Болезни Белокамня

Пока вепрь разворачивался и тянул своё тяжёлое оружие на себя, Белогривка нажала на спуск, выпустив во врага вторую стрелу (ибо первая до этого позорно промазала, впившись в стену), которая воткнулась чудищу промеж его лопаток, но оборотень уже вошёл в боевой раж, получив несколько ранений, а посему попросту проигнорировал новое. Следующим делом он обменялся ударами с Сансой, у которой выбил из руки её короткий меч, улетевший серебристой рыбкой аж за стену фермы, что означало его потерю. Женщина вскрикнула, ибо этот удар был такой силы, что она, скорее всего, только что заработала себе вывих в обезоруженной руке, которая теперь жутко болела и изогнулась. Пролети секира всего на ладонь-другую выше, и сейчас за забор улетел бы не только меч, но и сжимающая его кисть, а посему можно было сказать, что Санса ещё легко отделалась. Второй же рукой женщина всадила свой нож вепрю под рёбра, но этот удар также не нанёс должного критического эффекта, а посему Вдове пришлось отпрыгивать прочь, уходя от удара клыками, когда Доджо решил боднуть наглую бандитку, поддев её в воздух. Нэн кинула своё последнее метательное копьё, которое тварь успела поймать на лету, намереваясь швырнуть обратно, однако подскочившая сзади Моана почти по самую рукоятку воткнула короткий меч твари в круп, отчего Доджо заревел раненым кашалотом, но умирать до сих пор не думал. Не успела ещё Моана отпрыгнуть назад, как тварь рубанула назад своей огромной секирой, и вот уже девушка валится наземь, разрубленная на две части под яростные вопли своей сестры. Удар был такой силы, что бедную разбойницу перерубило в районе поясницы надвое, но она умерла не сразу, а ещё несколько мгновений лежала на земле, с ужасом глядя на свою вторую половину, которую уже раздавили копыта вепря. С яростными воплями Нэн и Налия бросились в атаку, в то время как Санса крутилась вокруг, растеряв всё своё оружие – все метательные кинжалы уже улетели, как и меч, выбитый огромной секирой из её руки, а бросаться на Доджо с кулаками или запасным кастетом было смерти подобно. От ворот раздался свист, и вошедшая туда хромавшая Сдоба бросает товарке свой топор, который та ловко ловит на лету. Однако радость разбойницы преждевременна – не успевает её ладонь сомкнутся вокруг рукояти, как слышится вопль, свист рассекаемого воздуха, и вот уже секира отрубает женщине руку, которая тотчас шлёпается на землю вместе с новообретённым топором.

– Мама! – визжит Белогривка, когда видит, что Сансе только что отхватили руку по локоть. – Нет!

С этими словами девушка разряжает свой арбалет, выпустив из него последнюю стрелу, после чего бросает бесполезное оружие в тушу монстра, однако с подобным успехом можно было кидать в гидру камнем. Не понимая, что она творит, Нэтали, горевшая жаждой мести, бросается в атаку, однако оборотень уже бежит вперёд, решив нагнать нахальную полуэльфку, которая уже заколебала его своим копьём, постоянно тыкая полиморфа его острием издалека. Естественно, что Нэнси не жаждет погибнуть под копытами могучей твари, а посему бросается наутёк, но вскоре оказывается в тупике, будучи зажатой между стеной и летевшим во весь опор обезумевшим оборотнем. Понимая, что так долго продолжаться не может, девушка упирает наконечник своего копья в точку, где граничит стена и земля, выставив оружие вперёд на манер пики. Если Доджо и заметил этот манёвр, то не стал разворачиваться или останавливаться, со всего маху налетев на него грудью, начиная отчаянно хрипеть и оседать на древко вниз под тяжестью собственного тела. Вскрикнувшая от страха девушка пригибается, поскольку секира делает последний взмах, а терять головы раньше времени Нэн не хочет. Однако это не спасает девушку, ибо она оказывается прямиком под оседающей тушей Доджо, который тотчас бьёт лапищей по древку, ломая копьё пополам, а потом грузно падая прямиком на Нэнси. Подбежавшие Нэтали, Налия и хромавшая Сдоба начинают рубить, резать и колоть чёртову тварь мечами и подобранным топором, кромсая оборотня на куски. Лезвия вздымаются вверх раз за разом, кровь разлетается крупными брызгами во все стороны, оборотень хрипит, визжит и ревёт, умирая от множества ран, но своё чёрное дело он всё же сделал. Когда туша поверженного вепря начинает меняться обратно на тело сморщенного старика, порубленного на части в кровавый фарш (такой уже точно не встанет, даже если постарается самый мощный некромант), ибо последний удар топора развалил череп Доджо пополам. Однако Нэнси это уже не поможет и не спасёт, ибо девушка насмерть разодрана клыками и лапами чёртового оборотня, залитая собственной и чужой кровью с ног до головы.

