Агнец

2

Яраньше никогда не видела такого огромного озера. Меня всегда восхищала и ужасала водная стихия. Я не боюсь летать на самолете, не боюсь высоты, закрытого пространства, но вот глубина всегда вызывала первобытный страх.

Словно чувствуя его, озеро, как шаловливый ребенок, решило позабавиться с новой игрушкой, вздымая гребни волн. Визгливые озерные чайки кружили над выброшенной на берег рыбой, их теснил крупный баклан. Сыгыр и второй гид-водитель передали нашу группу туристов другому сопровождающему: худому, как трость, парню в камуфляжном костюме и соломенной широкополой шляпе, которая пристегивалась шнурком. Я надела похожую шляпу, туго завязав ее на шее. Солнце, подходившее к зениту, разошлось не на шутку и, кажется, решило спалить все вокруг к чертовой матери.

Поздоровавшись со всеми присутствующими, парень представился Хароном. Ну и имя… Я сразу вспомнила перевозчика душ умерших через реку Стикс в подземное царство мертвых. Скорее всего, родители этого Харона не знали древнегреческую мифологию, раз так назвали сына. Благо моим родителям хватило здравого рассудка дать мне нормальное имя, хотя что оно означает, я не знаю; возможно, у него тоже зловещее происхождение.

Все разом засуетились, забираясь в моторную шлюпку, выглядевшую примерно как затопленный ржавый баркас на берегу. Первыми в лодку запрыгнули пенсионеры (я все больше убеждаюсь, что эти старички что-то себе подмешивают в лекарство), за ними Яна, Марик и подросток в растаманской шапке и с дредами. Глядя на всепоглощающий организм озера, я растерялась, да еще этот багаж и рюкзак, весивший с тонну. Парень в красной бейсболке взял мой тяжеловесный чемодан и сильными жилистыми руками перенес его в шлюпку. Он оказался сильнее, чем выглядел, надеюсь, шлюпка тоже производит обманчивое впечатление.

Когда я на нее посмотрела, меня вдруг охватило тревожное чувство, что нужно отсюда бежать. Хватать свои вещи и уезжать, пока не поздно. Но когда молодой человек подал мне руку, я шагнула в лодку, и перевозчик по имени Харон завел мотор. Пыхтя и плюясь сизым дымом, старая шлюпка устало поскребла по водной глади, окутанной туманной дымкой. Сноп брызг сразу же окатил мою левую руку, и я как можно дальше отодвинулась от края шлюпки. Только бы это старое корыто не затонуло. Я невольно вспомнила рассказы гида про глубину в двести метров и лес мертвецов на дне озера.

На вопрос, имеется ли в лодке спасательный жилет, Харон одарил меня таким взглядом, будто я попросила его показать мне белых медведей. Он несколько минут глядел на меня не отрываясь своими блестящими узкими глазами, выглядывающими из-под широких полей шляпы. Потом он покачал головой, словно сожалея о чем-то, и посмотрел вверх. В небе визжали озерные чайки, их крик напоминал детский плач. Свистя серыми маховыми крыльями, над головой пролетел тонкоклювый кулик. На верхушках волн показалась стайка серебристых рыбок. Минуя гребешки волн и лавируя между ними, они то исчезали, то снова выпрыгивали из воды. Послышался громкий всплеск, и я увидела стаю черных крупных рыб. Они плыли рядом, почти касаясь левого борта шлюпки, как раз там, где я сидела. Все как по команде схватились за телефоны, даже пожилая пара защелкала затвором на профессиональном фотоаппарате. Я же посильнее вцепилась в расшатанный поручень лодки, не имея никакого желания делать лишние движения. Парень, который помог мне подняться на борт, сидел напротив и с любопытством смотрел на косяк рыб. Резкий порыв ветра сорвал с него бейсболку, и она упала в воду, как капля крови.

Кровь. Почему-то это слово пришло мне в голову. Харон, заметивший слетевшую бейсболку, неодобрительно покачал головой, что-то бормоча себе под нос. Весь его вид выказывал неодобрение и толику жалости.

Ветер подхватил и растрепал волнистые золотисто-карамельные волосы парня. Я безотчетно засмотрелась на него, хотя и не сказать, что он был красив. Заметив мой взгляд, парень улыбнулся, и я поспешно отвернулась, демонстрируя чрезвычайный интерес к черным рыбам, сопровождавшим нашу лодку. Чем ближе мы подплывали к берегу, тем сильнее уплотнялся туман. Сейчас он казался молочным, как взбитые сливки. Поселок Чулык маскировался от любопытных глаз и непрошеных гостей, и мне показалось, что на миг весь мир растворился в этой белоснежной тишине.

Волнующее, странное, многоликое предвкушение вдруг накрыло меня, и почему-то стало страшно, аж мороз пробежал по спине, но в то же время сладостное предчувствие чего-то важного и притягательного манило. Когда шлюпка нырнула в марево, стая черных рыб резко развернулась, словно побоявшись пересечь невидимую черту. Мы зашли в небольшую бухту, обрамленную отлогим берегом, и сердце шлюпки перестало стучать. Каменные выступы, покрытые зелеными пятнами растительности, защищали бухту от ветров и сильных волн. Вода молочно-изумрудного цвета, как сливки в зеленой бутылке, шла рябью, и блики от нее слепили глаза.

Харон помог всем вынести багаж на пристань и, когда я уже попрощалась с ним, вдруг обратился ко мне:

– Ты не должна этого делать, – прошептал он, отведя глаза в сторону.

– Простите? – Я недоуменно уставилась в его напряженное лицо.

– Чулык… Он… – Харон затравленно посмотрел в шелестящие зеленые кущи и осекся.

– Что с ним не так? Скажите мне, раз уж начали говорить.

