Хранительница путей

Глава 1: Подарок, который ждал восемнадцать лет

Лорелея Ягодина – или просто Лейка для всех, кто ее знал дольше пяти минут – проснулась оттого, что в нос ей упорно тыкалось что-то мягкое и теплое. Кот Маркиз, верный спутник ее детства и главный ревизор утренних процедур, требовал завтрака. Лейка уткнулась лицом в его пушистый бок, пытаясь продлить сладкую негу выходного дня.

– Маркиз, идиот, – пробормотала она сквозь шерсть, – сегодня же День Рождения! Позволь поспать… героине торжества!

Но Маркиз был непреклонен. Его мурлыканье перешло в требовательное «мяу», и Лейка сдалась. Она потянулась, чуть не сбросив со столика стакан с водой (ловко поймала его на лету, брызги все же попали на любимую книгу по мифологии), и выкатилась из кровати. Нога тут же наткнулась на забытый с вечера рюкзак с учебниками.

– Ой! – Лейка подпрыгнула на одной ноге, потирая ушибленную косточку. – Так, спокойно, Лорелея. Сегодня все должно быть идеально. Восемнадцать лет! Совершеннолетие! Финал школы на носу… – Она осеклась, вспомнив, что экзамены еще предстояли. Энтузиазм слегка поугас, но ненадолго. – Ладно, сначала мама. Где же главный свидетель моего взросления?

Квартира в старом питерском доме была тихой. Слишком тихой для субботнего утра. Лейка прошлась по комнатам: кухня пуста, гостиная пуста, ванная свободна. Мамы нигде не было. Странно. Анна Ягодина обычно в выходные превращалась в бурю домашней активности, особенно в такой день.

– Мам? – Лейка позвала еще раз, уже чуть громче. Тишина. На столе в кухне лежала записка, написанная маминым размашистым почерком: «Лейка, солнце! Срочные дела на работе (знаю, знаю, в субботу! Проклятый квартальный отчет!). Вернусь к обеду, не позднее трех! Торт заказан, вечер – твой! Целую! Мама».

Лейка надула губы, но обижаться было глупо. Мама работала бухгалтером, и эти «квартальные отчеты» были легендарны в их семье. Она достала телефон.

Лейка: Мам, ты где? Записку прочитала. Не против, если я с Дашей и Лехой сгоняю в караоке днем? Встретимся вечером?

Ответ пришел почти мгновенно.

Мама: Конечно, зайка! Отрывайся! Только без ледяных напитков, горло береги. Вечером жду отчет! Люблю!

Лейка: Люблю! Не перетрудись там!

Доверие – это было главное в их с мамой отношениях. Никаких лишних вопросов, упреков, только поддержка. Лейка улыбнулась. Отлично, план дня утвержден!

Сборы превратились в привычный комический балаган. Выбирая между двумя почти одинаковыми свитерами, Лейка уронила вешалку, которая зацепила коробку с заколками – дождь из пластмассовых цветочков и бантиков обрушился на нее и Маркиза (кот фыркнул и демонстративно ушел). Чистя зубы, она так увлеклась представлением себя феей, дарящей магию через зубную пасту, что чуть не проглотила щетку. А выходя из ванной, лбом аккуратненько стукнулась о косяк двери.

– Ай! Ну вот, шишка на ровном месте! – засмеялась она сама над собой, потирая лоб. – Фея-неудачница. Хотя… какая фея в Питере? – Она машинально потрогала медальон, висевший у нее на шее с детства. Странная штуковина, похожая на сплющенную серебристую ракушку с нечитаемыми значками. Мама говорила, это бабушкино наследство. Лейка его любила – он был теплым и успокаивающим.

Встреча с друзьями – Дашей, подругой с пеленок, и Лехой, соседом по парте и главным поставщиком мемов – прошла шумно и весело. Они вручили подарки (Даша – билеты на концерт странной фолк-группы, Леха – огромного плюшевого дракона с кривой улыбкой), обсудили последние школьные новости и экзаменационный ужас, и дружно двинули в любимое караоке недалеко от Невского.

