Бригадир. Пьеса о тюрьме без вымысла

Явление первое

На сцене – старый, замусоренный, обитый линолеумом подоконник. На нем – кнопка наподобие дверного звонка, от частых нажатий треснувшая пополам. Окошко. За окном виден шлагбаум – некая огороженная от посторонних территория. Сумрачный день в конце осени или начале зимы. Двое зэков возле подоконника, Михалков и Скворцов.

Михалков Не клюет, бля. Мы вот тоже раз с братом Андроном на рыбалку пошли. Он мне: «Не клюет». И правда не клюет. А рядом, смотрю, сидят двое – одну за одной тягают. Только, значит, засобирались, я подхожу, говорю: «А ну-ка, отсчитали по 9 рыбок». Вперед давать не хотели, я одному щелкнул слегонца, гляжу – отсчитывает. Второму говорю: «А ты чего стоишь, тож давай 9 рыбок». Вот, говорю, братан, и порыбачили мы с тобой. Гыы.

В это время к шлагбауму подъезжает автокран. Шлагбаум не поднимается, крановщик сигналит, прося пропустить его.

Михалков: А что это за хуй?

Скворцов: А, вспомнил, это кран, Кулаков велел запустить.

Палец Скворцова жмет на кнопку, шлагбаум поднимается, кран подъезжает к окну, оттуда высовывается крановщик – веселый молодой парень лет 25—30, – говорит, обращаясь в открытое окно.

Крановщик: Кран заказывали? Меня Коля зовут.

Скворцов: Да мне по боку как тебя зовут, лишь бы не вертолет. Стой, жди, сейчас зампотыл выйдет.

Недоуменный крановщик возвращается в кабину.

Михалков: А почему не вертолет?

Скворцов: Не выясняй, в тюрьме сидишь.

Михалков: Не пойму.

Скворцов: Скажи – поймешь.

Михалков: Ну вертолет.

Скворцов: Ну садись на хуй – пропеллером будешь.

Общий смех. В этот момент в зеркале заднего вида, закрепленном с наружной стороны окна, появляется большая одутловатая фигура в синем камуфляже.

Михалков: О, идет, толстожопый.

Явление второе

На сцене появляется заставленная машинами авеню – длинная узкая улица, ведущая от только что виденного шлагбаума к уродливому и старому, выкрашенному в причудливо – желтый цвет административному зданию. По ней пьяной, шатающейся походкой идет толстый, одетый в синюю камуфляжную форму Кулаков, бормоча себе под нос:

Кулаков: Блядь, как всегда на самом интересном месте. И деньги, как назло, кончились. Надо на хоздворе посмотреть – может продам чего… Совсем охуели… Еще и руки в карман засунул! Я за них возьмус…

Время от времени она залезает то в один, то в другой нагрудный карман, попеременно доставая оттуда сотовые телефоны и бросая в трубку: «Перезвони». Отключившись, добавляет: «Задолбали, бля».

Крановщик: Здравствуйте. Кран заказывали? Меня Коля зовут.

Кулаков (долго молча всматриваясь в лицо собеседника с оттенком подозрительности): Ладно, что не вертолет. Меня зовут Федор Кузьмич. Мы тут гараж строим…

Перед глазами зрителя открываются широкие ворота, за которыми вид напоминает поле боя – руины, свалка стройматериалов и бытового мусора, по которому роятся, словно муравьи, люди – все в обносках и жилетах оранжевого цвета. Многие курят. Двое заняты делом – один ходит за другим, то и дело раздавая команды типа «бери», «неси» и т. п. Второй выполнять их не спешит, грязно ругаясь на своего советчика. Все смотрят на Кулакова и Колю дикими взглядами, словно нелюдимы.

Кулаков: И вот, значит, блоки надо покидать. Хотел вручную заставить, а они, курвецы, не везут нихера… Баланду не жрут, зажрались, черти. Ух! (грозит кулаком в воздухе). Ну, в общем, ты меня понял.

Коля: Вроде да. А где блоки-то?

Кулаков (рассматривая что-то под ногами): После обеда привезут.

Коля: Ясно. А до обеда что делать?

Кулаков: Кури пока. У тебя же почасовая оплата (продолжая ковыряться под ногами). Это что за хуйня? (кричит, показывает на мотки железной проволоки под ногами, обращаясь к человеку на КПП) Скворцов! Совсем охуели! Я за вас возьмус!

