Закон Свалки

– Нормально будет, ладно, – вздохнул «мусорщик», явно переживающий по поводу ломки привычных стереотипов. Надо же, какие они, оказывается, ранимые, когда дело касается традиций. Как ссыпа́ть отходы в наш мир, превращая его в свалку, так это нормально. А как имя сократить – нельзя, традиции. Тьфу!

– Не переживай, привыкнешь, – сказал я. – Вкратце не пояснишь, за что тебя сюда определили?

– Меня не определили, – с хорошо заметной грустью в голосе проговорил Тан. – Меня казнили самой позорной казнью из возможных.

– То есть? – не понял я. – Что казнили – понятно. Деваться с этой полянки некуда, так что или с голоду помирай, или пытайся пройти через хищный лес. И, судя по трупам, распятым на деревьях, у казненных это получалось неважно. А позор-то в чем?

– Ваш мир у нас считается свалкой опасных отходов, – вздохнул «мусорщик».

И замолчал.

– Теперь понятно, – кивнул я. – Значит, тебя твои эдакой казнью приравняли к мусору. Только не совсем ясно, почему к опасному мусору.

– Я и мои сподвижники против того, чтобы делать из соседних миров свалки промышленных отходов, – жестко произнес Тан. – Мы считаем, что цивилизованное общество не имеет на это права. Тем не менее наш мир уже две вселенные превратил в мусорные кучи, уничтожив тем самым там все живое. И следующая вселенная на очереди – ваша.

– О как! – только и смог произнести я.

– Схема везде одинакова, – продолжал Тан. – Для начала делается несколько небольших свалок, вы называете их Зонами, – и дальше тестируется реакция местных жителей на эти свалки. Если аборигены никак не реагируют на это либо реагируют слабо, объем сбрасываемых отходов постепенно увеличивается. Параллельно в атакуемой вселенной появляются новые Зоны. При этом постоянно тестируется уровень опасности Посещений для тех, кого вы называете «мусорщиками», с целью избежать полномасштабной войны с аборигенами. Ну и повышается уровень опасности сбрасываемых отходов – те предметы, что вы называете «артефактами» и «аномалиями», становятся все более агрессивными, постепенно уничтожая население атакуемой вселенной…

– Проще говоря, идет процесс заражения мира, – задумчиво проговорил я.

Тан одновременно мигнул всеми глазами, что – как я теперь знал – означало согласие. И продолжил:

– В определенный момент сброс отходов становится бесконтрольным. К этому времени аборигены начинают что-то понимать, но процесс уже не остановить. Их общества ослаблены, так как наши отходы подбираются таким образом, чтобы, отравляя вас, они одновременно вызывали пагубную зависимость от наших «артефактов». И тогда происходит…

– …полномасштабное вторжение, – задумчиво проговорил я.

– Да, – отозвался Тан. – Зачистка планеты от очагов сопротивления, после чего в течение нескольких столетий она покрывается настолько толстым слоем токсичного мусора, что ее посещение становится небезопасным для нас самих. И тогда начинается поиск новой потенциальной свалки…

Честно говоря, рассказ Тана меня изрядно шокировал!

Признаться, я как-то раньше не задумывался на тему «а что дальше?». Ну, есть на нашей планете несколько аномальных Зон, куда «мусорщики» сваливают свои отходы. Ну, растаскивают эту недешевую для нас пакость сначала сталкеры, а потом перекупщики, продающие ее на Большую землю. И вроде бы так и должно быть, ничего особенно не меняется…

Хотя, если задуматься, и правда – аномалии со временем становятся агрессивнее. Раньше, например, они были стационарными и не имели тенденции к росту. Сейчас же они вовсю ползают и, нажравшись, растут, становясь еще опаснее.

Засады, опять же, устраивают, чего раньше за ними не замечалось…

Невидимость прокачивают…

Если раньше «гравиконцентрат» можно было относительно легко и без детектора вычислить по характерному продавленному пятну на земле, сейчас уже только очень опытный сталкер сможет рассмотреть едва видимую границу этой страшной аномалии…

Артефактов новых, опять же, куча появилась с очень завлекательными свойствами и при этом с еще более страшными побочными эффектами. А сталкеры с перекупами только рады – на побочки обычно клиенты особенно не смотрят, предпочитая о них вообще не знать и интересуясь лишь чудесными свойствами артов.

