Пряничный дом леди-попаданки, или медовое (не)счастье для князя

Глава 1. Я куда-то попала

– Госпожа! Госпожа Евангелина, просыпайтесь! – Меня трясли за плечо и писклявым голосом пытались проникнуть в сладкий сон, который я видела и никак не хотела из него выбираться.

– Ммм… что? – Спросила охрипшим голосом и с трудом разлепила глаза. Точнее, наверно один глаз, второй, кажется оставался закрытым и никак не хотел видеть. Я попробовала ещё раз, но у меня ничего не вышло.

– Ваш муж. Он поднимается сюда. Вставайте же! – Не унималась девушка в белом чепчике и таком же фартуке. Глаза её были беспокойными, как и руки, которыми она трясла меня.

– Какой муж? Вы с ума сошли? Нет у меня никакого мужа. Позовите врача, кажется, мне нужно ещё укол антигистаминного. Левый глаз так и не открывается. Пчела, видимо, была злющей мерзавкой, раз сделала со мной такое.

– Нет здесь лекаря, госпожа Евангелина. Только ваш муж и, кажется, он тоже очень зол на вас.

– Да что ты заладила. Какая я тебе госпожа Евангелина? – Спросила чуть не плачущую девушку и осмотрелась по сторонам.

Передо мной стрельчатые окна с тяжёлыми шторами, стены с канделябрами, деревянная резная мебель и синий бархатный балдахин, над большой кроватью, под которым я очнулась.

Ничего не понимаю, куда я попала? На больничную палату, в которую меня привели, совсем не похоже.

Это что сон? Или я всё ещё под действием антигистаминных, которые мне дали от укуса пчёлы.

Единственное, что помню, перед тем как…

Это моя кондитерская, в которой я работала последние пять лет. Всю себя посвящая любимой работе, я пекла, творила, выпекала и украшала сладкие десерты. Но сегодня день не заладился с самого начала. Тесто убегало, сахар сгорал и превращался в чёрную патоку, от которой не было толку. Даже фрукты, которыми я должна была украшать свадебный торт, привезли гнилые. Кажется, именно в тот момент я сорвалась и прогнала бедного курьера, который по сути не был ни в чём виноват.

А потом началось всё самое интересное…

Когда мальчишка убегал от разъярённой меня, стоящей со скалкой, в кондитерскую залетела огромная мохнатая пчела. Словно почувствовала аромат мёда, который я добавила в тесто для моего самого вкусного медовика. Я его всегда делала по бабушкиному рецепту и сейчас выжидала время, чтобы начать пропитывать сметанным кремом слои.

Но пчеле, видимо, совсем не было до этого никакого дела, потому что она летала рядом с моими десертами, словно что-то выискивая или вынюхивая. Но у меня совершенно не было времени возиться с этим противным насекомым. Никогда не любила крылатых полосатых и всегда их опасалась. Самое страшное – это их жало и гневный взгляд чёрных, словно блюдца глаз.

Как будто почувствовав мой страх, пчела развернулась и полетела в мою сторону. А дальше всё как в замедленной съёмке фильма.

Я отбиваюсь, кричу, закрываю лицо, но мне ничего не помогает. Пчела жалит меня прямо под левый глаз и довольная улетает. А я, превозмогая боль и затруднённое дыхание, спешно закрываю кондитерскую и несусь в ближайшую больницу.

Дальше приём антигистаминных лекарств в мышцу, резкая боль в сердце… и темнота.

И где я сейчас?

Как оказалась в этом странном месте? Я что умерла или что? Ничего не понимаю. Сжимаю ладонями виски и медленно поднимаю голову с подушки. В глазах порхают искрящиеся мушки и к горлу подступает тошнота. Нет, со мной явно что-то не то, но вот что?

– Наверняка мне доктор вколол не то лекарство, раз оно не помогло. Глаз всё ещё не видит и судя по тому, как я выгляжу, – я касаюсь пальцами лица и понимаю, что оно ещё до сих пор опухшее, хорошо, что горло перестало болеть и я дышу более нормально, – это было не антигистаминное. Дорогуша, может, ты всё же позовёшь врача?

Девушка смотрит на меня ошалевшим взглядом, и тут дверь с грохотом распахивается, и я вижу, как в проёме появляется высокий, темноволосый мужчина в длинном чёрном камзоле, белой рубашке, заправленной в узкие брюки и в кожаных сапогах. За ним стоят ещё двое больших и сильных мужчин в похожей одежде. Взгляды их суровые и совсем не дружелюбные.