Кулаков начинает орать и топать ногами, но его успокаивает непонятно откуда взявшийся человек мрачного вида с усами, приговаривая:

Усатый: Федор Кузьмич, да пошли они. Айда, лучше накатишь.

Уводит Кулакова вглубь свалки. Кулаков с усатым проходят мимо свалки и оказываются в маленьком прокуренном помещении, в котором мы видим стол, пару стульев, старый, изъеденный молью диван и не менее старый телевизор. Кулаков падает на стул. На столе стоит бутылка водки и стакан. Кулаков, облизываясь и глотая слюну, смотрит на натюрморт. Усатый довольно улыбается.

Коля вновь подходит к окну, за которым сидит Скворцов.

Коля: А кто это?

Скворцов: Наш зам по тылу, подполковник Кулаков.

Коля: Хм… А тут, что, раньше гараж был?

Скворцов: Был. На днях сломали.

Коля: А блоки оттуда куда дели?

Скворцов: Одному барыге по дешевке продали.

Коля (удивленно): Зачем?

Скворцов: Чтоб новые купить да тебе заплатить. А вообще – не выясняй.

Коля в недоумении возвращается в кабину крана.

Явление третье

Вновь свалка. Противостояние между двумя спорщиками в жилетах накаляется – они громко матерят друга и толкаются. Сцену наблюдают из окна стоящего рядом здания двое людей, обсуждая происходящее.

Голос 1: Пиздец, смотри, кэпэшники дерутся, бухие.

Голос 2: Эх, скорей бы туда.

Голос 1: Тебя когда выводят?

Голос 2: Теперь не знаю, Лещенко выговор повесил.

Голос 1: За что?

Голос 2: А что я карманы на куфайку пришил.

Голос 1: Так ты ж их отрезал.

Голос 2: За это второй, сказали, повесят.

Голос 1: Схуяли бы?

Голос 2: За порчу госимущества.

Разговор прерывает крик: «Все на собрание!»

Явление четвертое

Много людей в полосатых робах забегают в актовый зал, занимая места в аудитории. Все похожи друг на друга – одинаковая роба, одинаковые стрижки «под горшок», одинаковые глупые глаза. Место за столом, размещенном на импровизированной сцене, занимает маленький лохматый человечек в больших несуразных очках и кургузой и застиранной синей камуфляжной форме – Лещенко. Все внимание приковано к нему.

Лещенко: Значит, начинаем собрание. Сначала разъясняю. (говорит косноязычно, запинаясь, неправильно ставя ударения). В соответствии со статьей 77 УИК РФ осужденные к лишению свободы в ИК общего режима могут оставляться в СИЗО для хозяйственного обслуживания на условиях ИК общего режима. В соответствии со ст. 78 УИК РФ положительно характеризующиеся осужденные могут быть переведены для отбывания наказания из ИК общего режима, в том числе из отрядов хозяйственного обслуживания изоляторов в колонии – поселения на облегченные условия отбывания наказания. В соответствии со ст. 175 УИК РФ положительно характеризующиеся осужденные могут быть по отбытии ½ срока наказания, назначенного за тяжкие преступления, условно-досрочно освобождены от отбывания наказания. Осужденные, имеющие дисциплинарные взыскания в виде выговора или водворения в ШИЗО, не могут положительно характеризоваться администрацией исправительного учреждения. Дисциплинарные взыскания налагаются постановлением начальника исправительного учреждения на основании рапорта должностного лица, выявившего нарушение правил внутреннего распорядка (статья 116 УИК РФ).

Объявлению дисциплинарного взыскания предшествует отобрание у нарушителя объяснения. В случае его отказа дать объяснение составляется соответствующий акт, заверяемый подписями двух сотрудников исправительного учреждения. Вопросы? (Тишина). Тут спрашивали, можно ли осужденным носить бороду. Отвечаю, нет нельзя. Значит, вот приказ. Читаю пункт 8. «Осужденным разрешается носить короткую стрижку усов и бороды»…

Голоса из зала: Так, значит, можно?

Лещенко: Ну так вот я и читаю… пункт 8… Где же можно?

Голоса из зала: Так можно или нельзя?

Лещенко: Ну так вот я читаю… пункт 8…

Смех в зале.

Лещенко: Так, все, хорош. Давайте репетировать.

Из зала выходят на сцену несколько человек, встают в ряд за спиной человечка. Он встает со стула. Зал затихает. Человечек вскидывает руки и начинает дирижировать импровизированным хором, который затягивает песню И. Матвиенко «Старый барин».