– Нэн?! – присаживается рядом с девушкой Сдоба. – Нэн, ты жива?! А, чёрт! Погибла!

В это время Налия присаживается рядом с мёртвой разрубленной сестрой, а Белогривка тем временем глазами ищет свою мать. Санса безвольно лежит возле ворот в большой луже крови, остекленевшим взором глядя в небо. Рядом с её культёй обнаруживается тряпка, которую женщина пыталась перетянуть своё плечо, чтобы уменьшить кровотечение, но, видимо, не успела этого сделать, умерев от болевого шока или кровопотери.

– Мама! – бросается к женщине девушка. – Мама! Нет!!!

Пока убитые горем Нэтали и Налия баюкают своих умерших в бою близких, Сдоба выдирает из трупа Доджо свой топор, начиная хромать с ним в сторону ворот, намереваясь закрыть их, ибо если местные жители прознают про завершение боя и смерть оборотня, то стоит ожидать армии мародёров на ферму, желавших растащить поросей и курятину. Пока Матушка затаскивает труп молодого привратника вовнутрь, чтобы тот не маячил на виду у всех, Белогривка заливается громким плачем, в то время как Налия уже поднимается с колен.

– Нужно убить всех тех, кто может прятаться в доме! – с мрачной решимостью сказала девушка, стирая с лезвия своего кинжала кровь оборотня. – Эта тварь отняла у нас подруг и родных, и нужно ей отплатить тем же!

С этими словами она пинает труп изуродованного растерзанного старика, направляясь в сторону дома, чтобы привести свою угрозу в исполнение. Кивнувшая Сдоба закрывает ворота на тяжёлый засов, после чего перехватывает свой топор.

– Пошли!

Вдвоём девушки отправляются в сторону дома, движимые жаждой мести и здравым смыслом, ибо оставлять в тылу возможных врагов – смертельная ошибка.

– Не теряй головы, девочка! – остановилась возле Нэтали Матушка. – Мы все знали, на что идём! Ты можешь оставаться во дворе, но не сходи с ума, и помни, что на ферме могут быть ещё враги, которые тебя захотят прикончить. А посему подбери себе пару ножей, чтобы быть наготове.

Видя, что плачущая девушка не спешит следовать полезному совету, Налия насильно вкладывает ей в ладонь один из своих ножей, чтобы не оставлять Белогривку без оружия.

– Мы быстро! – кивает напоследок полукровка. – Если что – кричи!

Вскоре обе разбойницы скрываются в доме, но Нэтали нет никакого дела до того, что там внутри происходит. Криков нет – и то ладно! Через несколько минут озадаченные Вдовы возвращаются во двор, после чего направляются в сторону птичника, загонов для свиней и прочим служебным постройкам, однако всюду одно и то же.

– Пусто! – выдаёт Сдоба, когда осмотр подошёл к концу. – Никого нет, кроме живности!

И правда, утруждать себя закрытием загона бандитки не стали, а посему во двор высунулись любопытные порося, которые уже перестали трястись от страха, ибо страшный рёв давным давно прекратился. Поскольку Доджо в своё время кормил хряков мясом, те не стали брезговать им теперь, собираясь полукругом вокруг свежих трупов, обнюхивая их своими пятаками, начиная грызть и лизать их раны.

– Куда все подевались?! – удивилась Сдоба. – У Доджо была огромная семья! Куда они все запропастились?

– Какая теперь разница? – всхлипнула Белогривка, отгоняя от тела своей матери нахальных поросей, желавших полизать кровь.

– Большая! – ощерилась Налия своими длинными клыками, и трепеща длинным раздвоенным языком подобно самой настоящей змее. – Я бы у каждого ублюдка в семье Доджо вырезала сердце или печень за свою сестрёнку! А ты разве нет?! Не хочешь отомстить за свою маму?!

– Ей это уже всё равно никак не поможет! – вздохнула Нэтали. – Пошла прочь!

С этими словами девушка отпихнула особо наглого борова в сторону, который вздумал оттеснить Белогривку от вкусного трупа прочь. Удар пришёлся свину прямо по уху, отчего тот гневно завизжал, а потом и всё стадо, окружившее Вдов и покойных, начало реветь и голосить на все лады, отчего девушкам даже пришлось заткнуть уши.

– Боги! – выдохнула Сдоба. – Как же тут много этих поросей!

– Надолго хватит! – усмехнулась Налия. – На полгода точно! Вот только чем кормить всю эту прорву?! Сразу забить всё стадо нельзя – мясо испортится, засолить или закоптить – никаких сил и припасов не хватит!

– Я тебе больше скажу, – вздохнула Сдоба, прислоняясь к стене и щупая свои рёбра. – Мы даже половины всей живности у нас в борделе не разместим. Да что там размещать – мы их даже по трущобам доставить не сможем. Нас всего трое на ногах осталось, а ворья вокруг – пруд пруди! Не успеем оглянуться, как нам глотки вскроют, а поросей отберут! Вот такая вот у нас возникла проблема!

– И что же нам делать?! – спросила у Матушки нахмурившаяся Налия, когда осознала весь размах трагедии. – Наружу с добычей нельзя – это верная смерть! Оставаться тут…

– Тоже верная смерть! – хрюкнул один из боровов, отчего девушки в панике шарахнулись от крупного свина прочь. – Ну чего уставились?!

После этих слов порось стал расти как на дрожжах, и всё лишь для того, чтобы вымахать практически в точную копию умершего оборотня-Доджо, которого убили с полчаса назад. Но хуже было не это, а то, что полиморф оказался не один, ибо ещё трое или четверо свиней также стали меняться, принимая ужасающее боевое обличие!

– Вы убили нашего отца! – прохрюкало одно из массивных чудовищ, расправляясь во весь свой немалый рост. – Собираетесь ограбить нашу ферму! А посему вам даже идти никуда не придётся – вы умрёте прямо здесь!

Стоит ли говорить, что как только девушки поняли, что оказались в западне, то кровь отхлынула от их лиц, мурашки пробежались по телу, которое мгновенно покрылось липким потом. Это был конец, причём лютый и жестокий, ибо теперь детки павшего фермера церемониться с нарушительницами точно не станут! Всё же права была народная молва, которая говорила о том, что Доджо был не единственным проклятым в своей семье! Похоже, что тут обосновался целый клан оборотней, про который было никому не ведомо, и останется неизвестным впредь!

Первой от шока очнулась Сдоба, которая на правах старшей решила оттянуть неизбежную резню, задав провокационный вопрос, желая дать шанс своим товаркам немного отступить назад, храбро прикрывая их собой.

– Мы убили Доджо, это так! – кивнула Матушка, перехватывая поудобнее свой боевой топор. – Но почему вы обнаружили себя только сейчас, когда он уже разрублен и порезан на части? Почему не помогли своему отцу, хотя он визжал и кричал от боли? Вы не могли его не услышать! Где жы вы отсиживались всё это время?!

– Такова была воля нашего отца! – хрюкнуло чудовище, ударив по земле копытом, подымая столб пыли в воздух. – Он был стар, и желал смерти, но не мог умереть из-за болезней или от возраста, как это свойственно обычным смертным из-за ликантропии. А посему оставался единственный выход – смерть в бою, коей он так жаждал, и завещал нам не вмешиваться в его драки. И вот теперь он умер, как того давно алкал, но не спешите радоваться, черви! Ибо он был нашим отцом, и за его смерть вы ответите своими жизнями!

