Дневник человека, попавшего в плохую компанию

Судьба или не судьба

Если честно, мне было очень жаль наших друзей, когда они увидели нас на горизонте. Да и нас было тоже жаль. Среди компании была наша подруга Люба, которая и познакомила меня с Виталиком и Лёхой.

Это была та боевая подруга, которая скорее будет ржать, а не бежать с бинтами и пытаться залечить страшные раны.

Виталик и Стасик были забрызганы кровью, как будто у них в руках взорвалась граната с кровью. Лёха шёл с шаурмой и пивом, сломанным носом и улыбался. Хомяк почти хрюкал и нёс в руках оторванный кусок одежды. Я был по локоть в крови, как будто я окунул руки в ведро с красной краской. Белая футболка была забрызгана кровью, а правая рука распухла и посинела. Издалека я уже увидел, что Люба улыбается во все лицо.

– Вы когда успели-то? – сдерживая смех спросила она.

– Карма, – ответил я.

После недолгого обсуждения случившегося мы засобирались по домам. Желания продолжать культурный отдых уже не было. Вдруг на горизонте замаячили фигуры наших оппонентов. Ко второму акту мы были не готовы, но они мирно подошли к нам и начали жать руки.

– Спасибо за драку, парни – сказали они.

– Всегда пожалуйста! – прогундосил Лёха в нос.

Я ехал в травмпункт и пытался понять, почему это произошло. Я всегда был спокойным человеком, не склонным к насилию. Что поменялось? Неужели действительно круг общения так влияет на человека?

Я не могу сказать, что отдельно мы были спокойными или интеллигентными людьми, но всё-таки нынешние приключения тоже были не совсем нормальными.

В итоге решил не забивать себе голову, так как ответа всё равно бы не нашёл. Судьба такая.

За окном такси мелькал вечерний город. Пожалуй, ночной центр Москвы – это одно из самых красивых зрелищ. Рука ныла, голова болела, хотелось лечь и уснуть.

Травмы души и тела

Зайдя в травмпункт, я сразу поймал на себе взгляд охранника: вид у меня, конечно, был максимально непредставительный. Внутри была небольшая очередь из четырёх человек. Это были типичные травмы летнего вечера: сломанные кулаки, носы, рассечённые брови. Один мужик спал на лавке в обоссаных штанах и громко храпел.

«Душевная травма», – подумал я.

Меня вызвали достаточно быстро. За столом сидели доктор нерусской наружности и толстая медсестра с сальными волосами.

– Что у вас? – медсестра осмотрела меня настороженным взглядом.

– Да вот, рука… это самое. Надломилась.

– Надломилась? Это как?

– Ну, сломалась.

– Что случилось? – ещё более настороженно посмотрела на меня медсестра.

Доктор тоже заинтересовался.

– Хулиганы напали. Еле отбился. Хотели отнять деньги и обесчестить.

– Заявление писать будете? Полицию вызывали?

Я задумался. Что удумали эти докторишки?

Какая, к чёрту, полиция?

– Нет. Они всё равно убежали, да и не взяли ничего.

Меня отправили на снимок. Там меня ждала спящая старушка и дореволюционный рентген. Со снимком в руках я вернулся в кабинет.

– Ну… Переломчик со смещением у вас, – радостно сообщил мне врач.

– О, как. И что теперь?

– Ну поедете сейчас в четвёртую больницу.

Поставят вам там спицы.

– А без спиц никак? – печально спросил я.

– Не-а.

Когда я вышел, было уже совсем поздно. Я поймал машину и поехал в чётвертую больницу. Почему так всегда происходит? В машине на меня накатили воспоминания о вечере и мысли. Может, нам вообще не стоит собираться вместе?.

Лангетка, спица, два билета

Я подъехал к больнице и спросил у охранника, как найти отделение травматологии. Он вяло показал мне направление.

В итоге я долго искал отделение, но всё-таки нашёл по единственным светлым окнам в самом дальнем здании. Поднявшись на второй этаж, я обнаружил спящую медсестру и подвыпившего врача.

– Вам чего? – безразлично спросил врач.

– Мне бы руку… Это самое… Сломана она, в общем.

– А… Ну давайте снимок. Сейчас посмотрим.

Медсестра продолжала храпеть на кушетке.

Врач посмотрел снимок и откинул его в сторону.

– Маша! – проорал он.

Маша вяло подняла голову, села на кушетку и почесала грудь.

– Да, Сергей Викторович.

– Два! Тащи гипс давай!

Маша, шаркая тапками ушла в соседний кабинет. Меня терзали смутные сомнения.

– Вы знаете, в травмпункте мне сказали, что нужно спицы какие-то ставить.

– Какие, блядь, спицы?! – очень нервно рявкнул врач.

– Вам видней какие.

– Сейчас лангетку гипсовую поставим, и всё путём будет.

В итоге поставили мне гипсовую лангетку, и я поехал домой. Утром рука ужасно болела и чесалась. В это время Лёха поехал вправлять нос, который сдвинулся вбок. Он был похож на человека, упавшего лицом в асфальт. Так как на следующий день нам надо было улетать, то нос ему быстро и болезненно вправили. Рожа у него сильно опухла, и он сильно страдал, а кроме этого ему запретили пить в ближайшую неделю из-за антибиотиков. У Виталика был выбит палец, а Хомяк в принципе выглядел кошмарно. Ему не нужно было что-то ломать, чтобы его боялись. В общем, выглядели мы празднично и крайне привлекательно.

Трое в самолёте, не считая Хомяка

Самолёт ещё не выехал на взлётную полосу, а Виталик уже подсел к рядом сидящей девушке, чтобы предложить присесть за наш столик.

– Девушка, а почему вы одна? – заговорщическим голосом промычал Виталик.

– Друзья не смогли. Вот решила поехать одна, – ответила она и заулыбалась. Ей явно льстило внимание такого количества мужчин, хоть и полупьяных, и частично поломанных.

Войдя в самолёт, мы поймали на себе взгляды пассажиров. Даже дети отвлеклись от своих вопросов, занятий и терзаний родителей.

Мы пробирались к нашим местам под испуганные вздохи мамаш и полупьяных мужей.

Я нёс в одной руке сумку с вещами, а загипсованную руку поднял над головой и пытался никого не задеть. Лёха иногда хватался за нос, который невыносимо болел. Виталик звенел пакетом с бутылками из дьюти-фри, а Хомяк писал смски жене и нервничал.

Мы дошли до своих мест и расселись. Я тёр руку: она ныла и сильно чесалась. Мне было обидно ехать на море, так как купаться мне нельзя. Виталик волновался, так как никогда не летал на самолёте.

Мы взлетели. Виталик очень заволновался и полез в пакет, а рядом была та девица.

– Девушка, а не желаете испить? – уже с трудом спросил Виталик.

Девушка нервно захихикала и начала оглядываться. Бежать было некуда, а Виталик был очень настойчив.

– Вы знаете, я, пожалуй, воздержусь, – скромно ответила она и уткнулась в книгу.

Виталик, поняв, что тут ловить нечего, переключился на Хомяка и начал его слегка пинать. Хомяк привык и ответил дежурным нытьём.

Я смотрел в иллюминатор. Крыло тряслось. Я задумался. Ведь мы можем упасть и разбиться. Полетели четверо идиотов на море и разбились. Будет забавно посмотреть на лица экспертов, которые будут проводить вскрытие. У одного сломан нос, у другого – рука. Причём рука в гипсе.

Прилетев в Болгарию, мы сразу ощутили разницу температуры. Было очень жарко. Лёха страдал: ему было жарко от повязки на лице. Моя рука отвратительно потела в гипсе. У аэропорта ждал автобус, который должен был отвезти нас в гостиницу.

Болгары, мамы, будущие мамы и папы

Виталик вертел головой.

– Ни одной тёлки нет нормальной, ни одной!

– Виталя, погоди. Мы ещё не приехали, – успокоил я его.

– У меня вообще жена, – с грустью пробубнил Хомяк.

– А у нас рука и нос, – сказал я и показал загипсованной рукой на забинтованный Лёхин нос.

Виталик поник и заглянул в заветный пакет. Я уговорил его подождать до гостиницы. В этот момент в автобус вошла смуглая брюнетка лет девятнадцати. Виталик ожил, и мы заинтересованно смотрели на неё.

– Ох, фея, – с придыханием прошептал Виталик.

– Да, хорошая, – сказал Лёха, придерживая повязку.

Я молча чесал гипс и смотрел на безразлично читающего смс Хомяка.

– А что вы будете делать вот с этой дамой? – спросил сквозь смех я.

За девушкой вошла тучная женщина лет сорока пяти и это явно была мама. Она стреляла глазами по сторонам и искала похотливых подонков, которые пялятся на родную доченьку.

– Маму возьмет на себя Хомяк, – сказал Виталик и ехидно заулыбался.

Хомяк заволновался. Он явно не готов был брать на себя такой груз ответственности. В гостиницу мы приехали быстро. На ресепшене нас встретил улыбающийся болгарин. Увидев нашу милейшую тургруппу, настроение у него явно испортилось, и он выдал нам ключи. Мама с дочкой оказались в соседнем номере от нашего с Виталиком.

Разгрузив шмотки, мы решили, что надо бы сходить поесть. Мы долго бродили по набережной. Вокруг было огромное количество всяких ресторанов, баров и просто маленьких забегаловок, и что-то подсказывало мне, что мы запомним этот отдых надолго.

Первый выход в люди

– Я тут заметил одну вещь. У местных девушек, независимо от фигуры, пышный бюст, – радостно сообщил нам Виталик.

Я огляделся вокруг. Хомяк проигнорировал эту реплику. Ему хотелось есть, и он всем видом давал понять, что это сейчас самое важное. Лёха аккуратно потрогал нос и, поморщившись, повернулся ко мне.

– Интересно, а если я немного выпью, мне прям плохо будет?

– Лёша, ты сразу умрёшь, и у тебя отвалится нос, – сказал я.

– Это ещё почему?

– Потому что немного ты выпить не сможешь.

Ты нажрёшься с Виталиком, и тебе его сломают ещё раз.

Лёха поморщился и стал смотреть на вывески местных забегаловок. Есть хотелось уже очень сильно, и мы зашли в первую более-менее приличную тошниловку. Хомяка начало трясти от запахов. Он схватил меню и, увидев там рёбрышки на гриле, заорал, что это то, что нужно и сел за стол.

К нам подошла официантка и на вполне сносном русском языке пообщалась с нами, приняла заказ. Надо сказать, болгары в большинстве своём очень неплохо говорят по-русски. И вообще складывались двоякие впечатления. С одной стороны, мы находились за границей, а с другой – всё вокруг было какое-то родное, постсоветское.

Таксисты-болгары поголовно напоминали бомбил из Москвы. Отдыхающие толстые тётки с детьми из России, немцы и англичане днём как-то терялись в этом пространстве, и создавалось впечатление, что ты где-то в Крыму.

Поев, мы немного прошлись и решили вернуться в номера. Хотелось отдохнуть. Вечером мои товарищи планировали отдохнуть в местных питейных заведениях. Лёха грустил сильней обычного. Пить ему было нельзя, а смотреть на то, как Хомяк с Виталиком будут нажираться ему не очень хотелось.

Мы прилегли подремать и на меня накатили странные мысли.

Ещё год назад я даже не знал этих людей. Я жил совершенно другой жизнью. Дом-работа, работа-дом. Сейчас же для меня это были самые близкие люди. Иногда они бесили своим поведением, но друзей не выбирают, и сейчас я особенно остро понимал это.

Россия – Германия 1:0

Подремав в номере, мы решили, что пора выбираться в свет, и по этому поводу надели самые нарядные шорты. Виталик, как предводитель, шёл впереди и заигрывал с местными проститутками. Проститутки смеялись кривыми зубами и манили за 50 местных денег провести милый вечер.

Мы решили посидеть в первом попавшемся баре. Посидели хорошо и почти без эксцессов, но по дороге домой Виталик с воплями: «Россия превыше всего!», – бросился на немецких студентов, которые шли и орали: «Deutschland! Deutschland!». Немцы, как ни странно, разбежались. С чувством выполненного долга мы ушли в гостиницу. По пути к нам подошел пьяный соотечественник. Он сбежал от жены и искал, с кем выпить за Родину, но нам уже было не до этого, и мы направились в нумера.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.