десятилетия своей психоаналитической практики и теоретических построений. Правда, родился Фрейд только через десяток лет после того, как начал издаваться Достоевский и вовсе не исключено, что создавал свою концепцию структуры психики не без подсказки последнего, в частности.

Концепцию Фрейда можно критиковать, не любить, отторгать сколько угодно, но другой, – хоть приблизительно сопоставимой по цельности, непротиворечивости и практической употребительности, – никто не создал. Вскрытие Достоевским задолго до великого психоаналитика «многослойности» и острой внутренней противоречивости психики человека и явления этого в его поведении и образе мыслей, отражающих эти особенности психики – это и есть «пред Фрейдизм».

Ид, Эго и Суперэго не являются тремя обособленными или самостоятельными частями психики, а пребывают в постоянном и текучем взаимопроникновении, взаимодействии и взаимном влиянии и каждое конкретное действие человека является результатом сложной и малопредсказуемой комбинации этих трех психических феноменов. Однако, достаточно глубокий анализ может не только выявлять присутствие этих составляющих в том или ином поведении человека, образе его мыслей, но и определять, какая из них превалировала в том или ином случае.

Исследователями творчества Достоевского отмечалась «двойственность» созданных им образов, двойственность его отношения к ним и приводились длинные и сложные рассуждения (вовсе не лишенные интереса) на тему о том, почему у него так. Если исходить из того, что Достоевский вскрыл «многокомпонентность» человеческой психики, что не рассматривалось ранее в таком проявлении, то картина существенно проясняется: он препарировал чувственно-эмоциональную и мыслительную жизнь человека через призму взаимодействия, борьбы его Ид-Эго и Суперэго, прежде всего. Его «подпольный человек» – это и есть Эго. А нам этот человек является в целом, как казуальный результат, итог борьбы его Эго и Суперэго. На поверхности – целостность, а при углублении и «препарировании» (что и делал гениально Достоевский) вскрывается многокомпонентность, «двойственность» … «Записки из подполья», пожалуй, один из убедительных примеров.

Но почему же двойственность? – может возникнуть вопрос. Ведь концепция предполагает триединство. Где Ид, бессознательное? И здесь, пожалуй, самое интересное, неизведанное и, должен честно сказать, субъективное. Которое, впрочем, для меня таковым не является ввиду внутренней убежденности в правильности собственной интуиции. Да и вообще: нет у меня цели пересказывать общеизвестное и очевидное.

Бессознательное (Ид) – самая загадочная, почти мистическая и, возможно, самая «сильная» часть человеческой психики. Некий аналог Рода в индивидуально-человеческом преломлении. Погружение в бессознательное, как наглядно показали результаты психоанализа Фрейда – это погружение в иной мир, в бездну, пугающую и отталкивающую. То, с чем сталкивается исследователь там, человеческий разум (Эго и, особенно, Суперэго) не хочет принимать. Дистанция между Суперэго и Ид слишком велика и первое у обывателя просто приходит в бешенство, когда ему намекают на единокровную связь со вторым, с его предтечей. Суперэго этого не приемлет. Отношение к известным выводам Фрейда широкой, непрофессиональной части публики хорошо известно и является наглядным подтверждением этого.

Достоевский добрался до Ид. Он не только почувствовал его присутствие, но и смог «вытащить» его наружу, показать, а точнее – намекнуть, что происходит с человеком, с его Эго и Суперэго, когда Ид вырывается, подчиняет себе последних. Явления Ид можно вполне почувствовать и в ранних, произведениях писателя: «Бедные люди», «Белые ночи» и, особенно, «Хозяйка» и «Неточка Незванова». Произведения более позднего периода (после каторги) еще предстоит доисследовать с этой точки зрения, но очень сильно впечатление, что проблематику Ид со временем писатель «вывел за скобки», приглушил как бы, поставил в позицию «подразумевается». Вот и замечательную «Неточку Незванову» после каторги дописывать не стал…

У меня есть гипотеза – почему. Казалось бы, странным образом и Достоевский, и Фрейд в своем погружении в бессознательное уперлись в очевидные явления Космоэроса в человеке. Известна позиция Фрейда по вопросу роли сексуальности в развитии личности с момента рождения, которую ему «благовоспитанная» и морализирующая часть человечества не может простить до сегодняшнего дня. Достоевский, судя, в частности, по его вышеназванным произведениям, столкнулся с тем же: с Космоэросом. Фрейд был ученым-практиком и мнение «толпы» его интересовало постольку-поскольку… Он реализовался, прежде всего, в науке. А Достоевский – писатель. И состояться писателем он может только при известной благосклонности именно этой толпы, нравится нам это или нет. И, как я полагаю, он почувствовал «скользкость» и опасность этой темы. Благо – на каторге было время. Тем более, что и без того к нему появились некоторые претензии (не имеет значения – насколько обоснованные) по части «развратности» и подверженности прочим страстям. Включение в списки «нерекомендуемой» литературы в 2022 г. – свеженькое и очень наглядное подтверждение этого моего предположения.

Но и это не главное. В результате постоянной и глубокой душевной и мыслительной работы на протяжении жизни, акцент в творчестве Достоевского, если оставаться в рамках концепции триединства психики, смещался от Ид-Эго – к Суперэго: к Христу-Истине, Православной Соборности, к спасению через жертву, которая есть Любовь. Какое уж тут «бессознательное». Космоэрос дорос до Бога-Любви и факт, что последняя выросла из него уже не так важен: слишком глубоко, с позиции художественной литературы, этот Космоэрос погрузился в бездонные глубины сущего.

Многие произведения Федора Михайловича понимать очень и очень не просто. Каждая мысль, образ, идея в них – многоплановы и заканчиваются многоточием. Как и в реальной жизни. Или как "Неточка Незванова": сказано много, многое – пунктиром как бы, заканчивается посередине и многоточием… Ломайте голову на здоровье.

«Неточку» перечитал внимательно и с большим интересом. «Поля» книги плотно покрылись «легкомысленными заметками». Вопросительно-удивленного характера, в основном. И, как всегда бывает после прочтения серьезных работ Достоевского, – некий ступор в душе и в уме: как будто одновременно прочитал две разные книги по одному и тому же сюжету.

Первая – повесть о несчастном, сломанном жестокой судьбой «музыканте» Ефимове – отчиме Неточки; об истории взросления девочки в наинесчастнейшей семье, задавленной нищетой; ее (Неточки) выживании и «преодолении» несчастной женской доли и почти победой; вообще о несчастной женской доле в обществе и на примере княгини Александры Михайловны, которая, хоть и принадлежала к высшему обществу, все равно подвергалась… Повесть насыщена высоко драматическими эпизодами. В общем все – как широкая общественность любит: и талантливо, и укладывается в знакомые, понятные и общественно-одобряемые штампы, что так способствует усвоению. Ну, как горькое лекарство в подслащенной оболочке… Вот, вокруг этого, в основном, и крутятся комментарии не только просто «читающей публики», но и серьезных критиков и литературоведов. Про Советскую официальную критику вообще молчу: Неточка несла факел борьбы с неравноправием и подавлением женщин в условиях царско-помещичьего режима и, вообще, эксплуататорского общества…

А вот вторая книга по этому же сюжету…! Это, реально, «подполье». Причем очень скользкое и даже шокирующее. Нет, подумалось, прежде, чем разбирать и излагать ее вдруг увиденные потаенные смыслы, нужно самому убедиться, что это не наваждение какое-то, что это не «ветром навеяло», что это не стечение…, а именно то, что автор и хотел сказать. Попытаться увидеть Неточку не саму по себе, а найти логику рождения такого образа. Того образа, который увидел именно я и который оказался весьма отличным от распространенных, традиционных, общепринятых, что ли, представлений и трактовок. Если такая логика, связь обнаруживается – мои заметки на полях объективно становятся более убедительными. Для меня самого, прежде всего. Поэтому, сначала решил перечитать под этим углом все произведения раннего («докаторжного») Достоевского. Там более десятка рассказов, повестей и романов, среди которых истинной «Достоевщиной» выделяются «Бедные люди» (1846), «Хозяйка» (1847), «Белые ночи» (1848), ну и, собственно, «Неточка Незванова» (1848). Остальные произведения этого периода, по своей классификации я отношу к категории «игровые».

Почему именно эти произведения я назвал «Достоевщиной»? В них философ и психолог Достоевский решился открыто показать, хотя и в «подполье», нащупанный им Космоэрос, явленный в конкретных людях и в человеческом измерении. Крайне незначительном, впрочем, в сравнении с собственно феноменом Космоэроса, как основе всего сущего.

Наиболее интересна, с этой точки зрения, повесть «Хозяйка». На ней и задержимся прежде, чем перейти к «Неточке».

Итак: "Хозяйка".

Прочитал взахлеб. Сюжет, стиль, налет мистицизма, которого там нет, на самом деле (если не считать мистицизмом «загадки души»)…. Все захватывает. А когда начинаешь копать…!

"Молодой человек, увлекающийся науками (лох-очкарик на современном городском жаргоне), случайно встречает прекрасную девушку в компании загадочного старика (малолетка-эскортница, сопровождающая своего папика, на том же жаргоне), в которую тут же влюбляется («крышу срывает») и потом пытается освободить ее от «оков» этого старика, который чуть ли не колдуном (олигархом) казался. Ничего у парня не получилось, слишком сильны чары колдуна: судьба закабаленной женщины; ужасы царизма и т. п.", – ну, где это увидели читатели и критики, отзывы которых попадались на глаза? Нет: девушка, ученый, старик…, – все они присутствует, но повесть совсем о другом.

Кто-то ничего не понял. Может и я. Но, если понимать так – «Хозяйка» просто качественная беллетристика. Но это же Достоевский! Это сомина, которая ходит по дну человеческих душ, лезет под коряги и в расщелины, грунт поднимает…, на поверхности лишь плавная, едва заметная волна, поднимаемая мощными движениями из темных глубин. Какая, к черту, беллетристика: пескари и малек, плещущиеся на поверхности в теплой и безопасной прибрежной воде на отмели, поблескивая серебристой чешуйкой в лучах солнца и взбивая мелкую рябь.

Уже название повести должно насторожить: хозяйКА, а не хозяИН…

Такую мысль спровоцировала повесть: Федор Михайлович пишет так, что его понимает каждый, но только на глубину, на которую позволяют заглянуть индивидуальные особенности психики, знаний и опыта читающего. Поэтому часто одно и то же произведение прочитывается разными людьми очень по-разному.

Это как развитие психических механизмов восприятия от ребенка до взрослого человека. Одно и то же событие первый может просто не заметить (не понять) в то время, как второй – переживает сильнейший эмоциональный всплеск, вплоть до истерики или обморока.

«Хозяйка» – произведение очень сложное и многогранное: там и любовь, и религия, и глубокие движения души, проявления которых похожи на демонизм; и кровосмешение, и разбой, и … И все это замешано, одно из другого вытекает и наоборот; ничто не называется прямо, вплоть до того, что в ключевые моменты трудно провести грань между галлюцинациями и реальностью. И стиль изложения, конечно. Местами возникает ощущение, что читаешь заговор бабки-ворожеи.

Но, ближе к теме. А тема – Неточка Незванова, а точнее – история, что ли, рождения ее образа таким, каким я его увидел. Была ли такая история и если да – то какая именно.

Поэтому – Екатерина («Хозяйка»). Она же – центральный, стержневой образ повести. Свою историю Екатерина рассказывает Ордынскому («лох-очкарик») в момент сильного эмоционального напряжения, почти в полубреду. Или «как бы» «в полубреду»? сбивчиво и часто – полунамеками, недоговорками. Важный момент: она знает, что Ордынский уже влюблен в нее до безумия. Так вот, если убрать «художества» (и автора, и Екатерины), ее история выглядит так.

Родилась и росла где-то на Волге в зажиточной семье заводчика. Сколько себя помнит – в гости (к матери) часто приходил какой-то мужик. Катю куда-нибудь отправляли. Потом «отправлять» перестали и жарко о чем-то спорили (ругались) в ее присутствии, но на татарском (Катя не понимала). Мужик не раз хватался за нож.

Короче, Катерина, еще ребенок, начинает понимать, а мать подтверждает, что мужик этот – бывший любовник матери и настоящий отец Екатерины и выторговывал он у матери свою дочь, т. е. Екатерину, себе в наложницы… Екатерина, как бы, занимает позицию «позитивного нейтралитета», а точнее – вступает с матерью в борьбу за этого мужика и, естественно, побеждает.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.