Всё, что не названо. Стихотворения
Издательство:
Автор
- -
- 100%
- +
© Анатолий Смирнов, 2019
ISBN 978-5-4496-3262-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1. Очумелые тучки
Хронос и Логос
Хронос и Логос, сбежав на свободу,парочкой шли по небесному своду.Хронос выклёвывал зёрна мгновений;Логос от мыслей отплёвывал тени,их шелухой осыпая саванны,в коих стадами паслись обезьяны.Эти зверьки в пожираньи растенийбрали губами и звучные тени,брали, плевались повсюду тенями,те прорастали в миру именамии на полях именных растяженийвновь вызревали колосья мгновений…Установил Тот, Кто вечностью правит:Хронос отнимет, а Логос добавит.Русский Ваня
1
у Анастасии1 пальчиксуровой ниткой обвязан2…а в Успенском соборе мальчиксегодня на царство помазан —красивый да рослый Ваня,воспитан и взгляд орлиный;когда-то он Грозным станет,но ныне почти невинный.2
жизнь швыряла от трона до крупа,от прозрений до злобства души…много девушек царь перещупал,много деток своих придушил,много резал людишек для власти,ещё больше и чаще зазря…ах ты, Настенька, Настя, Настасья,умерла – подменили царя!Молния
Ломоносов с Рихманом ловили молниюза сверкающий хвост и погиб Рихман,измеряя электричества токи горние,пока Ломоносов размышлял о минералах и шихтах.Рихман верил: молния, птица с клювом острым,требует заключения в клетку за блеск и вибро,но она оказалась киллером «коза ностры»с револьвером тридцать восьмого калибра.О вреде подражания
Пётр-I гнул и нравы, и подковы,а Павел-I гнул и гнал муштру,и придушил его синклит дворцовыйза глупоподражание Петру:До линий и углов немецких падкий,в сородичей не веря ни хрена,пытался Павел в прусские порядкипростор России уложить сполна.Но был давно не в меру и не в поручужой мундир для воинства мужчин,где Эверестом высился Суворови бить врага Кутузова учил.Русский роман
небеса поля леса полянылещина помещики отчизна…влюблена в евгения татьянано евгений – жертва нарциссизма:знойно над собой как над цветочкомсохнет в скуке лепестки срываетнет чтоб завести сынка иль дочкупулю в грудь приятелю вбиваетбегство ницца тропы перевалыжелчь в лицо и вновь вокруг столицагде она – супруга генералавысший свет звезда венера львица…и евгений падает романнов ноги к ней а с ним его харизмано верна в супружестве татьянамуж её – не жертва нарциссизмаПушкин
«На свете счастья нет, а есть покой и воля.»
А. Пушкин
…историки к его обидам нижут,мол, Пушкин шалым юношам в примербыл властью камер-юнкерством унижен,другое дело – стал б он камергер.Но тяготил любой капкан мундирныйего, певца свободы и любвис умом провидца, с русской и всемирнойдушой, со знойной Африкой в крови.Что Гекерн, Бенкендорф, Дантес и доля,глупцов вокруг терпеть иль не терпеть,какой там выбор, – в мыслях только воля,а если воли нет, то лучше – смерть!Лермонтов
кусал доносов лёд подлючий,глотал войны мертвящий сок,к виску прикладывал падучейзвезды промёрзнувший кусок…весь лёд, шипя, вздымался паромтуда, где небо, вечность, тьма…ничто не остужало жараего души, его ума.Либерал и консерватор
Вот Родион Романович Раскольников,производитель топорных покойников;не профессионал и не любитель, —просто топорный производитель;героики, славы, власти искатель,мятежник, топорный предприниматель…А вот Порфирий Петрович следователь,скрытных чувств и мыслей выведыватель;барбос, ищейка, всё нюхающий в мире,слуга государства в царской порфире, —читает по жесту, по взгляду, по бровипреступные умыслы Порфирий Петрович…А между ними закона пупок и экватор,ибо первый – либерал, а второй – консерватор…Чеховское
1
