Мой Мелитополь. XX веков от сказки. Часть 2: История города

1.1. Выбор уездного центра

1836 год. В кабинете в кресле удобно восседает достаточно солидный по регалиям и орденам военный. Он сосредоточено думает, что-то записывает, поправляет. Лицо у него приятное, немного вытянутое, с прямым носом. В глазах усталость и глубокий ум. Откинувшись на спинку кресла, он задумался.

В голове пролетели воспоминания детства: в те далёкие годы топор, пила и рубанок сделались для Михаила не только знакомыми предметами, к столярному делу будущий Светлейший князь так пристрастился, что отдавал ему все свободные часы до конца жизни. Так воспитывал детей один из богатейших вельмож России – его отец.

Потом Михаил отказался от привилегии, которая полагалась имеющему звание камергера, присвоенное ему еще когда он жил в Лондоне. Эта привилегия давала право молодому человеку, решившему посвятить себя армии, сразу же иметь звание генерал-майора. Воронцов же попросил дать ему возможность начать службу с низших чинов и был зачислен поручиком лейб-гвардии в Преображенский полк.

А так как столичная жизнь молодого Воронцова не удовлетворяла, то в 1803 году он отправился вольноопределяющимся туда, где шла война, – в Закавказье. Отечественную войну 1812 года Михаил встретил в чине генерал-майора, командиром сводной гренадерской дивизии.

Дорогой читатель, первая часть книги заканчивается принятием решения об учреждении города Мелитополя. Давайте вернёмся к тем событиям и освежим их в своей памяти.

– Да-а, эх, молодость! – Герой Бородинского сражения, тяжело раненный в боях, Новороссийский и Бессарабский генерал-губернатор граф Михаил Семенович Воронцов улыбнулся воспоминаниям.

Он только что закончил составлять проект реорганизации, согласно которому уездные центры назначались «для нынешнего Мелитопольского в Ногайске, а для третьего, вновь учреждаемого, в Новоалександровке, с оставлением наименования уезда Мелитопольским».

4 января 1837 года Совет по статистическому отделению при Министерстве внутренних дел, рассмотрев проект, предложенный М. С. Воронцовым, выразил сомнения в отношении размещения уездного центра в Новоалександровке. В протоколе заседания Совета отмечалось: «для окончательного по оному заключению необходимо иметь в виду следующие дополнительные сведения… почему именно для уезда Мелитопольского предполагается назначить уездный город в Новоалександровке, находящейся на краю уезда, а не удобнее ли было бы избрать для сего место где-либо на речке Азис Утлюке (Большом Утлюке), которое центральным своим положением представляло бы более удобств для правительственных сношений со всеми частями уезда».

8 апреля 1838 года. В том же кабинете, в знакомом нам кресле, М. С. Воронцов пытался обосновать свою точку зрения. Опустив перо в чернильницу, проговорил в слух:

– Для Мелитопольского уезда предполагается назначить уездным городом Новоалександровку потому, что положение есть самое центральное из всех более или менее удобных для сего мест, к тому же она лежит при довольно значительной речке Молочной, довольно населена и через неё пролегают почтовая и промышленная дороги. На Азис же Утлюке нет ни одного казенного селения, кроме поселений ногайцев, да и самый сей проток содержит в себе воду только весною при таянии снегов, в остальное же время года он вовсе пересыхает.

Подвинув к себе чистый листок бумаги написал подходившую, по его мнению, мысль.

16 апреля 1838 года по проекту М. С. Воронцова было принято решение, один из пунктов которого отмечал: «Для Мелитопольского уезда учредить уездным городом казенное село НовоАлександровку, переименовав оное в г. Мелитополь».

Однако, несмотря на то, что на подлиннике рукою Николая I написано «Исполнить», реализация проекта затянулась. Лишь 7 января 1842 года Николай I подписал указ Сенату «О новом устройстве полицейского управления северной части Таврической губернии», согласно которому казенное селение Новоалександровка переводилось в разряд городов, назначалось центром Мелитопольского уезда и получало новое название – Мелитополь.

Указом 7 января 1842 года предписывалось выделить городу землю для выгона, а также «составить для г. Мелитополя приличный герб и план».

1.2. Городничий

Одним из летних дней 1844 года, экипаж, запряженный непонятной масти лошадью, не спеша продвигался по улочкам города. Отставной поручик Каетан Антонович Янушковский, он же первый назначенный на должность городничего, не без гордости смотрел по сторонам. Он взял себе в привычку проводить такую «рабочую экскурсию» по городу для осмотра порядка, согласно своей должности.

Его интересовало множество вещей, связанных с обустройством нового уездного центра, каким стал два года назад город, переименованный при этом из бывшей Новоалександровки в Мелитополь.

Целый ряд казенных гражданских зданий, необходимых для осуществления деятельности в городе ещё отсутствовали. Вот и сейчас пришлось осуществлять надзор за переездом из Орехова в Мелитополь уездного казначейства. А всё почему он этим занимается? Всё потому, что городом управляет руководитель городской полиции – городничий, а значит Он!

Работы много и работы хлопотной. Каетан Антонович тяжело вздохнул:

– Нет, чтобы получить назначение в какой-нибудь устоявшийся уездный городишко с налаженной деятельностью! Так нет, вот взвалил на себя и тащу всё в этом городе! Все шишки на меня! А потом придёт кто-нибудь на моё место и спасибо не скажет, будет в кабинете в носу ковыряться и радоваться, что не он первый.

План Мелитополя 1866 года.

Каетан Антонович Янушковский ещё раз вздохнул, кивком головы ответил на приветствие стоявшего возле дороги крестьянина, согнувшегося в поклоне.

– Ну, вот это приятно, конечно, когда к тебе с уважением. Так и после него придёт кто, и тому поклонится этот холоп, только должность та же – городничий, а работы ноль будет! – расстроенно опять подумал Янушковский.

– Степаныч! Давай в кабак заезжай по дороге, изголодался с этой беготнёй. Проверим заодно, как организовано общественное питание в городе.

– Сей момент исполню, Ваше Высокоблагородие! А ну пошла живей! – взмахнул плёткой Степаныч.

Коляска лихо подкатила к открытым дверям кабака.

– Привяжи лошадь, да за мной в кабак. Сейчас накормлю! – сказал городничий и, не торопясь, вылез из коляски.

– Ой, премного благодарствую, Каетан Антонович!

В это время на крыльцо уже выскочил хозяин заведения Никифор.

– Ой, радость-то какая, Ваше Высокоблагородие! Вы каким ветром к нам изволили?

– Смотреть пойдём, как питание организовано у тебя, порядок как наводишь! Крыс много расплодил? – Янушковский хитро посмотрел на хозяина кабака.

– Каетан Антонович, помилуйте, якы крысы?! Давно уж повывелы, трёх котов держу, кормлю ненасытных!

Один из котов важно подошёл к городничему и стал тереться о его сапоги мурлыча.

– Поди, поди отседова, сапоги мне чистить! – носком сапога отодвинув кота, Янушковский прошёл в кабак.

Никифор стянул полотенце, висевшее у него на плече, и стегнул им животное.

– Брысь, окаянный!

– А ну-ка распорядись накормить извозчика моего, с работы мы, уставши, – проговорил Янушковский. – А с тобой пройдём в чулан, порядок посмотрим!

Степаныч, довольный бесплатным обедом, удобно устроился у окошка с белыми занавесками.

Зайдя в чулан, городничий огляделся при свечах.

– Ну, показывай, что у тебя тут?

Тут было всего много. Бросились в глаза пузатые стеклянные бутыли, стоявшие на лавке, с трубочками из горловины, залепленные чем-то вроде пластилина, выведенными в баночки с водой. Большие бочки стояли по углам с квашеными кавунами (арбузами), солёными огурцами, помидорами, рыбой, капустой, синенькими (баклажанами)… Да чего только тут не было! Окорока копчёные, колбасы и сало, вяленая рыбка, косичками плетённые лук и чеснок свисали с перекладин под потолком. Банки с закатанными овощами, компоты, бутыли с горилкой – всего было вволю.

– Ну шо, Каетану Антоновичу, нэмае крыс, вы ж видыте, порядок якый! А так всего понемножку для гостей держу. Может, пройдёмте в светёлку, там вам уже покушать накрыли!

– Это что у тебя в бочке, Никифор?

– Так вина мужикам трохи покрепче, Ваше Высокоблагородие!

Городничий наклонился и заглянул под бочку, которая стояла на камнях. Под дном бочки лежали листья табака для дурмана.

– Не помрёт никто?

– Та шо вы, Каетану Антоновичу, как можно! Вино гарное, только втянет в себя дурману с листьев табачных, чтоб в голову ударяло, и всё!

– Ладно, пошли, покормишь, подумаю, как тебя оценить с твоим предприятием!

Степаныч сидел уже сытый, и с оценкой у него было, видимо, всё понятно.

На столе стояла горилочка в стеклянном графине синего стекла, как любил городской голова и, как мы помним, он же руководитель городской полиции, и к ней опять же, как любил вошедший, порезанные ломтями квашеные холодные гарбузы (арбузы) из чулана.

Горкой на тарелочке квашеная капуста, огурчики, помидорчики, с мясными прожилками и без копчёное и солёное сало, мясо разных сортов и живности, чтоб во рту было приятно, а также хлебушек с печи и тарелочка борща, из которого выглядывало мясное рёбрышко. Посредине стояли запечённые поросёнок с севрюжкой и глиняная глубокая тарелочка с деревянной ложкой, наполненная чёрной икрой, наверное, из той же рыбки.

– Давай, Никифор, налей мне рюмочку да кавуна квашенного положи! И сам выпей со мной за компанию!

Оценка уже приближалась к неплохой, но когда Никифор поставил на соседний стол вместительную корзинку с тем, что у него трохи было в чулане, прикрыв её белой льняной салфеточкой, и, сказал, что это чуток для хозяйки! Настроение Высокоблагородия установилось стрелочкой на «отлично»!

1.3. Совещание

– Ну, как у нас дела, Александр, в моё отсутствие? – Янушковский, громко топая сапогами, вошёл в канцелярию городской полиции.

– Работаем, Каетан Антонович, вот разбираюсь с бумагами, привожу всё в порядок, согласно вашим указаниям и требованиям к документообороту, – Александр Сафонов, он же письмоводитель, коллежский регистратор, приподнялся со стула.

– Молодец, работай, работай! Работы много, как и всегда, – это участь первых – созидать, завести, навести порядок во всём. Вот и я целый день прозанимался переездом из Орехова уездного казначейства. Зданий нет выделенных, всё приходится в наём подбирать.

– Совершенно с вами согласен, Ваше Высокоблагородие! Но учёт – дело кропотливое и ответственное!

– Пришло указание тебе, Александр, выделить должностной оклад в 142 рубля 88 копейки, писцу 85 рублей 76 копеек и на канцелярские расходы 57 рублей 14 копеек, – Каетан Антонович улыбнулся, представив сумму своего оклада – 285 рублей 92 копейки.

– Спасибо, Каетан Антонович, за заботу, очень тронут!

– Да деньги не ахти какие, понимаю, но и положения о полиции Мелитополя ещё нет, всё в воздухе, святым духом подписано. Надеюсь, с выходом положения и оклады будут больше!

Только 9 апреля 1846 года будет подписано положение «О учреждении Таврической губернии в г. Мелитополе полиции». В соответствии с ним, городская полиция в городе была учреждена согласно штатам для уездных городов Империи, утвержденным 29 мая 1836 года. Официально и сам Янушковский был официально утвержден Министром внутренних дел, по представлению Таврического гражданского губернатора, на этой должности только 10 января 1846 года.

– А где твой писец? А то оклад положили, а его уже и не видно?

– По вашему указанию собирает на совещание всех, Каетан Антонович!

– Да-да-да, Александр, молодец! Давай, иди проверь людей, я сейчас подойду!

Городничий прошёл в свой кабинет, с осторожность достал одеколон, который получил в подарок в Губернии на один из праздников и, экономя, налил немного себе на руку дефицитный эликсир, постучал ладошкой по щекам и растёр по шее. В комнате запахло парфюмом. Закрыв пальцем отверстие бутылочки, перевернул её и потом им же провёл во рту по дёснам.

– Вот так-то будет лучше, запах горилочки, хоть и недурён, но буду благоухать парфюмом! – И, довольный, убыл на совещание.

– Здравствуйте, братцы! Садимся, садимся! – Янушковский обвёл взглядом присутствующих в комнате: пожарного, караульных, рядовых полицейских, охранника, посмотрел отдельно на писца. – Вижу, вижу по глазам устали, работы много, но будем работать, заметят, непременно заметят! Люди приезжают, население увеличивается, открываются новые производства, растёт торговля и работы тоже прибавляется!

Присутствующие слушали и ели глазами начальника, а услышав приятный запах одеколона, с хитринкой переглядывались друг с другом, радуясь хорошему настроению городничего.

Рассказав о переезде казённых учреждений в Мелитополь, о преступности в городе, похвалил за усердие отличившихся, продолжил:

– Городу нашему предоставлены некоторые льготы: разрешено ежегодно отчислять в свою пользу один процент от поступающего в казну питейного сбора, на пять лет город освобождается от воинского постоя. Этого нам сейчас бы и не хватало! – Рассмеявшись, городничий представил себе понаехавшие воинские части в город. – Тогда бы лучше сразу повеситься! Ха – ха!

Все собравшиеся на совещание дружно взорвались хохотом, поддержав начальника.

– Продолжаем! Жителям разрешили, по их желанию, либо переходить в мещанское сословие, либо оставаться крестьянами в той же поземельной общине, но с подчинением «в полицейском отношении» городскому управлению. Стали получать определенные льготы купцы: при наличии соответствующего капитала им повышается гильдейский разряд, на пять лет они освобождаются от платежа гильдейских повинностей. Так что город встаёт на ноги. И в этом мы с вами принимаем основное участие!

Теперь переходим к повторению «Устава благочиния или полиции», который был введён в действие 8 апреля 1782 года. Он определяет всю организационноправовую основу функционирования полиции государства российского (действовал до 1862 года).

Проштудировав Устав и заметив скучные лица, городничий, для проформы, задал несколько вопросов, дал команду расписаться всем на листке, затем продолжил совещание.

– А сейчас нам скажет о расходах наш письмоводитель, коллежский регистратор Александр Сафонов. Прошу вас, Александр!

Рассказав, о полученных сметах на должностные оклады, что было самым интересным для присутствующих, письмоводитель дошёл до расходов на содержание учреждений уездного центра.

– Господа! В городе Мелитополе казенных гражданских зданий нет, как вы знаете, а поэтому мы вынуждены нанимать дома под помещения здешних присутственных мест за немалые деньги. Так, для уездного суда необходимо 240 рублей, земского суда – 220 рубликов, на нас с вами, то есть городскую полицию – 180 рублей, для тюремного замка – 300 рублей серебром в год.

– Ух-х-х! – прошёл гул.

– Да, господа, траты немалые! Так что вы понимаете, всю ответственность за порядок в наших делах на нас же возложенный! – Янушковский ещё раз обвёл всех на этот раз строгим взглядом. – Если так, тогда все свободны!

В качестве начальника исполнительной полиции в уездном городе городничий ведал всеми отраслями полиции безопасности и благосостояния; производил суд по маловажным полицейским проступкам и взыскания по бесспорным обязательствам; имел обязанности по делам казённым, по делам военного ведомства – одним словом, на городничего с подчиненными ему частными приставами и квартальными надзирателями возлагались все обязанности исполнительной полиции, столь многочисленные и разнородные, что точное выполнение их фактически было невозможно. При чрезвычайных обстоятельствах городничему под угрозой лишения служебного места и чести запрещалось покидать город.

1.4. Жизнь и развитие города. Эхо Крымской войны (1853–1856)

Васильковский С. И. Сельская улица. (1880–1890).

Жизнь продолжалась, появлялись не только новые хаты (дома), проводились ярмарки, росла торговля, но и зарождалась промышленность, начались реформы в образовании, изменялись формы управления в учреждениях города и уезда.

Находясь на перекрёстке торговых путей, ведущих в Крым, Бердянск, Каховку, Орехов, а также на север страны, Мелитополь в 50–70 годы развивался, главным образом, как центр торговли тонкорунной шерстью, скотом и хлебом, производимыми немецкими колонистами. Уже в середине 60-х годов в городе работали 103 магазина и лавки, несколько хлебных и лесных складов. На многодневные ярмарки ежегодно завозилось различной продукции более чем на 600 тысяч рублей серебром, а сбыт превышал 400 тысяч рублей.

Промышленность лишь зарождалась. В городе действовали маломощные мыловаренный, свечной и салотопенный заводы полукустарного типа. Работали 232 ремесленника – пекари, мясники, портные, кузнецы и другие. Открылось приходское училище.

Во главе города с 1848 года в должности городничего вовсю трудился Ковецкий Цезарь Лаврентьевич, отставной штабс-капитан, переведённый в город из Ногайска с аналогичной должности.

– Так, что у нас получается? – Ковецкий со взъерошенными волосами сидел за столом с кучей бумаг.

Его вызвали на совещание в губернию, и нужно было подготовиться к выступлению о положении дел в городе и уезде.

– Сафонов! Александр! Ну, ты долго будешь ковыряться? Мне уже выезжать надо! Давай быстрей, ты же бородой оброс на этой должности!

Письмоводитель коллежский регистратор, он же Александр Сафонов выложил городничему подготовленный материал.

– Та-ак, садись! Слушай, что получилось, – Цезарь Лаврентьевич откинулся в кресле и начал зачитывать свой доклад.