Фатализм без фанатизма есть судьба – 3

Ну а чтобы у этой появившейся и не пойми откуда конкурентки на место на этой скамейке не осталось ни единого шанса и желания встать на пути к своей цели у ангела не её хранителя, она с очень грозным и несущим в себе опасность самого драматического характера, вплоть до рукоприкладства, смотрит на неё физически отталкивающим взглядом. И та, что удивительно, обнаруживает такое к себе повышенное внимание. А как только обнаруживает того, кто так относится к ней, то с пониманием относится к этой ненавязчивой просьбе со стороны. Правда только после того, как она оглянулась по сторонам и не обнаружила там никого, кто мог бы оказаться на месте того человека, кого так хотят стереть в порошок.

И, пожалуй, для пущего эффекта не хватало одного. Свиста со стороны ангела-хранителя, имеющей в себе столько возмущённого воздуха, который через пальцы рук, вставленные в рот, очень звучно выходит и подгоняет вон отсюда всяких нежелательных личностей.

И вот они, благодаря усилиям ангела-хранителя в том числе и уставших ног своего спутника, располагаются на скамейке с вытянутыми ногами, и теперь можно наслаждаясь отдыхом и природой, предаться мыслями о своём личном и общественном бытие. С чем видимо лучше всего справлялся молодой человек, не забывающем о высоких материях, но при этом забывающем о самых бытовых вещах. Например, о правилах воспитания, так и не спросив об имени своей спутницы и ей не представившись. И то, что характер его рабочей деятельности предполагает вот такую именную не представительность и инкогнито неизвестность, то что-то во всё такое не очень вериться. А вот то, что он обалдуй, то это ближе к его правде.

– Но всё это общие, без обязательств жизненные факторы. – Берёт слово он, и для неё как-то очень непонятно.

– Вы это о чём? – спрашивает она.

А вот этот её вопрос, самый обыденный и без скрытых смыслов, почему-то заставляет его потемнеть в лице от набежавших мыслей. И он вновь в лице вернулся к той отчаянности, с которой он порывал послание и пытался убежать от настигшей его действительности. Что пугающее для неё зрелище. И она ничего не говорит, и ждёт, когда он выскажется.

А он, побыв некоторое время в бездне своих мыслей, выходит из этого погружения, смотрит на свою соседку по скамейке, и задаёт ей вопрос:

– А вот если вы дали обязательство кому-то быть всегда с ним, – он кивает в сторону аллеи, на которой прохаживалась влюблённая друг в друга пара, – то это разве не предполагает высшую степень доверия и расположения друг к другу?

– А если чувство безответно? – парируя его ответ, задаётся очень неожиданно таким вопросом она, не сводя своего запредельно искреннего, требовательного и с долей отчаяния взгляда с него. От которого тому не отвернуться и не прикрыться любыми видами своего отвлечения, даже самыми резонными отговорками, я мол, человек сторонний и откуда мне во всём этом разобраться. А тут придётся разобраться, несмотря на твои когнитивные способности.

И молодой человек набирается мужества и воли, и задаётся ответным вопросом по делу. – А вот теперь я спрошу: Кто он?

А её ответ просто поразителен в своей смысловой составляющей.

– Я не знаю. – Вот так всё для неё просто, где она в своей наивной простоте кого хочешь переплюнет, а как она ещё при этом пожимает плечами, то это просто бесподобно. И вот что спрашивается, с ней, выдвигающей к жизни такие удивительные претензии, с гонкой за мечтой, кто знает, может своего воображения, делать? И решать этот вопрос поручено этому молодому, как одна для него характеристика человеку. А так-то он, между прочим, для этой первой встречной и она для него ответно совершенно незнакомый человек, и вот как можно на тебя на одних таких основаниях рассчитывать и довериться? Ах, да! Ключевое слово довериться. На чём он как раз за время беседы с ней настаивал. А она значит, и получается, его на этом поймала… Или нет?

– Интересный случай. – Почесав затылок, говорит он, всё находясь под прессом более чем внимательного её взгляда. И она от него ждёт не просто ответа, а на свой со всех сторон географии этого слова (ответ) решения. И он, может сперва по причине вот такого на себя давления с её стороны и невозможности поступить иначе, его принимает.

