ОДИН ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСЫЧА

В комплекс входило с десяток упражнений общей длительностью на тридцать-сорок минут. Их количество не было постоянным. Оно из года в год увеличивалось. Иван Денисыч начинал с нескольких простых упражнений, но как он считал важных, наиболее полезных для спины: они в свое время спасли его от болей в позвоночнике и затем, подсмотрев из роликов просветителей от медицины, усложняя программу, добавлял новые, то одно, то другое.

Едва он уселся на раритетный старенький палас, купленный в свое время матерью Ивана Денисыча ― Надеждой Андреевной для внучки и внука, имеющий в семье из-за кругов на тыльной стороне негласное название: «писайте на здоровье», как из динамиков тут же полилась довольно громкая бравурная музыка.

В другой раз заслуженный пенсионер не обратил бы на нее особого внимания и преспокойно выполнял-бы все то, что обычно делал, а тут ― не выдержал и со злобой в голосе громко выкрикнул:

– Никита! Клод Дебюсси, ― затем повторил по слогам: ― Де-бюс-си! ― Динамики тут же умолкли:

– Понял, барин, ― и тихо с некоторой обидой буркнул: ― чай не дурак, ― а затем они вдруг снова воспрянули, правда, на этот раз откликнулись не только громко, но и с непонятной яростью в звучании. Наверное, этим действием Никита выказал хозяину свое недовольство.

Хозяин квартиры был человеком неординарным. Он неплохо разбирался в музыке, когда-то в детстве и сам «таскал за меха» вначале русскую гармонь, а уж затем и баян, подаренный ему, на день рождения отцом, ― любил придумывать вычурные мелодии и всевозможные композиции.

Правда, они были не четки и лишь создавали определенное настроение. А все из-за того, что не было тогда в Щурово музыкальной школы, хотя затем она на зависть парню появилась, но уже была ему без надобности, так как он на то время находился далеко от дома ― близ города Горького, ныне это Нижний Новгород, и добросовестно служил в рядах Советской Армии.

Щербак желал взбодриться прийти в себя, для этого ему необходимо было сменить свое паршивое настроение: «затоптать» его, ― отвлечься.

Он любил авангардистов ― гигантов начала двадцатого века, не только в живописи, но и в музыке. Иван Денисыч по возможности, как мог, посещал выставки неординарных художников, подолгу рассматривал их картины, а еще с удовольствием ходил на концерты, послушать музыку, любил джаз, так как он позволял исполнителям импровизировать, не избегал мужчина и какофонию позднего Шнитке. Состояние, будто кошки скребли по сердцу.

На данный момент это было то, что надо ― хозяин, на миг застыл и не удержавшись тут же вдруг резко изменил свое прежнее решение:

– Шнитке, ― крикнул он и удовлетворившись ответом электронного слуги Никиты:

– Будет исполнено барин! ― продолжил свою физзарядку.

Невероятно, как такое могло произойти? Он же четко дал Никите задание разбудить его в пять часов утра, не раньше и не позже, а тот отчего-то проигнорировал и команду не выполнил, ― сетовал заслуженный пенсионер. ― Может у меня уже едет крыша или начался старческий маразм?

Иван Денисыч неторопливо, на автомате выполнял упражнения, из-за дурных мыслей в голове музыка у него ушла на второй план и стала всего лишь фоном. Это понял и Никита, оттого незначительно снизил громкость раз, затем, не дождавшись реакции хозяина, другой.

Заслуженный пенсионер ждал от своей «системы» пространственных объяснений. Однако она молчала. Будто ничего и не произошло. Электронный слуга не считал себя виновным, и извиняться перед Иваном Денисычем не желал.

Торопиться владельцу «умного дома» было уже и не к чему, он изгибался на паласе, что тот уж на сковородке, выполняя свой комплекс упражнений чем-то похожий на йогу.

Закончил Щербак зарядку катанием по полу, и для того, чтобы хоть как-то «насолить» своему электронному лакею, бурчал себе под нос, используя из русского народного фольклора присказку бабы Яги: «Покатаюсь-поваляюсь, Терешечкиного мясца наевшись».

Пусть «сволочь» ищет в Интернете: кто такой Терешечка и зачем вдруг хозяину квартиры понадобилось отведать плоти данного типа?

«Поел мясца, будь оно неладно!», ― сказал заслуженный пенсионер, резко вскочил на ноги и отправился вон из квартиры. На полпути у самой двери он на миг задержался, ожидая услышать от Никиты в свой адрес что-нибудь этакое заслуживающее внимания, однако тот не проронил ни слова будто в рот воды набрал. ― Ну и пусть молчит. Никуда не денется, попросит еще прощения».

