Фатализм без фанатизма есть судьба – 3

Часть четвёртая. Не сотвори себе кумира С.с.соло.

Глава 1

Он и она, и непреодолимые обстоятельства для знакомства

Кафе. За одним из столиков сидит молодой человек один на один со своим заказом, который не выделяется чем-то особенным, а он скорей стандартен для посетителя самого обычного кафе, предлагающего чашку кофе и своё свободное время препровождения за этой чашкой кофе, когда можно на это время остановиться от скоростного ритма своего существования, посидеть и даже может подумать над принципами своего существования и жития-бытия. Чему способствует, а может и нет неотъемлемая часть современного человека, его смартфон. Который и в данном рассматриваемом случае присутствует в руках этого, выскочившего на время из контекста непрерывно несущегося времени молодого человека. Вдруг решившегося забыться и забыть о том, что мир и его существование в нём, что бы он не делал и не отвлекался, осев в этом кафе, всё равно продолжает двигаться и вертеться.

Ну а этому молодому человеку и по личному совместительству типажу современника, на всё это хоть бы хны, и другого, но такого же рода специализированного качества выражения, он отстранился от окружающего и с самым беспечным и простодушным видом погрузился во вселенную своего смартфона, который несёт ему удовольствие и радость. Вон он как время от времени заливается в лице смехом.

А веселиться и радоваться в одно лицо и одному, как-то не совсем прилично было только до недавнего времени, до появления как раз вот такого личного спутника и напарника в лице смартфона. Вот, наверное, почему, он себя так уверенно чувствует, совершенно не боясь того, что кто-то ему заметит на вот такой его эгоцентризм – сам ржёт, и никому о причинах своего ржания не рассказывает, идиот одно слово.

Но всему есть пределы и приходит конец, и молодой человек в один из моментов своего радостного времяпровождения за чашкой кофе и телефоном, вдруг спохватывается, и с этим памятливым толчком в сторону того, о чём он только сейчас почему-то вспомнил, когда как именно этот момент и заставил его завернуть в это кафе, что б под чашечку кофе, никуда не спеша, рассмотреть и изучить …А вот что, то это как оказывается вынимаемый им из кармана куртки конверт. Который он с некоторой бережностью вынимает и кладёт перед собой на стол. На совсем короткое время задерживает на нём своё внимание и возможно чуточку дыхание, и уже после этого священного ритуала берётся за его вскрытие.

Вскрыв конверт, молодой человек вынимает из него соответствующее этому носителю информации содержимое, лист бумаги, и после ещё одного короткого настроя и приготовления, погружается в его чтение. А вот что дальше начало происходить со смертельно побледневшим молодым человеком, в своём нервном проседании и растерянности выронившего из рук этот лист бумаги, вслед упавшего на стол, то объяснение этому кроется в этом листе бумаги.

Но со всем тем, что он в себе несёт и уже принёс, ни с кем и никогда не собирается делиться этот молодой человек, с каким-то остервенением и с жестом жестокости и отчаяния схватив его всей пятернёй до степени его смятости. После чего он подскакивает со своего места с несколько безумным видом потерявшегося и одновременно потерянного человека, кому не стоит перечить и не дай бог вставать на его пути, и начинает крутить головой по сторонам в поиске для себя выхода из того жизненного тупика, в который он был загнан так для него неожиданно.

И выход из пока что только этого заведения им вроде как находится, и он, действуя больше спонтанно, чем рассудительно, а это характеризуется некоторой рассеянностью и несобранностью в своих поступках, для свободы своих рук начинает пихать в один из боковых карманов куртки смятый лист бумаги, и как это всегда бывает в таких впопыхах и на экспрессии случаях, он убирает лист бумаги не в карман, а мимо него. В результате чего лист падает на пол. Что, конечно, не замечается и не может быть им замечено по одной лишь причине, он бесконечно спешит и ничего вокруг себя и собой не замечает, будучи зациклен на том, что его так в себе вывело из себя и взбесило. А именно то, что содержало в себе это послание из смятого в последствии листа бумаги.

А это такое послание, что у этого молодого человека нет совершенно времени на оглядку своих прежних действий. И он всё здесь бросает, и выскакивает вон из кафе, что б…А дальше что будет и что он будет делать, даже он не знает.

А между тем всё произошедшее с этим молодым человеком не прошло мимо, и было замечено не одним только посетителем этого кафе. А в особой частности одной девушкой, и не потому, что она от природы сильно увлекающаяся необычными событиями и она любопытна, а потому что она была к нему (этому молодому человеку) более чем все другие люди здесь ближе по характеру отношений со временем и своей природой, а также потому, что столик с этим молодым человеком находился рядом с её столиком.

И от этой девушки практически ничего не проходит мимо из того, что происходило за столиком с этим молодым человеком. Который сперва её заинтересовал своим непосредственным поведением, где он так беззаботно и простодушно радовался и удивлялся всему тому, чем с ним делился его телефон, а затем уже всем тем, что с ним произошло по итогу его прочтения этого письменного послания. Что было более чем удивительно тем, что это какой-то прошлый век писать и передавать послания вот таким физическим образом, когда есть мгновенный инструмент передачи сообщений через цифру.

И когда этот молодой человек повёл себя так разухабисто-экспрессивно, с долей небрежности и растерянности, которая и привела к потери им этого бумажного послания, то от этой сторонней только по географическим параметрам наблюдательницы, а так-то для неё с некоторого акцента этого молодого человека на собой прочитанное, где в нём так ярко проявилась сердечная боль и душевные чувства (есть, как оказывается, люди, которые живут не одним только рассудком, а они отдают должное в себе сердечным мотивациям), стало всё близко из того, что с ним связано. А как стало, то она все свои заботы в лице такого же мобильного аппарата в сторону отложила и принялась сопереживать всему тому, что этого молодого человека гнетёт и волнует, всё, всё за ним примечая (и эта потеря им смятого листа уж точно не могла пройти неё мимо), став для него своего рода ангелом внимания и хранителем всех его потерь и промахов.

Так что то, что она, как ангел-хранитель во всех смыслах этого выражения, не могла всё так, на произвол ветра и чьей-то судьбы оставить, уроненным под стол, то это очевидно. И ангел-хранитель этого молодого человека в один момент оказывается у стола этого молодого человека, здесь она поднимает до уровня своих глаз уроненное им послание и начинает судорожно соображать, что ей дальше делать с этой…может уже отслужившей свой срок бумагой, и выполнившего своё предназначение послания.

А вот чтобы всё это выяснить, нужно прочитать само послание. Но на это ангелу-хранителю никто полномочий не давал, и не будет ли её вмешательство воспринято в самом негативном ключе – не лезьте своим длинным носом туда, куда вас не просят.

А у ангела-хранителя не только не самый длинный нос, он только слегка целеустремлённый, а она, как ангел-хранитель, больше знает, что нужно и требуется взятому под свою опеку подопечному. И её вмешательство в его личную жизнь не есть никакое вмешательство, а это есть разъяснительная работа по предотвращению возможных осложнений. И вот это она и должна объяснить столь вспыльчивому на свои чувства молодому человеку, догнав его и вернув ему эту потерю. И взявшая на себя несколько самонадеянно функцию ангела-хранителя девушка со всех ног бросилась в погоню за этим молодым человеком. Который очень настырно и с долей успешности уходил от этой для себя неизвестной погони.

И его ангелу-хранителю, чтобы его догнать и выполнить взятую на себя миссию хранения и возвращения им потерянного приходиться поспешать. И она поспешает настолько, насколько у неё хватает сил. Но этого всё равно недостаточно, и преследуемый ею беглец, не даёт ей ни шанса сократить между собой и ею расстояния, уходя от неё по красочно-светлым коридором торгового центра, где встречные и поперечные прохожие, всё сплошь состоящие из потенциальных покупателей, придают этой гонке жанр гонки с препятствиями.

