- -
- 100%
- +
– Нет, не замерзнем, – возразила Аня, – я знаю в теории, как согреться ночью под дождем.
– Интересно будет послушать. Все равно делать нечего…
– Надеюсь, это не понадобится, – сказала сестра. Было слышно, что она отвернулась, сделав вид, что собралась спать. На самом деле она почти никому не доверяет, и сейчас, скорее всего, из-за всех сил она старалась не уснуть.
На самом деле, она вообще почти ни с кем не общалась. Она не доверяла почти никому, и из-за этого ей пришлось получать домашнее образование. Она никак не могла заговорить со сверстниками, ей не нравилось постороннее общение и мероприятия, которые проводили учителя. Она не проучилась в школе и недели, а читать и писать ее учили родители.
Тем не менее, такого образования ей вполне хватало, благодаря ее феноменальной памяти. Она все всегда схватывала на лету, запоминала с первого раза. Взахлеб читала книги, особенно энциклопедии.
Я стал внимательно вглядываться в небо, надеясь увидеть там что-либо, кроме темноты. И я, кажется, увидел, что в небе что-то летит. Я подумал, что это воздушный транспорт, так как в небе неестественно горели два красных огонька. Опять попытался это сказать, но вышло уже привычное мне мычание.
Все сразу вскочили и принялись меня слушать. Я попытался сказать еще раз, но вышло то же самое.
– Мне это уже надоело, – сказал Денис.
Аня, не ответив, пошла ложиться спать. Сестренке эта фраза не понравилась.
– Я же пошутил! – сказал он и, резко сев, кинул в огонь несколько веток.
– А знаешь, что? – немного обиженно спросила Аня.
– Что?
– Лучше я буду поддерживать костер, – заявила она и встала.
– Ну ладно, – ответил Денис, – ну, тогда я – спать?
– Угу.
Остаток ночи она сидела рядом и подбрасывала в огонь ветки, которые принес перед сном Денис. К моему великому счастью, я умудрился все-таки уснуть. Перед сном мне показалось, что она опять плакала. Но, может быть, это тоже мне приснилось…
Когда я проснулся, первым делом вскочил на ноги. Почувствовав наконец под ногами твердую землю, я ощутил себя Гагариным, который только-только прилетел с орбиты.
Мы находились в лесу. Деревьев тут было немного – я даже удивился, как мы могли найти такое открытое место для ночлега. Ветра не было, туч тоже. Вместо них по небу неспешно проплывали облака. Воздух был необычайно свежим и чистым.
Я побоялся сразу сказать что-то вслух, но размять челюсть хотелось необычайно. У меня возникало ощущение, что я опять буду мычать, как глухонемой. Но, оглянувшись, я не увидел Дениса. Аня же спала в положении сидя. Костер, судя по всему, давно потух.
Я аккуратно положил ее на землю. Она спала так крепко, что даже этого не заметила. Похоже, всю ночь старалась не уснуть.
– Эй! – я услышал шепот неподалеку. – Иди сюда!
Я повернулся на шепот и увидел Дениса.
– Смотри, тут недавно кто-то проходил! – он показал мне на чьи-то следы и отошел от них, чтобы я мог их разглядеть.
– Они нас что, просто не заметили? – удивился я, и заметил, что вполне себе нормально могу разговаривать. Разговаривать было приятно, не замечал за собой раньше таких мыслей.
Денис прищурил глаза, еще раз посмотрел на следы и ответил:
– Ну, я думаю, на тот момент уже светало, и, к счастью, костер уже не горел. Ну, или же все предельно просто: они не имели цели нас найти. Я, кстати, все еще не знаю твоего имени.
– Константин, – я протянул руку, и Денис сразу ее пожал.
– Денис. И, судя по всему, мы зря сейчас знакомимся.
Я удивился:
– Почему?
– Аня мне не доверяет и хочет, чтобы я ушел.
Он отвел взгляд, и на его лице появился отпечаток грусти и задумчивости. Он быстро его скрыл и опять посмотрел мне в глаза.
– Да, ей сложно кому-либо доверять. Это долгая история.
– Коротких и простых историй не бывает, – заметил Денис, – ну да ладно: не важно – так не важно. Давай лучше вернемся к костру.
– Нет, пускай спит! Будем неподалеку. А то она всю ночь не спала.
– Как хочешь.
