- -
- 100%
- +
ГЛАВА 1
АНАСТАСИЯ
Как тут красиво! Аж дух захватывает! Я стою на краю обрыва и любуюсь на горы Северного Кавказа. Туристический автобус, который привез нас сюда, чтобы пофотографироваться и пообедать, стоит на стоянке поодаль. Туристы моют руки во дворе гостевого дома. Хозяева споро готовят рис и баранину прямо на костре.
А мы с Маринкой, моей приятельницей, вместо того, чтобы стоять в очереди, отошли к обрыву пофоткаться.
– Нравится тебе здесь? – спрашивает Марина, не переставая вести видеосъемку окрестностей на свой смартфон.
– Очень! – признаюсь я. – Впервые за свои двадцать три года вижу подобную красоту!
– Вот видишь, а ты ехать не хотела!
И то верно. Я – нищая студентка последнего курса педагогического университета. Приехала из крошечного поселка в областной центр, чтобы поступить на воспитателя детского сада, а тут Маринка мне всю плешь проела с этой автобусной экскурсией на Кавказ. Я все свои кровно заработанные деньги в качестве няни потратила на эту поездку, но она того стоило! Где бы я еще увидела такие величественные горы и столь гостеприимных людей!
Марина, изображая из себя блогера снимает на камеру все происходящее, а я замечаю пыль внизу каньона. Серпантинная дорожка очень узкая. И если это едет автомобиль, нам лучше уйти с дороги. Не то собьют вниз. А тут так высоко, что голова кружится!
– Марин, пошли во двор, кто-то едет! – прошу я.
– Стой, я еще не доснимала! – сердится подруга.
Не успеваю я и шелохнуться в сторону, как дорогу нам перекрывают два огромных черных джипа! Очень дорогие и огромные машины. Крузак и Гелик. Кажется, так их называют в народе.
Я опомниться не успеваю, и перестать чихать от взметнувшегося с дороги клуба пыли, как из одного автомобиля вылезают трое огромных горцев. На плече у одного из них висит оружие. Нижняя часть их лиц прикрыта тканью.
У меня вся жизнь перед глазами пробегает.
– Марина! – кричу я срывающимся голосом, – Беги!
Но от Марины и след простыл. Не пойму, где она. Джипы загораживают мне весь вид на двор и остальных туристов. Двор вдалеке, и мои крики они вряд ли услышат.
– Заткнись! – грубо советует один из горцев. А у меня горло спазмом сводит, и я даже сипеть не могу.
– Так-то лучше! – хвалит он меня с акцентом.
Из второго джипа вылезает смуглый чернобородый мужик в костюме. На одном глазу у него повязка, как у Бармалея из книжек в детстве. Он достает из барсетки снимок. У меня дальнозоркость, я хорошо вижу вдали, и поэтому у меня получается разглядеть, что на нем изображено. Женщина. Вернее, молодая девушка. Белокурая. Как и я. На этом наше сходство заканчивается.
– Она, господин? – интересуется мужик с оружием.
– Она. – кивает одноглазый в костюме.
Трое мужчин без труда заламывают мне руки, и тащат в крузак.
– Это не я на снимке! – ору я, пытаясь отбиться.
Но, мужчинам, мои слабые попытки отбиться, что слону дробина.
– Это не я, вы что не видите! – ору я на одноглазого типа в костюме. – Повнимательнее посмотрите! Это другая женщина! Я вас не знаю! Я туристка! Я приехала из Ярославля! Вон наш туристический автобус! Это незаконно! А-а-а!!!!!
– Заткнись! – рычит один из похитителей и запихивает меня на заднее сидение крузака.
Оказавшись в машине, зажатой меж огромными бородатыми мужиками, у меня сердце обрывается. Это какой-то кошмар. Мне это снится. Я сейчас в отеле нахожусь и мне этот бред перед поездкой в горы чудится…
Но, нет, сколько бы я не силилась проснуться, похоже, что это происходит со мной в реальности.
Мужик за рулем жмет на педаль газа, и крузак, взревев, как послушный конь, взметает клубы пыли с дороги, увозя меня от остальной группы туристов в неизвестном направлении.
Оборачиваюсь назад и наблюдаю за тем, как остальная группа туристов рассаживается за длинные столы, и как им накладывают плов. Никто не хватился меня. Даже Марина не подняла кипишь, чтобы привлечь внимание гида. Куда же она делась? Неужели от страха оступилась и случайно сорвалась в обрыв? Я холодею еще больше. О, Боже, что же это делается?!
ГЛАВА 2
АНАСТАСИЯ
Я прижимаю к себе сумку, в которой у меня паспорт, деньги, и кое-какие личные вещи. Я не оставила ее в автобусе, поэтому меня похитили прямо с ней.
Один из мужиков замечает мое движение и грубо вырывает мою сумочку из рук. Второй достает черную ткань, наподобие мешка и надевает мне на голову. Это чтобы я дороги не запомнила. Ну все, точно мне конец… Допрыгалась, называется…
– Вы не ту украли… – пробую я договориться с похитителями. – Это не я на фото… Я здесь не причем!
– Заткнись! – рычит кто-то из них с акцентом. – Иначе вырублю ударом!
Эти могут. Убьют меня одним ударом кулака. Поэтому я замолкаю на полуслове. Слезы молча катятся из глаз и впитываются в черную ткань мешка. Я не должна была здесь находится. У меня в поселке мама больная осталась. Ей операция срочно нужна. Я подрабатывала няней после учебы и все деньги складывала, так как знала, что помочь мне некому. Это я наоборот должна маме помогать. Покупать ей дорогостоящее лекарство, оплачивать дорогостоящее лечение…
А теперь?! Что же случится с моей мамочкой? Если она узнает, что ее единственную дочь похитили, ее сердце не выдержит…
Машина, тем временем, останавливается. Не снимая с моей головы мешок, меня берут под руки и куда-то заводят. Вероятно это чей-то двор. Пахнет дымом и костром, блеют овцы. Мычат коровы. Куда они меня привезли?
Меня заводят в помещение, ведут коридорами и лишь там стягивают мешок. Осматриваюсь. Это какой-то кабинет. У стены стоит кушетка. В шкафу со стеклянными дверцами видны бинты и пластыри. В углу стоит… глазам своим не верю: гинекологическое кресло!
Мама дорогая… это они меня на органы похитили?! Мне становится дурно. Ноги подкашиваются, и я повисаю в грубых руках похитителей.
– Совсем дохлую привезли! – хмыкает грубый женский голос. – Как же она работать будет?
Я чувствую резкий запах и тут же прихожу в себя. Я лежу на кушетке, и та женщина быстро берет у меня кровь из вены.
Работать?! Как работать? Они меня что, украли, чтобы я работала?!
– Будет как-то. – хмыкает одноглазый Бармалей. – Молодая, здоровая, это она от шока в обморок грохнулась. Привыкнет.
Крови у меня берут много, несколько пробирок.
– Вот мы узнаем, здоровая, или нет. – отвечает женщина. – Результат через полчаса.
Она уносит пробирки с моими анализами за дверь и отдает кому-то. Потом возвращается.
– Давай, посмотри, чтоб не порченная была! – приказывает ей Бармалей. – У хозяина в доме жить будет. Женщины легкого поведения ему в доме не нужны!
Бармалей уходит, а я в ужасе пытаюсь понять, о чем они вообще? О моей невинности? Ну да, я еще в этом плане невинная. Впервые в жизни жалею об этом, ведь если бы я была «испорченной» по их словам, они бы меня отпустили!
– Иди на кресло! – командует женщина. – Если сохранила девственность, то считай тебе очень повезло!
– Мне? Повезло? Да я обычная туристка, меня украли прямо на дороге! Помогите мне убежать, пожалуйста!
