Кавказский брак. В пламени двух огней

1

Смотрю, как у крыльца нашего мотеля на трассе паркуется роскошный тонированный внедорожник – такие обычно проносятся мимо нашего простого заведения для дальнобойщиков.

Для них через двадцать километров специально построен пятизвёздочный спа-комплекс, а публика и работяги попроще обычно предпочитают остановиться в нашей «Пальмире», чтобы покушать наваристый хаш от Рустэма и выспаться перед дальней дорогой в одном из наших бюджетных гостиничных номеров на втором этаже.

Я уже бегу относить следующий заказ двоим слишком требовательным клиентам, как краем глаза вижу, что дверца джипа распахивается, и с водительского сидения выходит, разминая ноги после долгого сидения за рулём, высокий мужчина в расстёгнутой на груди чёрной рубашке.

Высокий. Стройный.

Вижу, как тонкая ткань обтягивает его мускулы на спине и на груди, когда он поворачивается лицом к нашему крылечку, окидывая его взглядом сквозь чёрные непроницаемые очки.

В них отражается солнце. И небо.

Снимает их, и теперь я вижу его глаза. Жгучие и холодные как лёд одновременно.

Ещё раз кидает скептический взгляд на нашу вывеску, и я уже уверена, что он сейчас скривит свои изогнутые капризной дугой губы и развернётся, чтобы навсегда покинуть наш гостеприимный дворик.

Наверняка его навигатор напутал.

Так и хочется сказать ему, что спа-отель «Сосновый бор» ещё дальше, в десяти минутах езды отсюда, но в конце концов, это не моё дело.

Слышу противный, уже навеселе, голос за спиной:

– Эй, конфетка, чего задумалась! Мы что, полдня тебя тут ждать будем? – и я спешу уже к изрядно подвыпившим клиентам со своим подносом.

Улыбаюсь им фальшивой сладенькой улыбочкой:

– Простите, немного задержалась, – и услужливо расставляю перед ними тарелки с закусками и ещё один графин с водкой.

Дальнобойщики после рейса. Частые гости у нас.

Напиваются в конце своего пути, чтобы потом проспаться за сутки и вернуться домой, к семье и детям.

А пока они уходят в полный отрыв: вино и деньги льются рекой, они гужбанят, как в последний раз, и девочек заказывают, как будто хотят нагуляться и натрахаться всласть перед тем, как увидеть наконец-то своих дорогих жёнушек.

Терпеть не могу эти масляные раскрасневшиеся рожи, эти потные лапы, которыми они так и норовят ухватить меня за бока и ещё где поинтимнее, но они всегда щедры на чаевые.

Платят не считая, а мне так нужны деньги!

Осталось совсем немного, и я наконец-то скоплю нужную мне сумму, чтобы навсегда уехать из этой проклятой дыры.

В большой сверкающий город, где я стану одной из этих красоток в соцсетях, делающих селфи на фоне небоскрёбов. Только у меня мечта поступить в институт, и до этой мечты осталось обслужить ещё полсотни вот таких вот пьяных отморозков, которые прямо сейчас пялятся на меня своими мутными похотливыми глазками.

– Ну что, ты не надумала, Наташа? – многозначительно смотрит на мою выступающую под простой рабочей толстовкой грудь пьяный водила. – Ты меня знаешь, денег не пожалею… – одной рукой он потирает свою оттопыренную ширинку, и мне хочется вмазать ему по голове своим тяжеленным подносом, а второй трясёт перед моим носом разбухшим от полученного нала лопатником. – Отработаю по полной. Оттарабаню на десяточку, – хвастливо подмигивает он мне. – Соглашайся. Не пожалеешь, – противно ржёт он, и мне стоит огромных усилий не плюнуть в его рожу.

Но клиент всегда прав. А мне слишком нужна эта работа. Здесь быстрые деньги.

И если закрыть глаза на таких ушлёпков, то можно сказать, здесь почти идеально.

И откуда им знать, что я вообще… Девственница! Просто пока не встретила того единственного.

К тому же, я уверена, здесь таких не встретишь, и поэтому я не сомневаюсь, что мой Принц просто ждёт меня в большом городе, усыпанном алмазами и яркими огнями.

– Спасибо за ваше предложение, – скромно потупив глаза в пол, отвечаю я пьяной образине, – но, к сожалению, я здесь работаю официанткой. А если вы хотите… Ээээ… Немного разнообразия, то у Рустэма есть для вас девочки, – терпеливо объясняю я им то, что они и так знают.

У Рустэма есть всё.

И я каждый день, каждый вечер наблюдаю здесь, когда голодные мужики, уже нисколько не стесняясь, покупают девочку и идут с ней в свой трак, или ставят её на колени прямо здесь, зайдя за угол нашего третьесортного заведения. Зачем им тратить деньги на гостиничный номер, если можно спустить напряжение всего за пять минут?

Девочки поднимаются с грязной земли довольные, вытирая мокрые губы и отряхивая от грязи испачканные коленки, а мужики равнодушно, словно только что сходили в туалет, отслюнявливают им тысячную купюру.

Я даже и тарифы все знаю: минет – косарь.

Традиционный акт любви – две тысячи. Три – без презика.

И все остальные извращения по тарифу уже с дополнительной надбавкой.

Насмотревшись на всё это, я точно долго не захочу ещё ни с кем…

– Вам что-нибудь ещё принести, мальчики? – кокетливо улыбаюсь я.

Рустэм мне платит ещё и премию от общего чека, и раскрутить клиента на новую еду и напитки – моя прямая обязанность.

– Иди пока, конфетка, мы тебя позовём, – мерзко ухмыляясь, лыбится клиент, и я, мысленно выдохнув, хватаю свой поднос, чтобы поскорее уйти от этих свиней.

Оборачиваюсь, и мгновенной замираю, чуть не снеся своим грязным дешёвым подносом мужчину.

Того, который приехал на крутом внедорожнике.

Видимо, он всё-таки решил зайти к нам.

Мажет по мне равнодушным взглядом, и я машинально задираю вверх подбородок и распрямляю плечи: чёрт, он слышал весь мой разговор с этими придурками, и теперь наверняка считает, что я одна из местных шлюшек, обслуживающих дальнобойщиков!

2

Ну и плевать! Какая мне разница.

Словно прочитав мои мысли, он кривит свои красиво очерченные губы в усмешке:

– Где тут у вас можно помыть руки… Наташа… – немного помедлив, презрительно добавляет он, словно хочет подчеркнуть, что он прекрасно всё расслышал.

О чём я говорила с этими двумя пьяными посетителями, и у него нет никаких сомнений на мой счёт.

– Прямо до барной стойки и налево, – вежливо отвечаю я, желая только одного – поскорее скрыться.

Конечно, в этом месте, наполненном развратом и пороками, и меня все будут принимать за одну из проституток. Я уже не раз сталкивалась с подобным отношением: раз я здесь работаю, значит и сама такая.

И я уже устала отбиваться от клиентов, которые хотят только меня, и вечно пристают к Рустэму с этими просьбами.

Но несмотря на то, что Рустэм полный гондон, он никогда ещё и никому не давал меня в обиду, поэтому по крайней мере я уверена, что меня и пальцем не тронут, пока я работаю на него.

Ещё последние пару месяцев, и потом – свобода!

Пусть мне не повезло, как другим девочкам и ребятам из класса, у кого родители могут оплатить обучение своих детишек в институте, но я сама уже год после выпускного впахиваю на этой трассе, и теперь моя мечта всё ближе и ближе. С каждым поданным подносом, с каждой выпитой клиентом бутылкой.

Выхожу с новым заказом из кухни, и тут слышу хриплое шипение Рустэма:

– Наташа, у нас суперважный клиент! Иди срочно обслужи его! – глаза его сверкают, словно этот суперважный клиент собрался купить его ресторан за полмиллиона долларов.

Хотя я бы и тысячи не дала. Этот клиент ещё не видел нашу загаженную кухню, а то бы он не просидел бы здесь и минуты!

– Давай, давай, шевелись! – губы Рустэма трясутся от страха.

Никогда ещё не видела его в таком состоянии.

Да что это с ним вообще такое?!

– К чему такая важность? – пожимаю я плечами. – Что, кроме меня нет никого? Вон Оля стоит курит на улице, – киваю я в сторону своей коллеги, которая явно не торопится бежать обслуживать наших дорогих клиентов.

Хотя я отлично знаю, что ей проще отсосать три раза у каких-нибудь грязных вонючих мужиков, и она сделает свою дневную выручку за десять минут, пока я ношусь с грязными тарелками, похлёбками, бутылками, стаканами туда и обратно из кухни.

– Он хочет тебя, – объясняет мне мой босс. – Только тебя.

– С чего ты взял? – взмахиваю я своими ярко-рыжими, как огонь, волосами, которые мне достались в наследство от мамы.

Моё единственное от неё наследство…

– Потому что он показал на тебя пальцем и сказала, что хочет, чтобы ты лично обслужила его! Давай не выделывайся, – Рустэм начинает злиться, и я никогда не видела его в таком перевозбуждённом состоянии. – И да, надень другую кофточку. Более открытую, – рявкает он на меня.

– Надеюсь, ты ему объяснил, что я не одна из… – начинаю я, но он перебивает меня:

– Бегом! Этот клиент не любит ждать. И тебе лучше сделать так, как я скажу. У тебя ровно три минуты, – сверлит он меня своим тяжёлым взглядом. – И если ты не будешь готова, то я лично сам тебя отволоку к нему за волосы, даже голой, понятно?! – его глаза полыхают яростью, и я понимаю, что это действительно очень важный клиент.

Нет, даже не важный. А опасный.

Я вижу, что мой босс его боится, и его страх невольно передаётся и мне.

В конце концов, кто я такая? Кто меня защитит? Мать умерла, отец неизвестно где. У меня нет старших братьев, и ещё удивительно, что я продержалась так долго в этом заведении, и меня никто не отымел насильно!

Просто повезло…

Может быть, повезёт и сейчас, мало ли, размышляю я, пока судорожно переодеваю свою толстовку в тесной подсобке.

Кидаю взгляд в осколок зеркала на стене: обычная девчонка, только с огненными волосами и ярко голубыми глазами. Я даже не крашусь на работе!

И хотя мне уже скоро девятнадцать, на вид не дашь больше шестнадцати.

Грудь высоко поднимается в тесном корсете, который мне выдал при приёме на работу Рустэм, но я его так и не носила, раз я не по этой части и мне не надо ловить клиентов на живца.

Чуть припухшие и искусанные от нервов губы, дурацкая привычка! И теперь они двумя спелыми вишнями выделяются на белоснежном бледном лице.

– Выходи, мать твою, ты скоро?! – беснуется за дверью Рустэм с секундомером, и я выбегаю из своей подсобки. – Поднос, живо! – рявкает он, и я хватаю поднос, замечаю, что он выставил свой самый дорогой коньяк, который специально берёг на свадьбу сына.

Кто же этот такой важный клиент, что мой босс даже согласился отдать ему самый дорогой напиток в своём заведении?!

Я прекрасно знаю, куда мне идти: у нас только один вип-зал на весь мотель, и обычно он пустует, если только его не арендуют заранее для своих оргий какие-нибудь залётные пацаны, но сейчас он должен быть свободен.

Останавливаюсь на долю секунды перед тяжёлой дубовой дверью, скрытой за бархатными портьерами, чтобы никакой шум не тревожил дорогих гостей, и захожу внутрь.

Тусклый интимный свет, больше подходящий для того, чтобы не только вести деловые беседы и кушать, но и развлекаться с девочками.

Не сразу могу разглядеть в тени лицо клиента, пока расставляю перед ним, стараясь не поднимать лицо, коньяк с закусками и бокалами.

Наливаю в фужер маслянистую ароматную жидкость и аккуратно, за ножку, протягиваю рюмку клиенту, и тут только вижу эти надменные чуть изогнутые губы, которые мерцают глянцевым блеском.

– Вы? – невольно вырывается у меня.

Потому что передо мной сидит тот самый красавчик из внедорожника.

Всё-таки не только в туалет зашёл.

Решил остаться.

– Раздевайся. У меня мало времени, – с порога холодно кидает он мне.

И моё сердце буквально леденеет от страха.

Вот так? Он просто купил меня у Рустэма, а тот даже ничего не сказал мне!

3

– Что стоишь, как замороженная? Разучилась клиентов обслуживать? Дар речи вдруг резко теряешь? С теми клиентами бойко базаришь, или тебе те больше нравятся? – смотрит он ан меня, пока я стою, застыв от страха и нерешительности. – Так-то мне дерзкой показалась. Даже решил остановиться на пару минут ради тебя в вашей вшивой дыре. Отдохнуть немного, – его голос, как нож по стеклу – холодный, режущий, но от него по коже бегут мурашки.

Он отпивает из бокала, не сводя с меня глаз, и я чувствую, как мои колени подкашиваются. Не от страха. От чего-то другого. От того, что внутри меня вдруг просыпается что-то звериное, первобытное, – но не жертва, а женщина.

Женщина, которую он видит. Видит насквозь.

Этот самоуверенный богатый красавчик не просто сидит. Он владеет пространством. Всем им.

Этим залом, этим мотелем, этой трассой.

Он уже владеет мной.

Как бы я не сопротивлялась, что бы я не думала. Мне уже ничего не изменить, не скрыться от негою

– Я… я не из тех, – выдавливаю я, сжимая поднос так, что костяшки пальцев белеют. – Рустэм вам соврал. Я официантка. Только официантка. И всё.

Мужчина медленно ставит бокал на стол. Встает.

И я понимаю – он выше, чем мне показалось при первой встрече. Шире. Плечи – как у горца, который всю жизнь рубил лес или ломал кости врагам. Рубашка расстёгнута на три пуговицы, и я вижу тень груди, рельеф мышц, шрам, тянущийся от ключицы к плечу.

Такие шрамы получают только в бою.

– Рустэм не врал, – говорит он низко, подходя ко мне вплотную.

Его дыхание касается моей щеки. Пахнет мятой, дорогим табаком и чем-то древним, диким – как ветер в горах. – Он сказал: «У меня есть специально для тебя одна. Только одна. Остальные – шлюхи. А эта – чистая».

Я замираю. Не верю своим ушам. Как он только мог! Козёл! Вонючая жадная скотина!

– Он… он сказал так? – шепчу я, не веря.

– Да. И я ему поверил. Потому что ты смотришь на этих свиней, как на мусор. А на меня… – он наклоняется, губы почти касаются моего уха, – на меня ты смотришь, как на мужчину. – Думаешь, я это не заметил? Не чувствую это?

Моё сердце бьётся так, что кажется – сейчас выскочит из груди.

– Вы ошибаетесь, – бормочу я, отступая.

Он хватает меня за запястье. Пальцы – как стальные кольца.

Наручники, которыми он может запросто приковать меня к себе, если только пожелает.

– Не ошибаюсь. Я – Амир Ханмурадов. Сын Тимура Ханмурадова. И я не прошу. Я беру.

Он резко притягивает меня к себе. Моё тело прижимается к его груди, стальному жёсткому животу. Я чувствую каждый мускул, каждый стук его сердца.

Он сильнее меня. В сто раз. И я знаю – если захочет, разорвёт меня, как тряпку.

– Отпусти! – кричу я, пытаясь отстраниться, вырваться, но голос дрожит, и это не крик страха – это крик слабости.

Крик того, кто уже сдался. Крик поломанной заблудившейся птицы.

– Это почему же? – спрашивает он, прижимая меня к стене. Его бедро вжимается между моих ног, и я чувствую, как между моих ножек, книзу живота вспыхивает огонь. – Потому что ты целка? Потому что боишься? Или потому что… Хочешь?

– Я не хочу! – кричу я ему прямо в губы.

Лишь бы не заплакать.

Я не хочу его, не хочу, не хочу!

Он смеётся. Коротко, жёстко.

– Врешь. Твоё тело говорит другое. Ты меня хочешь. Ты вся течёшь… Как кошка…

Амир одной рукой крепко обхватывает мои запястья над головой, прижимает их к стене, до боли, сжимает, а другой – задирает резко и уверенно мою короткую блядскую юбочку, которую мне выдал Рустэм, и вот уже его тонкие пальцы оттягивают край моих трусиков.

Влажных и тёплых от желания трусиков…

Я уже не боюсь, я готова провалиться сквозь землю от стыда. Потому что он проталкивает свой палец дальше и глубже, и он скользит в вязкой сладкой смазке, которой я уже пропиталась вся насквозь…

Толкает дальше, и я всхлипываю, вскрикиваю от резкой боли.

Амир удовлетворённо поднимает одну вверх и уже выходит их меня.

Проводит влажными от моего сока желания пальцами по моей шее, по ключице, по вырезу кофточки. Его пальцы – грубые, в мозолях, но прикосновение – нежное. Парадокс. Как он сам.

– Ты думаешь, я это не заметил? Не понял? – шепчет он. – Как ты наверняка мечтаешь поскорее уехать из этой вонючей дыры, правда? Но на самом деле ты мечтаешь не о большом городе, а о мужчине, который унесёт тебя отсюда.

– Вы ничего не знаете! – вырываюсь я, но слабо.

Раздавленная. Обессилившая в его руках, его стальных пряных объятиях.

Моё тело уже выдало меня…

– Всё я знаю. А ты и вправду целочка… Хм… Ты чистая. Ты – как родник в горах. И я пить тебя буду. Только моими губами. Только в моём доме. Поняла?

Он наклоняется, чтобы поцеловать меня – и я в последний момент выворачиваюсь, его губы скользят по моей щеке.

– Нет! – кричу я. – Я не шлюха! Я не продаюсь! Пусти меня!

Он замирает.

Смотрит на меня. Долго. Пронзительно.

Потом резко отпускает мои запястья.

Я падаю на колени, вся дрожа. Сотрясаюсь всем телом. Он сломал меня… Мне нужно поскорее бежать от него. Пока ещё не поздно…

Он смотрит на меня сверху вниз.

– Встань, – говорит он.

Я не двигаюсь.

Он садится на диван. Наливает себе ещё коньяк. Пьёт медленно.

– Сколько тебе лет? – спрашивает вдруг.

– Восемнадцать, – шепчу я.

– Почти девятнадцать, – поправляет он. – Возраст, когда девушка должна выходить замуж. Не таскать подносы в мотеле для пьяных свиней. Пока кто-то из них не уложил и не оттрахал её прямо на столе со жратвой.

– У меня нет выбора! – вырывается у меня. – Мамы нет. Отец – неизвестно где. Учиться хочу. Мечтаю…

– Мечтаешь о чём? – перебивает он.

– О том, чтобы стать кем-то. Чтобы меня уважали. Чтобы я не была… Никем.

Он встаёт. Подходит. Протягивает руку.

Я смотрю на неё.

– Возьми, – говорит он. – Или останься на полу. Выбор за тобой.

Я беру его руку. Он поднимает меня, как перышко.

– Ты целка. Ещё девочка, – говорит он. – Это меняет всё.

– Почему? – шепчу я.

– Потому что девственность – это не просто плёнка. Это честь. Это дар. И тот, кто получает этот дар… Должен быть достоин.

Он смотрит мне в глаза. Его взгляд – как клятва.

– Я возьму тебя в жёны, Наташа.

4

Я замираю.

– Что?!

– Ты будешь моей женой. Законной. По обычаю. Ты переедешь в мой дом. Будешь учиться. Станешь кем захочешь, если я тебе разрешу. Если будешь послушной. Но каждую ночь… Ты будешь в моей постели.

– Это что, какая-то шутка? – бормочу я.

– Я не шучу. Я – Амир Ханмурадов. И мои слова – закон. Спроси любого. Зачем мне шутить, девочка? Если бы я захотел, я бы присунул тебя уже пять минут назад. Даже не стал бы с тобой разговаривать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.