Дневник человека, попавшего в плохую компанию

Красивые ноги, дорогие туфли, запах духов и пота. Одежда, которая стоит дороже, чем должна стоить тряпка, сшитая нитками. Шум колёс и запах – этот запах постоянно преследует там, под землёй.

Тусклые глаза человека напротив. Он смотрит сквозь меня. У него нет имени. Нет жизни. Он просто сидит и смотрит своими пустыми глазами. Ты просто спускаешься вниз и отдаёшь кусок жизни этому сырому и душному подземелью.

Тревога тисками давит где-то в глубине груди.

Раньше она появлялась иногда, но сейчас она постоянно со мной. Я открываю утром глаза, и она просыпается. Пока я собираюсь, она тёплым ядом растекается по телу. Я уже к ней привык и даже породнился. Тревога – моё домашнее животное.

Её нужно выгуливать, кормить стрессами и не давать скучать.

Любовь и мясорубка

Это началось очень странно – как будто это было всегда, и мы всегда знали друг друга, словно мы жили в одном дворе или были из одного детского дома.

Если мне не изменяет память, это были 2004–2005 годы. Тогда был такой небезызвестный форум «Мясорубка», из которого вышли многие музыканты и поклонники творчества этих музыкантов.

В тот момент для меня был новый этап – некоторый переход от металлиста в косухе во что-то другое, более интересное. Я стал слушать более разноплановую и альтернативную музыку, больше хардкора и тому подобного.

На форуме я познакомился с Любой, с которой мы дружим до сих пор. И, собственно, какое-то время мы переписывались, после чего она предложила сходить на концерт. Это был какой-то очередной фестиваль, на котором играли группы типа Ругер и другие подобные банды в духе московской альтернативы. Дело было зимой.

Мы встретились около метро «Октябрьская».

Забавно, что эта встреча была судьбоносной, как и многие последующие встречи.

Встретились так, как будто всю жизнь были знакомы. И пошли от метро «Октябрьская» в сторону клуба «Точка», который сейчас уже не существует.

И вот я увидел, собственно, своих будущих друзей.

Я, конечно, их знал по форуму сайта «Мясорубка» – они там были довольно авторитетными.

Лёха и Виталик или Ганс и Бактериум – такие ники были в сети. Мне всегда было интересно с ними познакомиться, но как-то подойти напрямую или написать я не решался. Возможно, стеснялся.

А вот Люба в этом вопросе оказалась куда проще.

Она просто взяла меня за руку, подвела к ним и сказала: «Дружите!».

Ну и, собственно, мы начали дружить.

Это были будущие владельцы Fatality Records, но тогда они ещё об этом не знали. Тогда они вели в livejournal страничку, посвящённую музыке: выкладывали новые альбомы групп, афиши концертов, ну и вели другую просветительскую деятельность.

Страничка называлась RDM (Russian Death Murder) и в будущем это стало именем нарицательным.

От чего, кстати, пришлось очень долго отмываться и объяснять людям, что это просто два человека, которые всего лишь выкладывают музыку, а не группа людей, которая устраивает побоища на концертах.

Они были очень крупными представителями своего вида. «Генетика хорошая!» – подумал я, когда увидел их впервые. Было ещё несколько человек, но на тот момент я их не запомнил.

Эти двое были неким тандемом – по отдельности обычные люди, а вместе это был совершенно единый организм. Они очень гармонично дополняли друг друга. Виталик был более эмоциональным, готовым влезть в любой замес и совершить необдуманный поступок. Лёша же был более рассудительным, но только когда он был отдельно от Виталика.

Прошло какое-то время. Остаток зимы пролетел довольно быстро, снег растаял и пришло то самое долгожданное потепление. Серость и слякоть ушли, а мы, помимо концертов, стали чаще встречаться в обычное время. Например, после работы по пятницам или на выходных, чтобы весело проводить время.

Весна. Вечерние посиделки в парке.

Парни дали мне новые ощущения. Я мог не пить, но при этом находиться с ними на одной волне.

Для них же алкоголь был неотъемлемой частью встреч. Это был символ отдыха, маленький божок.

Это нельзя было назвать алкоголизмом. Это было интеллигентное пьянство с плавным переходом в маргинальную релаксацию с лёгким налётом оголтелого патриотизма. Переход происходил настолько плавно, что даже я, находясь в трезвом рассудке, не в состоянии был уловить эту грань.

Первым признаком того, что данное состояние близко была сползающая набок бейсболка Виталика. Иногда это раздражало, иногда умиляло, а потом я привык.

Атмосфера

Я был, как всегда, трезвым и понимал, чем всё это кончится, но не уходил. Был тёплый летний вечер, были смех и радость, а также добрые посиделки в парке с киданием мусорных баков. Взрывы эмоций и попытки совершить немотивируемые акты насилия сменялись такими же немотивированными актами любви и нежности по отношению к окружающим.

– Виталик, может, уже по домам? – с надеждой спросил я.

– Пизды получишь! – сквозь зубы прошипел Виталик и метнул бутылку в сторону кучки бомжей, стоящих напротив нашей милой компании. Не попал.

Лёха мирно сидел на лавочке и улыбался.

Щёки у него были красные, я бы даже сказал, сизые. Он был пьян и доволен.

Рядом копошился наш друг Хомяк. Он и правда был похож на хомяка из какого-то страшного мультика. Хомяк тупо ржал и с несчастным видом принимал пинки Виталика, делая вид, что ему неприятно.

Хомяк вообще представлял из себя странную субстанцию. Гопник из деревни, которому сделали прививку нормального вкуса и любви к музыке.

Правда, прививка не до конца прижилась и иногда случался сбой.

И тогда инъекция адекватности его отпускала, и он начинал разговоры о прекрасном – о том, как он был с женой на даче в огороде, про кредит на холодильник и прочих бытовых радостях.

– Ну, Виталик! Ну, хорош! – истерическим голосом орал Хомяк.

Виталик смотрел сквозь него и продолжал с любовью пинать его толстую жопу.

Смеркалось.

Когда все мусорки были раскиданы, бомжи распуганы, а Виталик включил автопилот, мы уставшие, но довольные, решили, что пора двигаться к метро.

По дороге Виталик решил, что компании, сидящие в сквере – страшные враги. Я с большим трудом смог направить его энергию в более позитивное русло, а именно в ломание рекламного стенда.

Лёха всё так же краснел и улыбался, а Хомяк ныл и орал песни дурным голосом.

Далее события развивались странно и стремительно. Подойдя к метро, мы почему-то задержались около палатки с напитками. Виталик решил «полирнуть» своё состояние пивком. Лёха краснел и улыбался, Хомяк орал, а я уже плохо понимал происходящее вокруг, хотя был абсолютно трезв…

Прогулка

Следующее, что я увидел, был страшный удар ногой, который Виталик нанёс бомжеватому субъекту, просившему денег.

– Иди воруй! – закричал Виталик страшным голосом и махнул ногой в сторону мужчины.

Субъект отскочил и пошёл к своим друзьям, которые мирно лежали около Макдоналдса. Мы развернули Виталика и пошли к метро. Пройдя несколько метров, я обернулся и увидел, что мужчина, которого ударил Виталик, разозлился и с друзьями идёт за нами.

Они выглядели воинственно.

Затем я совершил неожиданный для себя поступок, который потом долго анализировал. Наверное, это были флюиды компании. Я шёл позади нашей группы и, оказавшись ближе всех к нашим противникам, развернулся и с разбегу прыгнул ногами вперёд на этих людей, которые ужасно пахли. Началась массовая драка. Люди стояли вокруг и смотрели как на представление в цирке.

Несколько парней ржали и кричали что болеют за нас.

Дальнейшие события трудно описать. Хомяк перестал петь и, включив режим «я сам спецназ», с дикими криками атаковал оппонентов.

Виталик присоединился резко и неожиданно.

Со страшным рёвом и топотом он ворвался в толпу и ударил кого-то – в результате он попал в голову одному из противников и случайно задел существо, отдалённо напоминавшее женщину. Оно упало.

Мы ещё немного их поколотили и с чувством выполненного долга отправились домой.

Но в этот момент передо мной появилось существо, которое я принял за женщину.

Фройляйн подошла ко мне, сняла футболку, под которой оказались отвратительные отвисшие груди, и хриплым голосом сказала:

«Не хотите извиниться перед дамой?»

Пока я размышлял, как реагировать, сзади послышался топот, я отошёл в сторону, и мимо меня с пеной у рта пробежал Виталик.

И с рёвом снес «даму».

Занавес, метро Пушкинская, вагоны метро…

Утро

Я ехал на работу через центр. Нужно было зайти по делу в одно место, а оттуда поехать до работы на метро, но у меня не получилось. Центр Москвы летом обладает магическим свойством, особенно утром и особенно в будний день. Хочется гулять, смотреть на красивых женщин и думать о том, как хороша бывает жизнь.

Выйдя из метро на Пушкинской я огляделся и не заметив ничего подозрительного для себя направился по уже знакомому маршруту: пешком от метро Пушкинская через дворы на Патрики.

Я с детства любил пешие прогулки. Когда мне было 6 или 7 лет мы часто уходили с отцом надолго куда глаза глядят. Мы могли часами бродить по улицам, разглядывать машины и заходить в магазины.

Особенно я любил магазин «Охотник». Я долго мог разглядывать охотничьи ружья, удочки и прочие снасти. И запах там был какой-то особенный. Это, пожалуй, одни из самых счастливых моментов детства. В этот день тоже была мысль забить на работу, но я всё-таки доехал до офиса. На работе я, как обычно, зевал и пытался заставить себя хотя бы создать видимость деятельности. Я работал техническим дизайнером, занимался допечатной подготовкой файлов для шелкографии. Иногда бывало интересно, но в основном рутина.

В этот раз работать получалось плохо: летнее солнце не давало покоя, но здравый смысл победил. Вдруг зазвонил мобильник. Подняв трубку, я услышал испуганный голос Виталика.

– Я убил её! – прошептал он.

– Ты что, дурак? Кого ты убил? – спросил я, пытаясь вспомнить, кого он мог убить.

– Ну, эту, с сиськами, – прошептал Виталик.

Я судорожно начал вспоминать, кто там был с сиськами, кого мог убить Виталик. Голова работала туго, и мне было лень думать. Я напряг мозги и вспомнил.

– Да ты никого не убил! Просто она вырубилась! – ответил я, сдерживая истерический смех.

– Ты уверен? – уже более спокойно и не шёпотом спросил Виталик.

– Абсолютно! – сказал я и заржал, как скотина.

День был долгим и скучным. Зашли всего пара клиентов, из которых один – военный. Ему нужны были футболки для какого-то мероприятия, но макетов у него не было. Он смотрел на меня, как удав на мышь.

– Мне бы макетик в электронном виде, – сказал я, понимая, что это вопрос в никуда.

– В каком виде? – с каменным лицом спросил вояка.

В этот момент я понял, что диалог бессмысленный и надо его заканчивать.

– Картинка мне нужна. Что печатать будем? – попытался спросить я.

– А! Ну вы нарисуйте. Я сейчас вам на бумажке набросаю примерно.

– Вы знаете, у нас нет такой услуги. Мы не рисуем.

Мы работаем с макетами заказчика, – совершил я последнюю попытку.

– Ой, не прибедняйтесь, – поставил жирную точку вояка.

Я с грустью отрисовал ему логотип, так как понял, что он не отстанет. Рабочий день приближался к логическому завершению. Я засобирался.

Погода была шикарная, и желания сразу ехать домой не было.

Всё будет хорошо

Я позвонил Виталику и сказал, что заеду к нему на работу. Ресторан, где он работал, находился на Патриках, и мне было удобно туда приехать после работы, да и лишний раз прогуляться всегда приятно.

– Ты вообще помнишь, что в пятницу было? – радостно улыбаясь, спросил я.

– Вообще помню, но плохо, – печально ответил Виталик. Мы стояли около его работы, дышали воздухом, смотрели на девушек, гуляющих вокруг, и вспоминали, что было два дня назад. Подобные воспоминания всегда давались тяжело, но радостно. Унылые лица прохожих проплывали мимо нас.

– Надо бы отдохнуть съездить. Всем вместе, – сказал он, задумчиво выпустив дым куда-то в небо…

Я решил промолчать.

Предложение было крайне опасным…

Вернувшись домой, я лёг на диван. Я тупо лежал и пялился в потолок. Настроение было странное – после бурных выходных не хватало адреналина в течение недели, поэтому было лениво и скучно.

Когда я собирался спать, раздался звонок.

Это, как ни странно, был Виталик.

– Слышь! Мы завтра едем в турагентство! – радостно сообщил он мне.

– Эээ… Прям вот так сразу? А что, куда? Я что-то не готов. Может, не надо? Меня и в отпуск, похоже, не отпустят сейчас.

– Не ной! Отпросишься!

Вечером следующего дня, после работы, я уже стоял у метро и ждал этих гадов. Первым появился Лёха.

Он, как обычно, был красный и улыбался как дурак. Хомяк подъехал позже. Он явно не планировал никуда ехать, так как недавно женился и супруга явно была не в восторге от этой идеи, но авторитет Виталика оказался куда сильнее, чем недовольство жены.

Дойдя до агентства и чуть помявшись на входе мы вошли. Это было обычное маленькое агентство, которое тут же закроется, если где-то на морях тебя ограбят туземцы, и ты будешь ходить по улицам в поисках еды и денег на билет домой.

Пройдя по тёмному коридору мы зашли в маленькую, тесную комнату со столом посередине. За столом сидела женщина лет пятидесяти. Увидев нас, она жутко заулыбалась.

– Здравствуйте, мальчики! Меня зовут Света! – всё так же жутко улыбаясь, представилась она.

– Здравствуйте! – хором ответили мы.

В общем, с полчаса пообщавшись со Светой, мы поняли для себя, что всё будет хорошо, если мы будем вести себя хорошо. Если будем вести себя плохо, нас выселят из гостиницы и отправят домой. На том и сошлись.

Без фанатизма

Через несколько дней мы снова были в турагентстве и держали в руках заветные конверты с билетами в Болгарию. Это было как получить велосипед на Новый год, хотя ездить ты не умеешь.

Или киндер-сюрприз, который я получил от бабушки в советские времена. Я тогда пытался грызть пластиковую капсулу с игрушкой, так как мне, воспитанному на «Боржоми» и шашлыках на даче, в голову не могло прийти, что это несъедобно. На тот момент кроме российских курортов мы особо нигде не бывали, а чтобы ещё таким страшным составом – тем более.

Мы были очень рады, хотя пока не понимали, что нас ждёт. С полными карманами документов и билетов мы решили тихо и без фанатизма отметить это дело в любимом скверике на Никитских. Я чувствовал, что это не кончится добром, но всё-таки решил, что интуиция меня обманывает.

В назначенный день мы собрались и позвали товарищей, чтобы они порадовались за нас. Пришёл Стасик, он же в определённой стадии опьянения Дядя Володя. Как он говорил, у него в голове была рука, которая переворачивала ему мозг, и он не контролировал, что делал. Были ещё знакомые, но я уже не помню, кто конкретно, да это и не важно. Мы сидели на лавочке, улыбались и вели душевные беседы. Несколько раз даже похвалили друг друга, что всё проходит спокойно и какие мы молодцы. Ближе к вечеру мы решили сходить в знакомую и уже любимую палатку за пивом и шаурмой.

– Виталик, давай только без фанатизма, – с надеждой сказал я.

– Всё нормально. Не ссы, – ответил Виталик.

– Не обосраться бы, – сказал я в ответ.

Мы взяли по шаурме, а парни закупились пивом. Всё было чинно и благородно – ничто не предвещало волнений. Солнце клонилось к закату. Мы смеялись и излучали позитив всем своим видом, а в воздухе «носился страшный дух праздника»…

Этот тип был пьяный, худой и крайне отталкивающей наружности. Он подошёл к нам и молча осмотрел всех.

– А хотите, я расскажу вам стихотворение собственного сочинения?

Через дорогу к нам подходили ещё четверо поэтов. Один остался спать на лавке.

– Может, не стоит? – спокойно ответил Виталик, но по голосу я понял, что надежды никакой.

– Нет, я всё-таки расскажу.

Открыв глаза, я понял, что лежу на асфальте и смотрю в небо. Небо было ясное и светлое. Светило красное закатное солнце, и внутри меня зрело такое умиротворение и спокойствие. Но боль в виске и крики, медленно накатывающие снаружи, вернули меня в реальность. Подняв голову, я увидел занятную картину.

Лёха стоял с бутылкой пива в одной руке и с шаурмой в другой. Нос у него был сломан, и кровь лилась прямо-таки ручьём. При этом он орал: «Меня, бутылкой! Нас! Да вы охуели!» Рядом Виталик со Стасиком держа за руки одного из поэтов планомерно били его в лицо. От каждого удара кровь брызгала им на одежду и лицо.

Рядом Хомяк скакал в странной стойке с невнятным стихоплётом, который подошёл к нам первым. Я с трудом поднялся и выбрав жертву пошёл на него. Бил не сильно, но точно. В итоге он упал, закрылся руками и свернулся в клубок. Я встал над ним и начал всаживать ему удары в голову.