А кричать вслед ускользающему от тебя молодому человеку: «Эй! Постойте!», не только глупо, но и ни к чему не приводит (Что ещё за эй?! Да я специально не буду на это эй реагировать. У меня, между прочим, есть имя, Апанас Христофорович. А вот на него я так уж и быть откликнусь), и ангелу-хранителю этого молодого человека, вряд ли и это точно, что не Апанасу Христофоровичу (все Апанасы Христофоровичи выглядят более что ли многолико и монументально, а здесь одна ветреность и живая природа), нужно что-то более существенное придумать, чтобы его остановить.

И ангела-хранителя осеняет озарением, и она находит действенное слово, чтобы обратить внимание на себя этого беглеца.

– Человек с отчаявшимся лицом! Остановитесь! – вот такое вслед убегающему молодому человеку очень дерзко и громко кричит (надо понимать, что не только смысловая нагрузка, но и тональность сказанного имеет немаловажное значение) его ангел-хранитель. И что удивительно, уже правда это не совсем так кажется, она сумела до него докричаться и он её услышал. А как услышал, то тут же остановился. Затем повернулся назад, что б с выражением недоумения и сомнения в себе посмотреть на ту, кто это кричал ему ли вслед. А как только он её обнаружил и убедился в том, что она, таким образом, пыталась до него докричаться, то он начал осмыслять это относящееся к нему выражение, принявшись трогать и ощупывать своё лицо и его выражение пальцами рук.

– Почему так? – обращается с этим вопросом к подошедшему ангелу-хранителю молодой человек.

А та ещё находится в запарке и не отдышалась, и ей нужна пауза, чтобы выровнять своё дыхание, а вот своё покраснение от всех этих ускорений так быстро не выправишь.

– Наверное, потому, что оно с признаками нервозности и волнения. – Даёт именно такой ответ ангел-хранитель, когда можно было сослаться на не знание имени этого молодого человека, вот ей и пришлось крикнуть в его сторону первое, что пришло на ум.

Но ею было так сказано, а им было так принято, и при этом на полном серьёзе, с желанием во всём этом разобраться.

– Неужели всё так безнадёжно? – в сердцах спрашивает молодой человек, затем на какую-то важную мысль в себе наталкивается, и он спешит предупредить ответ ангела-хранителя, сперва сказав: «Подождите», а затем, видимо заметив в её руках уже не такой скомканный, а расправленный лист бумаги, в параллель со своим к ней вопросом: «А почему вы так решили?», начал рукой ощупывать карман своей куртки на предмет нахождения там очень похожего на этот лист бумаги.

А Ангел-хранитель отличается большой проницательностью к своим подопечным, и она в раз просекла и заметила, что её подопечный в курсе своей потери, а для неё находки. И его последний вопрос на прямую связан с этой её находкой. И её ответ ему прямолинеен.

– Кто она? – прямо спрашивает молодого человека ангел-хранитель.

На что тот, посмотрев на неё через призму записки в её руках, даёт следующий ответ. – А мой ответ как-то на вас и ваше отношение ко всему со мной связанному повлияет? – спрашивает он.

– Не знаю? – пожимая плечами, отвечает она.

– Тогда и я не знаю. – Отвечает он. После чего следует небольшая пауза, во время которой каждая из сторон осмысливает всё ими сказанное, время от времени переглядываясь между собой на предмет соответствия собой надуманного и принятого для реализации его.

– Вы прочитали? – кивая в сторону записки в руках ангела-хранителя, спрашивает молодой человек.

– Да. – Даёт прямой ответ ангел-хранитель, не считая нужным и верным увиливать от честного ответа.

– А знаете, я не против. – Взяв себя за подбородок рукой, сказал молодой человек. И как вслед выяснится, то не от банального желания выговориться и поделиться своим горем, а у него куда как глубинней и обширней взгляды на деление между людьми конфиденциальной информацией.

– Вы у меня почему-то вызываете доверие. – Говорит молодой человек. А вот это уже интересно для ангела-хранителя, как она понимает, то её подопечный всё это признание в её сторону выражает не из чувства благодарности за её находку, а тут есть ещё что-то. И что, то она должна его послушать.

