НЕ МОЯ БОРЬБА
– Ты как? – прогремел встревоженный голос.
Пальцы рук тут же ослабли, и кисть заболталась, как будто клешня в автомате-хватайке не удержала игрушку, – и телефон полетел вниз. Он ударился о декоративную ручку тумбы, отлетел в сторону и шлепнулся на паркет – на экране появилась паутина трещин. Это был дорогой телефон, но если бы он разбился вчера… А сейчас не жаль.
Сила возвращалась в тело бушующей волной. Нога замахнулась на плафон – желтый, в цвет чашки, которую я подарила на День влюбленных, ударила, и сдавленный вскрик вырвался наружу – это был мой крик. Торшер пошатнулся, но устоял. В голени отдало болью – будет синяк.
– Зачем?! – закричала я, но никто не ответил.
Заиграла наша любимая песня – это опять звонил телефон. Я надавила пяткой на треснувший экран.
– Не-е-ет!.. – заорала я так, чтобы все вокруг услышали: я не согласна! Бессмысленно, ведь он не оспорит мой протест.
Я пнула телефон, как мяч, и он улетел под диван. Но это был гол в мои ворота: песня еще назойливо звучала. Перед глазами стояла прошлая пятница, и я ясно видела, как мы двигаемся под эту самую песню. Он, в синей рубашке, одной рукой держит мою ладонь, а второй обнимает за талию, напевая слова.
Я бросилась к окну – ливень тарабанил в стекло так, будто требовал впустить его в квартиру. Я распахнула левую раму – первым вбежал холод и укутал меня в мерзкое одеяло из мурашек. Следом запрыгивали капли, покрывая подоконник узором в горошек. Я забралась на окно и посмотрела вниз с десятого этажа. Тут же закружилась голова, дыхание стало тяжелым. Даже ноги онемели. Я почувствовала себя совсем маленькой в этом огромном доме. Лицо покрылось влагой, водолазка быстро намокла. Было высоко и по-настоящему страшно.
Я ухватилась руками за раму и отползла вбок, спрятавшись за прозрачное, но прочное стекло.
Я должна, но не могу. Только если по-другому.
– Не оставлю, – шептала я. – Я как и ты…
Я сползла с подоконника и бросилась на кухню. Схватила аптечку: обезболивающее, жаропонижающее, порошок от простуды, сироп от кашля – да какая разница, что брать! Налила стакан воды, запила, понимая: не поможет, не то.
Не теряя времени, я метнулась в ванную, схватила косметичку и села на ковер для ног. Искала на ощупь правой рукой, внимательно изучая запястье левой: такие нечеткие, будто все чувствуют и прячутся; голубые, как реки, протекающие под кожей.
Нащупала. Блестящее. Острое.
Я смогу!
***
Темнота. Где-то вдали падают капли. Я дышу ровно, но, кажется, слишком громко. Интересно: я здесь одна? И где это – здесь? Я аккуратно поднимаю руки и осторожно трогаю пространство: впереди меня пусто, а позади – стена, твердая и неровная, как будто окаменели мелкие волны.
– Это ты? – раздался знакомый голос, и я вздрогнула.
– Паша! – вскрикнула я радостно.
Я медленно пошла на шум, проверяя руками черное пространство перед собой. Его пальцы коснулись моих ладоней, потянулись к плечам, опустились и обхватили за талию, подняли вверх. Я обвила его шею руками, и мы вместе вышли из темноты в каменный зал, едва освещаемый таинственным светом. Это была пещера.
– Ты рядом, – прошептала я, прижимаясь к твердой груди, вдыхая едва уловимый запах его тела.
Он опустил меня на землю, и я прижалась к нему. Мои руки побежали по его грязным и слипшимся волосам, спустились по спине, натыкаясь на мелкие дыры в изотермике из полара.
– Я не знал, что и ты здесь, – сказал он, поглаживая меня по голове. – Как же я рад тебя видеть!