– Бегите! – крикнула отступавшим назад девушкам Сдоба, решившая прикрыть отход товарок, пусть даже и ценой собственной жизни.

Естественно, что она понимала, что, будучи раненой, она далеко убежать от резвых оборотней попросту не в состоянии, зато сможет задержать хоть нескольких из них на пару драгоценных мгновений, выигрывая лишние секунды для своих подруг, которым ещё могло повезти убежать из этого страшного места. Однако куда следовало бежать, если у ворот уже обнаружился новый полиморф, запиравший створки и вставший затем на стражу, чтобы лишить воровок возможности улизнуть.

– Но…

– Бежим! – схватила Налия ошарашенную Белогривку за руку, не дав ей договорить и потащив её в сторону дома, ибо сбежать через ограду и ворота сейчас было невозможно. – Скорее! Ну же!

Радостно захрюкавшие оборотни бросились вдогонку, влекомые охотничьим азартом и жаждой мести, однако Сдоба выполнила свою задачу, рубанув одного из вепрей под копыто, отчего бросившийся на перехват свин с воем рухнул наземь. А потом другие враги туда же свалили и саму Матушку, начиная раздирать её на части своими клыками, копытами и прочими частями своих тел. Сразу трое полиморфов рвали в клочья бедную девушку, которая скончалась практически в мгновение ока, в то время как Налия и Белогривка смогли вбежать в дом фермеров-оборотней, сразу же закрывая и запирая за собой дверь на засов. В следующее мгновение в неё уже бьётся рослый вепрь, отчего преграда трещит, разлетаясь на части, обдавая ошарашенных девушек градом осколков и щепок, однако прикончить их монстру не суждено, ибо он сунулся в пролом вместе со своим товарищем, отчего обе туши застряли в проходе.

– Назад! – отдёрнула Налию от двери Белогривка, поскольку та хотела было броситься к чудищам, воспользовавшись моментом.

О чём думала полукровка, было непонятно, ибо своим коротким мечом она вряд ли могла серьёзно ранить оборотня, а вот пострадать самой от когтей твари – запросто. В итоге лезвие меча и когти оборотня встретились в воздухе рядом с порогом, звякнув друг о друга, а сама Налия едва не перекусила свой змеиный язык, когда её резко дёрнули за шкирку назад.

– Ты их всё равно не убьёшь! – образумила её криком Нэтали. – Бежим!

– Твари! – выругалась Вдова, плюнув небольшой струйкой яда в сторону барахтавшихся в дверном проёме оборотней.

Естественно, что оборотней подобная атака убить не могла, зато здорово замедлила, ибо едкая жидкость попала одному из вепрей на морду, отчего тот забился в проёме, мешая своему товарищу пробраться вовнутрь. В итоге преграда, в виде узкого дверного проёма, попросту не выдержала, и косяк двери оказался разломан в щепу вслед за выбитой дверью, и обе туши агрессивных монстров ввалились в дом, однако девушки уже мчались по лестнице наверх, намереваясь скрыться с глаз оборотней как можно скорее. Белогривка хотела было покинуть обитель чудищ через окно, однако быстро передумала, ибо все они выходили во внутренний дворик, где были видны останки их погибших товарищей и спешившие за Вдовами прочие полиморфы. Один из них как раз вломился в прихожую через окно, с шумом и грохотом разнося собой вдребезги стекло и раму, рубанув своей лапой вблизи ног Нэтали.

Вскоре обе девушки оказываются на площадке второго этажа, куда с грохотом летят и огромных размеров полувепри, своими копытами разбивающими ступени в щепу. Только это тормозит массивных оборотней, поскольку лестница начинает страдальчески скрипеть и прогибаться под тяжестью их тел, и вскоре рушится, отчего все полиморфы с визгами летят обратно вниз, сочным грохотом и отборной бранью отмечая своё падение. Радоваться кратковременной заминке попросту некогда, ибо девушки во весь опор летят по короткому коридорчику второго этажа, заглядывая в каждую комнатушку, желая найти… Да чёрт его знает, на что рассчитывали две обречённые души во владениях жутких оборотней, откуда уже не чаяли выбраться живыми. Однако и сдаваться оказалось рано, ибо в одной из крохотных спаленок обнаружилось окно, вид из которого обрадовал Налию – оно выходило не в сторону двора, как на первом этаже, но наружу, за частокол фермы, и при должной сноровке беглянкам могла улыбнуться удача, и тогда бы они перепорхнули через забор. Главное при этом – удачно приземлиться.