– С ума сошла! – хмыкает врач. – Не буду я тебе в этом помогать. Ты, считай счастливый билет вытянула. Будешь приближенной у самого господина!
– Какого еще господина? – всхлипываю я. – Я домой хочу, у меня мать больная…
– Вот и поможешь своей матери. – заключает женщина – врач.
***
АНАСТАСИЯ
– Зелимхан Алибекович! – зовет Бармалея врач.
Бармалей тут же заглядывает в комнату.
– Все анализы готовы. Девушка не тронута. Никаких инфекций и хронических заболеваний у нее нет. Она может приступать к работе.
– К какой работе?! – снова визжу я. – Отпустите меня! Я в университете учусь! На пятом курсе! У меня мама больная, отпустите, говорю!
Но головорезы Бармалея снова набрасывают на меня мешок, и уводят из дома, чтобы запихнуть в машину, точно овцу на привязи.
Снова дорога. По резким поворотам, сбросам и набираниям скоростей я понимаю, что мы куда-то поднимаемся выше по серпантину. Дорога не очень хорошая, даже джипы нет-нет да и подпрыгивают на ухабах. Меня укачивает. Я уже хочу, чтобы это все быстрее закончилось.
А еще во мне зиждется слабая надежда на то, что гид обнаружил мое исчезновение, или кто-то из туристов увидел мое похищение, и теперь полиция идет по следу похитителей, чтобы арестовать их и освободить меня.
Через какое-то время машина сбрасывает скорость, а с меня стягивают мешок. Пытаюсь отдышаться полной грудью, а затем вижу огромный трехэтажный особняк, который горит огнями и возвышается на склоне горы. Настоящий замок из сказок! На фоне заката он выглядит величественно, окруженный большой территорией, обнесенной высоким забором с острыми пиками.
Куда меня привезли? Замечаю повсюду вооруженную охрану и камеры видеонаблюдения. Боже, куда я попала?
Машины останавливаются у мраморной лестницы, ведущей к роскошному крыльцу.
– Выходи! – рычит Бармалей.
Я выхожу из машины, и тут же обхватываю себя за плечи. В горах, а мы сейчас находимся именно в горах, прохладно, а воздух свежий-пресвежий, я таким никогда не дышала.
На крыльцо выходит несколько женщин в платках и в платьях в пол, с длинными рукавами, прикрывающими их запястья.
– Вот, няньку привез! – Бармалей толкает меня в спину, чтобы я подалась вперед.
– Ты уверен? – прищуривает глаза самая старшая из женщин.
– Забирай то, что привез, Айше, и молчи, женщина! – рычит на нее Бармалей. -
Женщины скептически оглядывают меня с ног до головы, цокают на мои джинсы, кроссовки и футболку.
– На вид она слишком молодая. Сомневаюсь, что справится. А еще одета вызывающе. – качает головой та, которую Бармалей назвал Айше.
– Ей двадцать три. Не такая уж и молодая.
Бармалей смотрел мой паспорт? Наверняка смотрел… Боже, у них моя сумка с деньгами и документами… как мне теперь сбежать?
– Оденьте ее в хиджаб и все!
Мне становится страшно. Я не хочу всю жизнь ходить в парандже. Я не привыкла к такому!
Несколько минут Айше и Бармалей сверлят друг друга глазами, вернее Бармалей одним глазом, но он так подавляет, что Айше в итоге делает ему поклон.
– Да, господин, – соглашается она. – Пошли! – весьма грубо говорит мне, кивая на роскошную позолоченную дверь, ведущую в особняк.
Куда я попала?
Такое чувство, что во дворец восточного султана!
Повсюду персидские ковры, роскошь, тяжелые люстры, лепнина, золото… Смотрю на это все, будто я в музее, а не в жилом доме.
– Мама… – смотрит на меня сверху девочка. А потом быстро бежит по лестнице с криками: – мамочка! Ты велнулась!!!
