На круги своя

На круги своя…

***

Первый свой «круг» Сашка помнил более или менее отчётливо. Пришёлся аккурат на пору правления царственного тёзки – Александра Первого. Был наш Сашка тогда молодой парнишка из приписных крестьян, смолоду считавшийся всей округой если не юродивым, то близким к этому, но смышлёным. Во снах к нему часто являлись картины сражений то на мечах, то копьями и палицами. Всё урывками, призрачно и непонятно. А прознавшие об этом домочадцы, с малых лет его только на смех поднимали. Мол, сиди, помалкивай, чем чушь про бои с ордынцами баять. Доставалось Сашке регулярно от всех подряд: от деда, отца с матерью, братьев и соседских мальчишек.

Еще регулярно получал он подзатыльники за то, что просто не мог ответить на вопрос – откуда он знает то, чего знать не должен. Ну вот как на такое ответишь? А он просто знал. А откель? Да кто ж его знает?

И грамоте он умел, хотя никто и никогда его не учил. А откель грамоте разумел – ответить не могёт. Отец приговаривал: «Знать-то врёт, али придумывает». И проверить долгое время никто не мог – грамоте никто в селе не умел, да и делать что ли больше нечего, как россказни и каракули мелкого врунишки проверять. Вот и сыпались подзатыльники на маленького Сашку как горох из туеска. Даже когда его семья переехала из Колчеданского острога в Каменскую слободу, что тоже была к Сибирской губернии приписана, ничего не изменилось. Неведомые знания всплывали в памяти, сражения снились, затрещины сыпались.

Однако вырос Сашка высоким да крепким, широкие плечи, добрый взгляд, светлые кудри, крепкие ноги. Когда минул ему 20-й год, отец невесту ему нашёл. Да не суждено было обзавестись Сашке собственной семьей.

Призвали его на военную службу в Екатеринбургский пехотный полк, созданный ещё отцом царя-батюшки. Много дорог прошёл со своим полком Александр, пока не забросила их судьба на Бородинское поле.

Сашка выдумщик, как звали его сослуживцы, вытащил с поля двоих своих товарищей, сам сражался как оголтелый. И не царапины. Вот почему после первых часов боя уверился он, что вернётся с этого поля живым. Но стоило ему так подумать, как всё перед глазами потемнело. В последний миг жизни, падая на сырую от крови землю, он видел только французский штык, с пурпурными пятнами на поцарапанном металле. Он медленно выходил из его груди благодаря усилиям врага, спешившего вынуть его из одного тела русского солдата и поскорее вонзить в другое.

***

Не успело до конца потемнеть в глазах Александра, как впереди вновь забрезжил яркий свет. Тёплые руки, ласковые объятья огромных людей. А он такой маленький-маленький. А главное, беспомощный. Отчаяние поглотило его настолько, что он… заплакал! И услышал собственный голос – плач новорождённого.

Матерью его оказалась мастерица Ефросинья, славившаяся на весь Шадринский уезд своим ткацким умением. Почти еженедельно кто-то да приезжал в их дом поучиться ее мастерству. А если не получалось, так хоть поглядеть.

Рос Сашка (его вновь нарекли Александром) молчаливым, низеньким, сбитым, склонным к полноте, но в то же время разумным парнем. А молчал, дабы не выдавать порой тайных своих знаний и опыта. Благо, родился в той же стороне, что и прежде жил. И многое было знакомо еще с прошлого круга. Как только позволил возраст, отец пристроил его в соседнем поселении, Каменском заводе, на работу в домнах. Многое изменилось в бывшей Каменской слободе, но и многое осталось неизменным: мирные реки Исеть и Каменка, и красоты местные, словами неописуемые. Частенько Сашка, гуляя среди них, вспоминал прошлый жизненный круг и размышлял «Для чего ему дарована память о нём в жизни сегодняшней?».

Хоть он и не родился здесь, но Каменский завод стал для него родным. Как-никак, вторую жизнь живёт в этой округе. Здесь же он обзавёлся хозяйством и женой. Отсель же, с Каменского завода, ранней весной 1914 он и был призван на военную службу. Попал он в гренадёрский полк. В серьезных боях не участвовал, а по пути с сослуживцами побывал в доселе невиданных им фотосалонах и театрах, видел синему. Даже сумел отправить домой две фотокарточки. Но уже в августе 1914 был ранен в руку. Не серьёзно, но в госпиталь его всё же отправили. А оттуда и вовсе домой выписали.

Но и дома, в Каменском заводе, пробыл Александр недолго – без одного дня седьмицу – как снова призвали его в армию. Почти два года он провёл в дороге и боях в составе с всё того же гренадёрского полка. Далеко от родного дома забросила его дорога и судьба. Он обрёл и потерял не мало товарищей. Туберкулёз и тиф косили его друзей похлеще вражеских снарядов и пуль. А его ничего не брало. Он как заговорённый из каждой передряги возвращался целёхоньким. О чем обязательно при каждой возможности писал родным, чтобы не волновались.

Но вот пришёл новый приказ – надо переправляться через Днестр. По темноте. Как спустились сумерки, начали рядами спускать на воду самодельные плоты для переправы людей и техники. Двигались тихо, почти без единого плеска, не смотря на обилие народа. Плот Александра уже почти достиг середины Днестра, как раздались первые раскаты взрывавшихся снарядов. Паника и хаос охватили часть полка. Кто-то пытался грести к берегу, чтобы спасти грузы, кто-то прыгал без всего, чтобы самому добраться до суши вплавь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.