– Это она? – Спрашивает один из мужчин испуганную девушку, которая стоит у окна и перебирает дрожащими пальцами фартук.

– Да, мой князь. Это ваша жена, Евангелина Доэрти. Просто сейчас она не в лучшем ви…

– Тихо! – Обрывает её мужчина на полуслове и делает несколько широких шагов в мою сторону. Я тут же ныряю обратно под одеяло и стараюсь закрыть лицо до самых глаз, но он не даёт мне этого.

Длинным пальцем он отодвигает тонкое одеяло и опускает его до подбородка. Внимательно вглядываясь в моё лицо, он хмурится, смотрит мне в глаза, и от его сурового взгляда мне становится не по себе. Его губы сжимаются в тонкую линию, а на скулах играют желваки. Кажется, он недоволен.

Я не понимаю, кто этот мужчина и почему он так пристально рассматривает меня? Я что лошадь на ярмарке, которую он хочет купить по сносной цене. Мысли у меня, конечно, странные. Почему лошадь? Почему на ярмарке?

Я вновь пытаюсь натянуть одеяло на лицо, но он не даёт мне этого сделать. Его брови сдвигаются на переносице и хмыкнув, он отворачивается от меня, словно видит перед собой какое-то насекомое. Его лицо даже морщится, и от этого внутри меня словно всё переворачивается. Ну да лицо опухло, но это же от укуса пчелы и не более. Он что никогда не видел подобного?

Мужчина разворачивается и делает несколько шагов в сторону двери. Останавливается и громогласным голосом заявляет.

– Это не моя жена! Отправьте эту самозванку подальше отсюда. Поиски княгини Евангелины Доэрти продолжаются.

Глава 2. Если вы не жена князя, то кто же вы такая?

– Подальше отсюда! – Вспыхиваю я и отбрасываю одеяло, когда дверь закрывается за мужчинами. – Это куда? Это зачем?

– Я не знаю, госпожа, – жалобным голосом произносит девушка и, не поднимая глаз, быстрым шагом пересекает комнату. Подходит ко мне и протягивает руку. – Позвольте, я помогу вам одеться?

– Подожди, – строго произношу и, сжав губы, осматриваю комнату. Я всё ещё не понимаю, где нахожусь, и меня это жутко бесит. Даже если я иногда и теряла сознание, я всегда потом оказывалась в том же самом месте, где была в начале. Но сейчас всё было иначе.

Укол мне вкалывали в больнице на Петровской улице, а сейчас я находилась в совершенно ином помещении. Это была не палата, а скорее апартаменты знатной дамы. Все эти канделябры, дорогие шторы и портьеры, балдахины и мебель говорили о том, что я в каком-то богатом доме. А что, если я случайно оказалась на съёмках нового исторического фильма?

Надо поискать камеры, статистов, актёров.

– Это наверняка декорации! – Радостно вскрикнула и, вскочив на ноги, побежала к окну. Однако поскользнулась на скользком полу и, схватившись за ближайший стул, удержалась на ногах. – Уф, чуть не улетела.

Посмотрела на девушку и подумала, что сейчас она улыбнётся и скажет мне всю правду. Про съёмки, актёров и дурацкий розыгрыш. Но ничего такого не произошло. Девушка продолжала стоять возле кровати и перебирать свой изрядно помятый фартук.

– Ну ладно, – пожала плечами и подошла к окну, осторожно отодвинула тяжёлые шторы и взглянула на улицу. Я, конечно же, ожидала увидеть улицу, машины и людей, ну или площадку с декорациями. Всё что угодно, только не то, что сейчас предстало у меня перед глазами.

Улица была загружена, но не автомобилями или общественным транспортом, а красивыми экипажами, запряжёнными тройкой или пятёркой лошадей. По мощёным тротуарам прогуливались дамы в пышных кринолиновых платьях, сопровождаемые благородными джентльменами во фраках и чёрных цилиндрах. Напротив окна, из которого я смотрела, увидела большой и красивый особняк с колоннами и резным балконом.

– Где я? Ничего не понимаю, – испуганно спросила и посмотрела на девушку, надеясь, что она мне сейчас всё объяснит. – Какие-то реалистичные съёмки фильма? Режиссёр с продюсером купили целую старинную улицу для своего фильма?

– Госпожа, вы сейчас находитесь в столичном доме вашего мужа. Только я уже не уверена, что князь Доэрти ваш муж.

