ОДИН ДЕНЬ ИВАНА ДЕНИСЫЧА

Иван Денисыч успел перед отъездом в самый последний момент забежал, ― всего лишь на минутку, ― набольшее у него не было времени, ― к товарищу из детства Александру Владимировичу Карасю, правда не только для того, чтобы лишь пожать друг другу руки ― поздороваться. Тот был когда-то у Щербак свидетелем на свадьбе, и они с ним поддруживали.

Встретил сосед его по-простому: у плиты, поджаривая сало и яйца, в фуражке капитана, кроме зимы носил ее везде и всюду. Мужик, в прошлом морской волк, был вынужден после смерти родителей в девяностых годах «сесть на мель» и «сменить широту», так он выражался о своем состоянии.

Александр Владимирович, мельком бросив взгляд на Ивана Денисыча тут же выдал:

– Я так понимаю, ты человек у нас занятой, приехал и вот снова уезжаешь, а с огородом край нужно что-то сделать. Так не беспокойся, я попрошу своего брата Федора. Он будет мне пахать, заодно и у тебя пройдется плугами, ― сделал небольшую паузу и спросил:

– Супруга, Татьяна Геннадиевна ведь никуда не уезжает?

– Нет-нет, помоги ей, ― сказал Щербак, и они расстались.

Заслуженный пенсионер хорошо знал: на даче очень много и другой обычной мужской работы не только на земле, независимо от сезона и Татьяна Геннадиевна за нее даже не берется, обходит стороной. Делать ее, не переделать. Наверняка, супруга и со своей ― женской работой не всегда справляется и часто, ожидая его прибытия, неторопливо семеня ногами, словно «в оцепенении», все ходит и ходит, будто по длинным-предлинным коридорам школы.

Жить в селе, это вам не в городе? Есть не только радости от общения с природой, но и свои неудобства, и это необязательно ― пресловутый туалет во дворе. Тут ничего не поделаешь.

Их первая встреча состоялась в конце семидесятых годов прошлого века более пятидесяти лет назад. О том, за давностью лет, можно бы и позабыть, но нет, он помнил, прояви тогда девушка малодушие или же просто испугайся, и никакого будущего у них не было бы.

Он тогда учился в Московском политехническом институте, закончив третий курс, летом поехал со стройотрядом на заработки в один из колхозов страны. Они работали на так называемом «БАМе» ― строили сарай для скота, ну, а по вечерам каждый день ходили на танцы.

Однажды, он с ребятами, «толпой» шел по улице в клуб и вдруг у хорошего добротного дома на три окна с палисадником, на скамейке увидел черную-пречерную кошку с роскошной шерстью, ― вальяжно развалившуюся на досках, ― этакую бестию с желтыми искрящимися глазами.

Иван любил этих своенравных животных, его можно было отнести к группе людей «кошатников», наверное, оттого он не удержался, подошел к ней и принялся ее ласкать. Кошка не убежала от парня и не спряталась за высоким крашенным деревянным забором, отнеслась доверчиво и в ответ даже замурчала.

Кто-то из студентов, глядя на такую идиллию, не удержался и пошутил:

– Иван, что понравилась, забирай «девушку» ― будет у тебя на танцах пара. Мы же ждать тебя не намерены. ― И ушли.

– Хорошо! Догоню!― ответил, заулыбавшись, Щербак и присел рядом на скамейку.

Едва парни скрылись с глаз, как из калитки на их голоса вышла невероятно красивая девушка ― Татьяна. Иван от изумления даже привстал. Она оказалась всего-навсего ученицей девятого класса, ― правда, о том он узнал не сразу, а после небольшого разговора.

Не случись продолжения их взаимоотношений и все бы это из головы парня со временем выветрилось, ― кануло в небытие. Сколько подобных встреч у молодых людей закончилось безрезультатно? Не счесть!

Вокруг девушки в то время много увивалось не только одноклассников, но и великовозрастных парней, отслуживших после школы положенный срок ― два, а то и три года в армии.

Однако, узнавая ее наклонности с детства, копаться в земле и не на грядках, как многие из ее сверстниц, а на склонах курганов, за селом, в поисках Эдема, они от нее отставали, крутя у виска пальцем: «Да она этакий Генрих Шлиман в юбке. Тот однажды в детстве начитался Гомера об Илиаде, а эта наверняка не расстается с томом Библии. Он у нее завсегда лежит, но не на столе, а под подушкой».

Не модно было тогда в советские годы зачитываться религиозной литературой и без стесненья пялить глаза на иконы, осеняя себя крестом, целовать мощи мучеников и святых людей.

Ярый атеист ― Владимир Ильич Ленин был везде и повсюду: «он» не только фигурировал в названиях городов, сел и улиц, стоял бронзовыми, гранитными и прочими скульптурами в людных местах площадей и парков, размещался в газетах, в книгах, и на кинолентах, ― представьте, человек написал более ста томов, ― а еще самое главное ― «он» жил в головах миллионов советских людей.