Отдельная комната, микрофоны, бегущая строка текста – рай для трех выпендрежников. Они орали старые хиты, пародировали попсу, Леха устроил эпичный рэп-баттл с воображаемым соперником под бит из «Игры престолов». Лейка пела что-то лирическое, изображая оперную диву, и корчила рожи, когда пели другие. Веселье било ключом, воздух в комнате стал густым от смеха, пиццы и газировки.

И вдруг… Лейке резко стало нехорошо. Комната завертелась перед глазами, как карусель, заложило уши, а в висках застучал тяжелый молот. Она пошатнулась, уронив микрофон с глухим стуком.

– Лех, все плывет… – пробормотала она, хватаясь за стену. Лицо у нее, видимо, стало меловым, потому что Даша тут же вскочила:

– Лейка? Что с тобой?

– Воздуха… мало… – Лейка с трудом ловила ртом воздух. – Выйду… на минуточку… проветрюсь…

Она, шатаясь, вывалилась в коридор, а затем и на улицу. Прохладный питерский воздух, пахнущий асфальтом и рекой, ударил в лицо, но облегчения не принес. Головокружение только усилилось. Она прислонилась к холодной стене здания, закрыв глаза. Мир уходил из-под ног, ощущение было такое, будто она проваливалась в бездонный колодец. Медальон на шее внезапно стал ГОРЯЧИМ, почти обжигающим. Лейка вскрикнула от неожиданности и боли, схватившись за него. В глазах потемнело, потом вспыхнул ослепительный, немыслимый свет, затопивший все вокруг. Ее будто резко дернули за пуповину мироздания – вверх, вниз, в сторону? Непонятно. Ощущение свободного падения в лифте с обрезанным тросом…

И все исчезло. Свет, звук города, холод стены. Осталась только пустота и нарастающий звон в ушах.

* * *

Анна Ягодина торопливо запирала дверь офиса. В сумке неловко болталась коробка с тортом. Надпись гласила: «С Днем Рождения!». Она нервно поглядывала на часы. Три часа! Она так хотела успеть, рассказать все *до* вечеринки, подготовить дочку… Но этот дурацкий отчет! Надо было просто взять отгул.

Она уже почти бежала к метро, прокручивая в голове слова: «Лейка, солнышко, ты меня не поймешь сразу, но… ты не совсем обычная… твоя настоящая мама… медальон…». Анна глубоко вдохнула. Главное – спокойно. Все будет хорошо. Она достала телефон, чтобы написать Лейке, что выезжает. На экране горело уведомление о пропущенном вызове. От Даши. И сразу же еще один. И СМС:

Даша: Анна Сергеевна!!! Лейке стало плохо в караоке! Она вышла на улицу проветриться и ИСЧЕЗЛА!!! Мы не можем ее найти!!! Телефон не отвечает!!! Мы уже обыскали все вокруг!!! Что делать?!

Кровь отхлынула от лица Анны. Сумка с тортом выпала из ее ослабевших рук, шлепнувшись на асфальт. Она уставилась на смс, не веря глазам. Сердце бешено колотилось, глотая воздух рваными глотками.

– Нет… – прошептала она, охваченная ледяным ужасом. Глаза невольно поднялись к хмурому питерскому небу, будто ища там дыру, в которую провалилась ее девочка. – Уже? Неужели… так скоро?

Глава 2: Две Луны и Один Очень Недовольный Чиновник

Сознание возвращалось медленно, как будто сквозь толстый слой ваты. В ушах гудело, голова раскалывалась. Лейка застонала, пытаясь приподнять тяжелые веки. Первое, что она увидела, было не серое питерское небо, а… сиренево-розовый купол, по которому плыли странные, похожие на перламутровых медуз, облака.

– Ой, живенькая! – прозвучал звонкий, полный искреннего любопытства голос прямо над ее лицом.

Лейка резко открыла глаза шире и вздрогнула. Над ней склонилось лицо девчонки. Светлые, почти белые, пушистые волосы были собраны в два небрежных хвостика, торчавших в разные стороны, как антенны. Остренький, задорно вздернутый носик, россыпь веснушек на скулах и огромные, невероятно яркие глаза цвета молодой листвы, в которых сейчас плясали искорки неподдельного интереса. Девчонка выглядела на ее возраст или чуть младше.

– Э-э… – выдавила из себя Лейка, пытаясь отползти. Трава под ней была мягкой, но какой-то незнакомой – нежно-голубого оттенка, с крошечными серебристыми бутонами. От нее исходил легкий аромат, напоминающий ваниль и мяту одновременно.

– Где я? – спросила Лейка, озираясь. Мысль о караоке и друзьях казалась далеким сном. Вокруг простирался луг, утопающий в невероятных цветах, фантастических расцветок: алые колокольчики с золотыми прожилками, фиолетовые шары, пульсирующие мягким светом, стебли, усыпанные кристалликами, похожими на иней. Воздух был теплым, влажным и густым, как сироп, и дышалось им непривычно легко. И самое невероятное – в небе, на фоне сиренево-розового заката, висели ДВЕ ЛУНЫ. Одна, побольше, серебристо-белая и привычно круглая. Вторая – меньше, с легким янтарным отливом и казалась слегка приплюснутой по бокам.

– Это Цветущий Луг Крылатых Трав! – весело объявила девчонка, как будто это объясняло абсолютно все. Она подпрыгнула на месте, полная неукротимой энергии. – А ты кто? Откуда свалилась? Я Фифа! Фиалка, но все зовут Фифа. Ты похожа на фею, только… странную. Крыльев не видно. И одежда какая-то… коробочная. – Она потрогала рукав Лейкиной куртки с явным любопытством.

Лейка села, потирая виски. Мир плыл перед глазами. Медальон на шее был теплым, как живой, но уже не обжигал.

– Я… Лейка. Лорелея, – автоматически ответила она. – Я из… Санкт-Петербурга. Это в России. На Земле. – Она замолчала, понимая, насколько безумно это звучит здесь, под двумя лунами. – А это… где? И что за "феи"? Я просто… мне стало плохо, я вышла на улицу, а потом… тут. – В голосе ее зазвучала паника.

Фифа склонила голову набок, ее большие зеленые глаза расширились.

– Санкт-Питер… бург? Земля? – Она произнесла слова медленно, словно пробуя их на вкус. – Ничего не слышала! Ты точно из очень далеких краев! А "плохо стало" – это наверняка из-за Провала! Они сейчас часто случаются, такие дыры в воздухе. Прямо над тобой хлопнуло и – бух! – ты тут! Весело, да? – Она улыбнулась во весь рот, как будто падение людей с неба было обычным делом.

– "Весело"? – Лейка почувствовала, как ее начинает слегка подташнивать. – Я… мне нужно домой! Мама волнуется! Друзья… – Она попыталась встать, но ноги подкосились. Фифа ловко подхватила ее под локоть.

– Эй, полегче, Лейка-издалека! Сначала надо понять, что к чему. Может, тебе в Совет Крыльев? Или к Драконьим Архивариусам? Они любят всякие странные штуки… – Фифа задумалась, но ненадолго. – Хотя, может, лучше сначала к бабушке Травинке? У нее отличный успокоительный чай из лунных кореньев! От него даже у дракона хвост перестает чесаться от нервов!

Прежде чем Лейка успела переварить предложение чая от "нервного чесания драконьего хвоста" и решить, сошла ли она с ума полностью, раздался новый голос. Голос низкий, ровный и до неприличия спокойный, но насквозь пропитанный ледяным цинизмом.

– Совет Крыльев будет следующим этапом. Пока что начнем с малого. Документы.

Лейка и Фифа резко обернулись. Из-за огромного цветка, похожего на синий тюльпан из стекла, вышел мужчина. Высокий, стройный, одетый в темные, практичные одежды из плотной ткани, напоминающей кожу, но без лишних деталей. Его лицо было резким, с высокими скулами и твердым подбородком. Темные волосы коротко подстрижены. Но больше всего поражали глаза. Холодные, серые, как промозглый питерский камень, они смотрели на Лейку с безразличной, почти скучающей оценкой. В них не было ни капли удивления, только утомленная привычка ко всему нелепому.

– Документы, – повторил он, протягивая руку. Движение было точным, лишенным суеты. – И объяснение. Кто вы, откуда прибыли и каким образом устроили несанкционированный манифест в зоне повышенной магической нестабильности?

Лейка замерла, глядя на эту воплощенную бюрократическую строгость под двумя лунами. Фифа закатила свои огромные зеленые глаза и громко вздохнула:

– Ой, вот и местная радость подоспела. Лейка, знакомься, Игнатий. Наш местный Инспектор. Всего На Свете И Обладатель Самого Плохого Настроения Во Всех Мирах. Игнат, это Лейка. Упала с неба. Из Санкт-Петербурга. На Земле. Документов у нее, похоже, нет. Давай без формальностей?

Игнатий даже бровью не повел. Его серые глаза все так же буравили Лейку.

– "Санкт-Петербург"? "Земля"? – Он произнес слова так же, как Фифа, но с явной ноткой скепсиса. – Оригинально. Однако отсутствие документов и факт незаконного пересечения Порога делают вашу историю… сомнительной, гражданка Лорелея. Проследуйте за мной. Вам предстоит дать подробные показания. – Он сделал недвусмысленный жест в сторону узкой тропинки, уходящей меж гигантских, светящихся мягким светом грибов. – И постарайтесь не терять сознание. Бумажная волокита от этого только увеличится.

Лейка посмотрела на веселую Фифу, потом на ледяного Игнатия, потом на две луны в сиренево-розовом небе. Единственная связь с реальностью – теплый медальон на шее – казалась сейчас бесконечно далекой. Мысли путались. Мама… Друзья… Караоке… Земля… Документы? Подробные показания?

– Я… я, кажется, все еще сплю, – прошептала она, чувствуя, как почва снова уплывает из-под ног. Но на этот раз ее удержала не Фифа, а сильная, цепкая рука Игнатия. Его прикосновение было таким же холодным, как его взгляд.

– Спорить с реальностью – пустая трата времени, гражданка, – сухо констатировал он. – Двигаемся. Расскажете свою сказку про "Землю" в более подходящем месте. Желательно, с чернилами и пером для протокола.

Глава 3: Чернила, Камень и Циничные Вопросы

Тропинка, по которой вел их Игнатий, быстро сменилась утоптанной дорожкой, а затем уперлась в невысокое, но массивное здание. Оно словно выросло из серой скалы, сливаясь с ней цветом и фактурой. Никаких украшений, никаких окон на первом этаже, только тяжелая дверь из темного, почти черного дерева, укрепленная железными полосами. Здание дышало холодом, практичностью и полным отсутствием интереса к эстетике. Оно было таким же неприветливым и функциональным, как сам Игнатий.

– Добро пожаловать в Передовой Пост Наблюдения и Контроля Сектора "Цветущий Луг", – произнес Игнатий без тени иронии, открывая дверь. Внутри пахло пылью, старым пергаментом и чем-то едким, похожим на озон. – Не задерживайтесь в дверях.

Фифа, не выпуская Лейкиной руки, буквально втащила ее внутрь. Девчонка огляделась с преувеличенным любопытством, ее нос сморщился.

– Фу, Игнат, ты хоть проветриваешь тут иногда? Пахнет, как в логове дракона-архивариуса после праздника Едкого Дыма!

Игнатий проигнорировал комментарий. Он провел их по короткому, тускло освещенному коридору (свет исходил от тускло мерцающих шаров, вмурованных в потолок) в небольшую комнату. Комната была воплощением уныния: голые каменные стены, простой деревянный стол, заваленный бумагами и свитками, два жестких стула по одну сторону и один – по другую. На столе горела лампа с зеленоватым стеклом, отбрасывающая резкие тени. Ни картин, ни растений – только функциональность.

– Садитесь, – указал Игнатий на стулья перед столом. Сам он занял место за столом, достал длинный лист пергамента, чернильницу с густыми, почти черными чернилами и острое перо. – Гражданка Лорелея, прозвище Лейка, предположительно из локации "Санкт-Петербург, Земля". Сообщница – Фиалка, прозвище Фифа, резидент Сектора. – Он записал это быстрым, четким почерком.

Фифа плюхнулась на стул, утянув за собой Лейку. Она не отпускала ее руку, их пальцы сплелись в мертвой хватке. Лейка чувствовала, как по тонким пальцам Фифы передается легкое, почти незаметное дрожание – не страх, а возбуждение. Эта девчонка явно считала происходящее захватывающим приключением. И эта ее бесшабашная энергия, это крепкое держание руки… Лейка неосознанно сжала пальцы Фифы в ответ. В этом холодном камне, под тяжелым взглядом Игнатия, Фифа была единственной живой, теплой и понятной точкой опоры.

– Начнем с основ, – Игнатий поднял на Лейку свои серые, как лед на Неве, глаза. – Дата и место рождения. Точные координаты локации "Земля" по системе Древних Карт. Цель визита в Запретную Зону Магической Нестабильности "Цветущий Луг". Основания для несанкционированного пересечения Порога.

Лейка замерла. Что она могла ответить? "Родилась в роддоме №5, Санкт-Петербург, Россия, планета Земля, Солнечная система, галактика Млечный Путь"? Звучало как бред сумасшедшего.

– Я… я не знаю ваших карт, – начала она сдавленно. – Земля… это далеко. Очень далеко. Я не хотела сюда попадать! Мне стало плохо, я вышла на улицу подышать, схватилась за медальон… – Она машинально коснулась теплого металла на шее. – Он стал горячим… и тут я очутилась на этом лугу. Я хочу домой! К маме! – В голосе ее снова зазвучали слезы.

– "Медальон", – Игнатий записал слово, подчеркнув его. – Предъявите. – Он протянул руку.

Лейка инстинктивно прикрыла медальон ладонью. Отдавать его этому холодному человеку? Нет!

– Нет! Это… это память о маме! – выпалила она.

– Объект, предположительно явившийся катализатором несанкционированного пространственно-временного смещения, подлежит изъятию и изучению, – отчеканил Игнатий, не убирая руки. – Предъявите.

– Да ладно тебе, Игнат! – встряла Фифа, качнув ногой под столом. – Видишь же, девочка напугана! Медальончик не убежит. Сначала допроси, потом изымай! А то она вообще в обморок грохнется, и ты потом протокол на бездыханном теле писать будешь! Неудобно!

Игнатий медленно перевел взгляд на Фифу. В его глазах мелькнуло что-то вроде глубочайшего презрения к подобной аргументации, но руку он убрал.

– Фиксирую отказ от добровольной выдачи артефакта. Продолжаем. Ваши родители? Их имена, род занятий, текущее местонахождение.

– Моя мама… Анна Сергеевна Ягодина. Она бухгалтер. Живет… жила со мной в Санкт-Петербурге. Папы… нет, – Лейка опустила глаза. История с отцом была грустной и обычной – ушел, когда она была маленькой.

– "Бухгалтер", – Игнатий записал, не меняя выражения лица. – Интересная специализация для существа, способного породить потомка с признаками феи. Даже если слабовыраженными.

Лейка вздрогнула.

– Признаки… феи? Что вы имеете в виду? Я обычная девушка!

– "Обычная" девушка не падает с неба через Провал в Запретной Зоне, – парировал Игнатий, занося перо над новым пунктом. – Ваша энергетическая сигнатура… неоднозначна. Слабая, заглушенная, но с явными феерическими резонансами. Исключая гибридные случаи, что редкость… это указывает на ваше происхождение. Кто ваша биологическая мать? Или отец? Или оба?

Вопрос, как удар ножом. Лейка побледнела. Биологическая мать? Что он несет? Она открыла рот, чтобы возмутиться, но в этот момент на подоконнике единственного высокого, узкого окна комнаты что-то громко стукнуло.

Все трое вздрогнули. На грубый каменный выступ снаружи упал… обычный серый булыжник. Но на его плоской стороне было что-то нацарапано. Фифа, не отпуская Лейкину руку, вскочила и подбежала к окну.

– Ой! – воскликнула она. – Смотри-ка! Камушек с буквой! – Она схватила камень и протянула Лейке. На нем было грубо выцарапано: "П".

Лейка взяла холодный камень, не понимая. "П"? Что это? Первая буква какого-то слова? Знак?

– Откуда? – прошептала она, глядя в окно. Там был лишь кусочек сиреневого неба и верхушка гигантского светящегося гриба.

– Провалы шутят, – пожала плечами Фифа. – То лягушки в шляпках, то камни с буквами сыплются! Может, это "Привет"? Или "Помоги"? – Она заливисто рассмеялась.

Игнатий наблюдал за сценой с тем же ледяным спокойствием. Его взгляд скользнул с камня на растерянное лицо Лейки, потом на медальон, который она снова инстинктивно прикрыла рукой. В его глазах что-то промелькнуло – не интерес, а скорее… подозрение, усилившееся.

– Очень "удачно" по времени, – произнес он сухо. – Вернемся к вопросам, гражданка Лорелея. Ваша биологическая мать. Имя. Происхождение. И не пытайтесь говорить, что это Анна Сергеевна. Энергетические подписи не совпадают. Кто она? И как связана с этим… – он кивнул на медальон, – артефактом?

Лейка сжала камень с буквой "П" в одной руке и руку Фифы – в другой. Ее мир рушился на части. Биологическая мать? Артефакт? Энергетические подписи? Она чувствовала, как под взглядом Игнатия ее защитный покров наивности трещит по швам. Где-то глубоко внутри, под слоем шока и непонимания, начало просыпаться что-то чужое, щекотливое и пугающее. Что-то, что нашептывало: «Он прав.»

Глава 4: Искра и Перемирие

Слова Игнатия повисли в холодном воздухе каменной комнаты, тяжелые, как удары молота. "Биологическая мать". "Энергетические подписи не совпадают". "Что она?"

Шок. Белый, обжигающий, как вспышка той самой энергии, что принесла ее сюда. Лейка замерла, камень с буквой "П" выпал из ее ослабевших пальцев, гулко стукнув о пол. Потом пришел гнев. Горячая, незнакомая волна поднялась откуда-то из глубины живота, сжимая горло, заставляя сердце колотиться как бешеное.

– Вы… вы врете! – вырвалось у Лейки, голос дрожал, но в нем звенела сталь. Она вскочила со стула, выдернув руку из цепкой хватки Фифы. – Моя мама – Анна Сергеевна Ягодина! Она бухгалтер! Она… она меня растила! Читала сказки! Водила в школу! Это вы тут все с ума сошли со своими Провалами, феями и… и энергетическими подписями! Я обычная! Обычная! – Она кричала, трясясь от негодования, но это странное ощущение внутри, это щемящее, холодное сомнение, что он, возможно, прав… оно грызло ее изнутри, подливая масла в огонь ярости.

Фифа, напротив, не испугалась. Ее любопытство, казалось, вот-вот разорвет ее изнутри. Она переводила огромные зеленые глаза с Лейки на Игнатия и обратно, словно наблюдала за самым захватывающим спектаклем в мире. "Биологическая мать"? "Несовпадение подписей"? Это же сенсация!