Тан подождал, пока я переварю информацию, и продолжил:

– Но среди нашего народа есть большая группа сопротивления. Тех, кто не согласен с такой политикой наших правящих верхушек. Мы видим будущее нашей цивилизации в безопасной утилизации отходов, не приносящих вреда другим вселенным. Однако наши правители считают, что это слишком дорого, и продолжают медленное превращение соседних миров в техногенные свалки. А тех, кто против этого, отлавливают и предают позорной смерти.

– Понятно, – кивнул я. – Ну, хоть отрадно, что не все у вас там такие, как ваши правители. И когда планируется атака на наш мир?

– Если говорить о тотальном вторжении, то, по вашим меркам, лет через пятьдесят, не раньше, – отозвался Тан. – Но уже очень скоро в ваши Зоны начнут массово сбрасывать артефакты с крайне мощными свойствами, которые сильно подточат вашу промышленность и фактически остановят развитие цивилизации. Зачем напрягаться, изобретая и развиваясь, когда из Зон начнут поступать практически неиссякаемые источники энергии? А когда вы станете от них полностью зависимы, их все дистанционно уничтожат, оставив вас без света, тепла и, главное, оружия. После чего начнется вторжение.

– Сильный план, – признал я. – Приучить к бесплатному корму, а потом его отнять и зачистить беспомощное население планеты. И как это предотвратить? Есть план?

– Мы готовим революцию, – просто сказал Тан. – И я – один из ее лидеров. Потому, когда меня выследили, арестовали и предали суду, была избрана наиболее позорная казнь из возможных – сброс на свалку в качестве мусора. Но если я вернусь домой, то больше им меня не поймать! И я приложу все силы для того, чтобы остановить превращение вашего мира в помойку!

– И как тебя туда вернуть?

– В вашем мире есть постоянно действующий портал в мою вселенную. Он создан для тех транспортников, которые потерпели аварию над этой Зоной и остались без средств связи. Если б я смог до него добраться, то просто вернулся бы к себе и продолжил свою миссию. Но мне никогда не пройти через этот хищный лес, который унес уже несколько жизней моих сподвижников, казненных так же, как и я…

Я посмотрел на корявые деревья, медленно шевелящие гибкими ветвями, на Тана, который был выше и крупнее меня…

– Допустим, я бы попробовал провести тебя через лес, – сказал я. – Но без оружия и снаряжения в Зоне ты протянешь недолго. Где, говоришь, твой портал находится?

– В районе вашего села Буряковка, – сказал Тан, продемонстрировав хорошее знание карты нашей Зоны.

– Понятно, – протянул я. – Значит, на Свалке.

– Что? – не понял «мусорщик».

– Сталкеры этот район называют просто Свалкой, – пояснил я. – Туда после Чернобыльской катастрофы было свезено огромное количество зараженной техники, использовавшейся при ликвидации последствий аварии на Четвертом энергоблоке – которая, как я теперь подозреваю, произошла не без участия ваших правителей. А потом Свалку оккупировали бандиты, построив на ней настоящую крепость. Что там сейчас, не знаю, давно не бывал в тех местах, но подозреваю, что ничего хорошего, – не любят бандюки, когда на их территорию лезут посторонние.

– Этого никто не любит, – вздохнул Тан.

Похоже, горестные вздохи были его любимым способом выражения эмоций – хотя, возможно, он просто так легкие продувал от тяжелого воздуха Зоны, насыщенного сырой и удушливой болотной вонью.

Я посмотрел на небо. Тяжелые свинцовые тучи, постоянно заволакивающие его, были по краям подсвечены алым. Плохой предвестник. Очень плохой.

– Думаю, не случайно твои палачи сбросили тебя сюда накануне Выброса, – сказал я. – Хотели гарантированно на тот свет отправить. Мол, если лес не убьет, так Выброс точно прищучит. Ладно, «мусорщик», похоже, нам по пути. Держись точно за мной, не отставай. Попробую вывести тебя отсюда.

Сказав это, я вытащил «Бритву» из ножен и направился на запад, к выходу из леса смерти.

Задуманное мною оказалось непростым делом.

Я надеялся, что лес, обжегшись на мне, пропустит и меня, и «мусорщика», следующего за мной на расстоянии вытянутой руки.

Оказалось – ошибся.

Гибкие ветви словно озверели, пытаясь схватить нас обоих!