– Что, между прочим, есть системообразующая вещь. – Делает добавление молодой человек.

– Как это? – с удивлением и заинтересованностью спрашивает она, кому видно было, что любые знания не чужды, особенно, если их источником является заинтересовавшее её лицо. А если в тебе к кому-то возникла заинтересованность, то это не какая то свойственная натурам неспокойным и искателям приключений, авантюристам, а в данном случае авантюристке характерность, типа причуды, а здесь твоя природа сама за тебя всё что надо для тебя считывает во встреченном человеке, сочтя его, как минимум, не лишним для твоего взаимодействия с окружающим миром, – на это указывает появившаяся к постороннему и в первый раз увиденному человеку симпатия (а ведь могла возникнуть и антипатия, и для этого причин всегда больше), – и всё без слов, и на основании только визуальной картинки, и выдаёт итоговый результат – иди с ним знакомься.

Вот она и знакомится с ним через во все глаза на него заглядывание и смотрение, плюс идя навстречу им сказанному, вот так живо интересуясь тем, что он скажет, даже невпопад.

И этот первый раз встреченный ею молодой человек, кому она дала со своей стороны столько авансов через желание его слушать и вернув ему его потерю (а вот этот момент спорный, может он подспудно хотел потерять источник информации о своей потери, который из себя и представляло это послание), с видом наполненности в себе самонадеянности и повышенной самооценки, которую даёт любой внимательный к тебе и твоим словам слушатель, пускается в пояснения своей слушательнице того, что для него элементарно, а для всех остальных, включая и её, нет. А почему так, то этого не нужно объяснять. Людей гениальной или талантливой, как минимум, институции, на раз, два и обчелся. И кое-кому значит, сильно повезло на такого человека вдруг наткнуться.

– А без нашего, хотя бы номинального доверия друг к другу, плюс к системе правил и их функционирования, как минимум, – с огнём и жаром во взгляде на свою слушательницу, которая теперь и сдвинуться с места не может, оказавшись в таких тисках теснения всего твоего я, начал палить глаголом молодой человек, у кого внутренней, не использованной энергии запредельное количество, и сейчас она нашла для себя выход, – известный нам мир, – здесь молодой человек обвел рукой округу, – не существовал бы и не мог функционировать именно так, как он существует и работает. – Здесь и на этом месте молодой человек начинает искать в себе и вокруг себя нечто только ему известное, и скорей всего недостающую деталь для более крепкой убедительности им заявленного, и он это находит.

– Вот, к примеру, эскалатор. – Кивнув в сторону находящегося буквально в нескольких шагах эскалатора, к которому они с такой неожиданностью и незаметностью для себя приблизились(во как он умеет заговаривать уши и ситуацию вокруг себя), молодой человек с новым дыханием спустился в аргументации своей жизненной позиции, а скорей всего её постулирования. – Вот ответьте на самый банальный вопрос. – Обращается к своей слушательнице молодой человек, несколько озадачивая её этим вопросом к ней. Но он ничего вокруг не видит и соответственно не замечает неуместности своего вопрошания и напряжения своей визави, задаваясь этим вопросом скорей к самому себе, в качестве подтверждения своего утверждения, чем ещё для чего-то.

– Что нас не останавливает на пути его пользования? – а вот так звучит сам вопрос, заставляя собеседницу, а больше, конечно, слушательницу молодого человека, со всем вниманием и с долей настороженности посмотреть на эскалатор перед собой и начать анализировать это техническое устройство на предмет несомой им опасности. И если раньше она никогда и ни о чём таком не задумывалась, вступая в сторону пользования этим техническим средством передвижения, то сейчас, когда на нём было зафиксировано её внимание с небезопасной стороны, то она задумывалась над своим прежним, определённо беспечном и безалаберном отношении к сохранности своего здоровья и может быть даже жизни.

Впрочем, она ничего такого несущего для неё опасности или какую-нибудь неисправности (едущие по нему люди вполне спокойно перемещаются с одного этажа на другой) не замечает, и тогда ей бы хотелось знать, чего добивался таким образом этот молодой человек, нагоняя на неё столько страхов. Неужели…? Но она в отличие от него не будет такой экспрессивной и поспешной, а подождёт, когда он сам всё ей объяснит.

И он будет объяснять, правда, как-то уж очень специфически, околично и изворотливо.

– Всё верно. – С такой победной патетикой это заявляет молодой человек, как будто с ним кто-то о чём-то спорил и настаивал на обратном, а он его сейчас переубедит своим аргументом. Чего в помине не было, и ему вообще никто не возражал. – Доверие к его разработчикам и создателям. – Вот чем он бьёт все ваши возражения. И для закрепления этого своего утверждения, молодой человек прямо требует от своей собеседницы согласиться с ним, и не просто на словах, а она должна к нему присоединиться и проехаться вниз на эскалаторе. А любые её возражения, в том числе по факту – у меня знаете, есть и свои дела, и они находятся в противоположном от эскалатора месте (чёрт бы побрал этот эскалатор, теперь я на нём никогда не смогу ездить) – будут им восприняты, как её ему не доверие и главное, оппозиционность к его утверждениям.

И хотя она на всё имела свою точку зрения, и нечего тут ею манипулировать, она тем не менее решила, скажем так, не не соглашаться с ним, а проявить в его и сторону его вот такой идейности рациональный подход, и на практике убедиться в том, что его предположения имеют своё право на существование, плюс он очень обаятелен и настойчив в своём стремлении быть для неё убедительным.

И она, ангел всё-таки хранитель для беспутного содержания и характера поведения для людей с горящим взглядом на вас, принимает это может и заурядного рода приглашение молодого человека, но оно так им обставлено драматично и с интригой, плюс с присутствием авантюры, то этот самый обычный съезд на эскалаторе превращается в некоторое приключение.

– Я поеду, но с одним условием. – Говорит она.

– Это ещё с каким? – искренне удивлён он постановкой условий первый раз им встреченной девушкой, которая, видимо по разнарядке его умственных размышлений, прямо-таки должна без всяких прикидок и рассуждений идти за ним хоть до края света. И всё без так называемых предварительных условий и причин для возникновения такого между ними обоюдно острого и устраивающего договора.

– Я буду к вам очень внимательна, и даже не пытайтесь меня ввести в заблуждение. – Озвучивает она свои условия для принятия предложения молодого человека.

И хотя поставленные ею условия щадящие и в чём-то даже привлекательные для стороны их обращения, и молодому человеку нечего тут ерепениться и будет разумно сразу их принять, всё же его чего во всём этом не устраивает (ясно, что загордился и возомнил о себе не зная чего) и он, на этот раз сильно внимательно и изучающее посмотрел на свою визави, и сделал из её слов подстёгивающий её на удивительные и не всегда разумные поступки вывод.

– Вы считаете, что я на это способен? – может и не полностью обдуманно, но у молодого человека получилось задать с большим посылом и интригой вопрос ей.

И она, посчитав, что все вопросы улажены, и её попутчик в плане демонстрации своей простоватости и без хитростности достаточно был убедителен в доказательстве своей благонадёжности и ему можно доверять, всем видом показывает своему новому знакомцу, что она готова с ним проехать на эскалаторе. Но только после него. И тут джентльменство неуместно. Знаем, к чему оно ведёт при поездке на эскалаторе. Будешь всю поездку думать, что этот тип сзади тебя при поездке вниз выглядывает в твоей голове (у него что, претензии есть к моей причёске?!), а при поездке вверх у него кратно расширяются возможности для её предметного обсуждения в кругу вот таких же как он господ-джентльменов, всегда верно про себя считающих, а вот про допустивших до себя их взгляды со спины леди, кого они так умело убедили встать к себе спиной и тем самым им довериться и положиться на их деликатность, они всегда самонадеянно на твой счёт неверно считают о степени твоей доступности и допустимости до себя.

– Я эту леди Гамильтон, если надо будет, то всегда поставлю на своё место, и она ничего с этим поделать не сможет. – Начнёт делать вот такие, не имеющие ничего общего с реальностью, фигурально осмысленные в другой конфигурации действительности мысли какой-нибудь новой формации джентльмен, сэр Пропер. Своим заявлением вызвав в клубе этого джентльменского сословия возбуждение психологического и физического порядка у представителей этого ценностного порядка. Кому для разгона крови по кровяным артериям как раз не хватало погружения в какую-нибудь такого рода пикантную и щепетильную ситуацию, в которых раз за разом оказывается везунчик сэр Пропер. Вокруг которого немедленно образовалось столпотворение из самых последовательных членов клуба, и давай, сэр Пропер, не тяни резину и дым из своей сигары так не спешно, а всё, всё, до самых мельчайших подробностей насчёт этой неприступной и вечно из себя строящей недотрогу леди Гамильтон нам рассказывай.

А сэр Пропер и не собирался ничего из собой замеченного за этой несносной леди Гамильтон скрывать. Он просто с помощью этой кульминирующей паузы создаёт предпосылки для эффектной картинки своего рассказа. И как только все его слушатели начнут терять терпение от желания знать, что там было и произошло с этой сучкой леди Гамильтон (надеюсь, господа, вы меня простите за вот такую художественную подробность насчёт этой несносной леди, достала она меня, как и всех вас. Да, конечно!), сэр Пропер, выпустив дым в лица самых пронырливых господ из числа джентльменов, расположившихся перед ним, и раз они твёрдо сидят на своём и сквозь слёзы в его стороны проявляют уважение и терпение, то он расскажет им, чем так интересна и поражает в такой близости воображение леди Гамильтон.

И начнёт с самой леди Гамильтон. – Господа, – вальяжно развалившись на кресле и закинув ногу на ногу, обратится к членам клуба холостяков и соклубникам по совместительству сэр Пропер, – Надеюсь, вам не нужно рассказывать, кто такая леди Гамильтон, и что она из себя представляет. Все вы её видели на приёмах в той или иной геолокации. – Здесь сэр Пропер сделал так необходимую для всех людей вокруг паузу, чтобы наполнить себя мыслями воспоминаниями о леди Гамильтон, и проглотить набежавшую слюну при её воспоминании.

А вспомнить на её счёт всем было что про себя во всех смыслах этого выражении. Так неравнодушно для всех выглядела и притягивала к себе взгляд внимания и воображения леди Гамильтон. И то, что она оказала честь доверия сэру Проперу, совершенно этого не заслуживающего по единодушному мнению всех членов этого клуба, было беспрецедентного характера событие, с элементом передёргивания фактами действительности самим сэром Пропером. Кто ради хайпа и чего-то ещё такого на современном языке, всю эту историю с леди Гамильтон придумал, и сейчас им всем тут голову морочит. Правда, очень увлекательно и заслушаться, что никто пока что не высказывает вслух критические в сторону достоверности всего им рассказываемого замечания.

– Добавлю лишь одну немаловажную для будущего рассказа деталь. – Говорит сэр Пропер. – Леди Гамильтон возвела вокруг себя такую стену неприступности, что к ней ни с какого бока было невозможно подойти. И это притом, что они сами по себе очень объёмно-привлекательные.

А вот такие себе позволения упоминать физические подробности леди Гамильтон, даже в самом привлекательном качестве, может себе позволить и имеет право только человек самых высоких добродетелей и достоинств, кто юридически отвечает и берёт под свою защиту леди Гамильтон, а именно её супруг, в которых, как один из господ, а именно сэр Ланкастер, человек с каменным лицом и своими планами насчёт леди Гамильтон, как он это помнит, то сэр Пропер не числится. А это одно только значит, что сэр Пропер такими подробностями рассказа о леди Гамильтон наносит репутационный урон будущему мужу леди Гамильтон, кем может быть любой из находящихся сейчас в клубе господ. И сэр Ланкастер попросил бы сэра Пропера быть сдержанней в своих высказываниях насчёт леди Гамильтон, которые могут нести такие издержки для пока что не названного лица.