– Ого! – прошептала она, забыв на секунду про камень. – Значит, Лейка, ты и правда… из далека-далека? И мама не мама? Как в приключенческом романе! Игнат, ты уверен? Может, твой пыльный детектор опять глючит? Помнишь, как он в прошлый раз…

– Молчи, Фиалка, – резко оборвал ее Игнатий. Его серые глаза не отрывались от Лейки. Он тоже встал. Спокойствие его было ледяным и опасным. – Гражданка Лорелея. Эмоции – плохой советчик. Артефакт. Сейчас. – Он шагнул к ней, его рука снова протянулась к медальону. В этом движении не было угрозы, только неумолимая решимость и холодная сила.

– Нет! – закричала Лейка, отшатнувшись и инстинктивно сжимая медальон в кулаке. Тот самый комок гнева и ужаса внутри нее рванул наружу. Она даже не поняла, как это произошло. Просто мир вокруг на мгновение сжался, потом резко расширился с глухим ХЛОПКОМ!

От Лейки во все стороны рванула невидимая, но ощутимая волна. Она была похожа на внезапный порыв ветра в закрытой комнате, только в сто раз сильнее. Бумаги на столе Игнатия взметнулись в воздух, словно стая испуганных птиц. Чернильница опрокинулась, густые черные чернила растеклись по пергаменту. Лампа с зеленым стеклом качнулась, заскрипев на кронштейне. Фифа ахнула и отлетела к стене, успев ухватиться за каменный выступ.

А Игнатий… Игнатий был отброшен назад, как тряпичная кукла. Он ударился спиной о стену с глухим стуком и съехал на пол, ошеломленный, его безупречно короткие темные волосы встали дыбом. На его обычно бесстрастном лице застыло чистое изумление, смешанное с мгновенной переоценкой ситуации.

В комнате воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Лейки и тихим шуршанием падающих бумаг. Лейка стояла, дрожа всем телом, сжимая медальон так, что костяшки пальцев побелели. Она смотрела на Игнатия, сидящего на полу, с ужасом. «Что она наделала?»

Игнатий медленно поднял голову. Его серые глаза уже не были просто ледяными. В них плавали искры чего-то нового – опасности, интереса и… осторожности. Он не зарычал, не набросился. Медленно, с видимым усилием он поднялся, отряхнул темную ткань брюк, поправил манжет. Его движения были по-прежнему точными, но теперь в них чувствовалась сдерживаемая сила, как у хищника, затаившегося перед прыжком. Он посмотрел на Лейку, потом на разгром на столе, потом снова на Лейку. Гнев испарился, сменившись холодным, расчетливым спокойствием.

– Хм, – произнес он наконец, и его голос был удивительно ровным, лишь чуть глубже обычного. – "Обычная". Ясно. Дальнейшее применение силы в текущих условиях… контрпродуктивно. – Он сделал паузу, его взгляд скользнул по испуганному лицу Лейки. – Вопрос проживания. У вас есть место для ночлега в нашем мире, гражданка Лорелея?

Лейка растерянно помотала головой, все еще не в силах вымолвить ни слова. Ее колени подкашивались.

– В таком случае, – продолжил Игнатий, – учитывая вашу… уникальную ситуацию и потенциальную опасность для окружающих при неконтролируемых выбросах энергии, предлагаю вам временно остановиться под моим наблюдением. У меня есть свободная комната. С соблюдением всех необходимых мер предосторожности, разумеется.

– ЧТО?! – взвизгнула Фифа, оттолкнувшись от стены. Ее любопытство мгновенно сменилось возмущением. – Ни за что! Она моя подруга! Я ее нашла! И она будет жить у тебя в этой каменной коробке?! Да ты с ума сошел, Игнат! Она останется со мной! У бабушки Травинки! Там тепло, уютно, и чай вкусный! И никаких… мер предосторожности! – Фифа гордо встала между Лейкой и Игнатием, скрестив руки на груди. – Она идет со мной!

Лейка, все еще в шоке от своего поступка и предложения Игнатия, машинально кивнула. Любое место было бы лучше этого холодного камня и этого пугающего человека. Фифа, хоть и странная, была живой, веселой и… защищала ее.