Мужчина прошел мимо лифтов, мусоропровода, добрался до лестницы, затем неторопливо побежал по ее ступеням, слегка опираясь на поручни, он собирался забрать внизу из ячейки пакетики «сухого корма» ― свой, а другой ― супруги Татьяны Геннадиевны.

Им снабжалось все большое население страны, независимо от ранга гражданина. Его ― получали не только министры, но даже президент. Никто из населения не должен был голодать.

Правда, Иван Денисыч и Татьяна Геннадиевна Щербак «это лакомство» не употребляли ― ну, ни то, чтобы брезговали, ― просто ни к чему было. Они имели в сельской местности дачу: хороший каменный дом на три окна и большой участок земли, на котором у них произрастали огурцы, помидоры, перцы, баклажаны, картофель, свекла, морковь и многое другое.

Хозяин прилично поднакопил этих самых пакетиков с «сухим кормом», пока две недели находился в городе, ― работал на благо страны, ― и собирался их все отвезти на дачу в Щурово для того, чтобы отдать бездомным кошкам.

Этой живности в селе хватало. Правда, ее было то много, то катастрофически мало так как в естественный отбор порой вмешивался всесильный прогресс: по улице сновали самоуправляемые технические устройства, случалось, что они неразумных животных нет-нет и давили. Такова жизнь. Ничего не поделаешь.

Мать Надежда Андреевна, когда была еще жива, не раз говорила сыну, что, если некому дать подаяние, покорми нуждающихся наших «братьев меньших». Они будут тебе благодарны.

И он кормил, вначале большую рыжую кошку, безвременно умершего лесника Петровича, которую назвал ― отчего-то Желтой, хотя это не соответствовало действительности, ― она была рыжей, а затем и, прибившегося кота Сему, рассыпая им еду прямо на крыльце, несколько в стороне друг от дружки.

Однажды, когда Иван Денисыч сидел с Татьяной Геннадиевной в беседке, и они пили с орешками чай, к ним, похрустев оставленным на крыльце «сухим кормом», неожиданно заглянула кошка, минуту-две выждав, она в знак благодарности облизнулась и пошла по своим делам.

– Ну, что ты думаешь, глядя на эту рыжую и очень довольную морду? ― спросил вдруг супруг.

– Не знаю!

– А я, знаю! У людей ― «сухой корм» ― намного лучше! ― констатировал Иван Денисыч.

Для кошек корм, которым угощали Щербак, был отличным лакомством. Заслуженный пенсионер, когда он заканчивался, в ожидании доставки оказией из Москвы, не раз это проверял, используя обычный для животных, приобретенный в Щурово.

Желтая и Сема ели его с неохотой. Еще бы, у них уже была выработана привычка к хорошему продукту.

В коричневатых, величиной с бобовое зерно «какашках», хватало не только белков, жиров и витаминов, но и всяких других полезных минералов. Он был сбалансированным и довольно приятным на вкус.

Домашние питомцы из-за него порой даже дрались между собой, так он был хорош.

Для примирения, Иван Денисыч кошку Желтую и кота Сему разводил по сторонам, подсыпая им отдельно ― дополнительно по пригоршне-другой корма и питомцы, тут же успокоившись, грызли, урча, но уже без «междоусобиц».

Забрав из ячейки свой пакетик с кормом и такой же, правда, несколько другого состава Татьяны Геннадиевны ― она ведь была женщина, Щербак неожиданно пожелал забросить их в машину, в коробку к остальным, но не тут-то было: подъезд отчего-то оказался заблокированным.

Мужчина, сколько не прикладывал палец к сканеру, открыть двери не смог, тогда он покрутился перед камерой, демонстрируя свой «фэйс», тот же эффект, затем подставил глаза, неимоверно тараща их, ― снова от системы никакой реакции, выждав минуту-другую, Щербак махнул наотмашь рукой и отправился по ступеням вверх, в свою квартиру.

– Ага, все ясно, возможно, мой Никита здесь и не виноват, ― сказал сам себе заслуженный пенсионер и тут же вдруг услышал голос системы: ― Не виноват, не виноват!

У Ивана Денисыча были неплохие зубы ― железные протезы, доставшиеся ему еще из прошлого века, и он мог бы тоже питаться, поглощая содержимое этих пакетиков: «народ» ими не брезговал, они были большим подспорьем для людей, выброшенных из потока жизни.