– Правильно, что не уверена. Этот напыщенный индюк мне вовсе не муж. Я вообще, не замужем.

И тут я заметила в углу зеркало и поспешила к нему. Мне не терпелось увидеть, что же случилось с моим лицом. Возможно, князь не просто так от меня отвернулся и даже поморщился. Подойдя к высокому зеркалу, я замерла, не в силах произнести ни слова. Меня обдало жаром, а потом резко накрыло волной колючих мурашек. В висках застучало, и я ощутила металлический привкус во рту. Живот скрутило спазмом боли, и я схватилась за раму зеркала, только чтобы не упасть.

На меня смотрела незнакомая мне девушка, которую я вообще первый раз в жизни видела. Это точно была не я. Я не могла быть той, которая сейчас отражалась в этом зеркале, и дело даже не в том, что моё лицо всё ещё было опухшим. Один глаз был заплывший, губы опухли и напоминали два перекормленных пельменя.

Нет. Не это было самым страшным.

Я много раз видела себя в таком виде. Всё же аллергия на пчёл у меня была с детства, но несмотря на это я выбрала профессию кондитера, как моя бабушка. Уж больно я любила смотреть на бабушкины руки, которые словно крылья бабочки порхали над тестом и вытворяли такое, от чего глаза горели звёздами. А потом всё это можно было попробовать и насладиться настоящим гастрономическим счастьем.

Сейчас на меня смотрела совершенно незнакомая мне барышня. Являясь по своей природе обладательницей рыжих волос, я давно с этим смирилась. И с веснушками, которые шли в придачу к рыжему цвету, и с розовой кожей, которой лучше вообще не встречаться с солнцем. А ещё я обожала делать короткую стрижку. Волосы не мешали и всегда были в идеальной форме.

А сейчас передо мной стояла стройная брюнетка с длинными тёмными волосами до лопаток. Именно стройная. Сорочка была размера сорок четвёртого, и она хорошо на мне сидела. Я же, будучи кондитером, была пухленькой и совершенно этого не стеснялась, а даже считала это своим достоинством. Все мои бывшие обожали мои формы и говорили, что настоящий мужчина не собака, на кости не бросается. А тут худышка, стройняшка.

Я расстегнула пуговицы на вороте сорочки и посмотрела на себя обнажённую. Белья, естественно, никакого не было. Я даже удивляться перестала. Ну всё правильно. Грудь еле дотягивала до второго размера, животика не было, ноги как и руки стройные и худые.

– Это не я, – обречённо произнесла я и тяжко вздохнув посмотрела на девушку.

– Госпожа, но что же тогда делать? Если вы не жена князя, то кто же вы такая?

– Я не знаю, – пожала плечами и подошла к прикроватной банкетке, накинула на себя халат, завернулась в него и опустилась в ближайшее кресло.

Но долго отдыхать мне не дали, потому что в следующее мгновение дверь распахнулась и в покои ворвались двое незнакомых мне людей. Они резко подскочили ко мне и, схватив под локти, повели прочь из апартаментов.

– Что происходит? Кто вы такие? Оставьте меня в покое! – кричала я, отчаянно пытаясь вырваться.

– Приказ князя – избавиться от вас и отправить подальше отсюда.

Глава 3. Старый старый дом

– Куда вы меня ведёте? – Возмущалась я, пока меня выводили из покоев и вели по коридору в сторону выхода из дома. – Я официальная жена князя Доэрти. Отведите меня к хозяину этого дома.

– Князь Доэрти уже уехал и дал нам чёткие указания, что с вами нужно делать.

– И что же? – спросила я, оглядываясь вокруг и не веря своим глазам.

Я действительно оказалась в незнакомом доме, который выглядел очень красиво и дорого. Об этом свидетельствовали богатая отделка, портреты в позолоченных рамах на стенах, кованые канделябры и шикарная лестница, застеленная красным паласом.

– Вы должны покинуть этот дом немедленно и больше никогда не переступать его порог. Судя по его словам, вы одна из тех самозванок, которые так и норовят оказаться его законной супругой.

– Но я… не самозванка, – неуверенно произнесла, сама не веря в то, что говорю.

– Барышня, милая. Это не мне решать. Я лишь выполняю приказы хозяина Доэрти.

Затем меня грубо усадили в какую-то повозку, накрыли старым, довольно пыльным покрывалом и крикнули извозчику, чтобы он трогал.

Когда повозка тронулась, я вздрогнула и, покачнувшись, повалилась на полную корзину с яблоками. Уронив рядом с собой пару красно-жёлтых яблочек, я спрятала их под полами халата и улыбнулась тому, что, даже если меня не будут кормить в дороге, с голода я не умру.

Почувствовав холод, я поняла, что на улице было совсем не жарко, возможно, уже начало осени. Не обращая внимания на грязное покрывало, я укрылась им по самый подбородок. Мне сразу же стало теплее, и я немного расслабилась.

Но подумать о том, что со мной произошло, всё же стоило.

Через несколько минут повозка выехала за пределы незнакомого, но очень красивого города, который явно не принадлежал моей эпохе. Именно тогда, я решила поразмыслить над своей незавидной судьбой. Но видимо, мирное покачивание колёс сморило меня, либо я просто устала, но довольно быстро я провалилась в глубокий сон.

Очнулась я оттого, что извозчик громко крикнул лошади остановиться, и повозка резко остановилась.

Открыв глаза, я поняла, что проспала добрую половину дня и пропустила всё самое интересное. Спала я, прислонившись к какому-то пыльному мешку, возможно, это было зерно, а, быть может, что-то подобное. Я не особо разобралась, что это было, знаю одно – мне было довольно мягко и удобно.

– Выходи, – раздался грубый голос извозчика, и я, оторвавшись от уютного и довольно тёплого места, села прямо. Укуталась, ставшее родным, покрывалом. – Выходи, кому говорю!

– Что? Куда? Мы уже приехали? – удивлённо спросила я, оглядываясь по сторонам, но в темноте не смогла различить ничего, кроме тёмных силуэтов каких-то построек.

– Приехали. Точнее, ты приехала. – Усмехнулся извозчик и схватив меня за руку практически выкинул меня из своей повозки. – А мне ещё дальше ехать.

Я приземлилась на землю, чуть не упав, но чудом удержалась. И только сейчас осознала, что на мне нет обуви. Как только мои босые ступни коснулись холодной земли, я почувствовала, как быстро замёрзла.

– Мне бы сапожки какие или ботиночки! – Крикнула я извозчику, обернувшись, но поняла, что осталась совершенно одна. Повозка медленно удалялась по просёлочной дороге, оставляя меня одну. А ещё я вдруг поняла, что два моих украденных яблочка так и остались лежать в повозке. Даже яблоки не смогла стырить по-нормальному. Хорошо, что покрывало удалось прихватить. Укутавшись в него поплотнее, я вгляделась в постройки. И пускай мои глаза уже привыкли к темноте, толком понять, что было передо мной, у меня получалось с трудом.

Я не могла больше стоять на стылой земле. Решив, что нужно как можно скорее добраться до какого-нибудь здания, где можно укрыться от холода, я побежала. Преодолев страх темноты и неизвестности, я подумала, что лучше найти хотя бы относительное тепло, чем замёрзнуть на дороге.

Пройдя несколько метров, я обнаружила, что стою перед старой и полуразрушенной хижиной. Вместо двери виднелась пара сгнивших досок, вместо окна – натянутая тряпка, а крыша была покрыта сырым прогнившим сеном и палками.

– Ну спасибо, муженёк за такой щедрый подарок. Век не забуду, что ты так высоко оценил нашу с тобой недолгую семейную жизнь.

Как долго мы с князем прожили и были ли счастливы, я не знала, но решила, что при первом удобном случае, обязательно его отблагодарю.

Резкий ветер привёл меня в чувства и чуть не сбив с ног, ударил в спину. Покачнувшись, я сделала шаг вперёд и вздохнула.

– Ну что ж, была не была.

Я дёрнула за проржавевшую ручку двери и открыла её на себя. На меня пахнуло затхлым и спёртым воздухом старого нежилого дома. Содрогнувшись от страха, я шагнула внутрь и остановилось. Не видно было ни зги, это, конечно, был минус. Но плюс был в том, что здесь было относительно тепло и ветер не сшибал с ног. Дырявые окна и щели в досках пропускали сквозняк, и слышалось жуткое до мурашек завывание, но я решила, что это меньшее из зол. Осторожно ступая по скрипучему и грязному полу босыми ногами, я страшно боялась наступить на гвоздь, или доску, или камень. Всё, что могло причинить мне боль.

Но ничего страшного не произошло. Добравшись до ближайшей комнаты, я в свете луны, проникающем через уцелевшее окно, поняла, что нахожусь в гостиной. И здесь в центре стояло что-то напоминающее софу или диван. Куда я сразу же и направилась.

Я осторожно опустилась на диван и несколько секунд привыкала к его мягкости. Убедившись, что он безопасен, я поняла, что за окном уже поздний вечер или даже ночь. В любом случае я не могла ничего сделать или увидеть снаружи. Поэтому я просто опустила голову, укрылась покрывалом и посмотрела в окно.

– Завтра я начну новую жизнь и обязательно узнаю, кто я такая и почему здесь оказалась. Но это будет завтра, а сейчас спать.

Глава 4. Жёлто-чёрная спинка

Утром я проснулась от непонятного и громкого жужжания, как раз прямо над моим ухом. Ну, как говорится, обжёгся на молоке, дуй на воду.

А учитывая, что после укуса пчелы, прошло не так много времени, да ещё я была уверена, что если в моём привычном мире, антигистаминное мне могли вколоть в любой первой попавшейся клинике. Однако здесь с этим наверняка всё было намного сложнее.

Поэтому, резко скатившись с дивана, я упала на деревянный пол лицом вниз и накрылась покрывалом, которое успела с него стащить. Так, я лежала несколько минут, пока не поняла, что вроде как бояться больше нечего.

Откинув покрывало, осмотрелась и тяжко застонала, вдруг вспомнив о том, где я нахожусь и почему?

Я стояла посреди обветшалой гостиной, в которой не было ничего, кроме старого дивана, на котором я как раз и спала. Оказывается, он был настолько древний, что из продырявленной обшивки торчали пружины и деревянный каркас. Хмыкнув, я удивилась, как мне вообще удалось на нём поспать и довольно неплохо выспаться. Гостиная оказалась довольно просторной, в ней могло бы поместиться много мебели.

– Ну Женечка, ты это удачно так попала! – Скептически произнесла и, поднявшись с дощатого пола, увидела, что моя сорочка теперь вся грязная. А ведь это единственная одежда, которая у меня была. То немногое, в чём меня выгнал из своего столичного особняка мой благоверный. Негусто, мягко говоря.

Я сделала несколько шагов в сторону камина и подняла глаза к потолку. Кирпичная труба была в хорошем состоянии, что давало надежду на то, что дом можно согреть. В целом, он был пригоден для жизни, если закрыть окна, из которых дуло так сильно, что мои руки моментально заледенели.

Этим я и решила заняться прямо сейчас.

Укрывшись покрывалом, я поняла, что в гостиной, как оказалось, было два окна. Одно было застеклённым, второе тоже, но сейчас оно было открыто, словно кто-то из этого дома убегал так быстро, что решил это сделать через окно. К нему-то я и направилась. Но вот закрыть раму не получилось, так как из-за перекоса дома её заклинило.

– Хм и что с этим делать?

Отдавать последнее покрывало, чтобы закрыть окно, я категорически не желала. Пришлось думать дальше. Но всё же одну раму я смогла закрыть, а вот со второй ничего не выходило.

Выглянув наружу, я заметила, что, оказывается, у окон есть ставни, которые сейчас были открыты. Но их же можно было закрыть и остановить поток холодного воздуха с улицы. То, что в гостиной станет темнее, меня не смущало, главное – сделать дом тёплым, всё остальное сейчас было неважно.

Протянув руку, я закрыла деревянные ставни одну за другой и закрепила крючок на железной петельке.

– Вот так-то! – Улыбнувшись, я даже ощутила, как внутри дома становится теплее. Но не настолько, чтобы можно было ходить и не содрогаться каждый раз от завываний ветра. А он не только завывал, но и проникал внутрь. Поэтому, выйдя из гостиной, я вдруг ощутила реальный масштаб бедствия.

Входная дверь открывалась и закрылась, словно жила своей жизнью и пропускала тот самый холодный ветер, который и остужал здесь всё, что только можно. Подбежав, я закрыла дверь и поняла, что вчера поздним вечером не удосужилась её запереть. Сейчас я осознала свою ошибку и закрыла дверь на щеколду. А потом заглянула на кухню и ахнула. Я с недоумением наблюдала за тем, что происходило в центре кухни, и не могла понять, что же я вижу.

Громкое жужжание, словно рой пчёл, заставлял подгибаться колени и ощущать холодный пот, стекающий по спине.

Это был настоящий хаос, который, казалось, только разрастался с каждой секундой.