Мне приходилось работать «Бритвой» в режиме вентилятора, рубя щупальца дендромутантов направо и налево. Через несколько минут я был чуть ли не весь покрыт вонючим древесным соком… и заметил, что внимание деревьев ко мне значительно ослабло.

Тан мог лишь отбиваться своими щупальцами от атакующих. Если б впереди не шел я, прорубая относительно безопасную просеку, «мусорщика» давно уже ждала бы участь его собратьев, которых поубивали живые деревья. А так он пока держался, хотя краем глаза я видел, что его движения становятся все более медленными. Еще немного, и какой-нибудь дендромутант точно схватит его своими гибкими отростками…

И тут мне пришла в голову идея!

Отрубив очередное толстое щупло, я схватил его и швырнул назад, в лапы Тана.

– Облейся соком! – заорал я. – Быстрее!

Из обрубка и правда во все стороны вырывались пульсирующие струи, словно внутри него билось сердце, выталкивающее наружу густую зеленую кровь.

«Мусорщику» не пришлось объяснять, что к чему!

Схватив обрубок, он поднял его над головой и мощным движением щупалец, словно из тюбика, выдавил на себя содержимое извивающейся ветви. Отбросил ее в сторону – и тут же я швырнул ему еще одну…

И тут нам обоим стало полегче.

Лес смерти перестал бесноваться в попытках схватить нас. Теперь его ветви двигались беспорядочно и намного медленнее, словно в недоумении прощупывая пространство. Мол, надо же! Только что была еда – и внезапно куда-то делась.

Мы крались между деревьями, стараясь дышать как можно тише. Я понятия не имел, есть ли у этих деревьев органы слуха, но всегда лучше перебдеть, чем недобдеть – и потом сокрушаться на тему своей тушки, проткнутой ветвями в нескольких местах.

Уже были видны просветы между деревьями, за которыми маячили развалины какой-то деревеньки, когда «мусорщик» неуклюже наступил на сухую ветку…

Треск раздался не то чтобы очень громкий, но в тишине притаившегося леса весьма слышимый…

Тут же Тана немедленно схватили аж два дендромутанта – и принялись тянуть каждый в свою сторону!

Если б «мусорщик» попался одному дереву, то вряд ли я чем-то смог бы ему помочь. Дендры такого типа, когда жрать хотят, умеют действовать очень быстро. Не больше чем полминуты занимает захват жертвы всеми ветвями, фиксация и насаживание ее на специальные кормовые сучья, торчащие из ствола, словно клинки деревянных мечей. Пока одну ветку отрубать будешь, остальные восемь уже сделают свое черное дело.

Но Тану повезло.

Двое дендромутантов, скрипя ветвями, все никак не могли разделить добычу, потому у меня оставалось совсем немного времени, чтобы попытаться помочь «мусорщику».

И я попытался!

Ринулся к одному дереву и несколькими ударами «Бритвы» снес пять кормовых сучьев, распрямившихся в ожидании добычи. Потом бросился ко второму дендру – благо они рядом стояли – и сделал то же самое, только с ним все быстрее получилось. У этого древесного мута сучьев было только три – молодой, небось, не успел вырастить более существенную вилку для насаживания пищи.

Судя по тому, как зло и страшно заскрипели дендромутанты, эти сучья были для них весьма чувствительной частью тела. Хищные деревья немедленно отпустили Тана и принялись шарить самыми длинными щупальцами в поисках меня, остальными вполне по-человечески зажимая свои раны, из которых лилась густая черная смола, похожая на кровь.

Но удовольствия отловить мою тушку я им не доставил.

Поднырнув под мощное щупальце-ветку, я стукнул кулаком по глазастому пню «мусорщика», заменяющему ему голову. И когда тот поднял на меня свою кучу печальных паучьих глаз, рявкнул:

– Быстрее, мля! За мной, если жить хочешь!

И, пригнувшись, бросился к выходу из леса, уже не заботясь о том, бежит за мной Тан или нет. В бою командир совершенно не обязан нянчиться с каждым подчиненным. Показать путь к спасению – должен непременно. А дальше уж вопрос навыков и сообразительности бойца. Если нет ни того, ни другого – то увы. Значит, сам себе тот воин злой деревянный чурбан, и нефиг было лезть в пекло, где тупые деревянные изделия сгорают на раз-два-три.