– Ты первая! – безапелляционным тоном заявила Налия, подталкивая напарницу к окну. – Ну, живо! Прыгай с подоконника в том направлении, тогда больше шансов упасть на мусор – он смягчит твоё падение.

– Я боюсь! – тут же запаниковала Белогривка, которой доселе ни разу не доводилось сигать из окон вторых этажей.

– Давай, дура! – зашипела полукровка. – Иначе – смерть!

– Где вы, дамочки?! – раздался из коридора елейный голосок кого-то из преследователей, и, судя по тому, что топота копыт слышно не было, оборотень переметнулся из своей животной формы в человеческую.

Мельком выглянувшая наружу Налия убедилась в правоте своей догадки, когда заметила, что там с тесаком в руке по коридору медленно шествует голый парень, заглядывающий во все спальни. За ним в отдалении маячили и остальные свинские родственнички, которые также были наги из-за своих трансформаций, но при этом вооружены разнообразными ножами, вилами и топорами. Не стоило обманываться простотой их оружия и отсутствием одежд с доспехами – твари в любой момент могли обратно принять обличия гуманоидных вепрей. Единственное, что их удерживало от подобного превращения в данный момент – воспоминание об обрушившейся лестнице, не выдержавшей массы нескольких хряков. Знаками показав напарнице, что дело худо, Налия состроила жуткую гримасу, сопроводив её пинком, которым выпроводила Белогривку в продолжительный полёт из окна наружу за стену фермы. Возможно, последнее было излишним, ибо получив сего ускорения Нэтали вскрикнула, зато смогла благополучно долететь до нужного места, сверзившись прямиком в мусорную кучу, разметая её на части. Встрепенувшиеся оборотни загалдели, когда поняли, в каком направлении следует искать свою добычу, и топот босых ступней, стремительно приближавшихся к спальне, заставил Налию сигануть следом за Белогривкой. Уже в полёте разбойница заметила, что между домом и стеной беснуется один оборотень, который тотчас подпрыгнул, намереваясь схватить разбойницу своими лапищами, однако не преуспел, получив по своему крупному пятаку каблуком. Завизжав от боли, чудище моментально превратилось в обыкновенного обиженного свина, рухнувшего обратно наземь, однако жалеть его не было никакого желания. Коротко хэкнув, Вдова грохнулась на остатки мусорной кучи, едва не сбив свою товарку с ног. Нэтали тотчас кинулась на помощь, поднимая Налию из грязи, в то время как в окно уже высунулись первые фермеры, размахивающие своим оружием.

– Стойте, сучки! – возвестил голый парень, сотрясая в воздухе своим тесаком, однако его быстро оттеснили в сторону, вероятно намереваясь освободить тем самым путь и прыгать следом.

Дожидаться этого явно не следовало, а посему девушки, не сговариваясь, бросаются от фермы прочь, удирая в сторону родных трущоб. Однако погоня на этом не прекращается, ибо из окна уже вылетает первый деревенщина, прямо в воздухе меняющий своё обличие на грозного вепря, грузно приземляясь на тяжёлые копыта. Кроме того, с грохотом распахиваются ворота комплекса, и из двора стрелой вылетают ещё несколько оборотней в своём боевом виде, с громким устрашающим хрюканьем устремляясь следом за беглянками. И та, и другая группы летят с ужасающей скоростью, ибо первых подгоняет страх, а вторых жажда мести, и странная погоня из трёх огромных вепрей и двух запыхавшихся девушек проносятся разрушительным ураганом по улочкам трущоб. Смотреть по сторонам попросту некогда, а посему следы разбоев, трупы, плачущие и кричащие люди смазываются в одно сплошное пятно, когда дамы на всех парах пролетают мимо них. Естественно, что оборотни не настолько тупы и одержимы жаждой крови, ибо им плевать на редких прохожих, шарахавшихся по сторонам, и они продолжают нестись следом за убийцами своего отца.

