Блюз Красной планеты

Первой остановкой, исключительно по принципу близости, оказался дом охотника за ископаемыми по имени Стюарт Берлинг. Должно быть, в последнее время он преуспел, раз смог позволить себе трансфер.

По дороге к нему я прошёл мимо парочки попрошаек. Один нёс плакат: «Работаю за воздух». Полиция не выгоняла из города людей с задолженностью по уплате налогов – «Слэпкофф Индастриз» нужно было поддерживать репутацию на Земле, – но ипотечников и арендаторов выселяли на улицу.

Дом Берлинга находился недалеко от Седьмой авеню, в Пятом кольце. Разваливающийся таунхаус, один из нескольких на той улице – в народе такие прозвали краснокаменными. Позвонив, я нетерпеливо принялся ждать. Вскоре дверь открылась; если бы не мое знаменитое самообладание, я бы уставился во все глаза. Мужчина, вышедший на порог, был точной копией Крикора Аджемяна, звезды голографического телевидения, – то же худое лицо, те же пронзительные карие глаза, та же грива чёрных волос, те же аккуратные борода и усы. Видимо, не все хотели сохранять свою первоначальную внешность.

– Здравствуйте, меня зовут Александр Ломакс. Вы Стюарт Берлинг?

Искусственное лицо пусть и было способно на улыбку, обошлось без неё.

– Да. Чего вам?

– Насколько я понимаю, на днях вы перенесли сознание в новое тело.

Кивок.

– Дальше что?

– Я сотрудник главного земного офиса «Нового Ты». Пришёл проверить качество работы нашего марсианского филиала.

Как правило, приём работал отлично. Если Берлинг не выдавал себя за другого, вопрос не должен был его напугать. К сожалению, по лицам трансферов сложно было понять, когда они врут. Я как-то даже спрашивал об этом Хуана Сантоса.

– Дело не в том, что трансферам недостаёт гибкости, – объяснил тот. – Наоборот, их можно сделать сколько угодно гибкими – буквально довести до крайности любое выражение. Но людям это не нужно, особенно тут, на фронтире. Понимаешь, мимика бывает двух видов: непроизвольная, которая возникает спонтанно, и сознательная. С точки зрения программного обеспечения они сильно отличаются; мысленные команды, нужные для фальшивой и искренней улыбки, совершенно разные. Большинство местных трансферов предпочитают скрывать рефлекторные реакции – они дорожат конфиденциальностью мыслей и не хотят их афишировать; для них в этом преимущество переноса. Внутри трансфер может лыбиться во все тридцать два, а снаружи – просто слегка улыбаться.

И Берлинг действительно смотрел на меня с бесстрастным лицом. Только в голосе слышалось раздражение.

– Дальше что? – повторил он.

– Скажите, вы остались довольны оказанными услугами?

– Дороговато вышло.

Я улыбнулся.

– На самом деле в последнее время цены сильно понизились. Разрешите войти?

Он задумался, а потом пожал плечами и отошёл в сторону.

– Почему нет.

В гостиной повсюду стояли столы, на которых грудами лежали красноватые камни. К одному столу на шарнирном кронштейне была прикреплена огромная линза, а вокруг валялись всевозможные инструменты минералога.

– Нашли что-нибудь интересное? – спросил я, кивая на камни.

– Даже если нашёл, вас это не касается, – ответил Берлинг, косясь на меня с типичной для старателей паранойей.

– Ну да, – ответил я. – Конечно. Итак, довольны ли вы работой «Нового Ты»?

– Да доволен, доволен. Всё так, как мне обещали. Руки-ноги действуют.

– Спасибо за помощь, – сказал я, доставая планшет для заметок, а потом хмурясь на чёрный экран. – Чёрт. У проклятой железки отошла эксимерная батарея. Придётся вскрывать и ставить на место. – Я показал ему корпус: – У вас не найдётся маленькой отвёртки?