– Каждые три дня я причаливаю сюда примерно в это время. Просто запомни это и еще… – он задержал на мне взгляд, выражающий искреннее сочувствие, – надеюсь, я ошибаюсь и все будет нормально. – Развернулся и торопливо зашагал к своей шлюпке. Через несколько минут старый двигатель натужно загудел – сердце лодки снова ожило.

К пристани подошел сухонький мужчина с бегающими глазами. Он поклонился нашей группе и показал на УАЗ-буханку, припаркованный под сенью крупнолистного дерева. На двери микроавтобуса большими буквами выделялась надпись «Кубай» – название турбазы, на которой мне предстояло прожить десять дней. Вся группа послушно двинулась к УАЗу; пожилая пара дефилировала впереди колонны, фотографируя каждый свой шаг, мужская часть пассажиров шла следом, Яна о чем-то увлеченно разговаривала с сотрудником турбазы, тащившим тележку, под завязку заполненную багажом.

Я же не могла оторвать взгляда от удаляющейся старой шлюпки. Издали она казалась новой и красивой, оставляющей за собой бурлящий белый шлейф. Здесь все выглядело красиво, и я жадно впитывала эту красоту, приближаясь к ней, но боясь дотронуться до нее руками. Казалось, если я это сделаю, она рассыплется.

– Оставайся здесь, – пропел мягкий бриз.

– Оставайся здесь навсегда, – прошелестела взволнованная легким ветерком листва.

– Я согласна, – ответил голос в моей голове, мой собственный голос.

Меня окликнула Яна, выдернув из короткого забвения, и я поспешила к микроавтобусу. Все уже сидели на местах, с недовольными лицами поглядывая в мою сторону. Я их понимаю, сама не люблю, когда опаздывают и заставляют ждать.

В салоне все места оказались заняты, и мне пришлось умоститься рядом с медноволосым парнем, сидевшим впереди рядом с водителем. Дорога, вся в ухабах и рытвинах, заставляла «буханку» трястись и подскакивать, пыль, стоявшая столбом, не оседала, земля была высохшей и покрытой трещинами. Она жаждала влаги, ей не хватало воды. Я почему-то явственно ощутила это, точно сухая почва была моим горлом. Выудив бутылку «Эвиан» из рюкзака, я с разочарованием обнаружила, что в ней не осталось ни капли воды.

Мы ехали по грунтовой проселочной дороге, не вторгаясь в густые заросли леса, колыхавшегося чуть вдали. Все вокруг заполнял воздух и бесконечный простор, из сочной травы тут и там вздымались могучие вечнозеленые деревья, ползучая жимолость с желтыми цветочками обвивала их стволы. Почему-то мне они показались ядовитыми; я думаю, здесь много ядовитых растений и плодов. Густой ковер отдаленного леса, трепещущий как желе при прикосновении, плавно переходил в исполинские, буравящие облака горы. Сизое марево не давало рассмотреть местность внимательно – а может, сам Чулык не желал показываться нам.

Через приоткрытые окна я чувствовала запах травы, пахло чем-то терпким: смолой, гарью, жаркой землей. Где-то вдали вились длинные серые хвосты дыма. Мы выехали на дорогу пошире и поровнее. Автобус остановился, пропуская гурт овец и несколько гнедых лошадей, погоняемых мальчишками с длинными хлыстами и палками в руках. За ними бежали дети помладше, кто-то в куртке, кто-то в одних шортах. Лохматые псы размером с волков завершали процессию. Погонщики провожали УАЗ внимательным изучающим взглядом, собаки лаяли и пытались укусить за колеса.

Мы въехали в поселок, и между стройных сосен показались лотки, заставленные всевозможными травами, банками с медом, вареньем, орехами, семенами, одеждой из шкур и войлока.

Запахло хвоей и чем-то приторно-сладковатым. Мужчины, женщины, дети, старики – все сновали как муравьи, что-то подвозя на тележках, перебирая, перекладывая на прилавках. На некоторых женщинах были надеты необычные головные уборы, похожие на высокую тюбетейку, и яркие украшения. Мужчины, облаченные в камуфляж или спортивные костюмы, постоянно хмурились и много курили.

Сидевший рядом молодой человек, закрыв глаза, кажется, дремал, в его ушах торчали беспроводные наушники. Меня всегда удивляла способность людей спать под музыку. Вдруг в лобовое стекло автобуса с глухим треском шмякнулось что-то серое. От неожиданного грохота я подскочила на месте и вскрикнула. Автобус резко остановился, по ветровому стеклу скользким желе скатилась мертвая птица. Ее широко растопыренные крылья были поломаны в нескольких местах, а из открытого массивного клюва струилась кровь.

Я инстинктивно схватила за руку своего соседа, который, вжавшись в сиденье, с неприязнью смотрел на птицу. На этом странности не закончились, водитель УАЗа резко выгнулся, словно кто-то его ударил по спине, и затрясся, как в припадке.

– О черт! У него приступ! Здесь есть доктор?

Пока мой сосед звал на помощь и рылся в бардачке в поиске аптечки, я смотрела на птицу и водителя. Их глаза стали белыми, словно покрытые молочной пленкой, и от этого делалось жутко. Спустя несколько минут все прекратилось так же внезапно, как и началось. Перестав трястись, водитель вытер со лба пот и поглядел на нас вполне нормальными, человеческими глазами. Только что мертвая птица вдруг встрепенулась, расправила переломанные крылья и, сделав несколько взмахов, улетела прочь. На ее перекошенном клюве багрились капли крови. Липкий страх парализовал мое тело, и я почувствовала, как парень посильнее сжал мою ладонь. Произошедшее, похоже, позабавило водителя, мужчина ухмыльнулся, что-то буркнув себе под нос, и с силой нажал на газ.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.