Впрочем, «мусорщик» оказался сообразительным. На два щупла, заменяющие ему ноги, вставать не стал, а довольно резво побежал на четырех – и даже немного обогнал меня, первым выскочив из леса смерти.

И упал обессиленный в серую траву Зоны.

Я подошел, посмотрел на него, потом на небо…

Неважно там было, наверху.

Для нас.

Потому что, по моим подсчетам, до Выброса оставалось минут пятнадцать, а может, и меньше…

В воздухе уже чувствовалась настораживающая озоновая свежесть. Еще немного, и черные тучи Зоны полностью окрасятся в алый цвет и их начнут рвать на части молнии цвета крови. А потом по этим местам пронесется вихрь, уничтожающий все, что не является частью Зоны.

Строения, возведенные людьми из материалов, принесенных с Большой земли.

Машины, приехавшие оттуда же.

И, разумеется, людей, которые не успели спрятаться в ямы, находящиеся ниже поверхности земли…

Теоретически я бы мог успеть выкопать для себя окоп с помощью «Бритвы», опыт подобного рода у меня имелся. Но для двухметрового Тана я такое укрытие точно не организую за столь короткое время. А это значит, что гостю из другой вселенной кирдык, не зря же палачи выбросили его в лес смерти накануне Выброса.

Впрочем, неподалеку маячило несколько полуразрушенных деревянных домов – то ли хутор какой-то, даже не отмеченный на карте, то ли развалины администрации лесничества, проживавшей здесь до печально известной аварии. Если повезет, то в одном из этих строений, пребывавших в аварийном состоянии, может быть подвал, где вполне должно получиться пересидеть Выброс.

О чем я «мусорщику» и сказал.

– Подъем, однако, если не хочешь, чтоб тебя Выброс по этому полю размазал.

– Можно я здесь сдохну? – простонал Тан.

– Да вообще без проблем, – пожал я плечами. – Жаль только, что кучу времени на тебя зря потратил.

И побежал по направлению к хутору, прикидывая, в каком из домов может быть приличный подвал.

Тут ошибаться было нежелательно! Крестьянские подвалы часто замаскированы под обычный пол, и порой так искусно, что хрен найдешь с первой попытки. А мне надо было именно с первой, так как время поджимало конкретно.

Первая полуразрушенная хибара, в которую я ввалился, выбив плечом хлипкую дверь, выглядела как мегазапущенный бомжатник. Удивительно, что еще дверь в этот трындец кто-то заботливо запер…

Слева – насквозь проржавевшая армейская кровать.

Справа – развалины кирпичной печи.

В углах – кучи мусора и засохшего дерьма.

Ну и в довесок на полу – мумифицированный труп сталкера с дырой в затылке, упокой его Зона. В смысле, всего сталкера, а не только его затылок, куда при желании можно было кулак просунуть.

Я быстренько пробежался по помещению, периодически нанося удары в пол каблуком берца.

Пусто!

И под трупом, который я перевернул, – тоже. Кстати, при переворачивании мертвец переломился надвое, больно уж сильно высох. Думаю, тут дело в Выбросах, ибо местность здесь болотисто-влажная, а вот буйство аномальной энергии вполне может высосать из тела всю влагу до капли.

– Извини, братан, – сказал я мертвецу – и пулей вылетел из дома. Не потому, что трупов боюсь, а потому, что местный шторм уже очень ощутимо приближался… Картинка окружающих предметов поплыла, стала нечеткой и окрасилась в нежно-малиновый цвет. По ходу, вот-вот накроет – и всё. Отбегался я по Зоне, что обидно. Поскольку сталкеру с моим опытом и репутацией погибнуть под выбросом – это примерно как в режиме «отмычки» по глупости в аномалию влезть. Несолидно для легенды Зоны…

В соседнем доме двери не было, вход в дом зиял вонючей чернотой. Ну, если тут не повезет, то всё, приплыли. Соседние дома вообще можно было не рассматривать, ибо от них остались лишь кучи мусора. Крыши провалились внутрь, сгнившие стены рассыпались. Даже если и есть там подвалы, до них уже не добраться… Просто не успею, ибо Выброс накроет раньше.

Внутри этого дома – вернее, того, что от него осталось, – все было еще хуже, чем в предыдущем. Гнилая крыша частично рухнула внутрь, перегородив трухлявыми досками проход. Я несколькими ударами с ноги его кое-как расчистил, рискуя получить по башке упавшей сверху потолочной балкой…

И увидел его!

Подвал!

Даже без верхней крышки! Прячься – не хочу, никакой Выброс не страшен. Вот только почему из того подвала слегка попыхивает какой-то синевой, будто в нем кто-то разжег большую газовую горелку?

Я подбежал к краю прямоугольного провала, глянул вниз – и скрипнул зубами от бессильной ярости.

В подвале вполне себе вольготно расположился «ведьмин студень». То ли аномалия, то ли артефакт – по этому поводу у ученых Института аномальных зон не было единого мнения. Но, как бы там ни было, эта пакость, похожая на холодец, неторопливо и равномерно горящий голубоватым пламенем, имела свойство размягчать плоть и кости биологических объектов. Наступишь в нее ногой – и все, можно ту ногу словно резиновую палку узлом завязывать. Но лучше сразу отрезать, так как постепенно страшная травма поползет вверх, и за пару дней человек превратится в куклу из размягченной плоти с глазами, неторопливо стекающими вниз по лицу. Раньше вроде не было такого, чтоб этот страшный эффект по телу распространялся уже после того, как жертва вылезла из аномалии. Но времена и артефакты с аномалиями имеют свойство меняться, причем почему-то всегда не в лучшую сторону.

– Да твою ж душу… – вытолкнул я из себя сквозь зубы, понимая, что жить мне осталось считаные минуты.

– Чего там? – раздалось над ухом.

Я обернулся.

Ну да, конечно, кого еще может носить по Зоне накануне Выброса. Надо мной, хлопая черными паучьими глазами, нависла туша с мягкими звездообразными щупальцами, благодаря которым «мусорщики» умеют передвигаться быстро и абсолютно бесшумно.

– Отдохнул? – поинтересовался я.

– Не-а, – мотнул своим пнем Тан. – Просто шторм приближается. И если не спрятаться, потом изжога будет целый день мучить. Кстати, хороший подвал. Чего стоишь, прыгай, а то Выбросом накроет – у вас, людей, вроде от него последствия более неприятные, чем изжога.

– Издеваешься? – поинтересовался я. – Этот подвал весь «ведьминым студнем» залит.

– А, вам же от «синьки» тоже как-то неважно становится. – Тан хлопнул себя щупальцем по глазастому пню. – Совсем забыл. Сейчас.

И начал быстро надуваться, словно аэростат, экстренно накачиваемый газом. А надувшись, просто мощно выдохнул воздух в подвал, откуда вылетела огромная туча пыли вместе с мощным хлопком, словно под полом дома взорвался с десяток гранат.

– Всё, – сказал Тан. – Прыгай.

Я подошел, глянул вниз.

И правда, на месте «ведьмина студня» на полу подвала теперь была разлита бесцветная жижа, похожая на гигантскую медузу. Тоже неприятное зрелище, но с виду хоть не такое фатально опасное, как «студень».

Выбора не было. Как и лестницы вниз, которая просто отсутствовала – лишь огрызок ее торчал сверху, провисший вниз, словно дерево размягчилось от длительного аномального воздействия.

Ну, я и прыгнул.

Тяжелые полупрозрачные ошметки разлетелись в стороны от моих берцев, попав на стены, – и потекли по ним, неестественно подергиваясь, словно живые. Интересно: подвал должен быть, по идее, темным, но окружающая обстановка была прекрасно видна в красном свете, который накрыл уже все вокруг, отчего реальность казалось подсвеченной древним фотографическим фонарем, которые использовали в СССР при фотопечати.

Следом за мной вниз спрыгнул Тан, еле протиснувшись сквозь тесное для него прямоугольное отверстие в полу.

И практически сразу после этого дом накрыл Выброс…

Жутковатое это зрелище – наблюдать снизу, как над твоей головой проносится самое легендарное и самое ужасное бедствие Зоны. Чудилось, что ревущий алый вихрь сейчас разберет дом на молекулы…

Но нет.

Складывалось впечатление, что строение будто находится в другой реальности. Ни один предмет, ни одну пылинку шторм не сдвинул с места. Сквозь стены проносились длинные волны цвета свежепролитой крови, хлещущие во все стороны, словно гигантские плети…

Судя по топоту над головой, в дом вбежал кто-то, но до спасительного входа в подвал не добрался. Я увидел лишь взметнувшиеся вверх болтающиеся ноги в сапогах – и тут же крик немыслимой боли резанул по ушам. Короткий, как выстрел, тут же прервавшийся и потому еще более страшный…

В подвал влетело что-то, ударилось об пол, отскочило в сторону…

Я наклонился, поднял странный предмет – и тут же выронил. Это был оторванный носок сапога с куском мяса внутри и несколькими мелкими косточками, торчащими из него. Всё, что осталось от человека, попытавшегося спастись.

– Жуть, – покачал головой «мусорщик». – Я слышал, что от Выбросов вы чувствуете себя неважно, но не думал, что настолько.

Я даже отвечать не стал. Что тут скажешь? Жителям соседней вселенной повезло: на них артефакты, аномалии и выбросы если и действуют, то не критично.

Нам же в этом плане посчастливилось куда меньше…

Выбросы обычно длятся не очень долго. Этот бушевал, наверное, минут пятнадцать, после чего все стихло так же резко, как и началось. Будто алый свет выключили вместе с ревущим звуковым сопровождением.

Раз – и нет ничего.

Только темнота и гнилостная вонь отовсюду…

Я моргнул несколько раз, привыкая к мраку, после чего присел, прыгнул, ухватился за край прямоугольного отверстия над головой, подтянулся, закинул ногу на край – и через мгновение был уже наверху. Вдохнул пару раз полной грудью, выгоняя из легких тошнотворные запахи подвала, глянул вниз – и наткнулся на печальный взгляд многочисленных паучьих глаз.

Ясно…

Туда-то Тан пролез, с силой впихнув себя в подвал. А обратно вылезти не получилось.

Я присел на корточки, посмотрел на края входа в подвал.

М-да…

Пол строили на совесть, из бруса толщиной миллиметров в двести, а то и поболее. Ладно, «Бритва» справится.

Я достал свой нож… и понял, что нет.

Не справится.

После битвы с ветвями леса смерти «Бритва» полностью разрядилась. А может, еще и Выброс помог, выпив из нее всю энергию.

Теперь это был просто обычный нож.

Острый, конечно, но непригодный для того, чтобы перерезать им брус такой толщины.

«Мусорщик», судя по его фирменному вздоху, и сам сообразил, что крупно вляпался.

– Ну вот, перестраховался от изжоги, – грустно произнес он.

– Да уж… – проговорил я, не зная, что еще сказать. Тут бы бензопила была в самый раз. Можно, конечно, и обычную поискать в развалившихся домах, но даже если и найду что-то похожее, тут работы на несколько часов. Может, аномалию какую подыскать и попытаться подзарядить в ней «Бритву»?..

– Ладно, – сказал Тан. – Видимо, придется заняться метаморфозой.

– В смысле? – не понял я.

– Мы умеем изменять свое тело, – проговорил Тан. – Уплотнять ткани либо их расширять. Правда, это больно. Очень. Представь, что тебе наживую ломают кости, а мышцы зажимают в стальные тиски.

Я честно представил – и мне не понравилось.

– Так чего ты надумал? – поинтересовался я.

– Придется стать существом, похожим на тебя. Человеком. К тому же мои палачи скоро поймут, что я остался жив, поэтому в моем теперешнем обличье мне долго не протянуть.

И тут же начал меняться…

Я хорошо видел голову и плечи «мусорщика», остальное тонуло во мраке подвала. Но и увиденного было достаточно для того, чтобы понять, какую нереальную боль испытывает сейчас Тан.

Его голова начала деформироваться, сминаться внутрь себя. Она очень быстро покрылась уродливыми складками, в которые провалились почти все глаза. Явственно послышался приглушенный треск – видимо, это ломались кости «мусорщика». Тан застонал – и упал. Во мраке подвала теперь можно было лишь угадать контуры огромного тела, корчащегося на полу…

Я отошел в сторону.

Не люблю глазеть на чужие страдания. Нечего пялиться на то, как мучается живое существо. Не можешь облегчить его участь милосердной пулей, значит, просто свали в закат. Так оно правильнее будет.

Прошло, наверно, минут пятнадцать до того, как из подвала перестали доноситься неприятные звуки. Я прислушался – живой там «мусорщик» или же благополучно щупальцами хлопнул, не вынеся переживаний трансформации?

– Может, поможешь? – донесся из-под пола сварливый голос. – Я, блин, тут ни фига не молодею.