– Я готов вам посодействовать в вашем необычно деле. Если это послужит завоеванию вашего доверия. – И этого уже достаточно, чтобы она прониклась к нему предъявляемым им требованием. А вот слезиться радостью в глазах и демонстрировать в себе чего-то большее, чем благодарность, то этого не надо и как-то сбивает со всякой разумной мысли его.

– Я надеюсь, что мы начнём наш поиск не с чистого листа бумаги? – приводит в порядок свою визави молодой человек, задаваясь этим вопросом.

– Нет, конечно. – Спешно отвечает она, как бы боясь, что её новый напарник, примеривший на себя роль детектива, сочтёт её дело не просто сложным – я знаете, без улик и тем более тела не работаю – а мистическим, с вкраплением в него вероятностей из крупиц её воображения и домыслов фантазии. А если по сути, то ей вдруг взбрело в голову найти для себя идеального парня (ну в тот момент, когда она достигла возраста любовной зрелости), а тут такая удача, ей встретился человек, раздающий такие жизненные авансы. И, конечно, она решила воспользоваться дающимся может раз в жизни шансом.

– И что вам о нём известно? – с видом человека, кто взялся за дело серьёзно, задаётся к ней вопросом молодой человек, с этого момента детектив Шанс (так авантюрней и для себя безопасней).

– Я знаю, где он живёт. – А вот это уже интересно и кратно сокращает поиски этого, как оказывается, невыдуманного человека.

– Тогда чего мы сидим? – вопрошает детектив Шанс, живо поднимаясь из-за стола. –  Идёмте к нему. – Уже с порывистостью в своих действиях заявляет Шанс, демонстрируя в себе намерение во всём за раз разобраться. И ей лучше не вставать на этом пути разбирательства с неким лоботрясом и недалёким человеком, за кого он (Шанс) уже принял того типа, на чьей счёт присутствуют такие сердечные переживания и мысли у его новой знакомой, раз он не то чтобы отвергает от себя все её домыслы, а он слепец, ничего этого в ней не видит. И Шанс готов прочистить слепоту этого умника, и дать ему последний шанс быть человеком.

И Шанс, будучи запредельно увлекающимся и хватающимся без раздумья за всякое дело человеком, которое его душевно хватает, уже ничего не видит и не слышит со стороны его новой знакомой, от которой требуется сейчас одно, отвести его к этому подлецу и негодяю для того, чтобы… Для начала посмотреть на него и убедиться в том, какая всё-таки он сволочь. А почему именно так, то Шанс не любит простых дел, при которых на месте искомого и указанного ею человека окажется человек достойный, ну а то, что он не обращал внимания до сего момента на свою, как вскоре выяснится Шансом соседку, то это из-за его чрезмерной скромности и робости в придачу.

Ну а так как Шансом верно предполагается, что рассматриваемый им случай будет не самого обычного и тривиального порядка, то сосед его знакомой будет самым недостойным для неё человеком и той ещё гипотетической сволочью. Ну а раз так, то тогда по-другому спрашивается, зачем тогда ей такой человек?

На что, как оказывается, есть ответ у Шанса. Чтобы значит, ей показать и указать на её ошибку. Нельзя быть настолько доверчивой, доверяю свою жизнь первому встречному, где вероятность встречи в нём с подлецом, всегда выше счастливого момента. Ну а что насчёт меня, то тут дело другое, и мне можете сто процентов доверять.

Что же самой конкретики разбора подноготной того типа, на чей счёт у новой знакомой Шанса имелись свои сердечные иллюзии, то с ним у Шанса разговор короток. И он прямо сейчас и на ходу к этой встрече, всё про себя вообразил и надумал, как будут развиваться события этой будущей встречи.

Так Шанс, не нагружая себя особым обдумыванием того, что он будет говорить этому типу, объекту грёз мечтаний его столь наивной и простодушного знакомой, а вот у него к нему сразу возникла суровая предвзятость и недружелюбие, что б значит, не сбить себя с накатала во всём разобраться, со всей силы нажмет на дверной звонок, и так будет стоять, пока тот гад ему дверь не откроет. Что сильно напугает его спутницу, которая начнёт робеть и с испугом спрашивать: может не надо?

– А как не надо? Как раз только так и надо! – невыносимо требовательно и меня уже поздно возвращать в исходное положение постороннего человека, заявит Шанс, посмотрев на не открывающуюся до сих пор дверь так, что сейчас и ей достанется ногами за то, что её хозяин вот такой строптивый тип, с одного звонка не понимающий, что я с него не слезу, пока он дверь мне не откроет.

И дверь дождалась и это несмотря на обратные предпосылки, крики того типа, до кого вначале они сюда пришли, а затем не могли сразу дозвониться. Эта глухая тетеря всё-таки не смогла преодолеть в себе устойчивость личной уравновешенности и решила открыть дверь, оправдывая свою неповоротливость, а так-то глупую самонадеянность, он решил, что у него нервы крепче, дурак, тем, что крепко спал после ночной смены и ему до сих пор сложно сообразить, что от него требуется, когда на нём одет только один носок, и притом левый.

Что, естественно, вызывает бурю негодования и возмущения Шанса в сторону вот такой откровенной похабщины этого типа, акцентировавшего зачем-то их внимание на этом носке … Да, кстати, как его зовут? А, Поли. Так вот, Поли, держите язык за зубами своего эксгибиционизма и с какой стати и целью вы сообщаете и описываете такие на свой счёт подробности. Неужели рассчитываете смутить мой ум, или… – Шанс с нехороший подозрением посмотрел на зардевшуюся знакомую, кто при её отличном воображении может всякого себе сейчас напредставлять, а тот тип определённо это зная, специально её провоцирует на своё представление в одном носке и притом левом.

– А к чему такие подробности? – чего-то не понял Шанс, понимая одно, его противник очень опасная личность. А будучи наслышанным о поведении некоторых медийных личностей, Шанс даже знать не хочет, на что надел носок этот эксгибиционист, недоделанный Поли.

– А ну, бл*ь, открывай дверь одетым! – заорал истерично Шанс, стуча в дверь не только кулаком, но и своим жёстким предупреждением Поли о том, что он не собирается на него и на его выходки смотреть в таком неприкрытом виде. И тот вроде бы прислушался, и из-за двери послышался звук падения человеческого тела, и можно по этому звуку было предположить, что этот Поли попытался на себя надеть хоть что-то и не выносить мозг Шанса удивительными вопросами. Такими как: «А какого хрена человеку дома нужно до такого бесстыдства раздеваться?». И задаётся он им только себе, понимая, что он со своей спутницей ещё не находятся в столь доверительных отношениях, чтобы совместно искать ответы на вот такие близко к личному содержательные вопросы.

И вот из двери послышался звук поворачивающегося ключа, и для всех настал момент истины. Внемлет ли этот Поли голосу разума, которым для него является голос Шанса, открыв дверь в благопристойном виде, или этот гад будет настаивать на своём праве на личное самовыражение и свободу воли – я у себя дома и как хочу одеваюсь, а скорее не одеваюсь тут. И если мои принципы вас устраивают, то милости прошу присоединиться в мою секту познания себя и меня в первую очередь. В общем, тьфу, расплеваться так и хочется Шансу. И он даже приготовился к такому развитию ситуации, набрав в рот слюны (не руками же приводить того в чувства, кто знает, за что последнее он там держался своими руками).

И вот дверь открывается, и само собой на расстояние длины той цепочки, которая в прежние времена охранно ограничивала раскрытие двери, оставляя один просвет для визуального осмотра противостоящих сторон – Шанса с одной стороны и этого типа со стороны двери. Здесь обе стороны как бы знакомятся физически и визуально друг с другом, где не приглашавшая этого незваного гостя сторона по причине своего местонахождения, то есть дома и я здесь между прочим прописан, имеет первое и преимущественное право на спрос с этого незваного гостя. Чем он и воспользовался в полной мере.

– Чё надо?! – ещё и хамит этот тип из-за двери, видимо не увидев в Шансе достоянного противника, кто ему морду набьет при определённых, как прямо сейчас стечениях обстоятельств, а может потому, что он приготовился встретить какое-нибудь уполномоченное органами лицо, для чего он даже в себе более, менее приоделся до культурного вида, а тут какое-то ничего из им ожидаемого не демонстрируемое лицо. Вот он и возомнил себе быть таким дерзким. Чего не потерпит Шанс, и не таких наглецов скручивающий в бараний рог.

– Ты чего, бл*ь, от жизни хочешь?! – видимо ещё в себе полностью не успокоившись и не сосредоточившись на логическом построении смыслов своих ответов, на повышенных тонах вопрошает Шанс, пытаясь таким образом сбить упорство и напор этого типа в двери. Кто наглеет, чувствуя поддержку со стороны своей двери, которая даже при сильном накате на неё со стороны плеча Шанса, не даст того с первого раза в обиду, а у того будет время, пока дверь будет взламываться, чтобы через окно убежать от этого преследования.

А этот Поли, как сейчас выясняется Шансом, довольно специфическая на ответную дерзость личность и тёртый калач на словесные диспуты. И он не только не тушуется перед таким брошенным ему Шансом вызовом, а он его со всей язвительностью принимает, позволяя себе отпускать в сторону своего противника различные скабрезности.

– До сего момента не знал. – С насмешкой на своей физиономии заявляет следующее этот самоубийца Поли. – А сейчас знаю. – И с таким физическим намёком на всё это Поли смотрит на Шанса, что у того начинает закрадываться сомнение насчёт умственной уравновешенности этого типа Поли, кто так открыто намекает ему на что-то в нём такое имеющее место, что как раз отвечает его ответу насчёт своего знания смысла жизни. И ему, Шансу, как бы им даётся слово для ответа на этот вопрос.

Но Шанс не собирается манипулироваться этим типом, и он тупо молчит и смотрит на Поли, и ждёт, когда он сам разродится на ответ.

Что, видимо, ожидалось самим Поли, и он со вздохом в сторону я не удивлён, и я ожидал такого ответа, за что мне даже становится грустно и скучно за вас, человек с большим гонором, но без интеллектуальных оснований для этого, даёт ответ на свою, лежащую на поверхности лица Шанса загадку. – Хочу не видеть ваших рож. – Вот такое заявляет этот тип, Поли, своим заявлением не то чтобы обескураживая Шанса, а он, повидавший всякой подлоты в этой жизни и не испытывающий особых иллюзий в сторону этого типа, буквально ошеломлён от такого человеческого цинизма этого Поли. Ладно бы он его одного послал таким образом куда подальше, но тот посылает и свою соседку по тому же направлению. И как это понимать, спрашивается?

Хотя, впрочем, такой вариант развития ситуации с этим типом вполне устраивает Шанса. И он поворачивается спиной к Поли, а лицом к соседке этого придурка, сволочи и балбеса Поли, и делает итоговый вывод для своей знакомой из всей этой ситуации. – Ну что, убедилась. Вышло так, как я тебе и говорил.

– А когда я ей такое говорил? – перебил этим вопросом свои представления Шанс, покосившись в сторону своей спутницы, и не увидел по ней возможность для себя такую горькую правду жизни ей сказать. А это значит, что ему придётся рассмотреть другой вариант выведения на чистую воду этого Поли.

– Я должен нагнать на него страха. – Решил Шанс, и давай изо всех сил стучать тому в дверь в своём новом представлении.

И на этот раз этот Поли не тянет время на своё одевание, а он чуть ли не сразу откликается на этот стук дверь, по прежнему дерзко крича, мол, я не глухой, слышу, и нечего так тарабанить в дверь, если только вы не Чарли Уоттс.

– Кто, кто?! – не понял ничего из сказанного Поли Шанс до открытия им двери, и после того, как этот Поли, окинув его презрительным взглядом, явно всё за него решив сразу, всё же дал шанс Шансу быть названным, а как по Шансу, то выдуманным в одночасье лицом.

– Так вы Чарли Уоттс? – со снисходительной улыбкой смотря на Шанса, вопрошает этот Поли.

И само собой Шанс ни хрена не поймёт из спрашиваемого.

– Кто?! – озадаченно спрашивает Шанс.

А этот Поли, что за непростая личность, вместо того, чтобы сразу признать свою ошибочность предположения насчёт незваного гостя – да, вижу, вы несомненно не он – начинает вести с Шансом странную игру.

– Если вы сразу и категорически не отвергаете это моё всего лишь предположение, то вы определённо считаете, что кем хотите стать можете, в том числе и мною названным лицом. – Вот такую игру разума тут придумывает этот Поли. И у него отчасти получается смутить разум Шанса, разориентировав того в умственном пространстве. Но только на самое первое, представляемое Шансом время.

– Не сильно ли я большого мнения об этом типе? – перебивает и это развитие ситуации со встречей с Поли Шанс, посчитав, что всё действительно так, и он почему-то не ищет для себя лёгких путей. И кстати, кто таков этот Чарли Уоттс?

– Ладно, потом спрошу об этом Поли. А разговор надо начать с постановки этого Поли перед полной для себя неизвестностью. – Решил Шанс, воспроизводя в уме новый заход в двери Поли.

– А вот и я. – Во всю физиономию улыбаясь так, как будто только тебя и ждали и соскучились при этом непременно, открыто так приветствует Поли в открытую им дверь Шанс.

А вот теперь Шанс достигает поставленной собой цели, он сумел озадачить этого Поли, явно и по его лицу видно, что он никак его узнать не может, и не поймёт, чем обязан такой радостной встречи. Так что он не может открыто не узнать незваного гостя, а вынужден прибегнуть к хитрости.

– Я вижу, что ты. – С долей присущей ему дерзости, отвечает и так встречает Шанса Поли, видимо узнав в нём не самого для себя приятного и дружелюбного человека. И тогда планы Шанса на взаимовыгодный разговор меняются, дальнейший разговор потечёт в более агрессивном русле.

– И как думаешь, что меня к тебе привело? – задаётся вопросом Шанс.

– Это ты мне скажи. – Говорит в ответ Поли. – Ты ближе к источнику этой информации.

Что и говорить, а по делу и логично говорит Поли.

– Хорошо, раз ты этого просишь, то я объясню. – Всё-таки передёргивает факты Шанс. – Ищем в тебе человека. И вот скажи нам. – Здесь Шанс чуть отходит в сторону и открывает для Поли его соседку. – Он в тебе присутствует? – И с таким упором на это отсутствие в Поли смотрит на него Шанс, что тут трудно избавиться от ощущения предвзятости этого вопроса.

Но Поли большой терпимости и выдержки человек, и он спокоен в своём ответе этому хамлу Шансу. – Непонятно для меня изъясняетесь.

– Значит тугодум. – Делает не задумываясь оскорбительный быть может (это в том случае, если он не отвечает этому выводу) вывод для Поли Шанс. – Так и запишем. – Добавляет Шанс с таким видом, как будто он и в правду сейчас будет всё это записывать, как минимум в ячейки своей памяти. А Поли может быть это обидно и неприятно слышать, если он и в самом деле тугодум, а если он не таков на принимаемые решения человек, то он немедленно будет покороблен и выразительно оскорблён такими выводами этого, в первый раз вижу, да ещё и не представившегося человека, смеющего себе лишнее позволять на пороге его квартиры.

И Поли бы всё это предъявил этому до чего же хамовитому типу, не окажись тот в плане тебя перебивать очень расторопным типом. И не успел Поли рта раскрыть, как тот ему его уже затыкает своим новым заявлением.

– Что ещё о себе расскажите? Как себя охарактеризуете? – слова не даёт Поли сказать этот пересмышлённый тип дерзкой наружности.

И тут понятно, что Поли переполняет необдуманность, как фактор следствия его возмущения и негодования в купе на такие дерзости в свой адрес со стороны и не пойми кого. И Поли, как загнанный в угол преступник, начинает свою защиту строить с прямо каких-то глупостей, вопрошая о своей предрешённой своим подсудным положением участи. – На каких основаниях? – было попытался заявить таким образом о своих правах Поли, как тут же был пресечён грубым возражением Шанса. – Тебе что, нужны основания для того, чтобы тебя прихлопнуть здесь как муху?! – задаёт риторический и несущий в себе опасность вопрос Шанс, держа одну из своих рук в очень тревожном для лба Поли положении готовности замахнуться… И как дать ему по лбу.

Ну а пока Поли по лбу не получил и не был прибит как муха, Шанс доведёт до него ещё одну мысль. – И тогда ты будешь удовлетворён объяснением моей позиции на тебя.

И, конечно, Поли не согласен с таким к себе предложением, и притом испуганно не согласен.

– Нет, не надо. – Прямо нюни пускает этот нытик Поли, заглядывая в глаза Шансу при этой своей просьбе не быть им побитым.

А Шанс, что за непредсказуемая натура, из всего этого делает следующий вывод. – Убеждаем. Так и запишем. – Проговаривает Шанс, и видно делает заметку в своей памяти.

А Поли теперь просекает, наконец, что ему несёт это общение с этим опасным человеком. Каждое его действие и ответ будет по своему интерпретирован этим типом на пороге, и записано им в некий файл. А вот для чего, то это пока не ясно. И Поли решает, что самое для него сейчас благоразумное, это молчать. И он теперь молчит и внимательно слушает этого типа в дверях.

А Шанс видимо выдохся в этом вопросительном направлении, и решил дать себе передышку, принявшись интересоваться более насущными и близкими к существу дела делами.

– И чего так долго не открывал? – задаётся вопросом Шанс.

А Поли, хоть и решил не провоцировать незваного гостя на агрессию и грубость, всё же не может без того, чтобы не съязвить. – Я, – говорит Поли, – уже говорил.

Вот же сволочь этот Поли! Не может без того, чтобы чем-то не ущемить своего гостя (неважно какого, хоть и незваного), указав ему на его дырявую память. И тогда получается, что чтобы он в неё не записывал, в ней ничего не останется.

Но Шанс не даёт этому подлецу Поли пройти по нему катком, а он если это надо, то вспомнит за своим противником то, что тот хочет от него утаить, переложив на его память.

– И где нынче работают по ночам в твоём случае? – задаётся не самым простым, а с многими скрытыми в нём указаниями вопросом Шанс. Где он в него вложил не только указание на свою отличную память, но и акцентировал внимание на личности Поли, чья ночная занятость под большим вопросом. А почему? То, Поли, сами на себя посмотрите, и тогда всё поймёте о том, почему глядя на вас у людей рождаются сомнения насчёт вашей востребованности в ночную смену. Ни к чему ночному вы не приспособлены, если только вы не вампир. Так обескровлено и бездушно вы выглядите. И не поймёшь нисколько, что вас носит на ногах и держит в этом теле.

А этого Поли, видимо в теле держит его запредельная язвительность и колкость. И он вместо того, чтобы спокойно для себя принять свою судьбоносную участь, ещё тут пытается брыкаться.

– А это разве имеет значение? – вот так ерепенится этот Поли.

И, конечно, это имеет значение, раз на этом акцентировал внимание Шанс. О чём он так и говорит этому несознательному гражданину. И при этом что б у того больше не возникали не нужные вопросы, Шанс ему сразу указывает на причину вот такой его заинтересованности.

– Очень большое. – Говорит Шанс, затем кивком указывает на соседку Поли и по совместительству свою спутницу, и добавляет следующее. – Она должна знать, где ты ночью шляешься и пропадаешь. – И на этом как бы всё, Шанс не объясняет никак Поли о связи между ним и его соседкой. А Поли между тем это крайне важно и любопытно знать. И он этого не скрывает, задаваясь вопросом. – Позвольте узнать, что вы имеете в виду всё это говоря. И какая собственно есть связь между мной и моей соседкой Соней? (Так вот как её зовут, догадался Шанс, имеющий для себя и для знакомых для себя людей другое, настоящее имя).

– Ты это узнаешь обязательно, если пройдёшь тест. – Даёт ответ Шанс.

– Какой ещё тест? – начинает возмущаться Поли.

– На своё соответствие ожиданием. – Как есть и твёрдо сказал Шанс, и только посмейте дверь перед моим носом захлопнуть. Я вам так захлопну кое-что ещё, что век будете помнить.

И Поли вроде бы прислушался к голосу разума в лице этого неизвестного, но очень убедительного типа, и не стал вот так сразу захлопывать дверь перед его носом. Что всё равно не отменяет того, что он будет негодовать и возмущаться, с нервной дерзостью вопрошая на повышенных тонах, чуть ли не ошарашено:

– Каким ещё ожиданиям?!

– Самым удивительным и соблазнительным. – Делает Шанс вот такое, многозначительное на твой, Поли, придурок, обман и соблазнение заявление. – И в качестве приманки на принятие тобой моего подлого уж точно можешь мне поверить предложения, и послужит твоя соседа Соня. К которой у тебя есть какое, никакое доверие, и ты, по крайней мере, не будешь категорически отказываться от этого предложения. – А это уже читается во взгляде Шанса. Чему как раз служат подтверждением последующие слова-заверения этого проходимца: