Людмила Георгиевна Алексеева: ВСЯ ЖИЗНЬ – СЛУЖЕНИЕ ДОБРУ

© Ирина Соловьёва, 2019

ISBN 978-5-4493-8700-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор выражает особую благодарность консультантам:

Заместителю Председателя Мособлсуда в отставке,

Заслуженному юристу РФ, судье высшего квалификационного класса

Анатолию Федоровичу Ефимову

Государственному советнику юстиции 3-го класса

Светлане Николаевне Павловой

Игорю Аркадьевичу Алексееву

за предоставленные документы и архивы семьи

Новая книга известного российского писателя и публициста Ирины Михайловны Соловьёвой – исследователя законов нравственного и духовного преломления времени – посвящена удивительному человеку, нашему современнику: судье Мособлсуда, Заслуженному юристу России Людмиле Георгиевне Алексеевой. Читателям уже известны такие книги Соловьёвой, как «Приграничная полоса времени», «Все дороги стекаются в Путь», «Поэзия одной строки» и другие.

Героев этой книги связывают судьбоносные узы эпохи – жизненные, духовные, творческие, профессиональные. Автор раскрывает мельчайшие детали бытия самого обыкновенно-необыкновенного человека с его естественным подвигом служения благому начинанию и делу – служения Добру.

Книга адресована самому широкому кругу читателей.

К читателю…

Историко-документальная книга Ирины Михайловны Соловьёвой «Вся жизнь – служение добру» посвящена судьбе Людмилы Георгиевны Алексеевой – нашего современника, замечательного человека, прожившего долгую интересную жизнь.

И.М.Соловьёва творчески переработала архивные материалы, ей удалось передать дух эпохи. Излагая жизненные ситуации, в которых оказываются герои книги, она не избегает описаний трагических моментов в их судьбе.

Автор показывает, как с раннего детства формируется личность, складывается несгибаемый характер Людмилы Алексеевой. Несмотря на превратности судьбы, она хранит в своём сердце добро.

Сухие архивные сведения в данном произведении преображаются в интересное повествование о жизни главной героини и её семьи.

Историко-филологические исследования происхождения фамилий, колоритное описание быта и подробные воспоминания очевидцев делают эту документальную книгу живой и яркой.

Познакомившись с историей жизни Людмилы Георгиевны Алексеевой, читатель сохранит о ней тёплую память.

Творить добро…

Людмила Георгиевна Алексеева, памяти которой посвящена настоящая книга, была человеком на редкость светлым, живым, остроумным и обаятельным.

Многие из коллег Людмилы Георгиевны выделяют, прежде всего, её высокий профессионализм. Это действительно так. Говорю об этом как её непосредственный руководитель, возглавлявший надзорную группу по гражданским делам Мособлсуда в течение 20 лет. Но я бы отметил и другие её замечательные черты. Скромная, даже стеснительная, очень доброжелательная и ранимая, она становилась жёсткой и бескомпромиссной к тем, кто, особо себя не утруждая, при разрешении дел допускал явные промахи.

Сама Людмила Георгиевна досконально вникала в суть любого дела, тщательно анализировала доказательства, отделяла существенные элементы от случайных и, разумеется, имела полное представление о нормах закона, подлежащих применению.

Именно сплав этих качеств, которыми в совершенстве владела Людмила Георгиевна, определяет квалификацию судьи, делая его профессионалом. Этого же она требовала и от своих коллег, как начинающих, так и у тех, кто немало уже поработал. Её слушали и соглашались, ибо авторитет Людмилы Георгиевны был непререкаем.

Причём это было время полного обновления земельного, гражданского, жилищного и других отраслей законодательства. Стали появляться категории ранее не известных споров. К сожалению, многие из вновь принятых законов не отличались высоким качеством, что создавало дополнительные трудности в их понимании и применении.

Преодолевая многочисленные пробелы, противоречия и другие недостатки законодательных актов, Президиум Мособлсуда, членом которого была Людмила Георгиевна, формировал судебную практику по этим спорам, придавая нужное содержание и смысл подлежащих применению новых законов.

Полная сил и желания трудиться Людмила Георгиевна в 2005 году была вынуждена уйти в отставку ввиду действовавших тогда возрастных ограничений. Расставание было тяжелым. Все понимали как трудно Людмиле Георгиевне, и какая это потеря для коллектива гражданской коллегии Мособлсуда, даже пытались «обойти» закон, но в итоге так и не придумали, как это сделать.

Известному дореволюционному юристу Боровиковскому А. Л. принадлежит шутливое стихотворение:

Вопросы эти, надо сказать, прямо вечные, их можно задавать живым и тем, кого уже нет с нами. У тех, кто знал Людмилу Георгиевну, никогда не возникнет вопроса, для чего она жила. Всем очевидно, что Людмила Георгиевна жила и трудилась, чтобы творить добро, олицетворяя собой идеал борца за право и справедливость. Удивительно светлый был человек! Ей вечная память по заслугам!

Свет твоей души

Вернее истины здесь нет, когда в душе твоей

Горит, сияет тихий свет – сияет для людей!

В начале работы неожиданно задалась вопросом: а можно ли в книгу вместить жизнь человеческую с её радостями и бедами, взлетами и падениями? Ответ очевиден: нет, конечно. Но высветить главное направление жизни конкретного человека, воспринятое от родителей, можно.

Вызревал предлагаемый читательскому вниманию труд медленно. Поднимая архивы и дневники, встречаясь и беседуя со многими людьми, знавшими Людмилу Георгиевну Алексееву, я всё больше понимала, что служение добру передаётся из рода в род, от дедов и прадедов к родителям, а от родителей, жизнь которых становится наглядным примером такого служения, к детям. Да и само понятие жизни в процессе работы становилось более объёмным. Перед моими глазами прошла не одна судьба, и каждая из них, вопреки потерям, преодолениям, бедам и страданиям, героически стояла на службе добра, передавая свой жизненный пример из поколения в поколение.

Собирая и систематизируя материалы для данной книги, поймала себя на мысли, что труд публициста можно отчасти сравним с делом мозаичного мастера. Писатель также терпеливо выкладывает полотно жизни, скрупулёзно подбирая разноцветные, маленькие и большие эпизоды-мозаики, тщательно соединяя их друг с другом. Палитра каждого мгновения бытия имеет тысячи неповторимых оттенков, позволяя создавать богатые и яркие картины. Вот такое наполненное светом мозаичное полотно жизненного пути Людмилы Георгиевны Алексеевой мы и старались воссоздать здесь. Мои соавторы – это многочисленные дневники Людмилы Георгиевны и Аркадия Павловича Алексеевых, в которых они, как очевидцы, запечатлели фрагменты быта и жизни советского времени, передав читателям частицу своих размышлений, переживаний и радостей; это и рассказы коллег из Мособлсуда, Московской областной прокуратуры; и воспоминания друзей юности и, конечно же, сына Игоря – известного российского поэта Терентия Травника. Жизнь каждого героя, появившегося на страницах нашей книги, какой бы она не была трудной и трагической, «сияла тихим светом» души, излучая добро в мир.

Подготовка к написанию книги о жизни Людмилы Георгиевны Алексеевой началась в 2010 году, и при каждой встрече Людмила Георгиевна с удовольствием делилась воспоминаниями, которые я старалась записать на диктофон, а дома занималась расшифровкой записанного. В беседах Людмила Георгиевна неоднократно поднимала тему возможного издания её дневников. Действительно, не так давно её сын Игорь любезно предоставил эти архивные записи для изучения и включения их в книгу. Материала оказалось много, и весь он был, в прямом смысле, изумительный. Всё литературное наследие составляет восемнадцать общих тетрадей, и в настоящей работе использована только незначительная их часть.

Пусть каждый фрагмент жизни героини, запечатлённый в книге, сохранится для потомков. Пусть читатель откроет для себя главное: как прожить жизнь так, чтобы всякий её миг был осознан и наполнен служением добру.

«И в снегопад, и в летний зной…»

Филимоновы

Представитель фамилии Филимонов по праву может гордиться своими предками, сведения о которых содержатся в различных документах, подтверждающих след, оставленный ими в истории России. Сама фамилия происходит от крестильного имени Филимон – любимый (греч.). О точном месте и времени ее возникновения в настоящее время говорить сложно, поскольку процесс формирования был достаточно длительным. Тем не менее, многие носители фамилии Филимонов внесли вклад в историю России и различные сферы жизни страны.

Генеалогические исследования показывают, что род Филимоновых, о представителях которого идет речь в нашей книге, объединял купечество и, собственно в Тульской губернии, – духовенство.

И деды, и прадеды Филимоновы были долгожителями. Прадед Иаков, или Яша, прожил больше 100 лет. Его сын, Григорий, дожил до 104 лет. Здесь, на дореволюционной фотографии он запечатлен с супругой и сыном Григорием. Этот снимок тётя Маруся, сестра отца, Георгия Григорьевича, которая переехала в Ленинград перед войной и пережила блокаду города, сохранила и передала своей племяннице. Сам Георгий Григорьевич скончался во сне на 87-м году жизни. Никто из Филимоновых не болел, и все умерли тихо, как говорится, усопли.

Семья была большая и довольно зажиточная, работали все, а дети ещё и учились. Возможно, Филимоновы вели свой род от купечества: известно, что их предки имели лавочки в Туле. Жена Григория, Прасковея, ладно вела все домашнее хозяйство. В семье Филимоновых было пятеро детей: старшая Тамара, следом – Георгий, Дмитрий, Владимир и Мария. Все дети прожили долгую жизнь и умерли в глубокой старости.

«Дед Гриша был добрый, – вспоминала Людмила Георгиевна, – похожий одновременно и на деда Мазая, и на Деда Мороза: нос картошкой, борода лопатой, волосы седые, длинноватые». А ещё Григорий Иаковлевич очень любил лошадей. Своими руками он смастерил щётку для ухода за ними, которая по сей день хранится в небольшом домашнем музее на даче Алексеевых в Подмосковье. Видимо, старший сын, Георгий, пошёл в отца своей трогательной любовью к лошадям.

Георгий с сестрами Тамарой (слева) и Марией (справа). 1930 г.

Отец – Филимонов Георгий Григорьевич

Гвозди б делать из этих людей

Крепче б не было в мире гвоздей…

Георгий Григорьевич Филимонов родился 12 ноября 1907 года в деревне Сорочинка Тульской губернии. Со слов односельчан, Георгий был настоящим русским богатырём: красивый, ростом за метр восемьдесят, косая сажень в плечах, сильный, ладный, удалой, – первый парень на деревне! Да еще в военной форме: к 23 годам Георгий демобилизовался из знаменитой Конармии С. М. Будённого и поступил на службу в милицию. От молодого красноармейца Филимонова исходила такая мужественность и удаль, что на него заглядывались все женщины, как вспоминала позже его супруга, Мария Васильевна. И когда в тридцать один год у него родилась дочь, Людмила, он навсегда стал для неё надежным другом, защитником, советчиком, а главное – самым большим источником любви.

Детство и отрочество Георгия были непростыми. С малых лет мальчик трудился, помогая заработком поддерживать семейный быт. Какое-то время он батрачил на частном угольном хранилище и на себе, подобно упряжному ослику, тягал тачки с песком и углём. А было ему меньше десяти лет. Продолжая семейную традицию Филимоновых, родители помогли Георгию получить образование. Накануне Первой Мировой войны начальная школа Российской империи состояла из сословных учебных заведений, к которым относились и начальные училища. Номинально провозглашенные всеобщими, они оставались сословными по охвату учеников, в зависимости от местности, и обучались в них главным образом дети крестьян, мелких торговцев и кустарей. Георгий Филимонов с отличием окончил сельское двухклассное училище, с пятилетним сроком обучения. Первые три года обучения в таком училище охватывали курс начальной школы, а в следующие два года учащиеся изучали русский язык и арифметику и получали элементарные знания по естествознанию, физике, геометрии, истории и черчению.

Филимонов Георгий Григорьевич. Арбат. Москва. 1932 г.

Георгий Филимонов с отличием окончил сельское двухклассное училище, с пятилетним сроком обучения. Первые три года обучения в таком училище охватывали курс начальной школы, а в следующие два года учащиеся изучали русский язык и арифметику и получали элементарные знания по естествознанию, физике, геометрии, истории и черчению.

Понимая, что не одной работой и наукой жив человек, отец обучал маленького Жорку житейским премудростям ведения хозяйства. А дел в деревне всегда было предостаточно. Воскресными днями они плели туеса, корзины и лапти из лыка, ладили сбруи, сапожничали, чинили бочки. С весны пахали, сеяли, а летними месяцами подолгу пропадали в поле, заготавливая корм для скота. Рыбачили, иногда охотились, но особенно мальчику нравилось ходить в ночное, пасти лошадей. В честь поступления в школу отец подарил ему книгу И.С.Тургенева «Записки охотника». Прочитав её, мальчик особо выделил для себя рассказ «Бежин луг», своим содержанием уж очень напомнивший ту обычную, естественную, незамысловатую жизнь в деревне. Позже «Записки охотника» стали настольной книгой Григория Георгиевича и перечитывались им всю оставшуюся жизнь, наравне с Евангелием. В мягкой обложке, с дореволюционными «ятями» и твердыми знаками, она по сей день хранится в домашней библиотеке семьи Алексеевых.

И когда внуку Игорю исполнилось пять лет, именно с рассказа «Бежин луг» дедушка Георгий начал их совместные читальные вечера. Он любил читать вслух и делал это хорошо, с выражением, одновременно стараясь отвечать на все вопросы внука. Библиотека в семье была большая, и дедушка уделял книгам всё свободное время, а вечерние чтения с маленьким Игорем стали ещё одной семейной традицией. Так они и читали вечерами: сперва русские народные сказки, позже – приключенческие романы, а когда Игорь подрос – русскую классику. Именно своему деду он обязан хорошим знанием русской классической литературы. Каждое чтение приносило новые впечатления, формируя то глубокое понимание культуры, без которого немыслима душа русского человека, а тем более поэта.

«Мы – красные кавалеристы…»1

…и про нас

Былинники речистые ведут рассказ:

О том, как в ночи ясные,

О том, как в дни ненастные

Мы гордо, мы смело в бой идём, идем!…

В 1925 г. восемнадцатилетний Филимонов вступил в ряды Первой Конной Армии под командованием Семёна Михайловича Будённого, где проявил чудеса владения и шашкой, и стрелковым оружием. Всю жизнь Георгий напевал «Марш Будённого» и, несомненно, помнил своего боевого коня, Мальчика, который был ему верным другом в течение всей службы.

И несмотря на то что Георгий Филимонов состоял в рядах Первой Конной уже по окончании Гражданской войны, он стал свидетелем, когда Буденный напрямую обращался с пламенной речью к конармейцам.

Незамысловатые слова этого боевого и энергичного марша, написанного еще в 1920 году, всю жизнь оказывали на Георгия самое благоприятное действие. Он вновь чувствовал себя молодым и бесшабашным, верхом на коне и с шашкой наголо. Обладая недюжинной силой и ловкостью, Георгий в совершенстве владел этим кавалерийским оружием, хотя это было непросто: вес шашки доходил до полутора килограмм, а длина 90 см и больше2. Мастерство владения шашкой состояло в том, чтобы на полном скаку, в пылу сражения, управляя конем только ногами, суметь поразить противника, при этом не поранив своего коня. Одно неверное движение или неточный взмах клинком – и всадник мог задеть конечность своему коню, повредив сухожилия. Раненный конь мог упасть, подвергая всадника смертельной опасности.

Что ни говори, а владение шашкой – это высшее мастерство, которым Георгий Филимонов за четыре года службы в конармии Буденного овладел, можно сказать в совершенстве. Служба в кавалерии научила Георгия бережному отношению к своему коню Мальчику, который не раз спас ему жизнь и был самым дорогим боевым другом.

В архивах семьи Алексеевых сохранились многочисленные рисунки буденовцев на конях, которых Георгий Филимонов любовно рисовал для своего внука. А глаза у коней были человеческими.

Москва. Служба в милиции

В 1929, показав за четыре года армии высокую воинскую и физическую подготовку, а также ввиду хорошего (по тем временам) образования и политической подкованности, по приказу армейского начальства Георгий Филимонов был направлен в Москву для рассмотрения вопроса о его дальнейшей службе в рядах Советской милиции. В столицу он приехал не один, а со своим родным братом Владимиром, и оба в итоге были приняты в милицию.

Георгий (слева) с братом Владимиром.

Вскоре он познакомился со своей будущей женой Марией Васильевной Минкиной, родом из Рязанской губернии, села Кораблино, и через короткое время они поженились. Главе молодой семьи дали служебную комнату на Арбате. Мария Васильевна была тихая, робкая домохозяйка, всю жизнь горячо и преданно любившая своего мужа – бравого красавца Георгия. Жили Филимоновы небогато, но дружно.

В этом же году прошли серьёзные кадровые перестановки в Московском уголовном розыске3. 15 декабря 1930 г. ЦИК и СНК СССР за подписями М. Калинина, А. Рыкова и А. Енукидзе приняли два постановления: «О ликвидации народных комиссариатов внутренних дел союзных и автономных республик» и «О руководстве органами ОГПУ деятельностью милиции и уголовного розыска». Необходимость упразднения НКВД объяснялась тем, что комиссариаты «стали излишними звеньями советского аппарата».

31 декабря 1930 г. постановление ВЦИК и СНК РСФСР упразднило НКВД РСФСР, а руководство милицией и уголовным розыском было передано ОГПУ СССР. Номинально ОГПУ возглавлял Вячеслав Менжинский, но фактически эту роль выполнял кадровый чекист Генрих Ягода. В ОГПУ СССР была учреждена Главная инспекция по милиции и уголовному розыску с отделениями в республиканских, краевых, областных органах ГПУ. В декабре 1932 г. постановлением ЦИК и СНК СССР было образовано Главное управление рабоче-крестьянской милиции при ОГПУ СССР (ГУРКМ при ОГПУ СССР).

Взяв на себя руководство милицией, чекисты тут же принялись наводить порядок в её рядах. Особый указ ОГПУ начала марта 1931 г. предписывал проводить активные мероприятия по чистке личного состава милиции и уголовного розыска. А вскоре, в июле 1934 г. был создан Наркомат внутренних дел НКВД СССР, куда вошло ОГПУ, преобразованное в Главное управление государственной безопасности. Наркомом внутренних дел СССР стал все тот же Генрих Ягода.

Для понимания важности описанных преобразований вернемся на десять лет назад, в первые послереволюционные годы. После революции 1917 г. в Москве резко выросла преступность. Об этом ярко писал Иван Бунин в «Окаянных днях» и дневниках. На волне свержения царизма и перехода власти в руки народа из застенков освобождались не только бравые революционеры, но и настоящие воры. К Арбату и Хитровке, исторически криминальным центрам Москвы, в это время добавилась Марьина Роща, которая оставалась в числе самых опасных столичных районов вплоть до конца 1950-х. На московских улицах орудовали карманники и банды грабителей. Грабежи, разбои и убийства были для Москвы тех лет обычным делом. Это было время лихих налётчиков и «благородных» бандитов. Понятия «уголовник» и «герой» переплетались настолько, что бывшие следователи шли грабить и убивать, а настоящие криминальные авторитеты возглавляли отряды Красной армии.

Легендами криминального мира первых лет СССР были Лёнька Пантелеев (1902—1923), Мишка Япончик (1891—1919) и Сонька Золотая Ручка (Софья Ивановна Блювштейн, 1846—1902). Их судьбы сложились по-разному. Так, Сонька попадалась не раз: её судили в Варшаве, Петербурге, Киеве и Харькове, но ей всегда удавалось выскользнуть из рук правосудия. В 1899 г. Сонька крестилась по православному обряду с именем Мария и в 1902 г. скончалась. После её смерти, по слухам, на деньги одесских, неаполитанских и лондонских мошенников был заказан памятник у миланских зодчих, доставлен в Россию и установлен в Москве на Ваганьковском кладбище, участок №1. Именно сюда нынче стекаются с просьбами «позолотить ручку».

Знаменитый налётчик Мишка Япончик в 1917 г. был по амнистии освобожден из тюрьмы и стал настоящей «грозой» Одессы. Своих маящихся в заключении товарищей он не забывал: в 1918 г. организовал массовый побег из Одесской тюрьмы. Его активное сотрудничество с большевистским подпольем достигло кульминации в разрешении сформировать отряд в составе 3-й Украинской советской армии. Можно лишь догадываться, как сложилась бы судьба этого «благородного разбойника», но в августе 1919 г. Япончик был застрелен.

А вот бывший чекист, молодой следователь Леонид Пантёлкин в 1922 г. был уволен из ГПУ… и стал самым известным налётчиком, Лёнькой Пантелеевым. В 1917 г. он ломал ворота Зимнего дворца и первым использовал символ красной звезды на форме, который позже заимствовал РККА. Но в тяжёлые 1920-е гг., будучи сотрудником ВЧК и работая в Пскове, на одном из обыском он занялся грабежом, что и привело к увольнению из органов. И тогда Лёнька вместе с несколькими сослуживцами и профессиональными бандитами организовал банду, которая регулярными разбоями (а иногда – убийствами) в Петрограде и его окрестностях наводила страх и трепет на население. «Карьера» Пантелеева как на стороне добра, так и на стороне зла была короткой, но яркой и завершилась, в прямом смысле слова, на высокой ноте. В феврале 1923 г. в ходе облавы на «малине» 20-летний Лёнька был убит молодым чекистом Иваном Бусько во время исполнения песни под гитару.

В 1920-е волна бандитизма обусловливалась особенностями социально-экономического развития в условиях НЭПа, в частности, возвращения частной собственности. Однако завершение НЭПа в 1929 г., индустриализация и первые пятилетки привели к заметному спаду преступности, а вооруженные банды орудовали реже. Конечно, непосредственную роль в уменьшении числа бандформирований играли доблестные московские милиционеры, которых государство поощряло за преданность долгу. Так, через три года службы в милиции, в 1933 г., за особые заслуги – задержание банды рецидивистов и проявленные при этом мужество и героизм – Георгия Филимонова направили в отпуск в санаторий в г. Кисловодск.