Явление пятое

Крановщик смотрит на сцену драки из кабины, снимая ее на мобильный телефон. В окошко кабины стучит один из толпы зэков-строителей, одетых в оранжевые светоотражающие жилеты, Женек. Коля опускает стеклоподъемник.

Женек. Закурить не будет?

Коля. Кури.

Протягивает ему сигарету и зажигалку.

Женек. Душа.

Коля. За что сидишь?

Женек. Да всё к одному.

Коля. Сильно?

Женек. Ну поломал там, малёк. Ну он, вроде, уже оклемался.

Коля. А за что всёк-то?

Женек. Да хэ-зэ, не помню. Бухие были, бутылок 5 опрокинули.

Коля. А он кто такой?

Женек. Терпила? Да сосед мой. Да я еще всёк, а потом сам «скорую» вызвал. Его еще, помню, долго принимать не хотели. Ну хуле – ни паспорта, ничего.

Коля. А что с паспортом?

Женек. А он его отродясь не получал.

Коля. Несовершеннолетний, что ли?

Женек. Прям. Он старше меня, ему уже под сорокет.

Коля. А почему не получал?

Женек. А нахрена он ему нужен, когда он ни читать, ни писать не умеет.

Коля. Нифига себе. Такое бывает?

Женек. По всей видимости (подчеркнуто интеллигентно) … И вызвал я ему вместе со «скорой» и приговор себе – врачи ментам стуканули, меня на пятерик оформили.

Коля. И сколько уже сидишь?

Женек. Двушку уже отпердел.

Пауза.

Коля. Ясно. А звать тебя как?

Женек. Женек.

Жмут руки.

Коля. А у меня…

Договорить не успевает – возле шлагбаума появляется высокий и толстый человек с бешеным красным лицом и с журналом подмышкой, в том же синем камуфляже.

Женек. О, Иваныч пришел, ща орать будет как резаный.

Красномордый приближается к стройке и, согласно предсказанию, начинает громко орать.

Иваныч. Хуле встали, вылупились, мать вашу?! А-ну давай вон ту херню (показывает на сложенные в одном из углов свалки старые трубы отопления) вон туда таскаем (показывает в другой угол. Толпа молча смотрит на него. Он начинает орать еще громче). Хуле стоим, а?! давай бегом, блядь, жрать не пойдете, пока не перетаскаете!

Толпа нехотя начинает таскать трубы из угла в угол под одобрительные возгласы красномордого.

Иваныч. Во-во, давай, давай. Ништяк!

Явление шестое

На сцене появляется дверь каморки, за которой несколько минут назад скрылся Кулаков. Она открывается, и подполковник вновь появляется на стройке. Шатаясь, он бредет по ней, все еще бросая привычные «Перезвони!» в трубки своих многочисленных телефонов. Внезапно он наталкивается на толпу, таскающую трубы. Останавливается в недоумении. Иваныч подбегает к нему и берет под козырек.

Кулаков (толпе). И че вы тут делаете?

Женек. Трубы таскаем, Федор Кузьмич.

Кулаков. А нахрена они здесь нужны? (Тишина) А-ну, давай назад (громче). Давай назад неси, какого хрена стоите?! Бегом, сукины дети! Совсем охуели! Я за вас возьмусь за всех, мало не покажется!

Толпа было принимается выполнять его указание, когда кто-то кричит «Обед принесли!», и все как один срываются со своих мест и убегают.

Явление первое

Крик «Обед принесли!» зритель слышит и когда перед ним появляется дверь в виде решетки, из-за которой смотрит молодой казах в синей униформе. Он открывает дверь, в нее входят молодые парни лет двадцати в грязной зеленой робе, напоминающей санитарную, и белых приплюснутых на головах фесках. За собой они тащат низкую телегу с бачками цвета хаки. Казах обыскивает их, бормоча:

Казах. Эх бля, баландеры… Работенка у вас конечно… Стремней, чем наша, а? Ха-ха, вы на воле все братва, а на зоне – повара, да?!

Громко смеется. Разносчики пищи нехотя поддерживают его.

Казах. Что там сегодня? (Приоткрывает один из бачков, вдыхает запах и, скривясь, сразу закрывает его) Фу, ну и параша. Ладно, погнали!

Он открывает еще одну решетчатую дверь. Зритель видит длинный мрачный коридор, по обе стороны которого – двери камер. Окон здесь нет – все освещают тусклые лампы. На весь коридор играет итальянская поп-музыка, раздающаяся из хриплых динамиков радиоприемников, навешанных здесь повсюду. Стоя в проеме решетчатой двери, один из пищеносов кричит:

Пищенос. Ну что, жрать будете, педерасты? Ха-ха!

Рука с ключом открывает форточку в двери одной из камер. Оттуда летит плевок, попадающий на форменные брюки казаха.

Казах. Вы че, попутали?!

Пищенос. Щас, Ержан, погоди.

С этими словами он берет с телеги пятилитровую бутыль с киселем, открывает ее и выплескивает содержимое в форточку.

Пищенос. На, киселя попей!

Из камеры слышатся крики возмущения. Казах смеется и закрывает форточку. Движение кортежа продолжается – зритель видит открывающиеся дверные форточки, появляющиеся на них алюминиевые тарелки, наполняющих их пищеносов. Все это под звуки песни Riccie e Poveri «Sara parche ti amo». В конце песни зритель вновь видит коридор и пищеносов, водружающих бачки на телегу. Один говорит другому:

Пищенос 1. Бля, задолбала эта баланда. Спрыгивать надо.

Пищенос 2. Как ты с нее спрыгнешь?

Пищенос 1. А как Лунтик спрыгнул?

Пищенос 2. Феликсу отбашлял.

Пищенос 1. Я тоже отбашляю.

Пищенос 2. Давай, иди, башляльщик хренов. Быстрей давай, а то обоссу.

Явление второе

Они выходят на улицу. Зритель видит два стоящих друг против друга кирпичных здания, обнесенных колючей проволокой. В них – маленькие зарешеченные окна, из которых раздаются крики «Авое! Жизнь ворам!», «Баландеры – бесы!», «Семен, забирай коня!» и так далее – понять, о чем идет разговор, невозможно. Пищеносы катят телегу молча, глядя под ноги, и движутся между двумя этими зданиями. Внезапно останавливаются. На земле у их ног лежат концы двух веревок, выброшенных из окон двух камер.

Голос из окна. Братиш, свяжи коня, будь другом.

Один из пищеносов поднимает концы веревок, смотрит на другого. Тот качает головой в знак несогласия. Несмотря на это, первый усердно крепким узлом затягивает концы веревок. Поднимает голову- и видит перед собой улыбающееся лицо казаха в форме. Посмеявшись, казах взмахивает кулаком и бьет связавшего в ухо. Тот падает.

Явление третье

Звук удара в ухо перетекает в звук куска мяса, падающего в алюминиевую тарелку с супом. Перед глазами зрителя – столовая с деревянными столами и лавками, на которых сидят люди в оранжевых жилетах. Из алюминиевых тарелок они молча и угрюмо едят суп. Доев свою порцию, Женек на всю столовую орет:

Женек. Блядь, ну и параша, жрать просто невозможно!

Ему вторят другие.

Голоса. Говно! Мусорам бы такое подогнать! Отрава! Надо вообще тряхануть за баланду! Всем!

Пожилой человек, не поднимая головы от тарелки, беззубым ртом парирует толпе.

Старый. В козлятнике трясти не канает! Тут такого ничего нельзя! Нам ничего не положено!

В столовую входит Иваныч, бросая журнал на стол впереди себя.

Иваныч. Приятного, мужики. Давай автографы… Как баланда-то, есть хоть можно?

Все поочередно подходят к его журналу и расписываются в нем, добавляя:

Голоса. Да ничего, нормально. Вкусно даже.

Подходит Женек. Расписывается. Говорит:

Женек. Отличная баланда. Как в ресторане.

Старый с улыбкой слушает его.

Иваныч. Ну и ништяк. Давай, чеоез 5 минут, кого в столовой увижу – объяснительная. Порядок пора наводить, а то срач в бараке. Закрыть бы его совсем нахер, чтоб чистый стоял.

Уходит.

Старый. Во, Женек, махом переобулся. Только что жрать не мог, а сейчас уже нахваливает!

Все смеются.

Женек (оправдываясь). Мне выговор нахер не нужен. УДО в опасности. Да пошли вы все!

Старый. А как же страдануть за общее? СлабО?

Женек. Не канает. УДО в опасности. И вообще не выясняй.

В открытую дверь столовой доносится крик Иваныча.

Иваныч. Вы там еще?! Ща всем взыскания повешу!

Толпа медленно покидает столовую. Впереди всех вприпрыжку бежит Женек и кричит:

Женек. Только не мне, Иваныч! Я все, вышел. Только не мне!

Явление четвертое

Помещение казарменного типа, где после малосъедобного обеда отдыхают люди в оранжевых жилетах. Кто-то спит на стандартных двухъярусных койках, кто-то – здесь же на выставленных в ряд табуретах. Двое играют в нарды, сидя за столом. В дверном проеме появляется Иваныч. В руках у него – доска. Окинув толпу отдыхающих недовольным, полным ненависти взглядом, он подходит к одному из спящих и с силой обрушивает доску на его филейную часть с криком:

Иваныч. Совсем попутали по ходу?! Какого спим?! Сейчас всем по рапорту оформлю! А-ну, встали, суки, блоки привезли! Бегом все на разгрузку!

Все как ошпаренные вскакивают и с шумом, расталкивая друг друга, выбегают из помещения, оставляя за спиной входную уличную дверь. Следом за ними выходит Иваныч, закрывая дверь на амбарный замок. К нему подходит Лещенко.

Лещенко. Здорово!

Иваныч. Здоровей видали!

Лещенко. За счет проверки слышал?

Иваныч. Не-а, а че, должны?

Лещенко. Да вроде (кивая на табличку «Общежитие» на двери). Скрутил бы ты ее, а то вьебёмся.

Иваныч. Почему?

Лещенко. Здание-то не оформлено. Докопаются. А так- скажем не наше, и вообще за ночь само выросло.

Иваныч. Умно.

Достает отвертку из кармана и скручивает табличку. Лещенко уходит. Один из толпы возвращается и останавливается перед закрытой Иванычем дверью.

Иваныч. Чего тебе?

Человек. В туалет не сходил.

Иваныч. Нехер делать, вечером сходишь.

Человек. А сейчас?

Иваныч. Вообще похеру. Ссы в штаны.

Человек. А хезать?

Иваныч. В себя. (Повысив голос) Бегом на блоки, засранец!

Человек убегает. Иваныч с табличкой в руках удовлетворенно осматривает дверь.

Явление пятое

Коля ходит по стройке в одиночестве, рассматривая грустные и мрачные пейзажи, чья серость усугубляется начавшим накрапывать дождем. Здесь же, опершись на какой-то столб, стоит вдрызг пьяный Кулаков, пытаясь расстегнуть ширинку, чтобы помочиться. У него не выходит, он грязно бранится себе под нос. Телефоны в обоих его карманах разрываются, не в силах поднять их, он кричит сам себе: «Перезвони! Перезвони!» Коля обращает взгляд за шлагбаум – там по дороге несутся машины, по тротуарам ходят люди, через дорогу идет строительство многоэтажки – кипит жизнь. Затем вновь смотрит округ себя – мрак, грязь, разруха, мертвенная тишина. Смерть. Он достает телефон и начинает снимать на его камеру то, что видит. К шлагбауму подъезжает КамАЗ и начинает сигналить. Коля поворачивает голову к нему. Туда же смотрит и Кулаков. Струйка мочи, тихо журча, падает на землю.

Автокран заезжает на стройку и размещается там. КамАЗ со строительным материалом стоит здесь же. Кран вытягивает стрелу с закрепленным на ее конце тросом. Люди в оранжевых жилетах бегают по кузову грузовика, закрепляя конца кранового троса к тяжелым бетонным блокам. Кран поднимает их один за другим и перемещает их в тот квадрат свалки, где по плану должно осуществляться строительство. Иваныч и Кулаков удовлетворенно наблюдают за происходящим, время от времени командуя строителям и крановщику. Дождь усиливается. Раздается крик.

Голос. Атас, начальник идет.

Иваныч и Кулаков недоуменно переглядываются. Кулаков убегает и прячется за сложенными неподалеку бетонными плитами. Иваныч выходит навстречу начальнику.

Явление шестое

По знакомой зрителю авеню, по которой недавно шел Кулаков, стремительным шагом движется рослая, внушительная фигура человека в синем камуфляже. Он подходит к стройплощадке. Иваныч рапортует ему.

Иваныч. Здравия желаю, товарищ полковник.

Начальник. Да ладно, здорово.

Жмут руки.

Начальник. Что за херня? (кивая на стройку)

Иваныч. По Вашему приказу гараж строим.

Начальник (недоуменно). А я приказывал?