На деревянном столе в центре кухни, размером с человеческий рост, крутился вихрь. Он собирал все предметы, которые попадали в его поле зрения: с настенных полок, соседних столов и с грязного пола. Но вскоре всё это снова падало на пол, уже в сломанном или разбитом виде.

– Что это такое, мамочки мои?! – Крикнула я в воздух, потому что шумную воронку перекричать было очень сложно.

– Я пытаюсь тебе помочь, – услышала приятный детский голосок и резко оглянулась. Здесь, что были дети? Но где? Почему я никого не заметила.

– Кто это говорит? – Закричала испуганно и, сделав шаг назад, упёрлась в дверной косяк. – А ну, покажись, кто бы ты ни был.

– Подожди, Евангелина, я ещё не всё здесь убрал. Надо, чтобы было чисто и всё разложено по полочкам.

– Я не знаю, кто ты, но, кажется, ты только всё портишь! – Крикнула я, вглядываясь в ветряной вихрь и замечая длинные заячьи уши, а ещё жёлтую попку.

– Ещё немного и ты увидишь, как красиво здесь станет.

Я лишь покачала головой, понимая, что если не вмешаюсь, то от кухни ничего не останется. Поэтому, сделав шаг вперёд, я запустила руку в вихрь и ухватила непонятное существо за лапу. Она оказалась удивительно мягкой и пушистой.

С этими мыслями я резко потянула зверька на себя, буквально вытащив его из вихря, который тут же стих. На стол и пол упали остатки посуды, сломанных вещей и кусков грязи, которые, кажется, этот вихрь собрал со всех уголков кухни.

– Ты кто такой? – спросила я, глядя на зверька, который жужжал, как шмель, и напоминал кролика своими ушками и полосатой желто-чёрной попой.

Глава 5. Первая помощь при укусе пчелы

– Астралион Тенебрис Легкокрылый к вашим услугам, – серьёзно произнёс зверёк и отвесил мне поклон, снова взмыв в воздух.

– Как? Как ты сказал? – Удивлённо посмотрела на летающего кролика и протёрла глаза. Поверить в то, что передо мной летал ушастый зверёныш с крыльями и расцветкой как у пчелы, было трудно.

Я машинально коснулась лица, вспомнив о том, что совсем недавно меня укусил сородич этого непонятного существа, и содрогнулась.

– Можешь называть меня просто Лион, – фыркнул зверёк и почесал затылок, – кстати, на лице у тебя уже ничего нет. Сошло всё. Теперь можешь не беспокоиться. И если здесь появится твой муженёк, он наверняка тебя узнает и заберёт обратно.

– Вот ещё чего удумал, – недовольно буркнула и развернувшись, прошлась по кухне. Точнее, по тому, что от неё осталось. Я поднимала с пола разбитые тарелки, тряпки и складывала их в нашедший тут же деревянный ящик. – Он прогнал меня из своего дома, можно сказать голой, в одной сорочке и без гроша в кармане. Если он тут появится, я его… я его… – увидела на стене висящую сковороду и схватив её, пригрозила ушастому шмелю, – вот этой самой сковородой и огрею.

– Смело! – просвистел зверёк и тут же вылетел в одно из разбитых окон, оставив меня одну разбирать то, что он натворил. А разбирать было чего. Казалось, из всей посуды осталось пара тарелок и столько же кружек. Хотя, если подумать и посчитать, здесь, кажется, был целый сервиз на десять или двенадцать человек. В общем, гора разбитой посуды, которая сейчас была разбросана по всему полу. Наклонившись и взяв один осколок, я сжала от отчаяния губы, понимая, что посуда была довольно дорогой. И почему-то мне показалось, что этот маленький пушистый засранец не просто так здесь всё разбил. Да ещё и улетел к тому же.

Но как ходить босоногой по полу, полному разбитого стекла я, конечно, не представляла, пока… не увидела в углу пару резиновых галош. Кажется, они были такими старыми, что пережили этот дом. Грязные, немного рваные и заросшие паутиной.

Но махнув рукой на подобные глупости, я на носочках добралась до нужного мне угла и подняла на воздух две резиновых калоши. Они были явно большего размера, чем моя тоненькая ножка тридцать шестого размера, но и это не смутило меня.

Вытряхнув содержимое и протерев пледом внутренности калош, я опустила их на пол и сунула кукольные стопы внутрь. Ну точно, похоже, что эта обувь была велика мне размера на три или четыре. Но по крайней мере теперь мне было теплее и можно было не опасаться, что ступни наткнуться на гвоздь или разбитое стекло.