Заслуженный пенсионер не раз наблюдал прямо у подъезда как тот или иной индивид, горстями поглощает это все, запивая пивом или же сладкой «газировкой», однако сам он этой едой отчего-то не вдохновлялся. Ему с далекого детства было вбито матерью в голову, что для хорошей работы желудка необходимо кушать на завтрак, обед и на ужин вареное, иначе хана.

А еще, Иван Денисыч от друзей ― молодых мужчин, годами, питавшимися этими, так называемыми «фастфудами», не раз слышал жалобы, на отсутствие у них влечения к противоположному полу, женщины же при длительном употреблении «сухого корма» отчего-то не могли забеременеть.

Для завтрака заслуженный пенсионер готовил себе обычную овсянку на воде, правда, не только, но и использовал некоторые другие крупы с небольшим гликемическим индексом.

Иван Денисыч считал возраст, отведенный ему для поглощения вкусностей безвозвратно потерянным. Он, солидный мужчина, теперь должен был ― просто обязан, ограничиться лишь только полезными низкокалорийными продуктами, независимо от того какими бы они не были противными на вкус.

Хозяин квартиры еще с вечера перед сном, подойдя к плите-панели со встроенными емкостями для скорой варки первых, вторых и третьих блюд, выбрав одну из них литра на полтора, открыв крышку, засыпал нужное количество хлопьев, залил их водой и бросил шепотку соли. Этого было достаточно чтобы «умный дом» в нужное время приготовил ему горячий завтрак.

Вид овсяной каши у заслуженного пенсионера не вызывал восторгов, да и вкус был у нее «не ярким», но это нисколько не смущало Ивана Денисыча Щербака. Он, выложив неторопливо содержимое емкости в миску, забрался в морозилку достал из контейнера горсть клубники и бросил сверху, после этого, неторопливо размешав ложкой, принялся есть.

Довольство вызывало одно то, что «варево» не содержало стороннего сахара, а еще оно было в меру соленым. Для пожившего в свое удовольствие человека то, что надо!

За кашей тут же последовал горячий кофе, едва мужчина загрузил использованную миску в посудомоечную машину. Он был не сладким, с характерной для этого напитка горечью.

Заслуженный пенсионер предпочитал зерна арабики в меру жареные, правда, был не против и добавок горькой робусты. Для того чтобы эту самую горечь у напитка несколько снять он добавлял в чашечку немного сливок ― самую малость, или же молока дабы не испортить вкус.

Иван Денисыч Щербак долгое время не входил в число знатоков-гурманов этого напитка. Из года в год он пользовался суррогатным кофе ― быстрорастворимым, однако как-то раз, когда оно стало невыносимым, по совету дочери и зятя однажды приобрел кофе-машину и, сварив себе экспрессо, понял, как много терял.

Для дачи заслуженный пенсионер не осмелился купить дорогой аппарат и оттого чтобы не пользоваться растворимым кофе стал его варить в турке, придумав свой способ приготовления напитка.

Процесс начинался с того, что мужчина засыпал в емкость пять чайных ложек молотого порошка, а еще ложечку корицы или же щепотку перца, все это подогревал на малом огне. Затем Щербак заливал грамм пятьдесят холодной воды и, помешивая ложкой, доводил до кипения, тут же добавлял очередную порцию жидкости и так постепенно до заполнения турки.

Напиток ничуть не уступал приготовленному с помощью кофе-машины может даже в чем-то его превосходил.

Заслуженный пенсионер сидел на кухне за столом и наслаждался кофеем, при этом поглощал его из специальной чашечки небольшими глоточками, а еще не переставая, продолжал размышлять отчего не открылась дверь подъезда. Наверняка что-то случилось экстраординарное в городе и Никита, попросту зная о том, не стал его будить, дав хозяину возможность выспаться.

«Ну, а как же сухой корм? ― тут же задал себе вопрос Иван Денисыч. ― Он же в случае сбоя системы не мог просто так неожиданно появиться в ячейке. Это наверняка работа «коробейников», вездесущих роботов.

– Никита, ответь мне, в котором часу развозят гражданам «бомж-пакеты», тфу ты, «сухой корм»? ― задал вопрос хозяин квартиры.

– Сразу же барин, после двадцати четырех часов, лишь только начинают пустеть улицы!

– Все понятно, ― сказал скорее себе, чем электронному лакею Щербак. Значит, роботы-коробейники все развезли еще задолго до сбоя системы, иначе в ячейке было бы пусто.

– Никита, оповести меня, что творится в мире на данный момент? Есть ли какие сдвиги?

– Слушаюсь барин! ― ответил электронный лакей и принялся говорить о том, что еще несколько небольших стран: Албания, Македония, Черногория и Польша из-за недоверия к своим всенародно избранным правителям ― людям, отдали предпочтение «ИИ», то есть ― «искусственному интеллекту», а еще на выборах в Соединенных штатах с разгромным преимуществом победила партия «Слонов». «Ишаки» ― на этот раз проиграли и теперь в злобе кусают себе заскорузлые локти. ― Далее хозяину квартиры было уже неинтересно, и он тут же крикнул Никите: «Стоп». Это привело к остановке потока слов.

– Что же это, получается? ― принялся рассуждать Иван Денисыч: ― США, Китай, Индия, Россия и другие большие государства держатся двумя руками за свой суверенитет, а значит, пользуются каким не наесть, но своим ― ИИ, как называет «искусственный интеллект» Никита. А, «пузатая мелочь» ― страны с населением не более пяти десяти миллионов человек готовы им поскупиться. Они не в состоянии содержать членов Думы, Правительства и своего Президента с обширным аппаратом. А уж если те еще и воруют, то людям нет житья.

Далее фитнес-гаджет бесцеремонно «влез в голову» к Ивану Денисычу и сообщил ему о необходимости размяться, тот, подхватившись с табуретки: стульев у них принципиально в квартире не было, торопливо загрузил чашечку в посудомоечную машину и отправился из кухни в зал.

Это устройство похожее на часы было подключено к системе «умный дом» и выполняло много функций. Оно контролировало жизнедеятельность организма: общую температуру тела, давление, пульс, сахар и еще многое другое. При отклонениях, пусть и незначительных, медицинских параметров гаджет тут же требовал от хозяина тех или иных действий, например, немедленно принять нужную таблетку или же обратиться к домашнему врачу.

Заслуженный пенсионер слышал от своих друзей, что фитнес-гаджет способен на многое ― в экстренных случаях, например, при инсульте может даже вызвать больному машину «скорой помощи», а прибывшие врачи, имея через систему «умный дом» ключ доступа, беспрепятственно попадут в квартиру и окажут всю необходимую помощь.

Добравшись до зала, хозяин дошел до лоджии, поправив штору он, развернувшись, принялся нарезать круги, сделав несколько, вышел в коридор и затем, минуя межкомнатную перегородку, через дверь добрался до спальни и снова пошел на кухню, повторяя вновь и вновь свой маршрут.

Он нервничал. Эти его передвижения находились под пристальным взглядом светящихся желтых, что живых, ― изготовленных из особого стекла глаз тотема кошки Люськи.

Иван Денисыч, часто «бороздя» по квартире будто чувствовал их на себе. Они неотвратимо следовали за ним, вызывая то беспокойство, то успокоение.

Тотем был изготовлен из черного ― мореного дуба в виде горельефа и подарен семейству Щербак в благодарность за гостеприимство товарищем деревщиком одного из дальних родственников, приезжавшим однажды в столицу.

Тот так впечатлялся животным, что не удержался, подобрав необходимый материал засел за работу, долго вырезал и сделал его так, что сын Ивана Денисыча ― Женя, долго горевавший по поводу смерти своей любимицы, наконец-то успокоился и стал радостнее смотреть на мир.

Заслуженный пенсионер расположил деревянное подобие кошки в промежутке между дверями двух комнат, как раз напротив выхода из квартиры, над спилом ствола дерева липы.

Этот спил они однажды чуть ли не волоком вместе с сыном притащили поздно вечером из парка, в котором производилось очередное прореживание ― удаление не нужных деревьев, ― и, поставив его на пол, прикрепили к стене, а еще сделали сверху небольшую полочку.

Она смотрелась очень эффектно и Люська, любила на нее забираться, подолгу сидеть в ожидании прихода домой своих хозяев, а еще животное об спил дерева с удовольствием точило свои когти.

Мужик, погоняемый фитнес-гаджетом, что та скотина хлестким кнутом, время от времени останавливался и подолгу вглядывался в желтые стеклянные глаза деревянного тотема.

Они были точно такие, как у их некогда жившей в квартире Люськи ― вначале пятого члена семьи, а уж затем ― первого ― животного умершего от рака.

Млекопитающие ― «братья наши меньшие», как и люди, тоже подвержены этому заболеванию, требуют внимания и порой длительного лечения. Правда, не всегда успешного.

Люська прожила в семье Щербак более двенадцати лет. Ее любили и дети, и взрослые. Она была однажды привезена из Щурова. Это был вынужденный подарок сыну Жене на день его рождения.