Бред какой-то…
Девочка трех лет, хорошенькая, точно ангелочек. Кожа немного смуглее моей, глаза темно-серые, а волосы не черные, а темно-русые, собраны в два хвостика, украшенных бантиками.
Девочка бросается ко мне в объятия, а я стою, как истукан, не понимая, что происходит.
– Амина. – строго говорит ей Айше. – Это не твоя мама, ты что не видишь? А ты, – обращается она ко мне, – не прикасайся к дочери хозяина, пока руки не помоешь!
– Ты – зляя, Айше! – топает ножкой малявка, и грозно нахмурив темные бровки смотрит из-под них на женщину. – Это моя мама! Да же? – смотрит на меня с такой надеждой. – У тебя белые волосы, глаза твои, я слазу тебя узнала!
– Малика, Зарина, заберите Амину! – приходит мне на выручку Айше. – Поиграйте с ней и уложите спать.
Остальные женщины, сопровождавшие нас, подхватывают малышку. Та тут же показывает язык Айше, и улыбается мне.
– Мы завтла увидимся, мамочка! – сообщает она мне. – Ты же больсе не уйдесь?
Женщины уносят ребенка, а я смотрю на Айше:
– Я не понимаю, что здесь происходит… – признаюсь я. – Если вы не хотите, чтобы я здесь была, пожалуйста, помогите мне сбежать!
– Совсем с ума сошла! – шипит Айше. – Замолчи и больше не произноси таких слов! Пошли, я покажу тебе твою комнату.
Так же, не понимая решительно ничего, я следую за Айше. Моя комната находится на втором этаже. Здесь есть все, что нужно. Кровать, шкаф, стол, телевизор. К комнате примыкает ванная и туалет.
– Сиди здесь и жди, пока хозяин вызовет тебя к себе! – заявляет Айше.
– Айше, пожалуйста, объясните мне, что происходит? – молю я.
– Ты что, совсем глупая? Сама не понимаешь?
– Нет. – признаюсь я. – Меня украли, надели на голову мешок и привезли сюда. Ничего не объяснив. А еще литр крови на анализы взяли…
– Здорова?
– Да.
– Ну и все. Значит будешь нянькой для дочери хозяина. – бурчит Айше.
– Но… почему я?! Неужели никого другого не нашлось?
– У тебя волосы белые. – заявляет Айше.
– Ну и что?
– У наших женщин черные волосы. Черные глаза. Амина боится нас. Требует маму. У ее матери белые волосы и серые глаза. Мамаша такая же непутевая, как ты! Привезла ее господину полгода назад, и оставила. Девчонка избалована, у нее скверный характер. Будешь искать к ней подход. Если тебя хозяин конечно оставит.
Может не оставить? – с надеждой спрашиваю я.
– Идиотка! – шипит Айше, выходит, и проворачивает ключом в двери.
Меня заперли? В двадцать первом веке, меня средь бела дня похищают, набросив на голову мешок, и привозят куда-то в горы, где меня мать родная не найдет, и запирают в комнате? Они в своем уме?!
ГЛАВА 3
АНАСТАСИЯ
Оставшись в одиночестве, первым делом убегаю в туалет. Дорога длинная была, и никто, разумеется не стал делать санитарных остановок для меня. После, мою руки. Замечаю новый халат, полотенца и довольно дорогую косметику. В общаге, где живу при университете, я мою руки копеечным мылом. Здесь же дорогое, парфюмированное.
Выхожу из ванной и замечаю, что кто-то включил свет в комнате – ведь за окном стемнело окончательно, а на столе поднос с едой. На подносе дымятся тонкие пшеничные лепешки, что-то из теста на подобие хинкали, кувшин с молоком, и соусник с белым чесночным соусом.
Пока я приводила себя в порядок кто-то принес мне ужин. Голодно сглатываю, смотря на еду. Я очень голодна. Ела в последний раз на завтраке при гостинице в семь часов утра. А сейчас уже восьмой час вечера – смотрю на стену, где висят часы. Значит, я была без еды более двенадцати часов. Есть очень хочется и желудок предательски урчит. Но… вдруг эта еда отравлена? Кто их знает, этих странных людей, что у них на уме?
Я отхожу от стола с яствами. Раздумываю, можно ли поесть, или не стоит. Подхожу к окну. В комнате окно выходит в сад, окруженный забором. Сад освещен иллюминацией. Каждая клумба подсвечена. За окном тишина, лишь ветер гуляет в горах. Зябко. Закрываю окно побыстрее. Довольно высоко, хоть этаж и второй. Здесь очень высокие потолки. А еще на земле – мраморная белоснежная крошка. Поэтому нельзя рисковать. Нужно найти какой-то другой способ сбежать отсюда.
В ванной тоже есть окно. Бегу к нему. Оно выходит непонятно куда. Это не двор. И за окном пугающе темно, холодно, и ветер воет сильнее.
Ладно, утром увижу, куда это окно выходит. Если до утра доживу…
Я глубоко вздыхаю и возвращаюсь в комнату. Желудок урчит особенно жалобно и сжимается от голода. Я подхожу к столу. Вздыхаю. Ладно, была- не была. Поужинаю. В конце концов зачем они меня похищали, столько часов везли по серпантину, чтобы в итоге отравить? Как-то нелогично.
Хинкал очень вкусный. А вместо молока в кувшине оказался айран. Я быстро съедаю почти все, и сыто отваливаюсь на спинку диванчика. Жду, когда ко мне придут силы, но после сытного обеда, глаза мои наоборот прикрываются. Пережитый стресс берет свое, и я быстро погружаюсь в дрему, отпустив на время все свои тревоги и переживания.
– Быстро вставай, чего разлеглась?! – слышу я злобный голос сквозь сон.
Подскакиваю на месте. Не пойму, кто я? Где я? Вокруг незнакомая комната. Поднос, остатки ужина. Я в гостинице, да? Мне весь этот кошмар приснился ведь?
Глаза натыкаются на сердитую Айше. Всё настроение тут же стремится к нулю. Нет, это был не сон. К сожалению…
– Вставай, быстро! Хозяин приехал! Хочет тебя видеть!
– Какой хозяин? – голос у меня охрипший после сна. Голова тяжело болит. Мысли еле ворочаются после вечернего сна.
– Господин Мурат Мансурович. – отвечает Айше с благоговением произнося имя и отчество хозяина. – Хозяин терпеть не может ждать! Немедленно приведи себя в порядок и спускайся к нему!
ГЛАВА 4
АНАСТАСИЯ
– Когда войдешь в комнату к хозяину, поклонись! – дает мне инструкции Айше. – Голову вниз, глаза в пол, и не поднимай! Не глазей и не разглядывай хозяина как дикарка.
Ага, щаз. Может ему еще и ботинки поцеловать? Что за бред?
– Разговаривай с ним тихо и почтительно. Будь скромной. Не выставляй себя напоказ, хозяин этого не любит.
Не любит, значит? Скромные ему нравятся? Ну я ему покажу!
Айше тормозит около резной дубовой двери. Стучит с почтением.
– Войди. – раздается слегка охрипший баритон, от которого у меня почему-то мурашки по позвоночнику бегут.
Айше входит и говорит с «хозяином» на своем языке. С почтением, разумеется.
– Пусть войдет. – отвечает «хозяин» на русском.
– Быстро иди! – толкает меня в спину служанка. – И только попробуй выкинуть что-либо, я тебя лично убью, поняла?
Я влетаю в кабинет. Айше тут же запирает за мной дверь. Оглядываюсь. Тяжелый письменный стол, за ним современный ноутбук, роскошное офисное кресло, шкаф с книгами, ковер на полу, занавеси. Вот вроде современный рабочий кабинет, но восточный колорит и лоск сквозят отовсюду.
И тут мой взгляд напарывается на самого «хозяина». Холеный брюнет с аккуратной бородой, косая сажень в плечах. Черные яркие глаза, смуглая кожа. Дорогой деловой костюм. На широком запястье часы. Кулаки сильные, поросшие темными волосками. Надо же, головорезы и похитители теперь у нас ходят в итальянских костюмах?
– Вы! – ору я, пялясь восточному мужчине прямо в глаза, нарушая все заветы Айше. – Вы! – повышаю на него голос. – Как вы посмели украсть меня!? Привезти сюда против моей воли и запереть!!!
– Как, украсть? –широкие черные брови кавказца взмывают вверх. Или он очень хороший актер, и ему надо в кино играть, или он правда удивлен. – Что вы имеете ввиду? – говорит он с едва заметным акцентом.
– Что я имею?! – визжу я на весь дом. – Ваши люди украли меня прямо из туристического автобуса! Надели на голову мешок и отвезли сначала в какой-то дом, где я сдавала анализы, а потом…
– Чего?! Что за бред? – вполне естественно удивляется кавказец и его брови хмурятся. Прямо как несколько часов назад хмурились бровки его дочери.
– Вы издеваетесь? – продолжаю я орать на хозяина. – Зачем мне врать?! Спросите у своего Бармалея!
– Кого?
– Бармалея одноглазого, как он украл меня и угрожал! А потом привез сюда, и Айше заперла меня на ключ до вашего прихода!
– Дичь какая-то. – спокойно комментирует все это кавказец, доводя меня просто до бешенства.
– Вот именно, дичь! – взвизгиваю я. – Немедленно отпустите меня! Все, что вы делаете – не законно!
– Сынок? – в дверь заглядывает женщина.
Она тут же натыкается на меня злобным взглядом, подведенных черной сурьмой глаз. Женщина лет пятидесяти. С яркой восточной внешность. В богатом золотом платке, искусно повязанном на ее голове. В золотом же платье из той же ткани, что и платок. Вот вроде платье и наглухо закрытое, но очень хорошо подчеркивает ее сохранившуюся к этому возрасту фигуру. Женщина вся усыпана золотом. Тяжелые цепи и колье украшают ее платье под шею, тяжелые браслеты на руках, тяжелые перстни и большие висячие серьги с камнями. И что-то мне подсказывает, что это вряд ли бижутерия. Из-под длинного платья видны лишь мыски золотых туфель, которыми она ступает по персидскому ковру.
– Что здесь происходит? – спрашивает она сына, но при этом разглядывает меня, и в ее взгляде столько брезгливости, точно она таракана увидела, и комара, которого не терпится прихлопнуть.
– Кто эта девка грязная? Выгони ее отсюда немедленно!
– Это я грязная?! – с возмущением ору на противную женщину. Ну да, я одета в джинсы с рынка и в футболку с того же рынка, но все у меня чистое, несмотря на то, что дешевое. И вообще планету нужно беречь, и вещи покупать лишь по необходимости. – Ты сама грязная! Отпустите меня!!!
Губы разодетой женщины, накрашенные темно-бордовой помадой округляются буквой о. Ее челюсть отвисает вниз. Кажется, ей никто никогда не давал отпор. Что ж, все когда-то случается впервые в жизни.
– Сынок, Мурат, это что происходит? – тупо спрашивает она. – Немедленно прикажи привязать эту девку к столбу и выпороть хорошенько!
Я вздрагиваю. Что?! Что за средневековье такое в этом доме творится?
– Мама. Выйди пожалуйста. – устало трет виски Мурат. – Я не люблю, когда мне мешают работать. Ты знаешь.
– Мурат, просто эта девка грязная орет на весь дом. Позор-то какой! – прижимает ладони к щекам тетка. – Разве можно в присутствии мужчины орать и оскорблять его мать?
Мне не стыдно. Тетка начала первая. Я ей слово не успела сказать, как она меня уже помоями облила.
– Я разберусь. – холодно кидает Мурат. Кивает своей матери, и та, обдав меня ненавистным взглядом все же покидает кабинет Мансурова.
Мурат все это время смотрит на меня, а когда за матерью плотно закрывается дверь, говорит:
– Значит, вы утверждаете, что вас привезли сюда не по вашей воле.
– Это еще мягко сказано! – заявляю я. – Я требую немедленно отпустить меня. У вашего Бармалея было фото женщины. Он сравнивал меня с ней. Я – не она!
– Разумеется, ты – не она. – соглашается Мурат. – Ей в этот дом вход заказан!
– Я вообще на нее не похожа! Ваш одноглазый пират перепутал!
Мурат продолжает сверлить меня взглядом. Причем таким, рентгеновским, на сквозь. Мне становится неуютно.
– Ты одновременно похожа, и нет.
И что? Что дальше?
Мурат берет свой телефон и быстро что-то набирает.
Через секунду в кабинете появляется… Бармалей.
Не смотрит на меня. Страшный и гордый. Вытянулся по струнке перед хозяином. Мурат начинает говорить с ним на своем языке. Я силюсь понять, но все тщетно. Но одно мне понятно, что остается молиться о том, что Бармалей ошибся, и меня отпустят. Так как я не подхожу на роль няньки дочери хозяина.
ГЛАВА 5
ДИАЛОГ МУРАТА И ЗЕЛИМХАНА
– Ты кого мне привез сюда? А? Отвечай!
– Девку белобрысую. На Юлию похожую. Все, как вы сказали, господин.
– Не похожа она! Только блондинка, и глаза светлые! На этом все!
– Ну, господин, мне показалось, что похожа. Простите.
– А зачем ты ее выкрал?!
– Вы сказали найти няньку для вашей дочери. Я нашел. Эта учится на няньку в университете. Профессиональная нянька, понимаете?
– Я сказал нанять, идиот! Нанять, а не украсть! Ты разницу чувствуешь?!
– Простите, господин. Я… где я найму белобрысую девку?! Да еще и с профильным образованием? Я привез вам самый лучший вариант, как вы и приказывали!
– А эту где нашел?
– Я… эм… мне кое-кто подсказал, что она будет в это время в горном ауле.
– Кто тебе подсказал?!
– Надежный человек, господин!
– Идиот! Ты думаешь мне нужны эти проблемы с похищением девчонки?!
– Простите, господин! Я ее с обрыва скину. Сейчас же. Никто не найдет. Дел-то…
– Не смей! Хватит уже! И так проблем нажил на мою голову! Где документы девчонки?
– У меня, господин!
– Немедленно принеси!
– Да, господин, еще раз простите, господин.
***
АНАСТАСИЯ
Несколько рычащих фраз на чужом языке, и Бармалей выходит из кабинета. Выходит, это еще мягко сказано. Пулей вылетает. Вот так точнее.
Кажется, хозяин остался им недоволен.
– Ну что, вы ему сказали, что он ошибся? – требую я.
Мурат опускает крышку ноутбука, устало трет висок, морщится, будто у него голова болит.
В комнате повисает молчание.
Еще через пару мгновений в кабинет снова врывается Бармалей, с моей сумкой в руках.
Боже, там все: мои деньги, документы, студенческий…
Бармалей вытаскивает мой паспорт и передает Мурату. Следом передает ему мой студенческий билет.
Снова короткая рубленная фраза, и Бармалей вылетает из кабинета.
– Анастасия Светлова. – задумчиво вертит в руках мой паспорт Мурат. – Двадцать три года. Не замужем.
– Все верно. – отвечаю я. – Вы меня отпустите?
Мурат на это начинает демонстративно разглядывать мой студенческий.
– Пятый курс педагогического факультета дошкольного образования.
– Да, все так.
– Студентка, значит? С детьми будешь работать?
– Да. В детском саду, воспитателем. – с готовностью отвечаю я. – Уже несколько лет подрабатываю няней в свободное время.