Однако долго эта погоня продолжаться не может, ибо вепри не выдыхаются так быстро, как это свойственно людям, а посему скорость запыхавшихся девушек постепенно снижается, и скоро уже им придётся либо принять бой, либо погибнуть под ударами копыт и клыков оборотней. Но на счастье беглянок, впереди маячит улица, именуемая в народе Иглой, ибо та пронизывает все трущобы насквозь одной прямой дорогой, по которой сейчас движутся какие-то телеги в сопровождении большого количества людей. Что это такое – обоз беженцев, стражи или разбойников – думать попросту некогда, а посему Налия и Белогривка вылетают из подворотни едва ли не под копыта впряжённым в телегу лошадям, которые тотчас начинают ржать, вставая на дыбы. Каким таким чудом девушкам не засветило копытом по голове или туловищу, они и сами не поняли, но останавливаться они и не собирались, рванув в следующую подворотню, пока за ними на улицу не выпрыгнули и оборотни. Разогнавшимся вепрям затормозить уже не удалось, а посему три тяжёлых туши также вылетели на дорогу, при этом сбив лошадей и перевернув одну из телег, которая, как оказалось, была нагружена под завязку хлебом, предназначавшимся для вручения голодавшим обывателям Дыры.

Появление чудищ обыватели и сопровождающая обоз стража встретила, как обычно. Первые завизжали и заметались из стороны в сторону, не зная, что им лучше делать – спасать свои шкуры или постараться схватить с грязной дороги раскатывающийся во все стороны хлеб, при этом умудрившись не столкнуться с оборотнями. Вторые же тотчас ощетинились оружиями, ибо восприняли сей налёт как спланированное нападение на обоз, ведь монстры не просто налетели на телегу, но стали разбрасывать по сторонам лошадей и стражников, которые решили атаковать монстров. Будь вепри не так разъярены своей неудачей и множеством уколов лезвий со стороны, то бросили бы обоз и продолжили свою погоню, но теперь они рассвирепели, позабыв про беглянок, которых уже и след простыл, включаясь в новое сражение. Вот бахнул волшебный снаряд, когда сопровождавший процессию военчар применил жезл, отчего один из свинов с жалобным визгом отправляется в полёт, при этом вспыхнув, пожираемый магическим огнём. Однако не долго пришлось радоваться страже первой победе, ибо второй оборотень уже напрыгнул на карету чародея, попросту раскатав её своей тушей в один огромный блин, размазав волшебника по земле, а потом поддев его останки клыками и запустив их в воздух.

Пока стража разбиралась с полиморфами, особо предприимчивые граждане приступили к грабежу обоза, хватая вожделенную еду прямиком с земли и даже с телег. Пользуясь суматохой и неразберихой, некие криминальные личности быстро прирезали возницу головной повозки, спихнув его труп с сиденья, угоняя впряжённую двойку вместе с телегой, к которой тут же пристало несколько оголодавших озлобленных граждан. Пришлось разбойникам с непрошенными воришками уже разбираться прямо на ходу, но всего этого Налия и Нэтали уже не видели – они без сил ухнули на землю в трёх кварталах от места побоища, тяжело дыша и прислушиваясь к звукам далёкой битвы, которая продолжала греметь позади. В этом звуковом хаосе явственно прослеживались визжаще-хрюкающие звуки вепрей, приглушённые воплями обывателей, звоном оружия, да парочкой новых взрывов. Одно радовало – путь назад оставался чист, и, следовательно, оборотни всё-таки оказались втянуты в побоище, отчего девушкам полагался либо небольшой перерыв, либо полная победа в погоне за собственными жизнями.

Единственное, чего Налия и Белогривка не знали, так это того, что подобное разбойное нападение на обоз с провизией для нуждающихся правительство расценит как акт агрессии, а посему больше никаких поставок продовольствия в осаждённые районы отправлено не будет. Хуже того, именно после этого случая произойдёт то, что лишь усугубит и без того плачевную ситуацию…