у Толстого в бороде полешко,Горький ваксой вычернил усы,ну а Чехов всё грызёт орешкис белкой среднерусской полосы.осень… сыро… под окном рябеетжёлтым и бордовым лещина…у калитки унтер пришибеев,и в театр уехала жена.2
хряснет в темя унтер пришибеев,сунет под надгробную плитуи в полку червей и скарабеевстанешь тем, чем не был на свету:персть земли без страха и страданья,пыль земли без боли и невзгод.а душа, беспёрое созданье,скаплет с гроба в ток подземных вод.понесёт её кругами адасквозь бесчувствие, камень и века,где одна надежда и отрада —выйти к свету горлом родника.Ильич
избегая города, двориков опричь,в единично-общее вляпался Ильич.уходил от сыщика, шедшего хвостом,в единично-общее впёрся под кустом.то ли человечье, то ли кобеляединично-общее кучила земля.почесала лысину крепкая ладонь:«в общем единичное, ты – такая вонь!раскачаем общество, завоюем мир, —спустим единичное в лагерный сортир!»Шалаш на озере Разлив
Очумелые тучки над озером, иней, сквозняк октября…Сталин лысину Ленину трёт в шалаше скипидаром,чтоб ломота в подкорке прошла и взметнулись пожаромпролетарские мысли вождя на Керенского и на царя.У обоих усами сокрыты клыки, словно в ножны палаш.Скипидарная мысль, скипидарные жирные ручки…Перекоп… Беломор… Колыма… Очумелые тучки…И не выдаст полиции знающий фин волкдлакский шалаш.«Седлает Копёнкин с утра Пролетарскую Силу…»
Седлает Копёнкин с утра Пролетарскую Силу,с шашкой наголо вихрем летит на врагов…Гладит наган, как бабу, в любви к революции милойконтуженный на голову Макар Нагульнов…Вокруг – русская степь и одна и та же людская фактурано Шолохов смотрит с кургана, а Платонов – с Луны,и «Поднятой целины» не понять без «Чевенгура»,а «Чевенгур» не понять без «Поднятой целины».Хармс
…и взнуздав словами мустанга абсурда,уходил он от красных знамён и колонн,но за волю к свободе, к наивности мудройбыл не раз то в тюрьму, то в дурдом заключён.Где напыщенных маршей и од тарарамсынад равниной летели в Коцит по косой,среди фальши и хамства стал, всё-таки, Хармсом —хищной щукой стиха, а не тощей хамсой.«князь мышкин и художник шишкин…»
князь мышкин и художник шишкинв лесу ловили медведялетел по небу ас покрышкинна лес цилиндрами гудяи мышкину заметил шишкин:мы не поймаем медведявсех распугал их ас покрышкинна лес цилиндрами гудяи шишкину ответил мышкин:наверно хочет медведязабрать на небо ас покрышкинна лес цилиндрами гудяГерой
Он был штурманом у лётчиков-налётчиковна «ил-четвёртом» фрицам на беду,с таких Берлин бомбили между прочимв августе в сорок первом году.Он к нам приезжал, толстенький, лицо овалом,на груди – червонная звезда и орденских планок ряд,герой Союза полковник Андрей Коновалов,чьё имя носил наш пионерский отряд.Из тринадцатилетних семиклассниковвыше его ростом был каждый второй,а он о том, как их дважды сбивали, рассказывал так спокойно и просто,что сразу было видно – герой.Усы
по саду в тёмные часыпорхают мотылькомсредь яблонь чёрные усыпод драным котелкома в дебрях тьмы где сеть плетётмеж трав челнок росыбой гитлер с чаплином ведётза чёрные усыДадоны
Ощипали с российской истории перья,опалили, довольные тушкой вполнесо слюной аппетита за кухонной дверьюжадно жарят её на бесстыдном огне…И не видит их глаз, и не слышит их слух,что нацелился в темя им новый петух.«на перепутьи ночь над линзой льда…»
на перепутьи ночь над линзой льда,и, как всегда, пошли мы не туда:хотели в дом родной – попали в лес,хотели к Богу – встретил мелкий бес,хохочет, кувыркается в траве:вам нет царя ни здесь, ни в голове…встаёт рассвет… далёк ещё закат…брысь, мелкий бес! потопаем назад…На издание переписки последнего русского императора и его супруги
Под книжной обложкой собрание эпистол:историк с дотошным вниманьем чекистапо числам развёл, уложил на страницыинтимные чувства царя и царицы.Теперь может каждый, как дыни и груши,полапать ручищами царские души, —что было любовью, ознобом и жаром,в наш век обернулось базарным товаром.Какие там тайны открылись?.. Не знаю:я писем любовных чужих не читаю.«От рэпа и брейк-данса…»
От рэпа и брейк-дансаДа прочей кутерьмыВ эпоху декадансаСворачиваем мы.Фас государства гадок.Культуры храм снесён.Безверье и упадокСвистят везде во всём.Закон разбойной плетьюВзлетает над плечом.Меж жизнию и смертьюНет разницы ни в чём.Сквозь выговор московскийГрядут к нам с ядом губИ новый Мережковский,И новый Сологуб.«Время снами сплющено, леденеет высь…»
Время снами сплющено, леденеет высь…Человек грядущего, где ты?.. Отзовись!В центре ль, на окраине ль, век сомкнув в кольцо,Из толпы измаянной покажи лицо!В церкви ли, на площади ль в нас вдохни огонь,Сущее и прошлое вскинув на ладонь!Пушкина иль Пущина внук с линейкой «пра»,Человек грядущего, вынь нас из вчера!«Когда плывём в словесной глубине…»
Когда плывём в словесной глубине,дай нам, Господь, без злобности и фальшибыть в ощущеньях с веком наравне,а в мыслях встать в грядущее подальше.2. Земной муравей
Время
поверх авто, поверх головлетит вдоль улиц лязг железный…чем дальше в речь – тем больше слов,чем глубже взгляд – тем шире бездна.без дна, без крыши, без стеныревёт широкое глубоко,и мы струёю вплетеныв разгон всемирного потока.в нём смерть пышна, в нём жизнь страшна,в нём средь громов и молний треньянеуловима тишинаРаскаянья и Откровенья.Глобализация
от почв и песков, от трясин и плитисходит дробящий звук —и Запад не спит, и Восток не спит,и Север не спит, и Юг;глазами пантер тьмы ночей горят,слоистые, как угли;присыпаны тропы и в Рай, и в Адбессонницами земли…Судьба президента
с вороньим взглядом, с костяным лицом,с синюшной отмороженной душойиудой, вором, злыднем, подлецомидти по центру улицы большой.вокруг одни кричат: – герой! герой!другие же рычат: – мудак! мудак!..стать для потомков яминой, дырой,упрятанной в добротный саркофаг.Про капусту
С пыхтеньем, с кряхтеньем и с хрустом,пропитывая потом бельё,рубил Березовский капусту,рубил Абрамович капусту,а нам не хватило её.С тех пор уже долгие годыпо градам и весям страныразносится голос народа:– Отдайте мои кочаны!Постовой
по ирреальной мостовойшёл идеальный постовой, —бил каблуками в пустоту,плевался в бездну на мосту,в угарных снах небытияхранил свой город от жулья.он шёл в закат, он шёл в рассвет, —на портупее пистолет, —не ел, не пил, не спал сей мент,и им гордился президент.Диалог
– Надоело мне тайны выведывать,исповедовать ночи и дни;брошу дом и пойду проповедоватьо грядущей любви меж людьми.На бульваре, на рынке, на площадисилой Духа и волей Отцабуду жечь до мирского солощие,позабывшие Небо сердца!– Возмечтал о пророческом рубищене допущенный к таинству месс?..После первой же речи о будущемиз толпы загремишь в ИВС3!«На улице, лишь схлынет темнота…»
На улице, лишь схлынет темнота,в притир живут покой и суета.Бронёй асфальта в землю врос покой,а суета стучит в неё ногой…Подошвами и скатами пластыброни стирают люди суеты,и каждый, суетясь в себе с собой,протрёт её до ямы гробовой.Утро понедельника
Грусть, растворённая в тоске,течёт по сердцу в кове,как струйка крови по щекеиз рассечённой брови.Авто борзят, дома скользят,Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Анастасия Захарьина – первая жена Ивана-IV.
2
По русскому народному поверью, девушки, чтобы быстрей выйти замуж, обвязывали палец, на который надевают обручальное кольцо, суровой льняной ниткой.
3
ИВС – полицейский изолятор временного содержания.