Мы нашли небольшой холмик и сели. Вокруг не было ничего, кроме деревьев. Не было слышно ни птиц, ни шелеста листьев, свидетельствующего о том, что рядом пробежал лесной зверек. Я не заметил ни одного муравейника, ни одного гнезда или норки. А еще я не знал, о чем говорить с Денисом, и мы молчали некоторое время.
– Так ты работал с ними? – спросил я внезапно даже для себя.
– Можно и так сказать, – он глубоко вздохнул и продолжил:
– Я ведь собой не управлял, но все видел. Вопреки воле, мне приходилось делать ужасные вещи!
Его взгляд стал очень печальным.
Только сейчас я рассмотрел его. Высокий плечистый молодой человек с выгоревшими светлыми волосами, одетый в камуфляжную старую куртку и грязные боты. Его движения были немного резкими и настороженными. При разговоре он всегда уверенно смотрел прямо в глаза и редко отводил взгляд.
– И давно ты… – я запнулся, не найдя нужного слова, но он меня понял:
– Не помню. Не знаю. Я давно потерял счет времени и, веришь или нет, не знаю, какой сейчас год, и кто сейчас на посту генсека в СССР!
– Хрущев, – сказал я.
– Что?
– Хрущев сейчас у власти.
– Что? Не знаю такого.
– А кого ты знаешь?
– Я? Товарища Сталина! Что же с ним случилось? Он что, умер? И какой все-таки год?!
– Успеешь еще узнать, – сказал я, увидев, что Аня уже протирает глаза и оглядывается в поисках меня. Я вскочил и побежал к ней.
– Костя, ты как? – спросила она.
– Я – отлично, а вот ты не спала всю ночь! – сказал я нарочито строгим голосом.
– Я… Просто… В общем, я не доверяю Денису. Мне от его взгляда не по себе…
Денис прокашлялся. Аня начала его замечать и ойкнула.
– Поговорим об этом позже, ладно? – предложил я всем. – А пока нам надо уходить. Денис видел следы каких-то людей. Может быть, они нам помогут.
Собрались мы быстро. Сейчас лес мне казался бесконечным, словно на земле кроме него больше ничего нет: ни поселений, ни полей, ни пустынь, ни океана. Для меня этот лес был целой планетой. Мы шли пару часов, а, может быть, десять минут. Я не мог найти свои карманные часы – подарок отца на мое совершеннолетие.
Рельеф тут не отличался разнообразием – маленькие подъемы не превышали четверти метра и были так редки, что, если бы я намеренно их не считал, я бы их не заметил.
Аня внезапно остановилась и села на небольшой спуск:
– Все, я больше не могу! – сказала она.
– Устала? – спросил я.
– Не только. Я страшно хочу есть!
И тут я почувствовал, что тоже хочу есть. На меня навалилась такая слабость, что шевелиться стало неимоверно тяжело. Дышать стало трудно. Я сел рядом с сестрой.
– Так, понятно, – сказал Денис, – значит, сделаем привал. Но учтите, что, если остановимся сейчас, нам придется идти всю ночь, если хотите догнать этих людей. Вы готовы идти всю ночь? Хорошенько подумайте, прежде чем решать.
– Мы хотим есть, – вынесла свой вердикт за нас обоих Аня.
Денис вздохнул и, раздраженно кивнув пару раз, сказал:
– Я вернусь через пару часов. Может, даже больше. Пока меня нет, вам надо развести костер и поддерживать его. У нас осталось две спички. Постарайтесь использовать только одну!
– А как же дикие звери? – вдруг спросила Аня. – Не нападут на нас?
– Ну, знаешь, в этом лесу не водятся дикие звери. Говорят, еще за несколько десятков километров звери просто бегом бегут от этого здания, из которого мы выбрались вчера! И ни в коем случае не ешьте никакие ягоды! Вдруг они ядовитые.
Если честно, я нигде не увидел ни одного кустарника. Так что ягоды отпадали в любом случае, и даже если бы мы вдруг захотели нарушить запрет Дениса, не смогли бы.
Он поспешно ушел, а мне вставать было так тяжело, что я просто не решился. Планируя немного полежать и встать, я закрыл глаза и, кажется, все же задремал.
Когда я открыл глаза, солнце клонилось к горизонту. Та великая и ужасная лень стала сдаваться, когда я вдруг вспомнил, что мы должны были развести костер.
Сестра спокойно спала рядом, но, когда я вскочил, она тоже вскочила.
– Что… Что случилось? – растеряно спросила она.
– Костер! – громко, но коротко произнес я.
– Костер! – повторила она за мной. – Бегом за хворостом!
Мы забыли об усталости и голоде. Такой скорости, наверняка, не набирал еще ни один голодный и уставший человек. Неизвестно, откуда взялись силы, словно появилось очередное дыхание.
Мы насобирали внушительную кучу веток за короткий срок. Солнце ещё не успело скрыться из виду.
Теперь надо было развести костер.
– Давай так: ты складываешь ветки, а я их поджигаю, – предложил я.
– Так и сделаем, – согласилась Аня, – и постарайся не потратить зря спичку!
Она быстро собрала ветки в небольшую кучу и отошла, пропуская меня. Я вздохнул, чтобы успокоиться перед ответственным делом. Присев на землю в наиболее удобной позе, я проверил ветер.
– Встань сюда, пожалуйста, – попросил я сестру и, увидев ее непонимающий взгляд, объяснил, – от ветра надо спичку спрятать. На всякий случай.
Аня кивнула и поспешно села слева от почти костра. Я достал коробок и уронил.
– У меня уже руки трясутся, – сказал я, потом взял и встряхнул коробок. Внутри послышался робкий шорох.
– Одна спичка, – сказал я.
– То есть как одна? – удивилась сестра. – Тебе придется быть в два раза аккуратней!
– Я постараюсь, – со вздохом, я раскрыл коробок и достал единственную спичку. У меня сильнее задрожали руки. Не знаю: от страха, от ответственности или от голода. Или от всего вместе.
Я постарался успокоиться, но не получилось. Закрыл глаза на секунду, представил себе спокойное место – не вышло. Вдохнул, выдохнул – снова не вышло.
Сестра молча следила за моими действиями. Наверное, не хотела дезорганизовать меня еще больше. Я итак был дезорганизованнее некуда.
Я решил все-таки рискнуть зажечь спичку дрожащими руками. Солнце зашло почти полностью, вокруг было уже достаточно темно. Я взял спичку в правую руку, коробок – в левую и чиркнул. Вышло неплохо – огонь немного осветил наш будущий костер. Но внезапно налетевший ветер мгновенно затушил едва появившийся огонек.
«Привет, бронхит, – подумал я, – теперь мы замерзнем тут, как пить дать.»
Не знаю, почему я не догадался просто попросить Аню развести костер.
– Ну вот, – только и смог сказать я, постепенно осознавая последствия неудачной попытки. В сердце начало вселяться какое-то неприятное чувство…
Сестра вскочила и стала что-то искать.
– Что ты делаешь? – спросил я и почему-то тоже стал шарить руками по земле.
– Я смогу зажечь огонь! Где-то тут был мох и сухая трава…
Моя сестра всегда выручала нас из сложных ситуаций. К десяти годам она знала, пожалуй, больше, чем обычный человек, и ее знания не раз помогали нам.
Однажды мы заблудились в тундре, и, если бы не она, мы бы, возможно, остались там навсегда.
Итак, она нашла, что искала, и принялась на ощупь готовить место для работы.
– Мы тут долго просидим в попытке разжечь костер таким способом, – сказал я, – как насчет немного поговорить про Дениса? Да и вообще поговорить.
– И о чем именно? – спросила сестра. – Я не хочу, чтобы он шел с нами.
– Я знаю, что ты никому не доверяешь, но сейчас нам обоим придется довериться Денису. Пойми, это не обычное место, и нам одним тут просто не выжить. Нам нужен кто-то, кто помог бы нам выбраться!
– Я поняла, – заверила меня Аня, – попробую ему довериться.
– Аня, тут дело не только в одном Денисе. Тебе надо научиться доверять людям так же, как другие люди доверяют друг другу, понимаешь?
– Я доверюсь каждому, кому доверишься ты, только будь рядом! Я не выдержу, если со мной не будет моего лучшего друга! – Аня даже перестала разводить костер на секунду.
– Я тебя ни в коем случае не оставлю одну, – успокоил ее я.
– Пообещай мне!
– Я бы рад, но… Не могу. Это привычка американцев – все время обещать. Невозможно знать будущее, и поэтому мы не способны с абсолютной уверенностью что-либо пообещать. Но могу заверить тебя, что по доброй воле никогда тебя не покину!
– Знаешь, – после короткого молчания сказала сестра, – я сказала бы тебе точно то же самое, если бы ты оказался на моем месте.
В этот момент мелкие ветки задымились – я это не увидел, а учуял.
Костер быстро разгорелся. Мы с Аней заговорили о нашем детстве, о том, как мы обживались в новом городе сразу после блокады – тогда я узнал много того, чего раньше не знал.
Оказывается, я не помнил, что после блокады нас забрали к себе наши родственники, так как наши родители были в критическом состоянии. Месяц мы прожили с сестрой раздельно – я не знаю, почему так, но оно было именно так. Но на тот момент ни со мной, ни с ней рядом не было родителей.
Мы жили в одном поселке и часто приходили друг ко другу в гости. И так продолжалось, пока не приехал дядя и не забрал нас к себе.
Прошёл еще месяц, прежде чем вернулись родители.
Из всего этого я почему-то помнил только тот период, когда мы жили с дядей. Тот месяц с родственниками у меня просто вылетел из памяти. Воспоминания исчезли.
Когда мы говорили об этом, я услышал торопливые шаги.
– Молодцы, что развели костер! – радостно воскликнул Денис. – Мы погреемся немного и отправимся в путь.
– То есть как в путь? – тихо спросила Аня. – А как же еда?
– Вы представляете, – начал свой рассказ Денис, – какой я дурачок! Пошел на охоту и забыл, что дичь тут не водится! Целый день в засаде просидел, никого не увидел! Вы теперь, главное, не волнуйтесь: я теперь побольше вашего оголодал. Не вы одни тут Робинзоны! – сказал он и засмеялся, и его смех вдруг перешел на сдержанный кашель.
– Ну ладно, что теперь сделаешь… – тихим голосом произнес я. – Постой, ты заболел?
Он махнул рукой:
– Да это так, совсем немного. Ничего страшного. Давайте лучше дальше пойдем, и так мы сильно отстали от тех людей.
Мы встали и только собрались со вздохами тушить костер, как нас заставил вздрогнуть внезапный раскат грома.
Глава четвертая. Как выжить ночью под дождем
– Сейчас начнется дождь! – вскрикнул я.
– Только не это… – было видно, что Денис испугался. – Собираем все, что может гореть, и быстро!
Подгонять нас не надо было. Мы сами сейчас боялись замерзнуть. Забыли и про голод, и про усталость, работали максимально быстро, но при этом почти ничего не успели собрать. Нам приходилось стараться наощупь – ночь была на редкость темная.
Не знаю, сколько прошло времени, но как только я почувствовал первую каплю, упавшую мне на плечо, я бегом побежал к костру. На меня напала такая паника! Я всегда боялся холода, и раньше такая ситуация – оказаться в лесу под дождем – могла мне только присниться в каком-нибудь кошмаре.
– Дождь начинается! – крикнул я всем, приглашая всех последовать моему примеру.
Я добрался до костра первый, и сразу стал горстями закидывать в костер припасенные нами ветки. Сестра прибежала через несколько секунд, скинула свою охапку рядом и принялась мне активно помогать.
Похоже, нас было отлично видно на фоне костра, и поэтому мы услышали полный недовольства и усталости крик:
– Экономьте дерево, нам растягивать надо!
Это был Денис. Я в таких вещах не разбираюсь, но мне показалось, что он кричал нам издалека.
Когда он добрался до костра, мелкий дождь резко сменился на сильный ливень. От неожиданности мы хором вскрикнули. Денис сорвался и стал лихорадочно забрасывать в костер мокрые ветки.
Только сейчас мы стали ощущать ветер. Даже слабое дуновение бросало нас в дрожь. Мы стояли у костра, но тепла почти не ощущали.
Дождь прекратился так же быстро, как начался. Он шел недолго, но мы все равно успели сильно промокнуть. Ветер не стихал.
– Если будем просто сидеть, – сквозь стиснутые от судорог зубы крикнул Денис, – то точно замерзнем!
Я перестал чувствовать свои ладони.
– Что ты предлагаешь? Побегать? – спросила Аня.
– Ты хочешь замерзнуть?! – воскликнул Денис и вскочил.
Недолго думая, мы поспешно встали.
– Костер! – крикнула Аня и даже показала на него пальцем.
Я посмотрел на костер и только сейчас заметил, почему нам было так холодно. Костер почти потух. Дождь залил огонь.
Мы с Аней переглянулись и одновременно начали забрасывать в огонь большие ветки. Денис перестал бегать и схватил нас за руки, рванув на себя. Из-за рывка мы упали на землю.
– Что ты делаешь? – от неожиданности я даже забыл встать с мокрой земли.
– Это вы что делаете?! – лихорадочно закричал он. – Вы костер так только потушите!
Я посмотрел на костер, который уже было не спасти.
– Уже поздно… – сказал я.
– Что? – сказал Денис тихо и начал терять сознание. Падал он как раненный боец – сначала на колени, затем полностью на землю.
– Что с ним? – спросила Аня и я, вскочив, подбежал к нему.
Я не знал, что делать. Я сел на землю рядом с ним и проверил пульс. Денис был жив. Было трудно нащупать пульс – руки все еще не чувствовали.
– Он… – сказал я и не смог продолжить фразу. Мое тело стало внезапно отключаться. Я попытался встать во весь рост, но тоже упал.
Ветер стих. Я чувствовал, как тепло разливалось по мне. Это последнее, что я помню, прежде чем отключился окончательно.
Хотя нет, последним кадром, который мне запомнился, было человеческое лицо среди деревьев. Хотя, возможно, это был всего лишь плод моего воображения перед тем, как оно выключилось.
Потом мне чудилось, что мы добрались до дома, но там уже никого не было. Я проверил все комнаты, но там был полный беспорядок. Все лежало так, словно это место покинули много лет назад. Мы долго плутали, искали, но пропала и сестра. Всего меня охватило чувство отчаяния, я не знал, что мне делать, куда пойти. Никого больше не было.
И есть ли смысл в моем дальнейшем существовании?..
Не успел я вволю понаслаждаться этим ощущением, как видение исчезло. Было уже утро. Аня сидела рядом и спала.
– Что это было? – почему-то громко воскликнул я.
– Что?.. О чем ты? Что случилось? – сестра мгновенно проснулась и заволновалась.
Оглянулся. Денис был все так же без сознания. Потом замычал.
– Денис! – крикнул я и, поднявшись, подошел к нему. – Ты как?
Но он не ответил, просто перестал мычать.
– Дело плохо, – я проверил пульс, – у него частый пульс и, кажется, температура поднялась неслабо. Похоже, ему совсем плохо. Я не знаю, что делать…
Я замолчал и посмотрел на нас с сестрой. Мы и так были худые, так сейчас еще килограммов на десять стали легче. Нам срочно нужна была еда.
– Я хочу пить, – тихо сказала сестра.
Ведь только сейчас заметил, что мы за все это время не встречали ни одного питьевого ручья. А ведь совсем недавно был дождь, мало ли, вдруг случится чудо, и мы найдем питьевую воду? И ведь ничего не остается сделать, как надеяться…
– Я поищу что-нибудь, а ты оставайся с Денисом.
– Хорошо.
Я поспешно пошел в произвольную сторону. Сил у меня почти не оставалось, но старался этого не замечать. Единственное, что совершенно случайно бросилось мне в глаза – это целая спичка, которая лежала неподалеку от костра…
Мы не заметили ее тогда в темноте. Их и правда было две, как сказал Денис.
Как она вот так незаметно выпала? Хотя уже совсем не важно.
Когда я отошел от нашего «лагеря» на несколько километров, я вдруг услышал, как меня кто-то позвал. Подумал, что мне показалось и, после секундной остановки, продолжил путь. Но тот же голос настойчиво позвал меня снова.
У меня что, какое-то расстройство сознания? Ведь вокруг никого, а я слышу голос… У меня что, тоже теперь будет воображаемый друг?
– Да ты что, оглох что ли?! – рассердился голос. – Я же тебя зову!
– Ну, чего тебе надо? – слабо буркнул я и остановился.
– Ты тут что, один путешествуешь?
Я промолчал.
– Ты как тут вообще оказался? Ты же еще ребенок!
– Мне девятнадцать лет! – почему-то рассердился я и пошел дальше.
– Эй, ты куда? Я же с тобой разговариваю! – заволновался все тот же голос. Послышался шелест листьев.
Я не стал его дальше слушать и прибавил шагу, чтобы поскорее уйти.
– Постой! Ты хоть знаешь, откуда ты пришел и куда идешь? – в этом голосе промелькнула тихая ухмылка.
Я опять остановился.
– И что ты предлагаешь? – спросил я и почему-то посмотрел вверх. И, действительно, голос шел с деревьев.
– Я – ничего особенного, просто пойти с тобой.
– Как ты пойдешь со мной, если тебя не существует? – опять рассердился я и приготовился пойти дальше, но в этот раз меня почему-то остановило то, что в этот раз никто мне ничего не ответил. За такое короткое время я к голосу даже немного привык. А теперь он молчал, словно его и не было.
Голос засмеялся. В этот момент я и правда подумал, что сошел с ума. Боялся пошевелиться.
– Я-то думал, почему ты на меня даже не смотришь! – сквозь смех сказал голос. – Я сейчас появлюсь. Смотри вверх.
Я посмотрел вверх и ничего не увидел.
– Сейчас-сейчас, – заволновался голос и даже начал немного пыхтеть от усердия, – просто я давненько не практиковался в появлении…
Он начал проявляться на ближайшем дереве. Сначала голова, затем тело, руки, и, в конце, ноги. Это был молодой парень лет двадцати пяти, с веселыми глазами и бровями вразлёт. Одет он был в военную форму, но какую-то особенную. Она чем-то отличалась от тех, которые носят военные в наше время.
В последний раз я видел эту форму во время войны. На ней не было погон.
– Ты прости, что заставил ждать и перепугал, я же вижу, как ты замер, – досмеивался он, вытирая слезы с глаз, – просто так уж получилось, что по собственной воле я давненько не пользовался своими силами… И, как видишь, разучился.
– Ты кто? – напрямую спросил я, отходя постепенно от стойки «смирно».
Мой новый знакомый ловко спрыгнул на землю и стряхнул с рыжих всклоченных волос листья и ветки.
– Меня зовут Сэм, – представился он, – и я в курсе почти всего, что творилось на этом острове в течение почти двадцати лет. Или около того. Я знаю этот остров, как свой детский садик. Ну, а как мне к тебе обращаться, девятнадцатилетний?
Я был в небольшом шоке от всего того, что сейчас происходило. Что-то подобное я в последнюю очередь ожидал сейчас увидеть и услышать.
Стоп, я сказал «в небольшом шоке»? Я был удивлен, как все еще продолжаю более-менее нормально соображать от всего этого.
– Меня зовут Костя, – ответил я.
На лице Сэма блеснуло разочарование.
– Я ждал, что ты себя как-нибудь по-особому представишь… Я же тебе целую речь произнес. Суховато.
– Ну, не знаю… Я тут совсем недавно, и я не в курсе ничего, что тут происходит. Так сойдет?
Он повертел прямой ладонью влево-вправо и сделал кислое лицо. Сэм перестал мне казаться каким-то чужим, неизвестно откуда взявшимся среди всей этой ерунды человеком. Он словно излучал доброжелательность, и мое доверие само к нему потянулось. Мне захотелось поддержать разговор.
– Ты почему у тебя нерусское имя? – почему-то спросил я и вдруг подумал, что он может обидеться на такое замечание. Но он посмеялся немного и ответил:
– Просто у меня папа – американец, а мама – русская. У меня есть брат, его называла мама, а меня назвал отец. Ты еще не знаешь, как моего брата зовут!
– Как?
Он чуть-чуть наклонился ко мне и шепотом сказал:
– Ярославна!
– Что?! – я даже остановился, пытаясь осознать услышанное. Да что там остановился – чуть не потерял равновесие! Этого я точно не ожидал. То есть, как это его брата зовут Ярославна?!
Он опять посмеялся немного:
– Да шучу я, у него обычное среднестатистическое русское имя. Его зовут Ваня. И он не обладает никакими способностями. А вот мне не повезло… Их кто-то заметил, и меня забрали сразу после фронта. С тех пор прошло почти двадцать лет.
Его взгляд стал печальным. Он посмотрел куда-то, но его взгляд не был ни на чем сосредоточен. Мне кажется, он что-то вспоминал.
– И все эти двадцать лет я не видел своего брата, – сказал он и опять посмотрел на меня, – до конца войны оставалось совсем немного, мы уже пересекли границу и направились на Берлин, как меня внезапно вызвали в Сталинград. А там меня уже ждали.
Он помолчал немного. Я не знал, что сказать, поэтому мы молчали оба.
– Я могу многое рассказать про эту организацию. К сожалению, не все, но я знаю, чем тут на самом деле занимаются. То есть, занимались, до недавнего времени.
Он опять замолчал. Я попытался представить, каково это – двадцать лет не быть собой, не контролировать собственное тело. Но я не смог его понять. Ему было очень тяжело сейчас, и это было заметно даже невооруженным взглядом. У меня как раз был такой.
Мне хотелось срочно отвлечь его от неприятных мыслей, поэтому я решил сменить тему: