Девушка на выданье

– Ой! А вот и она! – восклицает, подходит.

И меня накрывает волной её сладких духов.

– З-драсте, – киваю, ищу поддержку у Пашки в глазах. Но он их отводит.

– А ты, наверное, девочка Паши? А я его мама, – она так пронзительно смотрит, что мне как-то не по себе.

– Ну, в общем… да, – пожимаю плечами. Могу я назвать себя его девушкой? Даже не знаю. Наверное, он так представил меня? Или он не представил?

– Ой, красивая какая девочка! Ну, красивая же! Паша! – кричит она так, что я вздрагиваю, – Ну ты почему не представишь нас, а?

– Мам, это Юля, – слышится сзади.

Я отступаю к стене, он проносит пакеты на кухню. А мама его наступает, берёт мои плечи в ладони. Трясёт! Обнимает. Как будто мы с ней родня.

– А я мама Паши!

– Да я поняла, – улыбаюсь, держу в себе воздух. Так как удушливый запах духов не даёт мне вдохнуть.

Отстранив меня, Пашина мама опять пробегает по мне долгим взглядом.

Я пытаюсь быть вежливой:

– А как вас зовут?

– Ой! – восклицает по-свойски, – Зови меня мамой!

Сглотнув, я киваю. Просто знаю, что лучше кивнуть. Будто некто чужой вторгся в личную зону. И чтоб не навлечь на себя его гнев, нужно просто кивать.

Я киваю.

Она, мёртвой хваткой вцепившись мне в плечи, ведёт в направлении кухни:

– Ну вот, я торта принесла! Как чувствовала! Сейчас чаёвничать будем!

Паша как будто уменьшился вдвое. Или мне кажется?

– Мам, да мы сами съедим, – раздражённо бросает.

– Как сами? И матери куска не отрежете? – недовольно кричит на меня. Точнее, мне на ухо… мама.

Надо сказать, голосок у неё отвратительный. Громкий, как вой полицейской сирены. И резкий, как будто ручку громкости кто-то шутливо вращает, туда-сюда.